Kitobni o'qish: «Огниво»

© Е.В. Зудова, текст, 2024

© Кинокомпания «СТВ»

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Пролог

Давно ли то было, недавно ли? О том я не ведаю. А о чём ведаю, то и расскажу. Ну да ладно. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. А дело было так.

У крепостной стены Берендеева дворца случилась битва невиданная. Девчушка – облако светлых волос, нежное личико – супротив солдата матёрого отчаянно сражалась. Длинные палки со свистом рассекали воздух и встречались глухими ударами. Разошлись противники в разные стороны и замерли на краткое мгновение. Девчушка прислушалась настороженно – не зашуршит ли трава впереди? Зашуршала. Ловкий выпад – удар! – того и гляди, над солдатом победа будет одержана. Но хитрец умудрился-таки выбить палку из рук отважной соперницы и весело закричал:

– Ага! Кто испуган, тот побеждён!

Девчушка пошарила рукой в густой траве и рассмеялась звонко – что колокольчики тренькнули. Была это не простая девочка, а сама наследница престола, ненаглядная дочка царя Берендея – Дарья. Или просто Даша. Слепа была царевна от рождения, но не мешал ей этот изъян. Пусть видеть Даша не могла, зато слух у неё был тонкий, да и остроты ума не занимать ей было. Все любили царевну за жизнелюбие, мудрость не по годам, доброту и чуткость. А уж какой красавицей она была! Просто сказочной. Билась юная царевна с Фомой, молодым солдатом, что был у царя на службе. Учил Фома царскую кровиночку фехтовальному искусству, коль скоро проявила она такой живой интерес к этому делу.

Тем временем нащупала Даша свою палку в траве да пошла в атаку на Фому. Билась яростно, как львица. И пусть не в полную силу Фома сражался, а всё-таки чуял, как с каждым днём возрастают и оттачиваются умения царской дочери.

Соперники продолжали биться, подзадоривая друг друга и обмениваясь азартными возгласами.

Чуть поодаль стояли двое слуг в форменных ливреях, расшитых диковинным узором. Они тёрли щётками посуду да следили краем глаза за поединком.

– Зря мы с тобой, Лиходей, в солдаты не записались! – тяжко вздохнул один из них, глядя в начищенное до блеска дно кастрюли и корча рожи своему отражению.

Лиходей молча нахмурился. А его приятель по имени Балалай продолжил:

– Смотри, как Фома выслужился. Воспитатель у маленькой царевны!

Лиходей же повернулся к товарищу и прошипел:

– Говорят, скоро царь возвращается. Помни, о чём мы договорились.

– Помню, помню, – закивал Балалай и скривился. – Только боязно мне что-то…

Болтунам пришлось резко умолкнуть, потому что мимо прошла сама царица, красавица Настасья Ивановна.

Решительно направляясь к дочери, царица воскликнула своим сильным, зычным голосом:

– Ой, поссоримся мы с тобой, Фома! Чему ты царевну учишь?!

От неожиданности солдат замер на месте и вытянул руки по швам. А Даша воспользовалась моментом и ударила его палкой в грудь, издав победный клич:

– Кто испуган, тот побеждён!

– Драки не для девочек! – строго заявила царица, хотя на лице её уже появилась довольная улыбка.

– Это я его попросила! – торопливо объяснила Даша, не желавшая, чтобы у Фомы из-за неё были неприятности. И уточнила: – Приказала даже.

Настасья только вздохнула – чем бы дитя не тешилось.

Она мягко сказала дочери:

– Голубь записку принёс. Ночью возвращается наш царь Берендей.

Даша кинулась ей на шею.

– Папа возвращается! Больше я его никуда не отпущу!

Очень скучала она по отцу. Долгонько не было его – всё по делам государственным разъезжал да плавал…

– Мне надо платье надеть! Самое красивое! – воскликнула юная царевна.

– Конечно, моё солнышко! – улыбнулась Настасья. А Фоме сказала: – Предчувствия у меня нехорошие, Фома. Шторм будет.

Солдат коротко кивнул и закричал слугам:

– Ступайте, братцы, на берег. Костры сигнальные зажигайте – надо Берендею путь указать! И смотрите, чтобы всю ночь горели!

