Kitobni o'qish: «Маяки»

© Добрыженкова-Маликова Е., текст, 2024

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2024

© ИП Соседко М. В., издание, 2024

Город, который навсегда

Полгода мне город – тюрьма

 
Полгода мне город – тюрьма.
Тоска, Интернет, алкоголь…
Я снова сбегаю одна.
«Сапсан» – это будет пароль.
 

Не про любовь

 
Вояж окончен. Вновь меняю города.
Санкт-Петербург – не про любовь. Он – навсегда.
 

Град Петра

 
А град Петра меня опять свободой манит,
Дурманит голову его весёлый нрав.
С бутылкой рома, с сигаретами в кармане
Иду в рассвет, ночные роли отыграв.
 
 
Шумели мысли вместе с ветром на закате
И разбивались, словно звёзды о Неву.
Мне этой жизни для любви к тебе не хватит,
А больше жизней я, увы, не проживу.
 
 
Меня обнимешь как дитя, укрыв туманом,
Пусть для тебя навек останусь я чужой,
Тоской и нежностью, любя, залечишь раны,
Окатишь страсти обжигающей волной.
 
 
Я возвращаюсь каждый раз к тебе с надеждой
Сбежать от мыслей, забывая обо всём.
А ты посмотришь терпеливо, как и прежде:
«Гуляй, родная, и гори оно огнём!»
 

Вся жизнь – игра

Я поставлю сегодня на чёрное

 
Я поставлю сегодня на чёрное —
мне на красном давно не везёт.
Жизнь в ответ оперирует нормами:
за падением следует взлёт.
 
 
Я в рулетки играла опасные,
и от страха сжималось нутро.
Я, пожалуй, поставлю на красное…
Но опять выпадает зеро.
 

Не может быть одна судьба

 
Не может быть одна судьба,
чтоб от рождения до смерти, —
мухлюют ангелы и черти,
играя в кости на гробах.
 
 
Им надоело жить в тени,
и свод имеющихся правил
(крылом подтёр, хвостом добавил)
хитро исправили они.
 
 
И каждый день без лишних слёз
мы начинаем всё сначала,
как будто стоя у причала,
но ожидая стук колёс.
 

Стоим в витринах мы

 
Стоим в витринах мы, как будто манекены.
Мы как платёж, что не прошёл и ждёт отмены.
Мы сбой в системе; наши туловища полы.
Мы не игристое, мы словно виски с колой.
Мы не бессмысленны – мы полностью разбиты.
Мы не живые, но теперь мы с ними квиты.
 

Автобиографичное

«Коньяк в стакане, в пальцах сигарета…»

 
Коньяк в стакане, в пальцах сигарета.
В душе февраль, а так хотелось лета…
 

«Оставьте мне мою печаль…»

 
Оставьте мне мою печаль,
с ней не устану я носиться:
себя всегда мне будет жаль,
а надо – заново родиться.
 

«Дрожали нервы, как струна…»

 
Дрожали нервы, как струна,
но гнев опять сменю на милость:
жизнь не кипит во мне – она
во мне самой и зародилась.
 

«Мои ангелы курят в сторонке…»

 
Мои ангелы курят в сторонке
Папиросы из старой пачки,
Рукавом протираю иконку:
Я очнулась от долгой спячки.
Мне приснились широкие степи,
Мне приснились моря и скалы,
Мне приснилось, что песни спеты,
Мне приснились пустые вокзалы.
Мне рассветы стучали в окна,
Мне дожди отбивали ритмы,
Мне приснилось, что я не мокну
И упрямо слагаю рифмы.
Мои ангелы курят неспешно,
Папиросы сжимая в пальцах.
Мои ангелы тоже грешны,
Им досталась душа-скиталица.
 

«Пусть обрушатся с грохотом горы…»

 
Пусть обрушатся с грохотом горы,
Океаны навек измельчают.
Устаю от пустых разговоров —
Помолчать бы за чашечкой чая…
 

«Таких сжигали ночью на кострах…»

 
Таких сжигали ночью на кострах,
Ни звука, ни движения, ни взгляда —
Всю боль они держали в кулаках,
И думалось, что смерть для них – награда.
Но сотни лет спустя – всё тот же лик:
Огонь в глазах с ума сведёт, как прежде.
Лишь изредка, во сне, в короткий миг
Они забудутся слезами и в надежде.
Тогда, давно, мечтали робко о любви,
Которую безжалостно украли.
Не бойся, просто их благослови,
И не нуждаются они теперь в морали.
 

«…И лишь со мной ты встретишь осень…»

 
…И лишь со мной ты встретишь осень,
в которой сбудутся мечты.
 

«Остановись, мгновение, не лги…»

 
Остановись, мгновение, не лги:
не лги себе, что ты – счастливый случай;
не лги другим, что дальше будет лучше…
Не лги, мгновение, и души не губи.
 

«И сотню лет спустя…»

 
И сотню лет спустя
не отрекусь от тех,
кого любила, как на грех.
Хотя…
Быть может, кто-то стоил,
чтоб от него с трибуны, стоя,
отречься шумно,
навсегда!
Но в том и есть моя беда —
безумна…
Безумно жить,
безумно умирать.
Когда скрипит моя кровать,
через нельзя, но я люблю,
а утром каюсь…
Каюсь без стыда,
когда в постели просыпаюсь
с тем, кто нигде и никогда
не нужен больше ни на миг!
 
 
Финальный стон,
прощальный крик…
И вновь по утренней росе
уходит Он…
Как, впрочем, все.
Уходят все когда-нибудь
и проклинают этот путь.
 
 
А что же остаётся мне?
Опять
в полночной тьме —
любить, страдать и ждать…
И ждать того, кто вопреки,
назло судьбе
придёт с небес
и скажет: «Отопри.
Я здесь.
Я весь.
Я навсегда…»
 
 
Останется ответить да.