Kitobni o'qish: «Таинственный мир»

Глава 1. Дорога в неизвестность

Наше время.

В городской суете, при бешеном ритме жизни люди перестали обращать друг на друга внимание, торопясь по своим делам. Наблюдая со стороны за прохожими, я старалась хоть ненадолго отвлечься от произошедших событий в нашей семье. Задумчивые, отстранённые или счастливые лица – все они такие разные, но каждый думал о чём–то своём, погружённый в мысли. Возможно, со стороны казалось, что и я не отличалась от них, но если приглядеться, то можно было заметить, как тряслись мои руки – всему виной страх перед неизвестным будущим.

Несмотря на то, что осень только приближалась, на улице всё же было прохладно. Очередной порыв ветра растрепал мои распущенные волосы и едва не унёс билет на автобус, дрожащий в моей руке. Вдалеке послышался раскат грома, запахло дождём. Наш автобус вот – вот должен был уехать, а я всё не решалась сесть в него. Я взглянула на своё отражение в стеклянной панели остановки. На меня смотрела высокая девушка с опечаленным взглядом. Волнистые волосы, окрашенные в чёрный цвет, закрывали часть лица, пряча его от посторонних глаз. Длинный плащ цвета хаки окутывал стройную фигуру с головы до ног.

Водитель окликнул меня, интересуясь, еду ли я. Ещё раз оглядевшись по сторонам, поняла, что больше ждать нельзя, но и ехать без мамы тоже не собиралась. Нахмурившись, отчаянно сжала лямки своего рюкзака, висевшего у меня за спиной. «Где же ты?» – мысленно спросила я, стараясь из последних сил не разрыдаться: не привыкла показывать свою слабость. Двигатель автобуса зарычал, предупреждая о том, что готов уехать без меня. Вдруг кто–то подхватил меня под локоть и поторопил, шепнув на ухо:

– Я здесь, дочка!

Обернувшись, я облегчённо выдохнула и улыбнулась маме. Мысленно попрощавшись с городом, с тяжёлым сердцем мы поднялись на ступеньки автобуса и, закинув рюкзаки на верхнюю полку, поспешили занять свои места. Вымученное лицо мамы, которое покрылось глубокими морщинками из–за последних событий, было обеспокоенным, но когда мы покинули черту города, она позволила себе немного расслабиться. Стянув с себя парик, мама распустила густые каштановые волосы и покосилась на меня, прищурив свои необыкновенно красивые зелёные глаза.

– Почему ты тянула до последнего? Автобус мог уехать! – сердилась она.

Нервно теребя край своего плаща, я взглянула на мать и ответ она прочитала по моему опечаленному лицу и тут же смягчилась.

– Прости родная, у нас не было другого выбора, – с сожалением прошептала она, сжав своей тёплой ладонью мои замёрзшие пальчики.

Хорошо, что мама успела вовремя на автобус, без неё я так бы и не решилась сесть в него. Грустно покидать родной, любимый город, в котором ты прожила всю свою жизнь, зная, что пути назад нет. Перед глазами всё становилось размытым, но это были вовсе не слёзы, а косые капли дождя, стекающие по стеклу автобуса, они словно уловив моё настроение выплёскивали скрытые эмоции. Теперь перед нами новая дорога в неизвестность.

Нам предстоял долгий путь. Как выяснилось совсем недавно, у меня есть бабушка по имени Агнес Купер и живёт она в маленьком городишке под названием Миствилл, о котором я раньше ничего не слышала. Всё это время я считала, что кроме родителей у меня никого нет, но в связи с последними событиями моя жизнь перевернулось вверх дном, и я узнала о бабушке. Чтобы добраться до неё, нужно совершить немалый путь, но самый безопасный способ для нас, по мнению мамы – был автобус.

Громкая мелодия на чужом мобильном разнеслась по салону и отвлекла от мыслей. Мама, сидевшая рядом, тут же встрепенулась и, наклонилась ко мне.

– Ты избавилась от телефона? – полушёпотом поинтересовалась она.