* * *

Под покровом ночи вошёл царский корабль в родные воды. Шторм ещё не начался, но море было неспокойно. Волны раскачивали судно из стороны в сторону, опрокидывались на палубу, разлетались холодными брызгами. На носу стоял сам царь Берендей и взволнованно вглядывался во тьму. Тёплый плащ застёгнут у самой шеи на особую царскую брошь – фибулу, на светлых кудрях – золотая корона.

Из палатки на корме вышел почтенный старец в балахоне и с посохом в костлявой руке. Был это знаменитый волхв Белозёр. Именно за ним царь отправился в это плавание. И вот долгие странствия остались почти позади.

– Соскучился по дому, Берендей? – скрипучим голосом спросил Белозёр.

– Долго искал тебя, волшебник, – вздохнул царь.

Белозёр заглянул в глаза его и сказал проникновенно:

– Прозреет дочь твоя, будет видеть! Не тревожься об этом, государь.

Берендей задумчиво посмотрел на старца. То ли сомневался, то ли боялся загодя радоваться.

Но тут сверкнула молния, и стало не до раздумий. Царь повернулся к матросам:

– Будет шторм! Огни надо смотреть! Фома путь укажет.

– Слушаюсь, государь! – закричал кормчий и стал высматривать на чёрном горизонте пламя сигнальных костров.

Глава первая

Долгая ночь

Лиходей и Балалай тем временем тащили к берегу вязанки хвороста. Балалай в одной руке держал факел, и огонь его дрожал от разгулявшегося ветра.

– Ложные огни разожжём, – злорадно произнёс Лиходей. – Укажем Берендею путь на тот свет…

– Боязно… – пробормотал осторожный Балалай.

Одно дело – в голове строить козни, другое – поистине вершить измену государственную, да ещё и собственными руками.

– Хочешь всю жизнь унижаться да кланяться? – гаркнул решительный Лиходей.

Слуги вышли на скалистый берег.

– Везёт Берендей шёлк заморский, золото-серебро. Торговать будем, людишек наймём, станем жить не хуже царя. Ну, Балалай? Со мной ты?

Они сбросили хворост на песок, и Лиходей выжидательно посмотрел на помощника.

– С тобой, – вздохнул наконец Балалай.

Лиходей осклабился, но тут за их спинами раздался громкий крик:

– Эй! Стойте!

Обернулись злодеи и увидели, что идёт к ним Фома.

Балалай хотел уже удрать, но Лиходей схватил его за руку ледяной хваткой и процедил сквозь зубы:

– Стоять!

– Вы куда хворост притащили? Забыли, где костры корабельные зажигать? – нахмурился в недоумении Фома.

И тут же заподозрил он неладное. Вперил взгляд в чёрное море и заметил острые скалы. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какой дьявольский замысел вынашивали эти двое.

Вне себя от гнева, схватился Фома за ножны и грозно двинулся на Балалая. Но не видел храбрый солдат, что за спиной у него Лиходей коварный остался.

Балалай, дрожа от страха, попятился. Немудрено, что солдат так разъярился.

– Ой-ты, штой-ты… – забормотал изменник, судорожно соображая – что бы сказать, как бы оправдаться? Улыбнулся криво: – Не в той стороне? Что ж это мы… Ошиблись, выходит?

– Царя погубить задумали? – прорычал разъярённый Фома.

Но не успел он ничего сделать, потому как подкрался к нему сзади Лиходей и сразил наповал тяжёлым камнем. Упал Фома, как подкошенный. Повалился на землю и факел его.

Лиходей лишь злобно усмехнулся. Видать, даже совесть злодея не мучала! Подобрал он факел, покуда огонь не успел затухнуть, и поджёг заготовленные вязанки хвороста. Порывы штормового ветра подстрекали пламя, разбрасывали кругом горящие искры. Быстро разгорались сигнальные костры, приближая государеву погибель.

Лиходей запрокинул голову и уставился на тёмное небо.

– Скорее бы грянуло…

Бледный, аки смерть, Балалай пробормотал – то ли с опаской, то ли с надеждой:

– А если ладья мимо скал проскочит?

– Нет там проходу! – уверенно покачал головой Лиходей.

