Kitobni o'qish: «Полеты на спине дракона»
Энциклопедии, в том числе и самые авторитетные, утверждают, что драконы – это мифические существа. И это в нашем двадцать первом веке! Хорошо хоть, уже мало кто сомневается, что они жили в далёком прошлом. Наряду с динозаврами, саблезубыми тиграми, единорогами и прочими представителями древней фауны. И если сейчас никому не посчастливилось увидеть дракона, то это вовсе не повод заявлять, что их нет. Или, что они не жили давно-давно. Действительно, ни одному археологу пока не удалось найти скелет дракона (вот нашли бы такой, произошел бы переворот в науке). Но, однако, и ни один серьезный учёный не возьмёт на себя ответственность утверждать, что драконов нет и никогда не было. И правильно. Потому что скелетов нет, а рассказы очевидцев есть.
И мне довелось один такой услышать, и в его достоверности у меня нет ни малейших сомнений. Рассказала мне его моя добрая приятельница Аленка, девяти лет от роду. Скажете – ребенок. Как можно верить ее сказкам? А зря! Известно же, что детям, как и животным, дано видеть и понимать гораздо больше, чем мы в нашем взрослом высокомерии полагаем.
И вот с разрешения моей приятельницы в слегка отредактированном виде публикую эту удивительную историю, имеющую, несомненно, огромное значение для науки.
По просьбе автора, все изложено в третьем лице.
Аленка сидела в своей комнате. Расположение духа – не самое весёлое. И было от чего. С родителями возникло не просто разногласие, а, скажем прямо, непримиримое противоречие. Разумеется, из-за собаки (история, как понимает мой читатель, стара как мир). Аленка давно мечтала о собаке, и родители уже почти согласились. Но обставили это всевозможными условиями. А на самом деле, как теперь понимает Аленка, искали, за что бы зацепиться и заявить: условие не выполнено, собаки не будет.
И такой случай не замедлил произойти. На уроке рисования учительница повесила огромную и очень скучную фотографию: вывешенные для просушки красивые салфеточки, которые отбрасывали тень на безликую серую стену.
“Сегодня, дети, мы изучаем теплые и холодные тона!” – с энтузиазмом возвестила она.
Аленка оглядела фото. С холодными тонами все было понятно – тени и стена. Но где же теплые? Может, эти чахлые розочки на салфетках? Рисовать это ей не хотелось, и она решила, что большой беды не будет, если на рисунке повесит сушиться что-нибудь поцветастее, день сделает посолнечнее, да и вообще перенесет все это действо в другое место – поинтереснее. Например, в итальянский дворик с разноцветными и, как положено, слегка обшарпанными домиками.
Но учительница такой творческий подход не разделила. А когда Аленка заявила, что переделывать рисунок не будет, позвонила родителям. И вот теперь, непокорный и недооценённый художник расплачивался за смелость в творчестве (в истории живописи это, как хорошо известно дорогому читателю, далеко не первый случай). Мало того, что никакой собаки не будет, так ещё и все праздники придется сидеть дома. С тетей. А родители уехали кататься на лыжах.
С тетей так с тетей. Она особенно к Алёнке не приставала, только следила, чтоб та ела суп-второе-компот/кисель и вовремя ложилась спать. Все терпимо, но ужасно скучно.
Аленка подошла к балконной двери. Балкончик был совсем крохотным. Одно название, что балкон. Она рассеянно уставилась в темноту за стеклом, где в бесконечном танце кружились снежинки, и уже подумала, что ей суждено так просидеть все праздники. Может быть так бы и произошло, если бы в этот момент в круговерти снежинок не промелькнула тень. Это было столь неожиданно и стремительно! Аленка приоткрыла дверь, чтобы рассмотреть, что там, в темноте. Из снежных вихрей на нее взглянули страшная чешуйчатая морда со светящимися глазами.
Аленка ойкнула и отпрянула вглубь комнаты. Она хотела бы позвать маму и вместе ещё раз подойти и посмотреть. Но мамы не было, а позвать тетю – даже в голову не пришло. Она отдышалась, посчитала до десяти и подошла к балкону. Почему-то на цыпочках. Никто в комнату не заглядывал. Значит, померещилось. Она перевела взгляд на край балкона. На перилах кто-то сидел. Аленка вздрогнула. И стала вглядываться, пытаясь сквозь падающий снег рассмотреть, кто же это. На перилах сидел… дракон. И выглядел он совсем не страшным, а замёрзшим и печальным.