– Да, – шепнула я в ответ, подтверждая свои слова коротким кивком.

Она тихо вздохнула, сняла с себя тёплый серый жакет, свернула его и сунула под поясницу. Он стал ей великоват из–за того, что в последнее время она нервничала и совсем мало ела, и это привело к потере веса. Вновь откинувшись на спинку своего сидения, мама прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Я отвернулась к окну. Внутри меня с недавних времён поселилось чувство пустоты. Мой дом, мои друзья и одноклассники – всё осталось позади, и поддерживать с кем–либо связь было рискованно. Какое–то время мы будем оторваны от мира, находясь в гостях у Агнес. Я совсем ничего не знала о ней, и мне стало интересно выяснить хоть что ни будь. Переведя задумчивый взгляд на маму, я попросила:

– Расскажи мне о… Агнес… какая она? – мне ещё не привычно было произносить слово «бабушка».

Мама распахнула глаза и немного растерялась от моего вопроса, но, взглянув на меня, снисходительно улыбнулась, и чуть по размышляв, тихо ответила:

– Она была… не очень хорошей матерью, но я знала, что она любила меня, – последние слова она сказала не уверенно, её голос вздрогнул.

– Тогда почему вы не общались столько лет?

– Я сбежала с твоим отцом, после чего мы оборвали все свои связи.

– Как она отнеслась к новости о твоём возвращении?

Мама поджала губы и, пожав плечами тяжело выдохнула.

– Узнаем, когда приедем, – затем она отвела взгляд, чем озадачила меня ещё больше.

– Ты не предупредила её?! Как ты можешь быть уверена в том, что она позволит нам остаться? А что, если мы едем в никуда? – переживая за наше будущее, я требовала ответов, не сводя с мамы глаз.

– Успокойся, Лорелин! – прошептала она, вновь коснувшись моей руки. – Просто, я не знаю, как с ней связаться. В наше время не было телефонов, а в той глуши даже стационарных. Уверена, она не откажет нам в помощи. К тому же у нас нет выбора, там будет безопаснее. Тебе лучше поспать, в последнее время нам обоим тяжело пришлось, – вполголоса говорила она, чтобы не привлекать внимания и откинувшись на спинку своего сидения, вновь прикрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.

Нахмурившись, я скрестила руки на груди, не представляя, как Агнес отнесётся к появлению на её пороге сбежавшей, когда–то дочери и внучки, о которой она даже не знала. Но мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы довериться маме, ведь она была права: у нас нет выбора. Впереди нас ждала долгая дорога и совершенно новая жизнь, которая пугала не меньше нашего прошлого.

***

Внезапная встряска вывела меня из дремоты. Судя по всему, наш автобус свернул с шоссе на неровную просёлочную дорогу. Пассажиров то и дело раскачивало из стороны в сторону, от чего сон окончательно пропал. Мама тоже проснулась и оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, где мы. Взглянув на меня, она устало улыбнулась. Её глаза были отёкшими, похоже, что всю ночь пока мы были в пути она, проплакала.

– Как ты, доченька? – прохрипела она.

Первые лучи солнца ослепили и зажмурившись, я отвернулась от неё.

– Всё хорошо, – выдохнула я, солгав.

На самом деле, мне было страшно. Мы ехали уже двое суток в неизвестном направлении, меняя города и местность, лишь изредка совершая остановки для пересадки, и чтобы поесть. Последний автобус, в который мы сели, был маленьким и неудобным, поскольку до Миствилла мало кто ехал, хотя это было единственное транспортное средство идущий до городка. Я жутко устала. Тело требовало горячего душа и мягкой постели. Прикрыв глаза рукой от солнца, я вновь посмотрела на маму и поинтересовалась:

– Когда мы будем на месте?

– Уже совсем скоро, родная. Мы почти приехали, потерпи ещё немного, – успокаивала она, окинув безразличным взглядом окружающую местность.