Сообщник его в страхе закусил губу:

– А как царица узнает, что тогда?

Лиходей усмехнулся:

– Мы уже далеко будем.

Видно, ничуть он не сомневался в успехе своего гнусного и коварного плана.

* * *

Ночь уж близилась. Настасья сидела на мягкой перине в комнате дочери, а на коленях у неё уютно устроилась Даша. Настасья только диву давалась: сколь быстро дитя растёт! Ещё совсем недавно дочурка была совсем крошкой, а теперь уж и на коленях так просто не удержишь.

Царица вложила в раскрытую ладонь Даши нарядные серьги. Девочка, затаив дыхание, ощупала украшения. Камешки драгоценные, оправа изящная – с узором замысловатым, а какая тоненькая!

– Я носила их, когда была такой же, как ты, – мягко сказала дочери Настасья. – Наденешь завтра? Теперь они твои!

Царевна стиснула её в объятиях – с искренней радостью, ещё совсем по-детски.

– Спасибо, мамочка! А можно я прямо сейчас их надену?

– Кто же спит в серёжках? – удивилась Настасья.

– Ну, пожалуйста! – взмолилась девочка.

Царица любила дочь так сильно, что не могла отказать ей в такой простой просьбе.

– Конечно, моё солнышко!

Даша надела серёжки. И хоть сама она не могла поглядеть, как смотрится на ней мамин подарок, но ей понравилось чувствовать холодок драгоценного металла и уютную тяжесть камней, что легонько оттягивали мочки.

Настасья полюбовалась дочерью и нежно поцеловала её в макушку.

Комнату осветила вспышка молнии, послышались раскаты грома. Настасья с тревогой бросила взгляд на окно и только крепче прижала к себе девочку.

* * *

Ладья плыла по бушующему морю. Матросы убрали парус. Берендей был тут же, на палубе, он помогал матросам. Смотрящий на мачте заметил наконец вдали огоньки костров и махнул рукой.

– Вижу, вижу огни! Справа по борту!

Берендей с облегчением выдохнул и прошептал:

– Молодец Фома, не подвёл. – А затем громко крикнул кормчему: – Правь на огни!

Кормщик крутанул руль. Ладья чуть повернулась и взяла курс на сигнальные костры.

Никто ничего не заподозрил, и только волшебнику Белозёру отчего-то стало не по себе. Снедала его смутная тревога, и старик не сводил тяжёлого взгляда с огней на горизонте. На груди у него тонкими прожилками сверкало изящное огниво – такой инструмент, с помощью которого можно высечь искру и развести огонь. Белозёр непроизвольно сжал огниво костлявыми старческими пальцами.

* * *

Лиходей и Балалай стояли на берегу. Одежды их громко хлопали от сильных порывов ветра. Молнии изредка освещали пустынные скалы, а темноту вокруг двух злодеев развеивал красноватый блеск факелов. За спинами предателей полыхали костры.

Лиходей уткнулся в чёрную даль колючим взглядом и бормотал себе под нос:

– Ловись, рыбка… большая и маленькая… Ну вот и всё! Повернули!

* * *

Царская ладья неотвратимо шла на предательское пламя костров. Когда в очередной раз вспыхнула молния, стоявший на палубе Белозёр увидел прямо перед собой высоченные острые камни и в ужасе отшатнулся. Но было поздно.

В следующий миг ладья напоролась на скалы. Раздался громкий треск, и всё содрогнулось. Берендей ухватился за снасти, чтобы удержаться на ногах, и успел увидеть, как прямо на него опускается с дьявольским скрежетом обрушенная мачта.

Не было ни капли надежды на спасение. Море бурлило и плевалось пеной, а каменная гряда раскроила дно корабля так лихо, как острый нож проходит через кусок подтаявшего масла. Волны слизывали матросов с палубы, швыряли на валуны, утаскивали под воду. Царская фибула медленно пошла на дно…

Глава вторая

Смута

С рассветом буря улеглась. На горизонте разливался золотой блеск от восходящего солнца. Зеркало моря отражало его первые лучи. Всё было спокойно и неподвижно. И лишь у прибрежных скал качались на низеньких волнах обломки деревянных досок, да виднелся из-под воды разбитый остов корабля. На берегу, у самой воды, неподвижно лежал верный солдат Фома.

