Kitobni o'qish: «Второй шанс. Книга вторая»
Книга вторая
Последующий день мало чем отличался от предыдущего, разве что сегодня инспираторы выглядели куда бодрее, а над Осенней рощей не каркали вороны. Для разнообразия министр Ксавьен на лекции по Темной магии вновь возжелал побеседовать с Каенаром, так что я, как, впрочем, и остальные, ответственно записывала все в конспект, откровенно опасаясь того, что по возвращению Ксавьен призовет еще какую-нибудь Тварь.
Но нам повезло, до самого конца лекции магистр и кронпринц не появлялись. А позже, во время перерыва уже в аудитории по Чернокнижью, возле меня собралась почти вся группа боевого факультета, переписывая из моего конспекта то, что не успели переписать на лекции. Я сидела, давая пояснения, если кому-то что-то было непонятно, и зачитывая некоторые выдержки тем, кто сидел чуть дальше, потому что места не всем хватило.
И тут в аудиторию вошла леди Сибилла Сарская.
Так сразу никто ее не узнал. Если бы не две вечные сопровождающие, то и вовсе никто бы не узнал. У леди напрочь отсутствовали волосы на голове. Парик и даже магическая иллюзия не спасали – аудитория по Чернокнижью была изолирована от магических чар, так что… истину узрели все.
Гордо держа лысую голову, с которой все время норовил соскользнуть парик, поправляемый то одной подругой леди, то второй, Сибилла дошла до своего места. С королевской грацией опустилась на скамью. А затем резким движением повернула голову и посмотрела на меня. И это было жутко, потому как едва ее взгляд уставился на меня, как брови… тоже начали покидать свою хозяйку.
– Сиби, Сибилла, он же предупреждал. Сиби! Потом последует кожа! – взволнованно воскликнула Цици.
Но леди Сарская уже кажется, перешла черту, за которой еще можно чего-либо бояться.
– Скоро, – в напряженной тишине прозвучал голос леди Сарской, – вернется Эльтериан. И я встану на его сторону. И когда ты будешь подыхать, я буду смотреть в твои глаза и наблюдать, как ты бессильна перед утеканием твоей собственной жизни!
С достоинством выслушав все это, я лишь позволила себе полюбопытствовать:
– Могу ли я узнать причину вашей столь яростной и демонстративной ненависти по отношению ко мне?
И тишина, которая и так была мертвенной, стала откровенно гробовой.
– Леди Сарская, – продолжила я, – именно вы сочли допустимым напасть на меня в галерее близ деканата боевого факультета. Я никак и ничем не оскорбила вас и не задела вашего достоинства. Но вы напали на меня без всяческой на то причины, превосходно зная, что я значительно слабее вас и не являюсь студенткой академии. Что же касается вчерашнего инцидента – мне так же не понятна причина вашего гнева. Вы пытались спровоцировать мое вторжение в мужскую раздевалку, чем поставили бы меня в крайне неудобное положение. И это в тот момент, когда магистр Берион и сэр Матиуш находились в смертельной опасности. Более того – опоздай мы еще на несколько минут, и сэр Матиуш мог бы погибнуть. Вот по какой причине я поспешила к своему господину с докладом. И памятуя о том, что с тренировки он возвращается позже обычного, я сделала вывод, что кронпринц едва ли находится в раздевалке, посему последовала к полигону. И оказалась полностью права. Но вам и этого было мало – вы захлопнули решетку, лишив меня возможности спастись, когда Тварь кинулась на меня. Учитывая все перечисленное, испытывать вполне обоснованный гнев могу я, но никак не вы.
У леди заметно задергался глаз.
– Но ты, – прошипела она, – нажаловалась на меня магистру Ксавьену.
– Я ни словом не обмолвилась о вас при магистре, – совершенно честно ответила ей. – Однако, я могу догадаться что произошло. Накануне, заперев за мной решетку, вы пожелали мне дословно: «Дивной дороги в ад». Господа, кто на тренировочном полигоне слышит любое произнесенное слово?
И один из сидящих рядом со мной студентов, тихо сказал:
– Магистр Ксавьен.