Пейзаж заметно поменялся: в стороне, вместо ожидаемых каменных джунглей, выглядывая из–за векового леса, красовались величественные, укутанные туманом горы, приковывая к себе взгляды пассажиров. Казалось, даже небо над ними было немного другим, каким–то особенным, с сиреневыми переливами. Автобус не торопился, осторожно объезжая выбоины на дорогах. Казалось, это не закончится, но вскоре появилась очередная развилка и когда мы свернули в сторону гор, дорога стала значительно лучше. Приближаясь к зелёным холмам, она вела прямиком к отвесным скалам. Дальше путь лежал через тоннель.

Когда наш автобус проехал сквозь него, мы оказались у склона гор, плавно переходящего в зелёную равнину. Словно попавшие в другой мир, где царствовала сама мать природа в своём первородном обличии, я с восторгом разглядывала новый, удивительный край и почему–то странные чувства, возникшие во мне, подсказывали, что я вернулась домой. По обе стороны извилистой дороги тянулись покрытые густой растительностью горы и высокие, тянущиеся к небу деревья, но вскоре они начали редеть и среди них появилась старенькая стела с названием городка. Вдоль дороги замелькали первые дома и магазины. Вот мы и добрались до маленького городка под названием Миствилл.

Первые впечатления оставляли желать лучшего: старые полуразвалившиеся дома, заброшенные амбары и автомобильная свалка, но чем дальше мы проезжали в глубь города, тем дружелюбнее он становился. По сравнению с высотками, в которых я выросла, здания здесь были низкие. Дома были довольно скромные и в высоту доходили максимум до трёх этажей, а магазины больше напоминали лавки, которые я видела раньше в книгах и старых фильмах. Вдоль дороги росли высокие, стройные, с богатой кроной, деревья, пряча от солнца каменистые улочки и жителей, а ограждения утопали в пышных цветочных клумбах. Местами постройки прижимались тесно друг к другу, черепичные крыши некоторых зданий поросли мхом, а их стены плющом, что придавало им некую загадочность. Этот городок словно бросил вызов современности и выглядел для нашего времени просто потрясающе.

В такую рань обычно редко кого встретишь, но здесь уже всюду суетились прохожие. Они неторопливо шли по своим делам или же любезно общались, отойдя в сторонку. В большом городе всё иначе: вечная спешка из–за нехватки времени и люди, поглощённые гаджетами, и сетями интернета. Этот ухоженный городок выглядел довольно необычным и даже сказочным. Казалось, что у местных жителей нет забот – они выглядели счастливыми.

Водитель невнятно объявил о прибытии в Миствилл, и вскоре автобус остановился у обочины. Двери открылись, и мы поспешили достать рюкзаки. Покинув автобус, остались стоять одни у дороги, разминаясь и наслаждаясь утренней прохладой. Было видно, что маме с трудом удавалось побороть себя и вернуться в родной город, но сейчас она хотя бы выглядела более спокойной.

– Куда теперь? – поинтересовалась я, поправляя свой измятый плащ.

– Нам необходимо сесть на местный маршрутный автобус, чтобы добраться до пригорода.

– Пригород? – удивилась я, взглянув на мать.

В ответ она лишь кивнула и оглядевшись добавила:

– На голодный желудок выдвигаться нельзя, необходимо позавтракать.

Согласившись с мамой, мы зашли в местное кафе, где нас встретила женщина средних лет и предложила занять любой свободный столик. Это не составило труда, ведь мы были единственными посетителями. Женщина вела себя дружелюбно и старалась угодить нам, но я периодически ловила на нас её изучающий взгляд. Пока мы ожидали завтрак, я успела рассмотреть скромное, но по–своему уютное кафе: на потёртых светло–бирюзовых стенах переливались лучи солнца, играясь с золотистыми вензелями. Деревянный пол нуждался в обновлении там, где были расположены столы и стулья, под ними краска давно стёрлась. Расставленные всюду расписные керамические горшки с декоративными растениями, радовали глаз, а натюрморты с аппетитными блюдами напоминали о том, где мы находимся.