Вот вода забурлила, и на поверхность вынырнул Балалай. Он тяжело дышал, фыркал и плевался солёной морской водой.

– Ну и где шёлк заморский, золото-серебро? – заорал он, откашливаясь. – Где всё это?! А, Лиходей?!

Сам Лиходей бродил по песку, внимательно рассматривая выброшенный на берег хлам. Заслышав стон, он заметил старика в необычном длинном одеянии. Это был Белозёр. Его придавило обломками толстой мачты, и он тщетно пытался дотянуться сморщенной рукой до лежавшей неподалёку книги.

Лиходей поднял книгу. Хоть и промокла, а в целом невредима. Интересно…

Белозёр прохрипел:

– Отдай царице…

Лиходей, не слушая его, открыл книгу. На жёстких от соли страницах пестрели мелким бисером загадочные слова. И вроде бы даже вспыхнули буквы ярким светом, но злодей сперва не придал этому значения – видно, солнце свои игры играет…

– Беда случится, если книга попадёт не в те руки… – выдохнул из последних сил Белозёр.

А потом застонал и совсем замер.

– А с чего ты взял, старик, что эти руки – не те? – хмыкнул Лиходей, задумчиво листая находку.

К нему приблизился мокрый Балалай, который пробурчал:

– За книжку много не выручишь…

Он обыскал волхва, заметил на шее мешочек на шнурке и сунул туда свой длинный корявый нос.

– Огниво, что ли? Тьфу!

Зажигалку он сунул-таки в карман, а потом стал дальше рыскать по берегу – авось, что поценнее найдётся.

Лиходей тем временем зачарованно листал страницы, проговаривая вслух самое интересное:

– Оборотное зелье… обращение в золото… заклинание подчинения, шапка-невидимка… А книга-то непростая! Ох ты, заклинание вихря!

Любопытство взяло верх. Ведя пальцем по строчке, Лиходей шёпотом зачитал волшебные слова. Буквы вспыхнули пламенем, а на кончике указательного пальца у Лиходея поднялся крошечный вихрь! Перепуганный душегуб как давай рукой трясти! Мол, чур меня, чур! Так рукой размахивал, что сбросил магическую воронку прямо в море. И потрясённо ахнул: по воде пробежала рябь, а на горизонте показалась огромная воронка из ветра. Она затягивала в себя воду и всё ширилась, пока не исчезла где-то вдали.

Балалай всё это видел, да глазам своим не мог поверить. Он с ужасом воззрился на магическую книгу. Это ещё что за чародейство?

– Во дела… – потрясённо протянул он.

А Лиходей уже расплылся в довольной ухмылке. Чародейство или нет, а книжонка-то им пригодится. Он обратил взгляд на удивительную вещицу и нахмурился. Строчка зачитанная исчезла, словно и не было её никогда!

– Эх! Такое заклинание не по делу извёл, – покачал он головой. – Умнее будь, Лиходей!

А Балалай спохватился:

– Бежать надо! Скоро царя искать пойдут… – В сердцах он топнул ногой. – Эх, думал, денег заработаю, лавку куплю…

– Да тут не на лавку… – Лиходей бережно погладил книгу по корешку и осклабился. – На целое царство хватит.

В этот миг послышался шум голосов. По берегу со всех ног бежала царица Настасья – в мантии прямо поверх ночной рубахи, распущенные волосы развеваются на ветру, ступни утопают в вязком песке. За Настасьей неуклюже семенила стража, за ними – ещё целый гурт слуг.

– Где Берендей?! Где муж мой?!! – в отчаянии кричала царица.

Бросилась она прямо к изменникам, увидела сгоревшие сигнальные костры и поняла всё. А потом заметила и Фому, что лежал на песке недвижимо. И хоть застилали глаза Настасьи горькие слёзы, а всё же в груди клокотала неистовая ярость. Ох и поплатятся предатели! Она вытащила из ножен Фомы саблю и грозно двинулась на Балалая.

– Предатели подлые! – взревела она. – Не сносить вам головы!

Балалай попятился было, но куда уж теперь бежать? Вот и стража, вот и слуги царские подтянулись. Прошёл по толпе возмущённый ропот.