А после, еще кто-то тихо, но так что услышали все, добавил:
– Но я так понимаю, его императорское высочество еще не в курсе произошедшего. Леди Сарская, на вашем месте, я бы покинул аудиторию. Прямо сейчас. Через запасной выход.
Разъяренная леди, утратив парик полностью, вскочила и прошипела почему-то мне:
– И ты промолчишь?!
Тяжело вздохнув, устало ответила:
– Мои отношения с его императорским высочеством регулируются трудовым законодательством. Как личный секретарь я вправе давать лишь рекомендации, касающиеся исключительно некоторых аспектов обучения и не более. Если вам требуется тот, кто сумеет повлиять на его императорское высочество, обратитесь к его родственникам или близким друзьям, у который есть влияние на его императорское высочество.
И в этот момент распахнулась дверь.
Взбешенный Каенар, даже не взглянув в мою сторону, прошел к леди Сарской и швырнул на стол перед ней какую-то бумагу с печатью ректора.
– Отстранение от занятий на два месяца. Право присутствовать лишь на Турнире Укрощения в течение получаса. Не справишься – вылетаешь из академии. А теперь убирайся с моих глаз.
Правила в ВАДу всегда были жесткими и не делали различий между парнями и девушками. Маг – существо без пола, и ты либо достойный маг и имеешь право обучаться у лучших, либо не достойный и в таком случае покидаешь стены Великой Академии Достойных навсегда.
Дрожащая и сломленная леди Сибилла, все же решила оставить последнее слово за собой:
– Она всего лишь сиротка из затрапезного Суассона, а я…
– Асьен – мой человек! – отчеканил Каенар. – Но ты не ограничилась попыткой навредить лишь ей одной и поставила под угрозу жизнь самого ценного и преданного из моих людей. И не пытайся сейчас свалить вину на женскую ревность и неадекватность поступков по причине этой самой ревности. Вон отсюда!
Так все и узнали, что сэр Матиуш для кронпринца представляет гораздо большую ценность, чем какая-то я. Не могу сказать, что я как-либо расстроилась, но студенты начали массово бросать на меня сочувствующие взгляды. Мне оставалось лишь радоваться наличию маски.
До конца занятий все так и сочувствовали мне, зато на каждом перерыве мы устраивали групповые чтения моего конспекта, оказывается, мои навыки скорописи оказались редким и весьма полезным талантом.
***
Два часа, в которые у Каенара была тренировка, я благополучно проспала. На сей раз не в гостиной, а в комнате сэра Матиуша, подменив целителя, которому необходимо было сходить за новой порцией лекарств.
Потом в нашу дружно спящую компанию влился магистр Берион, он со всей основательностью занял второе из имеющихся здесь кресел, и собирался было побеседовать со мной о женской чести и чем-то еще не внятном, но все закончилось тем, с чего началось – мы заснули. Все.
И тут, в какой-то момент, я услышала грохот двери, распахнутой в мою скромную комнатку, что располагалась за стеной, и взволнованный крик Каенара:
– Асьен!
И пока я пыталась проснуться, чтобы найти в себе силы ответить на зов, по всей башне уже заметались поисковые заклинания, следом послышались голоса магистра Ксавьена и ректора Нуэнты, и в результате все трое, не считая оставшихся в коридоре боевых магов, ворвались в скромную обитель прикованного к постели и сильно изумленного переполохом сэра Матиуша.
В дальнейшем ректор Нуэнта прочел мне лекцию по правилам техники безопасности.
Магистр Ксавьен вежливо поинтересовался как мне понравилась прическа леди Сарской и не желала бы я заполучить себе точно такую же? Он может это устроить, ему не жалко.
Потом последовала лекция от магистра Бериона о достойном порядочной девушки поведении, и о том, что не положено порядочной девушке спать в одной комнате с двумя непорядочными мужчинами.
На эти слова возмутился сэр Матиуш, и заявил, что он вообще-то прикован к постели и уж точно не несет никакой угрозы девичьей чести.
Каенар не стал ничего выговаривать.