Каково это, торчать одному под снегом, Аленка знала очень хорошо. Прошлой зимой мама отвела ее на детский праздник. Все было замечательно. Но когда праздник закончился, и всех детей разобрали их родители, за Аленкой никто не приехал. Она стояла во дворике, вглядываясь в каждую проезжающую машину. Ее звали зайти обратно в фойе, но она не соглашалась. Вдруг мама забыла, в каком доме праздник, и проедет мимо. Нет уж, лучше она будет стоять снаружи, чтоб ее наверняка увидели. А снег все шел и шел. На шапке Аленки был уже целый сугробчик, когда мама наконец приехала. Оказалось, что из-за аварии образовалась большая “пробка”, и мама, переживая за Алёнку, в надежде миновать затор съехала в ближайший переулок. Но таких желающих было много, и в результате выбраться из сети незнакомых закоулков оказалось не просто. Все это Аленка вспомнила, глядя на понурого дракона. Он вовсе не казался злобным и агрессивным, наоборот, в его глазах она уловила настороженность и надежду. Она часто видела такой взгляд у уличных собак, когда разворачивала принесенную для них еду. “Нет щенка, так будет дракон!”– подумала Аленка и широко распахнула балконную дверь.
“ Иди сюда! Ты, наверное, замёрз.”
Дракончик вздрогнул от такой неожиданности. Он неуверенно посмотрел на девочку, потом оглянулся назад, чтобы удостовериться, что приглашают именно его, а не кого-то неизвестного за его спиной, и слез с перил.
“Спасибо”.
Это был очень вежливый дракончик. Он постучал лапой об лапу, чтобы отряхнуть снег, и вошёл в комнату.
“Апалала”, – представился дракончик, учтиво шаркнув лапой и слегка поклонившись.
“Аленка”.
Девочка протянула руку. Ледяная (ещё бы – столько времени на морозе проторчать!) огромная лапа бережно пожала Аленкины пальчики.
“Какое у тебя красивое имя”.
Девочка хотела быть как можно более гостеприимной и вежливой. Не каждый же день драконы в гости залетают! Апалала смутился.
“Мама так назвала меня в честь легендарного дракона, могучего повелителя бурь и наводнений. Она хочет меня тоже чему-то такому научить”.
Учтивость Апалалы не могла не расположить. Девочка улыбнулась и, как взрослая, предложила (точь в точь, как мама. По крайней мере, так Алёнке казалось): “Может быть, чаю?”
Дракончик благодарно кивнул, и Аленка отправилась ставить чайник. Тетя, слава Богу, была погружена в страсти очередного телесериала и, не отрываясь от экрана, что-то пробубнила типа: “Пора тебе уже спать ложиться”. “Да, да, конечно”, – с готовностью ответила Аленка и, прихватив пару кусков пирога и кружку горячего чая, скрылась в своей комнате. Вскоре Апалала сладко спал на диванчике.
“Интересно, чистят ли драконы зубы по утрам?” – засыпая, подумала Аленка.
Однако утром ее это уже не интересовало: она проснулась от оглушительного “апчхи”. Апалала чихнул ещё пару раз и смущённо посмотрел на девочку.
“Извини, наверное, это аллергия”.
Но нет, это была не аллергия. Дракончик утратил свой задорный разноцветный окрас, он был багровым, а глаза воспаленно-красными. Вчерашние полеты в снегопаде не прошли безнаказанно: у него явно поднялась температура. Аленка знала, что даже, если поставить градусник, то понять, на сколько она поднялась, будет невозможно. Как она читала в толстой книге про мифологических животных (хотя какой же Апалала мифологический? Очень даже реальный), нормальная температура драконов в зависимости от вида варьируется от 25 до 47 градусов. Спрашивать Апалалу, к какому виду он принадлежит, было бы ужасно невоспитанно. А давать жаропонижающее Аленка не решилась. Конечно, Апалала был очень вежлив и говорил как человек, но всё-таки он не человек. Не всем живым существам (или, как говорила бабушка, созданиям божьим) можно давать жаропонижающие. Например, собакам и кошкам нельзя ни в коем случае. Для них есть специальные. Это Аленка знала точно.
“Апалала, у тебя, наверное, и раньше иногда поднималась температура?” – осторожно начала Аленка.
“Да, бывало”, – уныло согласился Апалала.
“И что же делала в этих случаях твоя мама?”
С чего она стала спрашивать про маму? Но ведь мама есть у всех.