Я уловила запах свежей выпечки и почувствовала, как у меня заурчало в животе. К счастью, долго ожидать не пришлось, наш заказ был подан, и мы принялись восполнять запас энергии. Мама не торопилась. Казалось, она наслаждалась едой, но было понятно, что она просто тянет время. Мне захотелось выйти и немного осмотреться. Предупредив её, я взяла свой рюкзак и вышла на улицу.

Воздух прогревался, заметно теплело, но прохладный ветер всё же заставлял поёжиться. Окинув взглядом уютную улочку, моё внимание привлекла необычная лавка. На её вывеске было указано: «Антиквариат», хотя по мне она больше напоминала магазин магии. Двухэтажный каменный фасад здания в виде эркера местами зарос плющом, сама витрина имела тёмно–фиолетовый цвет с окантовкой такого же оттенка. Серые опоры поддерживали навес над резной дверью с витражным окном, а за прозрачной витриной находился стеллаж, заставленный старинными предметами. Мне стало интересно изучить её поближе и, подойдя к ней вплотную, увидела пожилую седовласую женщину, которая что–то раскладывала стоя за прилавком. Заметив меня, она расплылась в улыбке и махнула рукой, приглашая заглянуть в магазин. Её добрые глаза и искренняя улыбка заставили улыбнуться ей в ответ. Едва шагнув в сторону двери меня остановила мама, так не вовремя подошедшая ко мне.

– Я просила тебя не уходить далеко от кафе. Нам нужно идти! – проворчала она, взяв меня за руку и потянула за собой. – Я узнала расписание автобуса, нам лучше поторопиться.

Растерянно бросив виноватый взгляд в сторону пожилой женщины, я хотела кивнуть ей – извиниться, но её там уже не оказалось. Мы направились в сторону парка, откуда нам предстояло уехать в пригород. Из головы не выходила эта странная лавочка и её миловидная владелица. Чуть опередив маму, я заглянула в её задумчивое лицо и спросила:

– Что это за лавка с антиквариатом?

– Обычна лавка со старинными вещами, там тебе точно будет не интересно, – отмахнулась она.

– А что за пожилая женщина в той лавке? Ты с ней знакома?

– Возможно, но милая, столько лет прошло… – выдохнула она, наконец–то отпустив мою руку.

– Мы можем посетить её?

– Смотри, вон, похоже, наш автобус. Давай поторопимся! – проигнорировав мой вопрос, она указала в сторону.

Возле парка стоял маленький выцветший старый автобус. Она вновь схватила меня за руку, словно маленькую девочку и мы поспешили к остановке. Меня уже воротило от автобусов, но мама уверяла, что это последний маршрут до нашей конечной цели, если только обстоятельства не изменятся.

Автобусный салон выглядел ещё хуже: грязная, засаленная обшивка, поручни и сидения затёртые, местами порванные, что вызывало неприязнь. Ему самое место было на автомобильной свалке, которую мы проезжали. К счастью, окна были открыты, и потоки прохладного, свежего воздуха вытесняли запахи старого салона. Маму не смущало всё это, напротив, не обращая внимания, она спокойно села на переднее сиденье и, постукивая по соседнему, позвала меня. Брезгливо присев, я поняла, что дорога покажется долгой.

Тарахтящий автобус неторопливо свернул с улочки и, проехав вдоль парка, направился в сторону очередных зелёных холмов, медленно поднимаясь вверх по извилистой дороге и оставляя в стороне ещё не изученный мной городок. Когда он преодолел сложный, казалось, для него путь, перед нами открылся удивительный, загадочный маленький мир. Пригород располагался между склонами гор – словно заботливые руки, они оберегали его от невзгод и ненастий. Рядом с пригородом было небольшое лесное озеро, лучи солнца играли в нём, выдавая его месторасположение. Вдалеке виднелось море, прячущееся за склонами холмов, а высокие раскидистые деревья скрывали дома этого, казалось, заброшенного пригорода. Подъезжая ближе, можно было заметить, что природа понемногу берёт здесь верх над цивилизацией. Старые домишки утопали в зарослях запущенных садов, и лишь некоторые из них были ухожены и облагорожены. Радовало, что на каждом газоне красовались различные виды цветов, а над ними порхали бабочки.