Взяв меня за руку, он просто молча вывел меня из комнаты сэра Матиуша, провел по коридору, заполненному боевыми магами в полном облачении, завел в нашу студенческую квартиру, захлопнул за нами дверь, обнял со спины и тихо сказал:
– Не делай так больше. Мне еще никогда не было так страшно.
После чего, не оглядываясь, ушел в душ.
***
Глубокая темная ночь. Очень глубокая и очень темная.
Теплые пальцы скользят по моей щеке, спускаются вниз по шее, ласкают плечо, обнаженное из-за сползшей ночной сорочки, медленно, осторожно, словно не желая будить, перемещаются к груди…
Мгновенно распахнув ресницы, я обнаружила над собой Каенара в чем мать родила. Впрочем, при дальнейшем рассмотрении обнаружилось, что в штанах мать его не рожала, но мне хватило обнаженной груди, плеч, шеи и живота.
– Не хотел тебя сегодня будить, – лежа на боку рядом со мной и на моей кровати, произнес Каенар, – но тут такое дело – я оставил сигналки в Ядовитой пещере. Судя по всему, нас там ждут уже примерно минут двадцать. Я подумал, тебе будет интересно.
Прикинув названное место, я вспомнила про змей, которые уже вполне себе могли и вернуться и ответила:
– Нет, не будет. Я спать.
Мужские пальцы снова коснулись моего плеча, мягко погладили, и кронпринц прошептал:
– Без тебя издеваться над принцем Темных гор совершенно не интересно.
– Мм, театру одного актера требуется зритель? – сонно пробормотала я, натягивая одеяло на обнаженное плечо.
– Можно сказать и так, – не стал спорить Каенар. – Но… мне бы очень хотелось испытать мои новые способности на представителе расы асуров.
И я открыла глаза.
А вот это было действительно интригующе.
– Так и знал, что тебе идея понравится. Надень что-нибудь не прозрачное, сделаем вид, что никого не ждем.
Что-нибудь не прозрачное? Задача была не из простых.
– А вы в чем будете? – спросила я у выходящего из моей комнаты кронпринца.
– А я уже одет, – с усмешкой ответил кронпринц.
О, Небо, чем дальше, тем откровеннее.
***
Из непрозрачных при намокании сорочек у меня не было ничего. Пришлось для начала надеть весь комплекс белья, и только после натянуть сорочку с длинными рукавами, высоким воротом и очень длинным подолом. Лишь после этого, я направилась в спальню кронпринца.
Тот, при виде меня отложил учебник, а это был уже за пятый курс, подошел и подхватив меня на руки, дал последнюю рекомендацию:
– Постарайся помалкивать.
Под нашими ногами вспыхнула схема перемещения.
Миг, и мы оказались в воде. Точнее сначала там оказался Каенар, он стоял, и вода ему была чуть выше колена, но после его императорское высочество опустился в воду, опустив и меня за одно, и мы оказались в весьма интригующем положении, не исключающем различного рода двусмысленности.
И вот едва мы опустились в воду, причем его императорское высочество усадил меня к себе на колени и обнял, делая ситуацию в принципе уже лишенной двусмысленностей, как в Ядовитой пещере раздался низкий голос асура.
– А его императорскому высочеству кронпринцу Кераернаэрану известно, что все змеи этих пещер являются священными?
– Естественно, – сильная рука крепче обвила мою спину, – это и было той причиной, по которой я не причинил вреда ни единой обитательнице Ядовитой пещеры.
– Хм, – выдал асур.
А затем, выйдя из-за сталагмита, радужного и удивительно красивого, остановился на краю того круглого водоема, в коем находились мы. Темные чуть зауженные, удивительно красивые глаза медленно исследовали каждую часть моего тела, находящуюся выше уровня мутно-белой воды, после чего на красивом лица асура появилась усмешка и принц Темных гор произнес:
– Каенар, ты можешь демонстрировать беспечность и далее, но одеяние твоего личного секретаря выдало с головой вас обоих. Итак, чего ты хотел?
