Kitobni o'qish: «Метеорный поток Леониды»

Shrift:

Продюсер проекта Елена Кувшинова

Молчание невпопад

Увлекаемый автором зритель,
Безнадёжно влюблённый в роман,
Ты – любитель, ценитель, мыслитель,
Позабывший про телеэкран.

Елена Тверская предлагает читателю свою книгу как путеводитель, как спасение от сиюминутности, или, как сказал другой хороший поэт, от «сиюмонетности». Стихи-размышления, стихи-воспоминания, стихи-зарисовки.

Книга поделена на семь разделов-циклов. В первом разделе, «Объективная реальность», автор знакомит нас с тем, что ей «дано в ощущениях». Знакомит и расставляет приоритеты. Во-первых – Бог в стихотворении «Служба». Да, Бога нельзя увидеть, но можно увидеть храм, прикоснуться к иконам, услышать молитвы, вдохнуть запах ладана. Во-вторых – Родина. А дальше, в-третьих, четвёртых, пятых, – остальное. И с некоторым сожалением и немалой надеждой – рассуждение о быстротечности времени: «Всё проходит со скоростью света…»

Автор как бы меняет последовательность изумлений Иммануила Канта – она сначала говорит о «нравственном законе внутри» человека и только потом о звёздном небе над головой, о метеорном потоке Леониды, который и дал название книге.

Открывая нам другие стороны своего взгляда на реальность – милые мелочи утреннего кофе и круассана, изнуряющую жару, неумолимую поступь прогресса, мучения поэта, что писать и как писать, – «Словарный полнился запас, // А все слова – не те» – Елена всё равно постоянно возвращается к кантовскому нравственному закону и звёздному небу. Именно в таком порядке. Нравственный закон – важнее. Именно об этом обращения «Мужчине», «Женщине», стихотворения «Благая весть», «Колокольный звон», «Кружева», «Рифма»:

Пером легко рука владеет,
Владеет рифмою душа,
И, дай ей Бог, всех вас согреет,
И не возьмёт с вас ни гроша.

Второй раздел книги – «Смена сезонов как смена времён» – поддерживает и рассматривает, под несколько иным углом, уже заявленные поэтом темы человеческой души и космоса. Вспомним, что тот же метеорный поток Леониды – явление и сезонное, и эпохальное. Он гостит у нас каждую осень в ноябре, а раз в тридцать с небольшим лет гостит настолько сильно, что это трудно не заметить. И вместе с тем, просто обращение к этой извечной теме – смене сезонов – никуда не деться, заставляет звучать в голове читателя «Времена года». Может быть, Вивальди, может быть, Чайковского, Глазунова, Пьяццоллы… Но если музыкальные циклы начинаются, как правило, с весны, ну или, как у русских Чайковского и Глазунова – с зимы, а у Пьяцоллы – с лета, то Елена Тверская начинает свои «смены сезонов» с осени, и нужно заметить – этому времени года уделено наибольшее внимание. Хотя – для Астора Пьяццоллы, жителя Буэнос-Айреса, лето начинается… в ноябре. Совпадение? Или по Пастернаку: «и чем случайней, тем вернее // слагаются стихи навзрыд…» Вереница сезонов закономерно приводит к итоговому стихотворению раздела «Сезоны жизни»:

Поэт очарован природой, пленён
И черпает в ней вдохновенье.
Смена сезонов, как смена времён, —
Из высших миров дуновенье.

Следующий цикл книги, «Юношеский максимализм», оправдывая своё название, занимает больше четверти книги. Читая его, понимаешь, что автор вольно или невольно использовал при составлении книги приём, который в живописи называется «обратной перспективой» – когда предметы, удалённые в пространстве (или, в данном случае, во времени) изображаются крупнее, нежели те, что находятся на переднем плане. Елена внимательно вглядывается в свою юность, искреннюю и беззаботную, как любая юность:

Мне нечего делать:
Я то помечтаю,
А то захочу и в окно посмотрю.
…
Всё странно и ново в огромнейшем мире:
Бушует стихия и ветры гудят…
…
Всё странно и ново, всё жить помогает,
А я рассуждаю, о чём говорят,
О чём сожалеют, чего не хватает…
Я просто молчу обо всём невпопад.

