Kitobni o'qish: «Тихое счастье»

Обращение к читателю.

Дорогие друзья, позвольте вам представить мою новинку. Эта книга подведет нас к истории любви в жизни Алекса – третьего из друзей цикла “Сложные отношения”. Только поэтому я включила ее в этот же цикл.

Данная книга является мостиком, подводящим нас к истории того самого Алекса Петрова. Герой сложный, его поступки недопустимы не только по отношению к друзьям, а вообще к кому бы то ни было.

Я не хотела и не могла делать главным героем книги того, кто предал своих друзей. Я искренне считаю, что не может быть такой персонаж главным героем целой отдельной книги.

Благодаря этой книге, а также вашей, мои дорогие и преданные читатели, поддержке, я поняла, что книге об Алексе быть!

Я благодарю всех, кто подталкивал меня к написанию истории об Алексе, интересуясь тем, как сложилась дальнейшая судьба третьего из друзей.

Спешу обрадовать: книга об Алексе уже в процессе написания.

А пока читаем историю любви двух взрослых людей, чьи судьбы впоследствии окажутся связанными с судьбой Алекса Петрова.

Глава 1

– Живите дружно, не ругайтесь. Уважайте друг друга и стойте горой друг за друга. Вы теперь семья, а это значит, что теперь у вас все поровну: и беды, и горести! Ой, простите меня, я волнуюсь! Я хотела сказать и беды, и радости! Выпьем же за молодых! – Антонина, пышногрудая блондинка, говорит свой тост не со своего места, а стоя у стола молодых, выпивает свой бокал до дна, наигранно морщится и кричит:

– Горько!

Гости подхватывают дружным хором. Жених с невестой встают и целуются под дружный отсчет гостей:

– Раз! Два! Три! Четыре! Пять!

– Все равно он будет моим! – раздается злой шепот Антонины за спиной Анны.

Анна вздрагивает от этого злого голоса соперницы и просыпается. Дотягивается до выключателя лампы, стоящей на прикроватной тумбочке, щелкает им и садится в кровати, не взглянув на часы, выдыхает:

– Господи, да когда же уже она отстанет-то от меня? И она, и этот сон! Ведь 26 лет уже прошло! Павла уже больше года как на свете нет, а она все не угомонится, хоть раз в год, но приснится. Что ж за напасть-то такая?

В тишине большой квартиры было слышно только тиканье напольных часов, стоящих в гостиной. Все обитатели квартиры спали. Анна, услышав характерный щелчок, означающий, что сейчас часы начнут бить ровный час, начинает привычно, в уме, отсчитывать удары: часы отбивают шесть. Анна невесело улыбается:

– И будильник заводить не надо!

Встает, заправляет постель и бесшумно уходит в ванную. Появившись через 15 минут на кухне, застает там хмурую дочь, роющуюся в корзинке с лекарствами.

– Даша, что? Опять Павлик заболел?

– Опять! – кивает хмурая дочь. – Всю ночь кашлял. Глаз не сомкнула из-за его кашля! И где только умудрился простыть?

– Ну, как где? Где все дети простывают? А вчера ветер сильный был, наверняка ведь куртку не застегнул, когда со школы возвращался, – Анна вздохнула, – температура есть или пока нет?

– Не знаю. Не мерила! – ворчливо бросает дочь. – В кои-то веки хотела сегодня с подругами в бар сходить, и на тебе! Именно сегодня Пашка заболел.

– Ну, так и иди! Что ж я с внуком не посижу, что ли? – вздыхает Анна. – Даш, скажи, что ты пытаешься найти в корзинке?

– Так градусник и пытаюсь найти! Наверняка Славка опять взял и не положил на место! – зло бросает Дарья упрек младшему брату.

– На, держи. На дне он лежал, – Анна вытянула электронный градусник со дна корзины и протянула его дочери.

– Спасибо, – дочь машинально кивнула, а потом, вспомнив, уточнила:

– Ты ж, вроде, говорила, что хотела к тетке Оле в гости поехать?