В этот момент его императорское высочество обратил весьма пристальное внимание на мой внешний вид. Несомненно, я помнила о приказе надеть что-либо непрозрачное, но с этим имелись трудности – любая льняная ткань тонкой выделки, при намокании просвечивала. По этой причине я надела на себя много чего, включая белье, корсет и домашнее платье. Предположительно, все это должно было выглядеть прилично. На деле же, светло-голубая ночная рубашка, став полностью прозрачной, выставила напоказ как нижнее платье, так и строгий черный корсет.
– Асьен, – кронпринц произнес всего одно слово, но сколько усталости и укора прозвучало в этом.
– Вы сказали надеть что-либо непрозрачное, я выполнила приказ, – сдержанно ответила Каенару.
Взгляд его императорского высочества не сулил мне ничего хорошего, однако сейчас главной целью являлась не я. И, ссадив меня в воду, так что мне до шеи теперь эта белая муть доходила, кронпринц поднялся, прошел к асуру, и присел на край вулканического озера. Асур принял безмолвное предложение, снял сапоги, закатал брюки и сел рядом с кронпринцем, опустив ноги в озеро.
Сидеть в «тазу для мытья ног» мне не хотелось, и я попыталась было встать, но в этот момент вдруг ощутила странное желание высказаться. Рассказать все, что на душе. Поведать обо всем что знаю. И поведать не кому-нибудь, а Каенару.
Он начал использовать свой новый дар!
Мягко, почти неощутимо, очень легко и даже поверхностно, так что не ведай я что происходит, ничего бы не поняла, вот и принц Темных гор ничего не должен был понять.
– Слушай, Тагон, – оказывается, Каенар знал имя этого асура, – я все никак не могу понять. Почему вы отказываетесь вести переговоры с моим отцом и его посланниками, но при этом защищаете меня и гарантируете, что в будущем начнете вести диалог именно со мной.
Асур глубоко вздохнул, запрокинув голову, посмотрел в потолок пещеры, на дивные радужные сталактиты и произнес:
– Так велит Небо.
Я села удобнее, погрузившись в воду до самого подбородка, и теперь слушала, напоминая самой себе сказочную русалку, выглядывающую из-за кувшинок.
– Но это странно, – произнес Каенар.
И желание рассказать ему вообще все на свете, усилилось. Это было неимоверно сильное желание, и обстановка вокруг вдруг стала столь доверительной, что мне захотелось обнять подушку, устроиться удобнее и внимать данной беседе и далее, и даже говорить, и говорить, и еще говорить… Дар кронпринца рос неимоверно стремительными темпами.
– Каенар, – асур повернул голову и в упор посмотрел на кронпринца, – я повторюсь – Великая Небесная Аркалад обречена. Все наши прорицательницы предсказали это. Твой род будет уничтожен. Такова судьба.
Мне вдруг показалось, что вода в вулканическом озере стала холоднее.
– Меня всегда поражало ваше слепое доверие Судьбе, – произнес Каенар.
– Можешь назвать это Волей Небес. В любом случае, когда ты захватишь империю и на ее руинах возведешь собственную, асуры станут твоими союзниками. И это все, что тебе следует знать.
И асур извлек ноги из озера, определенно собираясь нас покинуть.
Однако, в этот самый миг, Каенар усилил влияние инспиратора. Усилил настолько, что несколько змей, неведомо как успевшие вернуться в Ядовитую пещеру, подползли поближе, видимо так испытывающие внезапное желание пообщаться с кронпринцем.
А вот асур, вновь опустившись на прежнее место, расширенными от непонимания глазами посмотрел на Ангела Смерти и хрипло спросил:
– Что. Ты. Делаешь?
Не отвечая на его вопрос, Каенар задал собственный:
– Ты назвал Асьен той, что меняет судьбы. И той, что нарушает Волю небес. Почему?
Принц Темных гор попытался ответить, но внезапно захлебнулся кровью. Кровь потекла по его губам, попала в белую мутную воду и начала расползаться по ней, смешиваясь, но при этом превращая белый цвет в алый. Я выскочила из воды тотчас же, но подбежать к асуру и кронпринцу не смогла – Каенар остановил одним взглядом.
– Продолжай, – безжалостно приказал он.
И даже придержал асура, когда тот начал заваливаться на бок.