– Пощади, царица! – трусливый Балалай плюхнулся ей в ноги.

Лиходей же стал поспешно листать страницы волшебной книги. Нашёл какое-то заклинание, провёл пальцем по строке и затараторил:

– Моей воле подчинись! От былого отрекись!

Буквы, из которых складывались колдовские слова, вспыхнули и исчезли… Лиходей с надеждой перевёл взгляд на царицу. Она как раз замахнулась саблей… и вдруг замерла. Балалай, который зажмурился и хныкал в ожидании страшного конца, робко приоткрыл глаза. Ага, у него есть ещё шанс! Он вскочил на ноги и отбежал подальше. Настасья всё не двигалась. Тогда Лиходей подошёл к ней и настороженно заглянул в пустые глаза.

На уставшем лице Настасьи Ивановны появилось подобие улыбки, и сабля выскользнула из её тонких пальцев.

– Здравствуй, душа моя, – осторожно сказал Лиходей, не сводя пристального взгляда с царицы.

На его счастье, Настасья вдруг поклонилась ему в пояс и отозвалась:

– Здравствуй, царь-батюшка!

Злодей ликовал. Ох, не подвела книжка! Всё вышло даже лучше, чем он ожидал.

Подоспевшие слуги оторопели. Неужто не обманул их слух? Настасья назвала царём… Лиходея? А тот продолжал её умасливать. Спросил елейным голосом:

– Что проснулась так рано? Сон плохой видела?

– Заскучала без тебя, Лиходеюшко, – сказала Настасья. – Проснулась, а тебя нет!

– Как приятно слышать! – расплылся злодей в улыбке.

А царица, повинуясь страшным чарам, продолжала:

– А теперь мне хорошо, с тобой-то рядышком.

Прислуга вокруг недовольно загалдела: это ещё что за шутки такие?

Лиходей прокашлялся и твёрдо сказал:

– Не пора ли, душа моя, объявить народу свою волю? Волнуются люди.

– Волю? – Настасья захлопала было длинными ресницами, а потом в глазах её появилось озарение. – Ах, да! Конечно, Лиходеюшко, самое время.

Настасья повернулась и обратилась к верным своим слугам. За её спиной стоял Лиходей и еле заметно шевелил губами. Так действовало это тёмное заклинание, что мог он вложить в уста царицы любые слова. И предатель не преминул этим воспользоваться.

Настасья изрекла:

– Подлый предатель Фома с помощью обманных огней направил царский корабль на скалы и погубил государя нашего Берендея…

– Ограбить вздумал! – перебил её Балалай, который понял задумку Лиходея. – Лавку себе хотел открыть!

А Настасья закончила тем же ровным голосом:

– …за что был пойман и тотчас казнён.

Толпа загалдела. Кто-то выкрикнул робко:

– Как же мы теперь? Без царя-то?

Настасья указала почтительно на Лиходея и провозгласила:

– Вот он – новый царь!

Повисла тишина. Придворные растерянно переглядывались, но боялись что-то сказать. Не перечить же воле скоропостижно овдовевшей царицы!

Лиходей поспешил всех разогнать, пока не последовали ненужные расспросы.

– Расходимся, расходимся, друзья! Надо жить дальше.

Он царственным жестом отправил всех обратно. Слуги замялись, но, поглядывая на Настасью, всё ж таки выполнили волю Лиходея.

– И ты ступай, душа моя, – ласково обратился он к царице. – А я догоню!

Настасья Ивановна коротко кивнула и покорно ушла вслед за остальными.

* * *

Вернувшись во дворец, Лиходей времени зря не терял и тут же отправился в тронный зал. Коли выпала ему такая удача, надо сразу брать бразды правления в свои руки! Слишком долго он оставался в тени, отсиживался на низших должностях – в одном ряду с конюхами да кашеварами! Довольно!

Лиходей расселся на высоком троне и заёрзал, устраиваясь поудобнее. Постучал пальцами по резным подлокотникам, поковырял ногтем мягкую обивку. А ничего, ничего!