Нас высадили на перекрёстке у сломанного указателя. В нос ударил запах зелёной листвы и луговых цветов. От пьянящих ароматов вскружило голову, и казалось, что сейчас я потеряю равновесие и упаду в ближайший кустарник. Ноги не слушались, сказывалась усталость. Маршрутный автобус с оставшимися несколькими пассажирами двинулся дальше, теряясь в густой растительности. Мама, положив руку мне на плечо, подбадривала, зная, как сильно я устала, преодолев столь сложный путь.

– Понимаю твои чувства! Ты росла в большом городе, и тебе сложно перестроиться к подобному месту. Но, согласись, здесь по–своему прекрасно и намного лучше, чем в тех каменных джунглей, к которым мы привыкли. Дальше мы пойдем пешком, немного осталось.

Скрыть свои эмоции я не могла, сейчас меня больше пугала не усталость, а то, в какую глушь мы забрели. Здесь до сих пор всё цвело и пахло, словно весной, не смотря на конец лета, что было довольно необычно, и пусть благоухающие ароматы растений будоражили, но всё же было бы лучше, если бы мы остались в городке. Я, конечно, люблю природу, но для жилого пригорода здесь её слишком много. Нас сопровождал шелест листвы, пение птиц и похоже, для них это были райские места.

Когда же мы свернули с дороги на тропу, ведущую в неизвестность, мне стало не комфортно. Домики, что выстроились в ряд вдоль дороги, остались в стороне, а нам приходилось то и дело уклоняться от веток деревьев, так назойливо преграждающих нам путь. Похоже на маму нахлынули воспоминания, и она начала рассказывать о тех временах, когда ещё жила здесь.

– Когда–то по этой тропе мы ходили в школу. Здесь было красиво и ухожено. Сейчас самой не верится, что всё так изменилось, заросло и выглядит иначе.

– Почему мы пошли этой тропой, а не по дороге?

– Так будет быстрее. Уже скоро мы увидим дом твоей бабушки.

– Я начинаю думать, что Агнес живёт где–то в далёкой лесной хижине, – уклонившись от очередной ветки, я послушно следовала за мамой.

Впервые за долгое время она рассмеялась и обернувшись, всплеснув руками ответила:

– Поверь, когда–то здесь было шикарное место! Тихое, спокойное, со своим укладом и своими правилами, но всё новое здесь принимали с настороженностью и недоверием. Местные жители не хотели впускать современность в свой мир, считая это злом. Возможно, они в чём–то правы, но жить старыми устоями и не менять свой мир к лучшему – значит погрязнуть в прошлом, и не развиваться. Думаю, поэтому основная часть молодого поколения стала покидать пригород.

– Как вы с папой? – но мама не ответила и продолжила идти дальше. Тогда я задала следующий волнующий меня вопрос: – Как ты можешь быть уверенна в том, что Агнес до сих пор живёт здесь?

– Не думаю, что она покинула бы родные сердцу места, – пожала она плечами. – К тому же она очень любила наш дом и всегда говорила, что никто не заставит её уехать отсюда. Этот пригород был излюбленным местом для нас.

– Может, нам стоило остаться в городке?

– Лучше, если мы останемся у бабушки, в более скрытном месте, ну а если что–то пойдёт не так, вернёмся в город.

Я понимала её: нас ещё долгое время будут преследовать кошмары, причиной которых стал мой отец. Несколько минут мы молча шагали по тропе, пока перед нами не появилась улица с расположенными в ряд домами. Позади домов бесконечной стеной тянулся дремучий лес. На его фоне постройки казались маленькими. Он будто угрожающе нависал над крышами, пытаясь добраться до них ветвями деревьев, так похожими на длинные, корявые когти.

