Kitobni o'qish: «Тотемный зверь», sahifa 4

– А вы, простите, как определили, что он хомяком в следующей жизни будет? – скептически поинтересовался Лёшкин папа.

– Свой свояка видит издалека, – рассмеялась старушка. – Я в следующей жизни тоже грызуном буду. Не хомяком, правда, а сусликом. Если хотите, то и вам могу сказать, кем…

– Спасибо, не надо, нам уже пора. До свидания. Удачи вам, здоровья и всех благ.

Папа буквально вытолкал за дверь супругу и сына, хотя Лёшкину маму так и подмывало спросить, кем же в следующей жизни будет она.

– Ну зачем ты так? – надулась она, усаживаясь на переднее сиденье и пристёгиваясь ремнём безопасности. – А вдруг это всё правда?

– Серьёзно? – папа изумлённо выпучил глаза. – Ты готова поверить во всю эту бредятину про реинкарнацию и переселение душ?

– Ну ты же сам говорил, что и в чёрта лысого поверить готов. По-моему, реинкарнация намного приятнее чертей.

– Нет, если тебе очень хочется, то можешь верить, что наш сын реинкарнируется в хомяка. И Муську тоже можешь выкинуть, хотя я категорически против. Только, пожалуйста, меня не заставляй в это уверовать, ладно?

– А можно мне хомячка? – неуверенно подал голос с заднего сиденья Лёшка.

Отец в ответ только вздохнул тяжело и погнал машину обратно в город, домой.

В ту ночь Муська спала в комнате родителей, чем была крайне недовольна, поскольку привыкла дрыхнуть в ногах у Лёшки. Почти до самого рассвета она возмущённо мяукала, скребла дверь, топталась по хозяевам, а под утро выразила свой протест самым нечистоплотным образом прямо посередине комнаты. Зато Лёшка впервые за последний месяц спал без задних ног. Ни криков, ни стонов… Один раз даже засмеялся во сне.

– Видишь, сработало! – заявила мама папе, замывая пятно на ковре.

– Не только вижу, но и носом чую, – скривился невыспавшийся папа, косо глядя на невозмутимо вылизывающую хвост Муську.

– Да ну тебя… – отмахнулась от него мама. – Сегодня ещё разок попробуем. Если опять сработает, будем как-то переучивать кошку, чтоб спала у нас, а не у Лёшки.

Перспектива снова всю ночь таращиться в потолок, слушая кошачье недовольство и скрежет когтей по дверному косяку, папу не особо вдохновляла, но ради благополучия сына он готов был терпеть это издевательство столько, сколько потребуется. Ну или до тех пор, пока не начнёт ехать крыша от недосыпания. Или пока не придётся выбросить совсем недавно купленный ковёр. Или…