И строки, которые подтверждают тот самый юношеский, тот самый максимализм:

Неоткрытая тьма
                     чем-то манит меня,
Всё зовёт,
            огоньком
                           мигая.
Но не бойся, Земля,
                       не оставлю тебя…

Возвращение в юность невозможно без воспоминания о малой Родине:

Там всё до краешков полно,
Там небо сине-синее,
Всему там для меня дано
Быть маленькой Россиею.

Привлекают внимание стихи-зарисовки, стихи-истории, немного напоминающие фотографии из семейного альбома: «Безмятежность», «Солдату срочной службы», «Отпуск»… И – апофеоз юности и уверенности в том, что всё будет хорошо – последнее четверостишье раздела:

Весна. Тепло. И птичьи трели
Врываются в твоё окно.
Под звуки радостной капели
Живи легко: всё включено!

В следующем небольшом разделе «Родовое древо» автор обращается к своей родословной, пытается найти ответ на непростой вопрос – кто мы есть, откуда мы такие?

Неудивительно, что больше всего стихов здесь – о самом главном человеке в нашей жизни. О матери. Но для автора его родовое древо – больше, чем собственно родственники, собранные вместе. Она готова принять в родню всех, кто оставил след в сердце, всех, кто строил и защищал родную страну. Именно об этом стихи «День Победы», «Ветеранам», «Любимым, так рано ушедшим…», да и следующий цикл стихов книги «Мы все вышли из студентов» – в общем-то, продолжение «родового древа». Есть благодарное посвящение первому учителю. Стихи, в том числе, о бесполезности спора: как разделять обязанности между семьёй и школой. Потому что – никак. Семья и школа должны быть едины в своём стремлении воспитать настоящего человека, должны дополнять друг друга. И пусть

Как первая ласточка первой весны,
Не забудется первый учитель!

«Великая тайна мироздания» – о рождении и Рождестве. О тайне зарождения и продолжения жизни. О детях и Ангелах. О желании и пожелании быть как дети. О Богоматери и материнстве:

И пеленаю в молитву младенца,
И защищаю молитвой своей.

И заключительная нота, синтез тез и антитез книги, – раздел «Венчают нас на небесах». Как всегда, у автора в этой книге кроме задачи есть ещё и сверхзадача. Это не просто рассказ о взаимоотношениях мужчины и женщины:

Венчают нас на небесах,
И, награждённые дарами,
Живём в полях, в горах, в лесах,
И сообщаемся мирами.

Именно «мирами». Каждый человек – это отдельный мир, вмещающий в себя всю вселенную, и соприкосновение-столкновение-соединение двух миров – это такое чудо, такая бездна, что до настоящего понимания этого ещё нужно дорасти. Что мы и старались сделать, читая книгу Елены Тверской.

И чувств живительная влага
Уставший разум смочит мой,
И я приму, приму как благо
Мне Богом данный день земной.

Дмитрий Мурзин,

поэт, член Союза писателей России,

ответственный секретарь журнала «Огни Кузбасса»,

член Русского ПЕН-центра

Объективная реальность

Читателю

Пусть вокруг суета и интриги,
Наша жизнь – круговерть мелочей.
Как и прежде, спасают нас книги.
Книги – светоч из тысяч свечей.

Этот свет привлекает и манит,
Погружает в историю дней:
Несущественно, сколько в кармане,
Вне зависимости от людей.

Увлекаемый автором зритель,
Безнадёжно влюблённый в роман,
Ты – любитель, ценитель, мыслитель,
Позабывший про телеэкран.

Пусть и дальше спасают нас книги.
Создавай, увлекайся, твори!
Сбросив цепи, оковы, вериги,
В книгу, как в отраженье, смотри.

Служба

Каждый божий день даётся
Для развития и роста,
И поэтому придётся
Принимать всё. Что непросто.

И, склонившись пред иконой
Со смирением и верой,
Вмиг расстанется с короной
Голова. Честь офицера
В кротости не пострадает,
От смирения карьера
Высший смысл приобретает.

С нами Бог, ведёт по жизни.
И даётся нам по силам.
Посвяти себя Отчизне,
Послужи родным и милым.

Родина

Богата Родина церквями.
Духовность – признак бытия
Народа русского, локтями
Россия не толкает зря.

То величаво молчалива,
Встречает солнце на заре,
То расцветает всем на диво
Вишнёвым садом по весне.