Глава 2. Новый дом

Изучая местность, я молча продолжала идти за мамой, пока мы не дошли до дома расположенном на окраине леса. Увидев его, я была удивлена: оказывается, бабушка живёт далеко не в хижине, а вполне приличном доме – особняке викторианской эпохи. У широко распахнутых кованных ворот, словно сторожа, росли деревья с необъятными стволами и гигантской зелёной кроной. Дом стоял на высоком фундаменте с каменной выкладкой, имел два этажа и восьмиугольную башню с крутой, заострённой крышей, на которой красовался флюгер с силуэтом лисы. Веранда была выполнена из натурального камня, а основная часть обшита деревом и выкрашена краской светло–зелёного цвета, что уже давно поблёкла и местами слезла. По углам деревянные резные колонны поддерживали выступающую часть серой черепичной крыши, покрытую мхом. Большой эркер был украшен витражами. Вдоль дома росли восхитительные гортензии, так что он буквально утопал в их пышных цветах. По бокам дорожки, что вела к дому, цвели прекрасные розы разных сортов. На вид дом и сад были ухожены, и я не представляла, как Агнес одна могла справляться с таким большим особняком.

Мама взяла меня за руку, будто я могла сбежать, и повела к парадной двери. Я почувствовала, что она дрожит от волнения и нуждается в моей поддержке. Поднявшись на крыльцо, она неуверенно нажала на дверной звонок, от которого раздался громкий, пронзительный звук. Мои ноги окаменели, мелкая дрожь ощущалась по всему телу, хотя на улице уже было жарко. Представляю, что испытывала моя бедная мамочка! За дверью послышались неторопливые шаркающие шаги, щелчок – и дверь перед нами распахнулась. На пороге стояла невысокая женщина с сединой в рыжих, волнистых волосах, собранных в пучок. Однотонное горчичное платье свободного покроя скрывало её плотное телосложение. Лицо, покрытое неглубокими морщинами, и зелёные тусклые глаза выражали удивление. Она смотрела то на маму, то на меня, не веря тому, что видела.

– Лоренза, доченька! – наконец–то сказала она и, сделав шаг навстречу, принялась обнимать маму, рыдая и повторяя её имя.

Мама тоже не могла сдержать эмоции. Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами и быстро вытерла их. Тут Агнес прижала к груди и меня и принялась горячо целовать нас обоих. Потом она неожиданно отстранилась и взволнованно спросила, вглядываясь в лицо своей дочери:

– Зачем вы приехали? – в голосе чувствовалась тревога и волнение, а удивлённый и радостный взгляд сменился на подозрительный.

– Нам нужна помощь! Это Лорелин, твоя внучка! – поспешила представить меня мама, будто боялась, что бабушка ей откажет, а я заставлю её передумать.

– Заходите в дом! – поспешно ответила Агнес и, отойдя в сторону, пропустила нас в своё жилище.

Шагнув за порог, мы будто оказались в прошлом, где время застыло, а их запахи так и остались витать в воздухе. Прямо перед нами располагалась массивная лестница, а слева от неё – приоткрытая дверь в спальню. Справа широкий дверной проём – гостиная, куда нас пригласила войти Агнес. Комната выглядела загромождённой и эклектичной. Прямо по центру стоял большой, старинный камин, выложенный из камня. Его экран был открыт, судя по вычищенной топочной, им давно никто не пользовался. В центре гостиной лежало несколько хаотично разбросанных затёртых ковров, а на них стояла мягкая мебель – широкий диван с кучей подушек, напротив – два кресла, накрытые пледами. Между ними располагался кофейный столик с кипой разных книг. У стены несколько шкафов с многообразными статуэтками, чайным сервизом и книгами. Ни телевизора, ни радио, никакой, даже старой, техники не было, за исключением граммофона. Вместо них – пара торшеров, цветочные горшки с неизвестной растительностью и часы, много старинных часов, включая напольные, от которых исходило характерное, громкое тиканье. Окна были плотно занавешены тяжёлой портьерой, потрёпанной временем, которая пропускала дневной свет.

Мама удобно устроилась в кресле и нервно сжала подлокотник, Агнес села в соседнее, ну а я, бросив свой рюкзак у ног расположилась на краю дивана, чувствуя себя неловко.