– Значит, не поеду. Куда ж она денется от меня? На следующие выходные, значит, съезжу. Неужели мне посиделки с подругой важнее, чем родной внук? – вздохнула Анна.

И словно в подтверждение ее слов раздался сиплый голос мальчика:

– Ба, я заболел!

– Знаю, Пашуль, мама уже рассказала, – улыбнулась грустно Анна. – Где же это ты так, ребенок, простыл-то у нас?

– Не знаю, бабуль! – Павлик громко чихнул, успев, правда, закрыть рот ладошкой.

– Так, а ты почему босиком и по холодному полу? – взвилась Дарья. – А ну, марш в постель! Сейчас чай тебе принесу и градусник!

– Да что ж вам не спится-то в ночь глухую? – Славик, зевая во весь рот, вошел на кухню.

– Дядька, привет!

– Привет, племяш!

– Марш в постель, я сказала! – рыкнула Дарья на сына.

– Для кого ночь, а для кого уже и утро! – усмехнулась Анна. – Тебе-то вот, что не спится?

– Поспишь тут с вами! – Славка хмыкнул и открыв холодильник, застыл статуей у открытой дверцы.

– Ну и чего стоим? Греем холодильник или помещение охлаждаем? – хмыкнула Дарья.

Голос Дарьи при этом звучал уже весело, будто это и не она пять минут назад злилась, сетуя матери на болезнь своего сына, Пашки – младшего.

– Даш, отнеси Павлику градусник, потом чай вот дай ему с малиной. Я пока кашу по-быстрому сварю. Негоже ребенку пить таблетки на голодный желудок.

– Опять заболел? – Славка, наконец, определился с выбором продуктов в холодильнике, отпил молоко прямо из бутылки и глянул удивленно-недоверчиво на сестру.

– Да, опять! А тебе сколько раз говорить, чтоб ты не пил из бутылки! Не один в доме живешь! – рыкнула Дарья на брата. – Прикажешь теперь с твоими бациллами молоко пить?

– А ты его и не пьешь, вообще-то! Мам, а свари и на меня кашку, а? – Вячеслав протянул матери бутылку с молоком. – Ты же все равно Пашке будешь варить, я слышал.

Дарья усмехнулась и вышла из кухни, неся сыну чай с малиновым вареньем и градусник.

– Сварю. Куда ж я денусь-то? Ты чего в такую рань поднялся? – Анна задала этот вопрос сыну, а сама, повязав привычным жестом передник, уже наливала молоко в кастрюльку.

– Да меня сегодня в филиал от нашего филиала отправляют, в пригород. Туда пилить через весь город, хочу до пробок проскочить! – вздохнул Славик.

Славик работал в фирме, продающей спортивное оборудование. Главный офис их фирмы находился в другом городе, и по сути, он сам работал в филиале, поэтому и шутил, называя склад, находящийся в пригороде, филиалом от филиала.

– Тебя сегодня ждать обратно домой или там, в пригороде, у «друга», которого я не знаю, – Анна изобразила пальцами кавычки, – заночуешь?

– Ох, ма! Страшная ты женщина! Страшная, потому что умная! – рассмеялся Славка. – Там заночую.

– Ох, Славка, смотри, чтоб тебе потом в другой город не пришлось переезжать, – усмехнулась Анна, не отрывая взгляда от кастрюльки с закипающей кашей.

– С чего это вдруг? – Славка искренне удивился, услышав слова матери.

– А с того, что в нашем городе все меньше остается «друзей», у которых ты еще не ночевал! – пояснила, не отрывая взгляда от кастрюльки с закипающим молоком.

– Ма, как-то ты очень уж завышаешь мои подвиги с ночевками у друзей, нет? – рассмеялся парень польщенно и добавил уже более серьезно:

– Обещаю, как только встречу такую, как ты, так сразу остепенюсь!

– Свежо предание, да верится с трудом! – грустно улыбнулась Анна. – Очень уж ты на отца похож.