– Почему? – жесткий, практически жестокий вопрос.
И усиление влияния инспиратора столь существенное, что у меня голова закружилась и пришлось ухватиться за ближайший сталагмит, чтобы не потерять равновесие.
– Потому что, – асур закашлялся кровью, – потому что… с тех пор, как она появилась возле тебя, Небеса молчат!
И принц Темных гор потерял сознание.
Взгляд Каенара на бледную меня, использование магии, чтобы зачерпнуть воду, уже полностью алую, из вулканического озера, и окатив асура водой, Каенар продолжил допрос едва пришедшего в себя принца.
– Что с шаманками?
– Они… теряют… власть… – выдохнул асур.
И Каенар отозвал свой дар.
Некоторое время после, он сидел рядом с асуром, методично излечивая его раны, а мне оставалось лишь поражаться – подобная магия исцеления в нашем мире не работала, но в Нижнем мире она спасала жизни. И Каенар знал, как ею пользоваться.
А принц Темных гор тоже был весьма умен, и придя в себя, он с яростью спросил:
– За что?!
– Ты еще спрашиваешь? – не скрывая собственного негодования, переспросил Каенар. – Тагон, давай будем откровенны – из-за ваших шаманок, которые вдруг разучились правдоподобно лгать и начали терять власть при дворах темных владык, ты напал на моих людей. Ты напал на моих людей! Мой самый верный телохранитель был искалечен твоим костяным кнутом. Мой двоюродный дед испытал пытки. А девушку, что появилась рядом со мной, ваши провидицы обвинили в собственном провале и приказали убить. Теперь ты понял, за что?
Асур сплюнул кровь, вытер губы, и промолчал.
Каенар же примирительно продолжил:
– Твоя мать шаманка без титула и защиты семьи, ты ее единственный сын и на тебя оказывалось сильное давление, я все понимаю. Но ты не имел права пытать моих людей!
Помолчав, принц Темных гор мрачно ответил:
– Это было единственной возможностью устранить нарушающую Волю Небес. Я знал, что у меня будет всего один шанс до твоего вмешательства, а дальше ты обязательно измыслишь какой-либо предлог, чтобы обезопасить своего человека. Мне интересно, ситуация с Хтиопсом была подготовлена заранее, или ты импровизировал?
– Это было импровизацией. Но у меня неплохая память, некоторые из ваших трактатов я выучил наизусть.
– Не льсти себе, у тебя отвратительная память и наши трактаты ты заучивал годами, – хмыкнул асур. – Нужно было убить тебя еще в детстве.
Ну и разговор выходил между этими двумя.
– Что ваши решили по поводу Асьен? – никак не реагируя на ранее сказанное принцем Темных гор спросил Каенар.
Молчание, и глядя на алую воду вулканического озера, Тагон медленно произнес:
– С момента ее появления, Воля Небес скрыта от провидиц.
Каенар тяжело вздохнул и произнес лишь одно слово:
– Ясно.
После чего поднялся, и, не оглядываясь на асура, направился к уже продрогшей мне.
– Кстати, – произнес, глядя почему-то теперь лишь на меня, принц Темных гор, – каким образом твой скромный личный секретарь сумел вдруг увидеть схему перемещения в Нижний мир и обратно. Ты столько лет был гостем во дворце моего отца, но так и не постиг этого. Как, впрочем, и все иные маги. Так как же она увидела то, что было недоступно иным?
Подошедший ко мне Каенар даже отвечать на это не стал.
Подхватив меня на руки, он вступил в алую воду, и произнес:
– Дивного дня, Тагон.
Вспышка и мы перенеслись в мою комнату.
***
В ванной комнате, пока ванная наполнялась водой, а я снимала одежду, у меня зуб на зуб не попадал, настолько я промерзла в Ядовитой пещере. Однако, все сказанное принцем Темных гор внезапно вселило в меня уверенность в том, что я все делаю верно.
Потому что я не нарушала Волю Небес. Небеса подарили мне второй шанс, а значит, я исполняла их волю. Что же касается шаманок… раз уж Небеса перестали с ними разговаривать, у Небес определенно были на то причины.