– Полагаю, дело серьёзное, раз вы приехали в такую глушь?! – начала разговор хозяйка дома, подозрительно скосив глаза на маму.

– Нам нужна помощь! Пожалуйста, прими нас хотя бы на время, до тех пор, пока я не найду работу и жильё.

Агнес взглянула на меня, и её взгляд стал мягче. Я поняла, что она даст согласие.

– Оставайтесь и живите здесь, но я жду объяснений! – строго ответила она, переведя взгляд на маму. – Столько потерянных лет… – она говорила это сквозь слёзы. Снова взглянув на меня, Агнес улыбнулась и пересела на диван рядом со мной, заставив смутиться. – Лорелин, внучка, мне очень жаль, что мы не знали друг о друге, но, думаю, мы подружимся, и ты полюбишь свою бабушку Агнес.

Я не смогла сказать ни слова и лишь кивнула в ответ, молча обняв её, прижавшись к ней ещё сильнее. Мне всегда хотелось, чтобы у меня была бабушка, пусть она появилась сейчас, но теперь она у меня есть, и я была несказанно этому рада!

Погладив меня по спине, она разомкнула объятия и серьёзно посмотрела на свою дочь, словно что–то хотела спросить, но передумала и, переведя взгляд на меня, сказала:

– Я не готовилась к приезду гостей, так что пойдём–ка мы с твоей мамой на кухню, приготовим нам обед, а ты ступай наверх и располагайся, весь этаж в вашем распоряжении, выбери себе комнату по душе.

Агнес неторопливо встала и направилась в сторону коридора. Я обратила внимание на то, что она слегка прихрамывает. Мама последовала за ней, напоследок мягко улыбнувшись мне. Взяв свой рюкзак, я направилась вверх по лестнице, которая местами издавала неприятный, громкий скрип. Стена благородно–синего цвета была увешана картинами. С одного семейного портрета на меня смотрела жизнерадостная девочка с лучезарной улыбкой, а рядом с ней хмурился мальчик, похожий на неё. На соседнем портрете они уже старше и вместе с ними стояли их родители. В них я разглядела знакомые черты – это была моя мама и бабушка Агнес. Поскольку о дедушке я мало что знала, то могла лишь предположить, что на портрете был он – высокий и красивый мужчина с усами как у барона Мюнхгаузена. Между этим мужчиной на портрете и детьми было невероятное сходство. Теперь стало понятно, на кого была похожа моя мама, но я не находила внешней схожести со своими родственниками, включая своего отца, Майкла.

Шаг, скрип, ещё шаг – и вот я в широком коридоре второго этажа, который делил его на правое и левое крыло. В конце коридора высокое полукруглое окно во всю стену, откуда открывается вид на задний двор и лес. Исследуя комнату за комнатой, я изучала их убранство. Везде царили пыль и паутина, окна давно не пропускали дневной свет, а шторы местами были сорваны с петель. Мебель была частично накрыта покрывалом, ковры требовали чистки, а затхлый воздух – срочного проветривания. Было понятно, что Агнес довольно давно не поднималась на второй этаж и, возможно, у неё на это есть свои причины. Одна из комнат оказалась заперта на замок, и я выбрала южную, у которой окна выходили в сторону леса и заднего дворика. Единственное, что оставалось – это убрать столетнюю пыль и навести порядок, за что я и принялась.

***

Лоренза будто не покидала дом, всё оставалось как в прежние времена, разве что мебель значительно потеряла свой первоначальный вид, а обветшалые шторы давно пора было заменить. Войдя в кухню, она отметила, что в ней почти ничего не изменилось. На полках всё те же банки с различным содержимым, всюду развешанные пучки соцветий, сушёные травы и бусы из грибов, и ягод. Глубоко вдохнув, она почувствовала борьбу внутри себя: одна часть ощущала защиту и тепло в стенах родной обители, а другая – опасность и тревогу. Но всё же, несмотря ни на что, Лоренза скучала по родительскому дому. Отогнав от себя плохие воспоминания, она прикинула сколько ей предстоит уборки, и принялась за дело, по ходу рассказывая Агнес о проблеме их семьи.