– С чего это? Славка у нас всегда вылитый ты был! Даже цвет волос у него твой, а не папин! – вклинилась в их разговор, не разобравшись, о чем они говорят, вернувшаяся на кухню Дарья и протянула матери градусник:

– Вот, полюбуйся: 38 и 2! Опять школу на неделю пропустим.

Анна, увидев цифры на градуснике, тяжело вздохнула и качнула головой.

– А я вам, наседки, давно говорю, что Пашку надо закалять! Вон или на хоккей, или в бассейн отдайте! – Славка авторитетно кивнул.

– Вот заведешь своего, тогда и отдавай! – тут же взвилась Дарья. – Вот ты у нас ходил в бассейн и что? Скажешь, не болел? Болел, еще как! Думаешь, я не помню?

– Даша, так и ты болела. Все дети болеют, особенно в межсезонье! И, кстати, я согласна со Славиком – надо отдавать Павлика на спорт.

– Не шашки, и не шахматы! – вклинился в слова матери Славик.

– Великим спортсменом он у нас, может, и не станет, но здоровье свое поправит – это точно! – Анна кивнула в подтверждение своим словам и выключила кастрюльку с кашей. – И кстати, Даш, ты не права и совершенно напрасно споришь. Славик, после того как мы в этом городе окончательно обосновались, перестал болеть уже через полгода регулярного посещения секции по плаванию. Ты прекрасно знаешь, что не во всех тех городках, куда отца отправляли, были бассейны! Слав, твоя каша, ешь! – Анна поставила перед сыном тарелку с кашей. – А это Павлику. Дарья, а на тебя я не сварила.

– Ну, конечно, всегда все самое вкусное любимому сыночку! – буркнула дочь и поставила турку на плиту.

– Слабо мою кашу съесть? – Славка подвинул тарелку с кашей в сторону обернувшейся к столу сестры. Дарья, увидев это, сморщилась:

– Фу! Как ты ее ешь, не понимаю!

– Вот и не бухти с утра. Не выспалась из-за малого, так и скажи. Нечего тут на матери злость срывать! Когда это мне все самое вкусное-то доставалось? Всегда все поровну нам с тобой покупали, – проговорил Славик, не глядя на сестру, размешивая в тарелке масло и щедрую горсть грецких орехов.

В ответ на это Дарья лишь фыркнула, не отрывая взгляда от вскипающего пеной кофе. Подхватила в последний момент и переставила на соседнюю конфорку, давая возможность кофейным крупинкам осесть на дно.

Анна, прихватив тарелку с кашей для Павлика, вышла из кухни. Она знала, что дочь не извинится перед ней за свои обвинительные слова о том, что все лучшее доставалось Славику. Прав был сын, не было такого никогда в их семье. Дарья была не только внешне похожа на своего отца, Павла-старшего, но и характером дочь пошла в отца. Тот тоже никогда не извинялся перед ней.

Через два часа большая квартира опять погрузилась в тишину. Славик уехал сразу после завтрака, дверь за дочерью закрылась только что. Анна заглянула в комнату дочери и внука. Павлик спал. Потрогав его лоб, Анна почувствовала, что температура спала. Она вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Вернулась на кухню и вытащила телефон из кармана, найдя в последних набранных контакт «Ольга», ткнула на вызов.

– Вот только не говори, что не приедешь! – раздался голос подруги после двух гудков.

– И тебе доброе утро, Оль! – невесело рассмеялась Анна. – Ты права, я не приеду. У нас Павлик заболел. Сейчас спит, буду врача вызывать на дом. Дашка вечером куда-то с подругами собиралась сходить, а тут вот, – начала она оправдываться.

– Ань, ну почему я слова «Дашка вечером хотела куда-то сходить» и «Я не приеду» слышу от тебя чаще, чем «Встречай, любимая подруга, я еду!». У твоей Дашки ни стыда, ни совести нет! Села на тебя и ножки свесила! Как только ты решишь приехать ко мне, тут же выясняется, что Дашка тоже куда-то идет! – вспылила подруга.