К примеру, Небесам, как и мне, не понравилась идея уничтожения всего императорского рода и доведения до руин всей империи Аркалад.
«Та, что меняет судьбы. Та, что нарушит волю Небес. Существуют лишь два пути – ты отдашь провидицу нам, или убьешь ее сам. Выбирать тебе, Надежда Империи».
Я не нарушала Волю Небес, я ее изъявляла. А еще больше я была благодарна Небесам за этот второй шанс. И пусть мне не удалось остаться в Суассоне и в стороне от последующих событий, но если я смогу спасти от гибели стольких людей, моя жизнь уже не будет бессмысленна.
И так же мне не следует забывать о кронпринце и о том, что сегодня он пропустил всю лекцию магистра Ксавьена. А память у Каенара, действительно не была выдающейся, и успехов он добивался исключительно благодаря трудолюбию и упорству. Что ж, мне следовало проявить те же качества.
***
– Темное заклинание «Эссэан».
– Асьен, ты издеваешься?
– Нет. В смысле да, но какое это имеет значение? В контексте наших взаимоотношений совершенно никакого. Продолжим. Темное заклинание «Эссэан».
Разъяренный Каенар крутанулся на постели, обнажив себя до середины туловища, и заставив меня торопливо отвести взгляд, накрыл голову подушкой, и промычал что-то определенно не относящееся к учебе.
– Ничего не желаю слышать, кроме четкого и конкретного описания заклинания «Эссэан». Накануне, кое-кто мило беседовал с магистром Ксавьеном, уподобясь двум закадычным матронам, обсуждающим браки и перспективы на брачные союзы всех ближайших, а также далеких родственников, и пропустил весь материал, поведанный нам фолиантом магистра. В целом я полагаю, что черный фолиант куда больше заслуживает преподавательской должности и оклада, впрочем, это не мое дело. Вернемся к главному – вчера была теория, значит, сегодня нас ожидает практика. И менее всего я желаю вновь лицезреть сцены насилия, кровь, страдания, крики и все прочее, что, вероятно, извечно сопровождает практические занятия магистра.
Разъяренное рычание и подушка полетела в стену, пролетев над моей головой. Не обратив на произошедшее ни малейшего внимания, я продолжила взирать на Каенара. Рывком сев на постели, кронпринц, прожигая меня, умытую, причесанную и совершенно спокойную взбешенным взглядом, потребовал:
– Дай конспект.
Мгновенно выполнила просьбу.
– Значит, не хочешь видеть кровь и страдания? – не глядя на меня, а взирая исключительно на написанное, вопросил кронпринц.
– Да, – я была совершенно откровенна.
– Понял, – ответила Надежда Империи. И добавил: – Можешь идти.
Послушно поднялась, сделала глубокий реверанс, полагающийся исключительно членам императорской семьи, и гордо вышла из спальни кронпринца.
Когда закрывала дверь, кажется, расслышала ругательство, но это не имело никакого значения.
***
Завтрак его императорскому высочеству приготовила сама, все равно у меня было полно времени. Принеся все в гостиную, накрыла на стол, налила крепкий чай Каенару, и взяв один из учебников по Чернокнижью устроилась в кресле.
Кронпринц с ночи не подобрел ни капли.
Одетый как с иголочки, причесанный, смуглый и мрачный, он вошел в гостиную, процедил «Дивного утра, Асьен» и сел завтракать. Ни чай, приготовленный полностью в соответствии с его вкусом, ни бутерброды из его излюбленного черного хлеба, настроения ему не подняли.
Когда мы шли по Осенней роще, с нашего пути улетали даже вороны, а над всей академией словно грозовая туча нависла.
***
Когда мы вошли в аудиторию магистра Ксавьена, стало ясно, что не одна я не люблю кровь и насилие – у большинства студентов под мантиями поблескивали доспехи, а на столах находились шпаргалки с заклинаниями щитов различного уровня.
При нашем появлении вздохнувшие было свободнее маги, напряглись, окончательно утратив надежду на выживание – выражение лица Каенара было таковым, что на Надежду Империи надеяться явно не стоило.