Перед ним стояла смиренная Настасья. Балалай прогуливался по тронному залу, разглядывая мушкеты на стенах, портреты в резных рамах и всё такое прочее. Украшения эти были не новы для него, однако теперь взглянул он на них свежим взглядом. Хозяйским, можно сказать. Лиходей поглядел на сообщника и хмыкнул. Обратился к царице:

– А как ты смотришь, Настасья Ивановна? А не назначить ли нам нашего верного товарища Балалая генералом?!

Балалай вытянулся в струнку, весь приосанился. А Настасья на него и не взглянула, лишь сказала:

– Мудрое решение, мой государь!

В этот миг тяжёлые двери зала распахнулись, и меж каменных стен раздался звонкий девичий голос:

– Мама!

В тронный зал забежала царевна Даша. Она привычно устремилась к Берендееву трону и бросилась обнимать сидящего на нём человека.

– Папа! Папа!

Но, едва коснувшись злодея, царевна отпрянула, как ужаленная. Пусть и не могла она полагаться на глаза свои, но запах отца прекрасно знала и руки его помнила. Не он сидел на троне. Не он!

– Лиходей? – Даша растерянно попятилась. – А где папа?!

Настасья в смятении глядела на Лиходея. А тот улыбнулся хитро и спросил царицу вкрадчиво:

– Душа моя, а кто эта девочка? Разве ты её знаешь?

Глаза у Настасьи тут же погасли, и не стало в них ничего материнского, ни крупицы любви. Пробормотала она неуверенно:

– Не знаю…

У Даши сердечко ёкнуло. Кинулась она к матери, зарыдала:

– Мама?! Это ты всё сделал, Лиходей! Ты заколдовал мою маму!

Балалай схватил юную царевну, зажал ей рот, чтобы не пугала обитателей дворца жуткими криками.

– Куда ж тебя девать-то, а? – с усмешкой протянул Лиходей. – Настасья Ивановна, а вы идите к себе! Не стой столбом! Прочь, я сказал!

Настасья покорно ушла. Не было у неё теперь своей воли: колдовство заставляло слепо подчиняться злодею.

Балалай проводил царицу неуверенным взглядом и спросил недоверчиво:

– Неужто ребёнка насмерть изведёшь, Лиходей?

Не по себе было Балалаю. Может, и хотел он власти и богатств несметных, но ведь не ценой невинных жизней! Царя, вон, и так угробили…

Лиходей же молча листал страницы волшебной книги, подыскивая подходящее заклинание.

Даше удалось извернуться и укусить Балалая за руку. Тот заорал от боли и отдёрнул ладонь. Царевна успела крикнуть:

– Стража! Стра…

Балалай зажал ей рот другой рукой и перехватил покрепче. Хоть и девчонка совсем, а крепкая была царевна – вон как отбивается!

Лиходей бормотал себе под нос:

– Нет… Нет… – И вдруг просиял. – Вот! В самый раз. – Он зачитал заклинание: – Под ногами не мешайся – в малом потеряйся!

Дашу тут же окружил огненный вихрь, и царевна… исчезла, выбросив напоследок сноп искр.

– Ай! Горячо! – Балалай замахал руками, сбивая тлеющие искорки на ливрее. Но жар шёл будто изнутри, а не снаружи…

Наконец Балалай достал из-за пазухи мешочек с огнивом и отшвырнул подальше от себя. Из мешочка вывалились кресало и сияющий камешек. Камень мигнул пару раз, а потом и сияние исчезло. Будто огонёк жизни потух.

Лиходей с ухмылкой поднял огниво и положил обратно в мешочек.

– Чудеса!

А Балалай только рот разинул и ещё пару секунд озирался – не появится ли где царевна?

– Не понял… – удивлённо пискнул дурень. – Во дела!

Вдруг звякнуло приоткрытое оконце, и в тронный зал, устрашающе хлопая крыльями, влетел крупный ворон. Птица вырвала мешочек с огнивом из цепких пальцев Лиходея и ринулась прочь.

Балалай спешно схватил со стены мушкет, вскочил на приставной столик у окна и прицелился.

Раздался выстрел.

Повезло Балалаю – подбил-таки крылатого воришку. Ворон выронил мешочек из клюва, и тот полетел вниз да так и упал в заброшенный высохший колодец.