– Оль, ну правда, Павлик заболел. Высокая температура, кашель. Обещаю, что в следующие выходные я к тебе точно приеду! Могу даже с пятницы по воскресенье! Вот чтоб мне замуж не выйти! – рассмеялась Анна, напомнив подруге их старую клятву.

– Ладно, что уж теперь делать? Дети есть дети. Никогда не возможно предугадать, когда они заболеют, – вздохнула Ольга, – твои разъехались? Пашка спит?

– Разъехались. Спит. Славка сегодня домой больше не приедет, предупредил уже, – вздохнула Анна.

– Ну, если твоя Дашка куда-то с подругами намылилась, значит, тоже не дома будет ночевать, – задумчиво произнесла Ольга.

– Да, вполне может быть, – согласилась Анна.

– Слушай, Ань, а давай я к тебе сама с ночевкой приеду? Ты как? Не будешь против? Пашке малины привезу и земляники, нам с тобой моей знаменитой наливочки. Посидим, поболтаем. Что-то соскучилась я, подруга, по нашим посиделкам. Настроилась уже, понимаешь, на твой приезд ко мне, – смущенно улыбнулась Ольга в трубку. Анна этого не видела, но слышала по голосу подруги. Дружили они с Ольгой со школы, а потому давно уже знали все нюансы звучания голоса друг друга.

– Что, правда приедешь? – обрадовалась Анна. – А как же благоверный твой? Неужели отпустит?

– А куда ж он денется? Как миленький отпустит! – Ольга рассмеялась.

Ольга была маленького роста и своему нынешнему, третьему уже по счету, мужу едва доходила макушкой до груди. Савелия это совершенно не смущало, как и то, что главой в их семье была Ольга.

– К тому же у них тут с соседом свои планы на вечер, точнее, на ночь, – добавила между тем Ольга.

– Рыбалка? – догадалась Анна.

– Она самая! Кстати, вот рыбки тебе свежей привезу, – ввернула контраргумент Ольга. – Ну, так что? Пустишь к себе с ночевкой?

– Она еще спрашивает! Приезжай, конечно! Я пирог свой фирменный испеку.

– О, мать, умеешь ты, однако, придать ускорения! Я пошла собираться! Жди! Через пару – тройку часов буду у тебя!

Глава 2

– Папка, ну как ты мог, а? О себе не думаешь, так обо мне хоть подумай! Я ж тебе еще внука должна родить, а ты в больницу загремел! – Олеся ворвалась в палату к отцу и решительно подошла к его кровати.

– Прости, дочь, я не специально! – генерал Денис Петрович Тихий улыбнулся слабой улыбкой. Впрочем, тихим Денис Петрович был только по фамилии. Все это знали и боялись его гнева как огня.

– Не специально он! Знаю я, как ты «не специально»! Зачем опять на себя взвалил чужую работу и чужую ответственность, а? У тебя два заместителя есть, а ты все сам! Они у тебя за что деньги получают? Вот дождешься, что я на них жалобу напишу в ваше ведомство! – пригрозила Олеся кулачком не известно кому.

– Олеська, не бушуй! Соответствуй фамилии! – мужчина, лежащий на кровати, улыбнулся, – иди лучше сюда и поцелуй своего отца. Две недели не виделись!

– Вот и я об этом же! Уехала в отпуск, называется! – Олеся наклонилась, чмокнула отца в щеку и присела на край, ухватилась за большую и теплую ладонь отца двумя руками и осталась сидеть. – Эх, папка, папка! Ну, ведь знаешь же, что нельзя тебе с твоим давлением волноваться!

– Прости, дочь! – Денис Петрович легко сжал ладошки дочери, повинился:

– Сама понимаешь, не умею я по-другому! Не получается у меня!

– Ага! А от меня требуешь! – буркнула дочь и, решив сменить тему, спросила:

– Что врачи тебе говорят?