Мы поднялись на верхний ярус, Каенар привычно отодвинул стул для меня, и рухнул на ближайшее место. Мой конспект он из рук не выпускал, и сейчас сосредоточенно читал его по пятому или шестому кругу.
На появление магистра Ксавьена кронпринц никак не отреагировал.
На сообщение магистра о том, что раз вчера была теория, то сегодня нас ожидает практика – не отреагировал так же. Это мне нехорошо стало, сердце ускоренно забилось, руки похолодели, желание сбежать из аудитории возникло, а его императорское высочество был спокоен, как гранитная скала посреди не менее гранитных гор.
– Так, – потирая руки в явном предвкушении кровавого представления, магистр обвел нас всех коварным взором, и внезапно спросил: – Асьен, как тебе сегодня мой маникюр?
Удивленно моргнув, я растерянно посмотрела на Каенара.
Раздраженно вздохнув, кронпринц призвал сферическое заклинание линзы, и я смогла увидеть рисунок на ногтях магистра – алые капли крови на черном фоне.
– Дивно, – ответила, утыкаясь в учебник.
– Рад, что тебе понравилось, – коварно ответил магистр.
На мне маска, на мне маска, на мне маска… и это замечательно.
– Что ж, приступим! – торжественно объявил магистр. И дал распоряжения: – Используем исключительно заклинания изученные в этом году. У вас их пять. Каенар, ты не присутствовал во время теории по последним трем, можешь их не использовать. Асьен, можешь и дальше орать, и закатывать истерики – это забавно. Остальным – собрались, подобрали сопли, перестали мысленно выть и… начали!
В следующий миг аудитория заискрилась от изолирующего заклинания, на столах студентов вспыхнули синим пламенем все подсказки с защитными заклинаниями, а кольчуги и доспехи осыпались, прямо как прошлогодняя листва с той лишь разницей, что грохот от ниспадающего железа был оглушительным.
А затем в центре аудитории заклубился черный дым.
Скучающий магистр облокотился о трибуну и не менее скучающе приказал:
– Аксэн!
Это был змей. Огромный, угольно-черный, с сине-зеленой сверкающей чешуей по хребту, и внушительной ядовитой пастью.
Тварь из Нижнего мира выскользнула из перехода, огляделась и удовлетворенно зашипела, сочтя, что ее пригласили на дивный обед, и на стол уже было подано.
Но не успел никто даже в обморок упасть, как Каенар мрачно произнес:
– Дитар!
И змей рухнул как подкошенный.
Магистр, перевел недовольный взгляд с мертвой Твари на мрачного студента, и спросил:
– Каенар, ты что, не выспался?
– Мне не дали, – ледяным тоном ответил кронпринц.
И посмотрел на меня.
Как же замечательно, что на мне была маска. В целом крайне удобная вещь… вообще никогда снимать не буду.
– Ммм, мадемуазель Асьен, неужели ваша матушка не объясняла вам, что по ночам к молодым мужчинам лучше не приставать с конспектами? Ах, совершенно забыл, вы же сирота. Что ж, позже, так и быть, прочту вам лекцию о правилах приличия. Продолжим.
Взмах рукой, и из черного клубящегося дыма, выползло нечто со змееподобным телом и десятками ног.
– Ядовитое насекомое, достаточно всего одного прикосновения любой из частей ее тела, чтобы подохнуть в мучениях. – И с торжествующей улыбкой: – Аксэн!
Тварюшка огляделась, заприметила ближайшую к ней студентку и…
– Асвагаль!
Сдохла.
В аудитории стало так тихо.
– Каенар, – магистр даже улыбаться перестал, – тебе что, заняться больше нечем?
Кронпринц в ответ промолчал. Но промолчал очень мрачно.
Его мрачное настроение передалось и магистру, и уже без ухмылок и коварных улыбок, Ксавьен призвал следующую Тварь.
И не одну. Из черного дыма выскользнуло сразу порядка двух десятков звероподобных насекомых с ядовито-алым хитином, и они даже оглядываться не стали – сходу ринулись обедать…
– Эссэан! – произнес кронпринц.