Прекрасна Родина лугами
С палитрой красочной цветов,
Водой напитана богами
Морей, озёр и ручейков.

Священная земля – Россия —
Принять готова целый мир
В свои объятья, её сила —
Для душ заблудших эликсир.

Гордится Родина сынами,
Что в бой идут за торжество
Идей правдивых и делами
Оттачивают мастерство.

Оплот земли российской – это
Простой солдат. Всегда в строю,
Он защищает силы света
И верой побеждает тьму.

Всё проходит

Всё проходит со скоростью света:
Боль и радость, весёлость и грусть.
Наша песня ещё не допета,
И не сорван увесистый груздь.

Всё проходит: и детство, и юность,
Миг рождения неповторим.
Исчезает и ласка, и грубость,
Только память об этом храним.

Преходящи и страстные чувства,
И эмоций остывший вулкан.
Вечно небо, с любовью, искусно
Нас вписавшее в жизненный план.

Мы – творения мирозданья,
Существуем отпущенный миг
От невежества до осознанья,
Что Божественный свет в нас проник.

Относительны лето и осень,
Относительны ночи и дни.
Всё, о чём мы Всевышнего просим:
«Подскажи… намекни… помяни…»

Звездопад

Сквозь пространство и время пронзает века
Метеорный поток Леониды.
Учащается пульс, скорость так велика!
Что поделать, такая планида.

Наблюдая в ночи за падением звёзд,
Погружаю сознанье в глубины.
Если есть у звезды ослепительный хвост,
Значит, есть и мотив, и причины.

Весь ноябрь украшен ночной небосвод,
Рассыпаются звёздные искры.
Для кого-то такой звездопад – эпизод,
А я слышу органа регистры.

И откуда летит, и стремится куда
Этот рой? Внеземные осколки,
Вспыхнув, гаснут во тьме, не оставив следа.
И не спится лишь мне – фантазёрке.

Ночь

На город опустилась ночь,
Легла прозрачной паутиной.
Мне ночь пытается помочь
Расправиться с дневной рутиной.

Мелькают тени за окном
В экстравагантном танце ветра,
Окутав мысли полусном
И погружая в мягкость фетра.

Дрожат ресницы в забытьи,
Ловя чудесные виденья,
И разум будет взаперти
До утреннего пробужденья.

Хозяйка-ночь в свои права
Пусть ненадолго, но вступила,
И сумрачные покрова
На город тихо постелила.

Её дурманящий туман
Не вечен, поутру растает.
Меня ждёт свежий круассан,
И чашка кофе остывает.

Жара

Измучен жарой, вечной жаждой томим
На пляже песок раскалился до пепла,
Сухой перелесок затих, стал раним,
От солнца палящего речка померкла.

Прозрачная синь в душной бане пари́т,
Качается лодочкой, пену взбивая.
И тянет из воздуха влагу магнит,
Небесную вату легко создавая.

В причудливом танце плывут облака,
Из медленных па образуется веер,
Которым, размахивая свысока,
Прохладу доносит воздушный конвейер.

Горячая взвесь устремляется вдаль
До линии видимого горизонта,
Стремясь окунуться в холодный мистраль,
И зиждется там дождевая ротонда.

Набухшие гроздья седых облаков
Готовы прорваться спасительным соком
И, освобождаясь от крепких оков,
На жар изнуряющий хлынуть потоком.

Но ветер-пастух кучевые стада
Порывами гонит по синему полю,
От них не останется вскоре следа,
Лишь дымка легчайшая аэрозоля.

Благодать

Удачное стечение
Судьбы предназначений,
Немножечко везения —
И вот ты мастер-гений.

Потоки изливаются
Небесной благодати,
И ангелы стараются
Быть рядом, на подхвате.

Энергией наполнена
Твоя цветная аура,
И почва подготовлена,
И зацветает сакура.

Соцветьями украшена
Тропинка, вдаль зовущая.
Задолженность погашена,
Щедра рука дающая.

Приемлешь с благодарностью
Текущие события.
Довольствуешься малостью,
Чтоб продолжать развитие.

Вселенная раскинулась
Без края, но поблизости.
По первой просьбе ринулась,
Оказывает милости.

А ты в ответ ей шёпотом
Читаешь «Богородице…»,
Смиренно и безропотно.
Услышь, Святая Троица.