– Да что они могут говорить? Все как всегда: тишина, спокойствие. На пенсию намекали.

– Ага, ага! – усмехнулась дочь. – Слышали мы про твою пенсию! О причине твоего криза спрашивать не буду, все равно ведь не расскажешь?

– Не расскажу, – Денис Петрович улыбнулся дочери теплой улыбкой, – сама все знаешь.

– Ну, тогда расскажи хоть, как ты тут без меня эти две недели жил? Какие новости у тебя?

– Ой, да какие у меня могут быть новости? – Денис Петрович улыбнулся. – Расскажи лучше, как вы с Кариной отдохнули. Я смотрю, ты загорела. Тебе очень идет загар, дочь. Ну что, я был прав? Есть жизнь на морях?

– Спасибо, пап! – Олеся тепло улыбнулась отцу:

– И жизнь есть, и бьет ключом. И бьет она этим свои ключом почему-то по темечку! – рассмеялась Олеся.

– И что? Неужели моя умная дочь даже курортный роман успела закрутить за эти две недели? – прищурился хитро отец.

– Нет, пап, ничего такого, о чем тебе надо знать! – отмахнулась Олеся. – Курортные альфонсы меня не интересуют, ты же знаешь. А так да, накупалась, надышалась морским воздухом и загорела. Готова и дальше грызть гранит науки и обслуживать интернет-пользователей!

Ответить дочери Денис Петрович Тихий не успел, потому что в этот момент дверь в палату открылась, впуская сразу и строгого седого врача, и безупречно одетую, стройную как тростинка, красивую женщину.

Правила посещения больных были одинаковы для всех, а потому на плечах красавицы поверх бордового комплекта, состоящего из платья и пиджака, был накинут белый халат, на ногах, поверх туфель на шпильке, были натянуты голубые бесформенные бахилы. И этот халат, и уж совершенно точно нелепые бахилы на дорогих туфлях явно злили красавицу, но ослушаться врача она не могла. Оба вошедших были знакомы семейству Тихих.

– Клава, привет! – Олеся мимоходом кивнула красавице и встала на встречу врачу. – Олег Петрович, что с папой?

– В санаторий хочу отправить твоего папу. Но только после лечения! Знаю, что не послушается он меня здесь, не утихомирится, так хоть там в норму придет за три недели. Вот только не надо меня сверлить взглядом, товарищ генерал! Три недели! Не меньше!

– Я поняла Вас, Олег Петрович, три недели! – Олеся серьезно кивнула.

– Да, именно три недели! Я настаиваю на этом сроке. Ему там за это время здоровье если не поправят, так хоть стабилизируют. У нас есть замечательные санатории на Черном море. Сейчас там через пару недель отдыхающие с детьми разъедутся и начнется тот самый бархатный сезон. Могу и направление написать, и даже устроить, если уговорите, конечно, болезного, – врач посмотрел на Олесю и на идеальную красавицу.

– Уговорим! – кивнула Олеся.

– Зачем же уговаривать, когда можно выписать предписание, обязательное к исполнению. Вы же лечащий врач Дениса, значит, Вы за его жизнь отвечаете, Вам и все карты в руки! А Вы, уважаемый, пытаетесь на нас сложить свою ответственность за своего пациента! – Клавдия гневно смотрела на врача.

– Клавдия, угомонись! – одернул Денис Петрович женщину, – я сам за свою жизнь отвечаю.

– Денис, ты доотвечался уже сам за себя! Так доотвечался, что в госпиталь попал! – тоном учителя произнесла красавица. – Денис, позволь теперь мне, на правах твоей будущей жены, беспокоиться о твоем здоровье!

– Будущей жены? – Олеся, услышав это, повернулась к отцу и удивленно на него посмотрела. – Пааап, а ты не хочешь ничего мне рассказать? И это ты называешь «Ой, да какие у меня новости», да?