Разряд молнии, сопровождаемый оглушительным грохотом грома, и Твари рухнули как подкошенные, чтобы уже не подняться.
– Каенар! – разъяренно воскликнул магистр.
Его ярость не впечатлила вообще никого. В смысле всех присутствующих она впечатлила, а вот кронпринца не затронула ничуть. И следующей, на кого в негодовании воззрился магистр, была я, но… на мне была маска. И мною уже было принято разумное решение вовсе не снимать ее. Никогда! Вообще никогда.
– Ллладно, – в аудитории словно сгустились тучи, – так значит так. Мадмуазель Асьен, как я вижу, превосходный репетитор, но когда и кого подобное спасало?
И еще до того, как Тварь выбралась из клубящегося черного дыма, Ксавьен отдал команду:
– Аксэн!
Из дыма показалась раззявленная пасть с тремя рядами зубов, огромный черный язык плотоядно облизнулся и тут рядом со мной прозвучало:
– Хаендар!
Тварь сдохла. На месте. Из клубящегося дыма вывалилась только лобастая башка, ну и жуткий язык. На полу, в месте соприкосновения с ним, послышалось шипение кислоты и пол пугающе потемнел.
Взгляд магистра Ксавьена потемнел еще более пугающе.
– Аксэн! – разъяренный приказ следующей Твари.
– Эллингардан! – ответ Каенара.
Тварь сдохла все там же в облаке дыма. Один хвост вывалился.
И в аудитории стало так тихо. И жутко. И…
И Каенар взял и показательно вернул мне конспект. После всучил ручку и сообщил:
– Все как вы и пожелали, мадемуазель Асьен, никакой крови, насилия и криков. Надеюсь, ты довольна. Полагаю, с практикой мы на сегодня закончили, дальше будет теория. Я спать.
И наплевав вообще на все вокруг, его императорское высочество, устроил голову на сложенных на столе руках, и почти мгновенно уснул.
А меня от прожигающего взора магистра Ксавьена не спасала уже даже маска.
– Что ж, – продолжая недобро взирать на меня, произнес он, – приступим к теории…
Двенадцать заклинаний!
Двенадцать!
С подобной скоростью я не писала еще никогда в жизни, судя по всему студенты ВАДа так же, а вот магистр Ксавьен стоял, сложив руки на груди, и мстительно ускорял и ускорял работу своего фолианта.
Небо, оставалось только надеяться, что я успеваю все записать правильно.
В конце лекции, когда большинство выпускников уже сдались и обреченно лишь взирали на новый материал, не предпринимая попыток записать что-либо, со всех сторон доносилось горестное: «Лучше бы меня какая-нибудь Тварь сожрала».
***
К моменту, когда прозвучал сигнал о завершении лекции, я сидела, растирая онемевшую ладонь, и смотрела на магистра. Магистр увлеченно рассматривал свой новый маникюр и… улыбался. Что ж, нужно будет сообщить магистру Бериону, что не такая уж у него и красивая улыбка… и вообще ничего красивого в нем нет!
– На первом курсе, я был как ты, – произнес Каенар, поднимаясь и прерывая свой вполне себе безмятежный сон. – Но суть в том, что каждая из Тварей Нижнего мира ядовита, и ядовита по-своему. Практика у магистра Ксавьена не только заставляет лучше запоминать заклинания, но приучает тело мага к ядам. Различным ядам. За пять лет обучения мы становимся невосприимчивы к большинству из них. Так что, извини, но без крови и насилия никак.
И поднявшись, кронпринц начал собирать мои вещи. Свои он даже не разложил.
Что ж, продолжая сидеть, тихо заметила:
– Вы – да. Такие «вы» как собственно вы, мой господин, принц Эльтериан и еще некоторые сильнейшие из боевых магов вашего факультета. Но как на счет остальных? На позапрошлой лекции никто из магов даже не попытался дать отпор Твари. Никто. Предприняли попытки лишь вы и принц Эльтериан – и все. Так что же это за обучение? Уникальная методика исключительно для одаренных и привилегированных, а остальным полагается довольствоваться тем, что их тело привыкает к очередному яду в процессе жевания этих тел очередной Тварью?