– После смерти Майкла к нам явились незнакомые люди и рассказали про его долги. Оказывается, долгое время он увлекался азартными играми, оставлял расписки, в общем… задолжал много денег, и от нас потребовали, чтобы мы в короткие сроки расплатились по счетам. Они угрожали, что могут навредить Лорелин, – тяжело выдохнула женщина и облизнув пересохшие от волнения губы, продолжила рассказ: – Сумма долга была слишком велика, нам даже не хватило бы с продажи квартиры. Я понимала, что тянуть нельзя, полиция здесь не поможет, и решила действовать быстро. Мы выставили наше жилье на продажу за ничтожную сумму, поэтому ждать долго не пришлось, собрали все сбережения и решили бежать. Я знала, что за нами следили и уйти не дадут, но нам помогли наши общие с Майклом друзья. Позвонив вымогателям, я сказала, что собираю деньги и очень скоро отдам долг – хотела усыпить бдительность, но всю сумму я убрала в рюкзак Лорелин, а сверху доложила самые необходимые для неё вещи и отвезла к подруге, договорившись, что она выйдет через задний дворик и доберётся до автовокзала. Билеты были куплены заранее, поэтому моя дочь знала: если что–то пойдёт не так, она должна будет справляться одна. Изменив образ, я поступила так же и уже на такси добралась до дочери. Нам удалось скрыться, но эти люди не перестанут нас искать, поэтому обратного пути у нас нет.

– Как Бейкер мог втянуть вас в такое?! – возмутилась Агнес, с грохотом поставив кастрюлю на стол. – О чём он только думал?

– Я не виню Майкла, но мне тоже не даёт покоя то, почему он не подумал о последствиях? О нашей Лорелин? – Лоренза едва сдерживала подступающие слёзы, и, не смотря на дрожащие руки, продолжила наводить порядок.

– У него никогда не было мозгов! – продолжила сердиться Агнес, подготавливая инвентарь для работы.

– Мама! Майкл был хорошим мужем и отцом! – на секунду прервалась Лоренза, метнув недобрый взгляд на мать, но быстро взяв себя в руки, уже спокойно добавила: – Майк был нашей опорой, он любил нас и мне не верится, что он мог поступить так с нашей семьёй!

Лоренза закрыла лицо руками и болезненные воспоминания вновь закружились в голове, открывая бередящие раны. Заметив отчаяние дочери, Агнес подошла к ней и приобняла за плечи.

– Я не дам в обиду своих девочек! Чтобы ни случилось, вы моя семья и я сделаю всё возможное, чтобы уберечь тебя и внучку, – успокаивала она.

Лоренза с благодарностью положила свою руку на руку матери, которая по–прежнему обнимала её за плечи.

– Ох, мама, спасибо тебе!

Агнес тепло улыбнулась, отошла от дочери и, вздохнув, продолжила разговор:

– Лорелин необходимо сделать защитный оберег. Он спрячет её энергию.

– Оберег? Ты видишь её энергию? – во взгляде Лорензы промелькнула тень тревоги.

– А что ты хотела, Лоренза? Она из рода ведьм! Пусть её энергия слаба, но она начинает проявлять себя и чем ближе день её совершеннолетия…

– Тем сильнее это будет проявляться… – завершила она за мать. – Значит, всё–таки Лорелин унаследовала ген ведьмы?! – разочарованно пробормотала себе под нос Лоренза, задумавшись на мгновенье, но Агнес услышала её и ответила:

– Мне жаль, что ты лишена своего дара, дорогая, но генетику никто не отменял! К тому же, наш род очень сильный.

– Всё же я надеялась, что утраченная мною магия не проявится в моей девочке! Я не желаю этого своей дочери, лучше будет оставить всё как есть!

– Лорелин должна знать свои корни, знать к какому роду она принадлежит! – возмутилась Агнес.

– Нет! Я не хочу втягивать её во всё это! Кому нужен этот бесполезный дар? Она будет жить обычной жизнью, как нормальный человек!