– Ой, Олесенька, прости! Мы не так хотели тебе о нас с твоим папой рассказать! – красавица тут же переключилась с мужчины, лежащего на кровати, на его дочь. – Ты ведь знаешь, что мы с твоим папой уже давно вместе, – Клавдия запнулась, явно подыскивая нужное слово.

Олеся, усмехнувшись, произнесла, глядя на отца:

– Спим. Да, пап? Она хотела сказать: давно вместе спим. И? Она первая, что ли, у тебя из тех, с кем ты давно вместе спишь? Почему именно Клава, пап? Что стало с твоими глазами. Хотя, не глаза ведь принимают решение в таких вопросах, о чем это я!

– Олеся, что ты себе позволяешь?! – рявкнул Денис Петрович, приподнявшись на локтях, оставаясь при этом лежать в кровати. От этого его движения или потому, что показатели резко изменились, но тут же запищали аппараты, к которым он был подключен. Мужчина откинулся на подушку и сжал зубы так, что заиграли желваки на его лице, лицо резко побледнело, от чего ярко проступили синяки под глазами.

В ту же секунду все пришло в движение: врач шагнул к кровати больного, в палату вбежали две женщины, одна из которых шагнула к врачу, а вторая обратилась сразу и к Олесе, и к Клавдии со словами:

– Выходим из палаты, красавицы! Дома будете разборки устраивать! Больному покой нужен! Устроили тут! Не стыдно вам?

Олеся шагнула было к кровати отца, но была остановлена все той же медсестрой:

– Девушка, я к Вам обращаюсь! Выходим из палаты!

– Пап, я… Пап, прости! Я не хотела! – лепетала девушка, не отводя испуганного взгляда от лица отца.

– Вот приступ пройдет, сама ему это все и скажешь, а сейчас ему не до тебя, – уже более спокойно произнесла медсестра, – пойдем, милая, ближе к вечеру придешь.

Олеся кинула еще один взгляд на отца и вышла. Первая, кого она увидела в коридоре, была, конечно же, Клавдия.

– Избалованная девчонка! Ты всегда думала только о себе! – набросилась на нее Клава с обвинениями. – Думаешь, я не знаю, как ты там отдыхала? Скажи спасибо, что я твоему отцу об этом не рассказала! Мало ему проблем на работе, так еще ты! То с одним тискаешься на пляже, почти голая, то с другим, а то сразу с двумя! Стыдоба! Думаешь, я не узнала твой купальник и то парео, когда я сама же их тебе и дарила?

– Клава, что ты несешь? С кем я тискаюсь? – Олеся замерла в удивлении. – Я вообще с подругой отдыхала!

– Да? А это что? Скажешь, не ты? – Клавдия вытащила из сумки телефон и открыла страничку одной известной сети, полистала, отыскивая фото, и развернула телефон экраном к Олесе. – Не ты, да? Да ты полистай, полистай! Там еще есть!

Олеся, глянув на первое фото, потом пролистав еще несколько раз, усмехнулась, вспомнив разговор с подругой. Вот тебе и обманули парней, называется. На всех фото была ее подруга Карина. Подруги были похожи между собой. Обе стройные, с русыми волосами чуть ниже лопаток. А на пляже, в широкополых соломенных шляпах и в очках, закрывающих половину лица, и совсем было сложно разобрать, где и кто из них на фото. У Карины есть парень, но на море они поехали с подругой вдвоем, Кирилл не смог отпроситься с работы.

Там, на курорте, к ним практически сразу прилипли два парня. Карине они приглянулись оба, а вот Олесе не понравился ни тот, ни другой.

– Олеська, ну, что ты как дикая! Это ж классический курортный роман! Погуляем две недельки и разъедемся каждый в свою сторону! Ты думаешь, у этих парней своих девушек дома нет? Да я не удивлюсь, если окажется, что они вообще женаты! Оба!

– Карина! – попыталась Олеся урезонить подругу.

– Что Карина? Что Карина? Я уже 22-й год Карина! Не хочешь, не крути с ними роман. Отдай мне обоих, но умоляю, поддержи компанию, хотя бы первые дни, а? Не хочу, чтоб из меня местные кумушки извращенку сделали! Олеська, я ж замуж выхожу, забыла? Дай погулять перед тихой семейной жизнью, а? Обещаю, вот выйду замуж за Кирилла и превращусь в тихую семейную клушу. А тут такой шанс попробовать! Потом же уже не получится так погулять.

– Карина, – Олеся подозрительно прищурилась, – ты сейчас на что намекаешь? На секс сразу с двумя парнями?

– Олеська, не будь ханжой! Еще скажи, что ты ни разу о таком не мечтала! А я покручу с ними и уеду. Никто никогда и не узнает! Ты же не выдашь свою единственную подругу, правда?

Вот и покрутила подруга сразу с двумя. В купальнике и парео Олеси. Купальника, как и парео, для подруги ей было не жалко, тем более, что и то, и другое было подарком. Да, дорогим, но совершенно ей не понравившимся. Может, причиной этому было то, КТО Олесе все это подарил? Откуда Олесе было знать, что Карина со своими парнями так глупо напьются и начнут ЭТИМ уже на пляже заниматься?

Они ведь с Кариной думали, что пенная вечеринка будет с настоящей пеной, а оказалось, что всего лишь с пивной. Правда, на пляже, а потому в купальниках.

Вот Карина с парнями и напробовались этого самого «пенного». Олеся пива не пила совсем, а вот подруга и оба парня – много и с удовольствием. Там же на пляже они и начали целоваться, не задумываясь о том, что не все из присутствующих были такими же пьяными, как они сами.

Олеся тогда еле утащила пьяненькую подругу с той вечеринки. Карина весь вечер порывалась сбежать из их номера, пыталась ругаться и скандалить с Олесей, но была безжалостно поставлена под холодный душ. Наутро Карина мучилась похмельем, а два оставшихся от отпуска дня пряталась от своих ухажеров, осознав, что она чуть было не натворила.

И вот теперь Клавдия стоит и обвиняет в том разврате ее, Олесю.

– Клав, ты, если присмотришься, то поймешь, что это не я, а моя подруга. Уж извини, но я дала Карине примерить твои подарки, и ей они пришлись больше по вкусу, чем мне! Так бывает, знаешь ли, когда вкусы не совпадают! – Олеся смотрела на избранницу отца и по совместительству их соседку Клавдию холодно.

Женщины в жизни ее отца были всегда. Генерал Тихий был мужчиной видным. Олеся не ревновала отца к его женщинам, она, выбрав после их с матерью развода жизнь с отцом, ни дня не пожалела об этом. Отец, с появлением в его жизни очередной любовницы, умел сделать так, чтобы дочь не чувствовала себя обделенной его заботой и любовью. Олеся и не чувствовала.

Женщин отца она, конечно же, видела, некоторые ей даже нравились. Олеся понимала, что рано или поздно отец захочет снова жениться.

Она не имела права запрещать ему встречаться с женщинами, но соседка Клавдия ей не нравилась. Не нравилась, несмотря на всю красоту женщины и ее самостоятельный образ жизни.

Конечно, девушка знала, что у ее отца и соседки роман. Они люди взрослые, сами в состоянии разобраться, но видеть Клавдию в качестве жены своего отца Олеся категорически не хотела.

Клавдия была хищницей, Олеся это чувствовала всем своим женским началом. Клавдия не любила ее отца, он просто был выгодной партией для стареющей красавицы. Генерал, но при этом еще не стар, к тому же красив, статен и не жаден. Чем не идеальная партия для адвокатессы, верно?

– Что? – Клавдия, казалось, не ожидала того, что кому-то, читай молодой девчонке, может не понравиться ее подарок.

– А что ты так удивляешься? Да, ни купальник, ни парео мне не понравились, уж извини! Не мой стиль, знаешь ли, – Олеся пожала плечиком. – У нас с Кариной примерно один размер, вот я и уступила их ей. Ну, согласись, жаль было бы привезти с курорта купальник, который так ни разу в море и не побывал.

Клавдия, услышав это, лишь скрипнула зубами, а Олеся продолжила:

– Ты ни разу, что ли, со своей подругой вещами не обменивалась? – девушка помахала ресничками и глупо улыбнулась, потом вернув лицу серьезное выражение, произнесла:

– Не веришь мне и не надо! Но папу не смей расстраивать своими домыслами!

– О! Да! Хватит с него, что ТЫ его расстраиваешь! – огрызнулась Клавдия.

– Так! Дамы! Брейк! – врач вышел из палаты. – Еще раз позволите себе подобные выходки у его кровати, и я распоряжусь, чтобы вас к нему не пускали. Обеих! На сегодня посещения окончены! Свободны, кругом и шагом марш по домам!

Олеся и Клавдия, хоть и ехать им было по одному адресу, а жили они в одном подъезде, но все еще в разных квартирах и на разных этажах, поехали домой разными дорогами. Клавдия на личном внедорожнике, а Олеся на общественном транспорте.

У генерала Тихого был личный водитель, но пользоваться его услугами своей дочери Денис Петрович не разрешал. Клавдия, решив показать характер, не стала предлагать своей будущей падчерице подвезти ее до дома. К тому же Клавдия сейчас направлялась не домой, а на работу.

“Много чести будет этой пигалице, до дома ее подвозить!” – фыркнула Клавдия мысленно и проехала с гордым видом мимо Олеси, стоящей на автобусной остановке.

Олеся же, проводив взглядом внедорожник Клавдии, мысленно пожелала: “Чтоб у тебя колесо спустило!” и отвернулась в другую сторону.

Клавдия Васильевна Вересова была известным адвокатом по бракоразводным делам, а потому-то и имела она и свой весьма недешевый автомобиль, и квартиру в министерском доме. И приобрела это все Клавдия сама, на свои честно заработанные и своим нелегким трудом.

К своим 45-ти годам она уже имела свое адвокатское бюро, имя, и самое главное, репутацию в адвокатских кругах. Она умела идти к своей цели прямо, не сворачивая и не отвлекаясь по мелочам. Сейчас целью Клавдии было замужество. Генерал Денис Петрович Тихий 54-х лет, разведен, имел дочь студентку 22-х лет от первого брака, и он идеально подходил Клавдии на роль ее мужа.

– Соплячка! Подарки ей мои не понравились! Да что ты понимаешь в моде, девочка? – психовала, сидя за рулем своего джипа, Клавдия, – а вот отправить Дениса в санаторий – это идея хорошая! Пожалуй, надо бы мне и самой с ним поехать. Как там бабка моя говаривала? Ночная кукушка дневную перекукует. Не факт, что сможет он после всех своих лекарств и предписаний врачей со мной часто сексом заниматься, но часто мне и не надо. Детей я ни от него, ни от кого-то другого рожать не собираюсь. Главное, чтобы Денис увидел, как он мне дорог и как он мне нужен! Нет, не то я говорю: главное, чтоб он понял, что ОН без меня уже не может, что Я ему нужна, потому что я именно та, кто идеально ему подходит. Да! Вот так будет правильнее!

Клавдия выдохнула и ткнув на панели автомобиля на картинку с изображением телефонной трубки, выбрала своего секретаря:

– Лидия, найди мне санатории на побережье моря. Не просто гостиницы, а именно санатории с реабилитационным лечением. Время заезда ориентировочно через две недели, сроком проживания на 21 день. Можно санатории для военных, у них там все серьезно. Меня интересуют две путевки. Все! Буду через 30 минут. Все, что найдешь по санаториям, скинь мне на электронную почту! – и Клавдия, не дожидаясь ответа девушки, закончила вызов. Ответ секретаря ей не требовался, она знала, что девушка в лепешку расшибется, но найдет то, что требуется.