Kitobni o'qish: «Сыскное бюро «Квартет»»
© Вильмонт Е. Н., 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2019
* * *
Дорогие мои читатели, вот мои детские детективы, о которых вы так давно просите. Хоть действие и происходит давно, но ведь дело не в деталях, а в том, что дружба, верность, порядочность не зависят от эпохи. Они просто есть или нет. А это зависит от людей.
Екатерина Вильмонт
Глава 1
В 12 часов по ночам…
– Ася, ужинать пора! – зовет с кухни тетя Липа.
Мы с Мотькой (это моя подруга Матильда) продолжаем резаться в нарды.
– Ася, Мотя, сколько можно вас звать?
– Тетя Липочка, минутку, только эту игру доиграем, и все!
– Ладно уж, – ворчит тетя Липа.
– Все, Аська, у меня дубеш!
– Тогда пошли ужинать, потом еще сыграем.
Но едва мы садимся в кухне за стол, как в дверь кто-то звонит.
– Ешьте, я открою!
– Кто там? – спрашивает тетя Липа, на всякий случай взяв за ошейник Лорда.
– Липочка, откройте ради бога, это я, Альбина.
– Тьфу на тебя, – едва слышно произносит тетя Липа и отпирает дверь.
– Липочка, Тата дома?
– Да откуда ж ей в такой час дома быть? У нее нынче спектакль.
– А кто дома? – истерическим голосом спрашивает Альбина.
– Да никого, только Асенька с подружкой. Да что стряслось-то, Альбина Федоровна?
– Не знаю, не знаю, что-то странное творится у меня в доме! Я боюсь одна войти в квартиру.
– Да вы пройдите, Альбина Федоровна, может, вам чайку налить, валерьяночки накапать?
– Да, дайте мне валерьянки!
Она входит в кухню, плюхается на стул и закатывает глаза.
– Тетя Аля, что случилось? – спрашиваю я.
– Ах, девочки, хотите верьте, хотите нет, но у меня в квартире дух.
– Дух? Какой дух? – восклицает Мотька.
– Боюсь, что дух моего покойного мужа!
Альбина Федоровна – вдова знаменитого композитора. «Профессиональная вдова», как называет ее мой дедушка, который ее терпеть не может. А мама, добрая душа, жалеет и даже дружит с ней.
– Вы его видали? – спрашивает любопытная и охочая до всяких тайн Мотька.
– Нет, только слышала.
– Он что-нибудь говорил?
– Нет, он играл на рояле.
– Как?
– А вот так! Я прошлой ночью долго не могла уснуть, лежу, вспоминаю, как он любил меня, как мы были с ним счастливы, и вдруг слышу – играет, он играет, уж я его туше ни с чьим не спутаю. Ну, думаю, мне это чудится, но нет, звуки доносятся из его комнаты. Может, думаю, я пластинку на проигрывателе оставила. Иду туда и вижу – все выключено. А рояль играет.
– Сам по себе?
– Да, звуки эти раздаются из рояля.
– А клавиши?
– А что клавиши? Клавиатура закрыта. И крышка опущена, а на ней, как всегда, ваза стоит и портрет покойного Женечки. Я так испугалась, креститься стала, ну он и замолк.
– Да, уж коли крестное знамение помогло, значит, точно – нечистая сила! – констатировала Мотька.
– Да ладно вам чепуху молоть, – рассердилась тетя Липа, она всякую чертовщину на дух не переносит.
– Просто уж и не знаю, как быть, боюсь дома одна ночевать. Асенька, деточка, ты у меня сегодня не переночуешь?
Я и рта раскрыть не успела, как тетя Липа взвилась:
– То есть как? У вас там незнамо что делается, а вы ребенка хотите в это дело впутать?
– Тетя Липа, тетя Липа! Я хочу, я ужасно хочу послушать духа. Если мама разрешит, я у вас переночую!
– Как же, жди, разрешит тебе мама ночами не спать, духов каких-то слушать.
– Но ведь сейчас каникулы!
– А я? – вдруг всхлипнула Мотька. – А мне можно?
Альбина Федоровна не без брезгливости взглянула на Мотьку – еще бы, она ведь всего лишь дочка почтальонши, – но согласилась.
– Что ж, вдвоем вам будет не так страшно. А твоя мама позволит?
– А я маме скажу, что останусь ночевать у Аськи. Я у нее часто ночую.
– Не беспокойтесь, Альбина Федоровна, маму я тоже уговорю.
Когда мама пришла из театра, то поначалу рассердилась.
– Альбина, как тебе не стыдно, что за чепуха! И почему девочки должны у тебя ночевать? У тебя что, нет никого повзрослее на примете?
Но мы с Мотькой так пристали к маме, что она в конце концов махнула рукой.
– Бог с вами, делайте что хотите. Только одно условие – возьмите с собой Лорда. А иначе я вас не пущу.
Альбина терпеть не может животных, и я подозреваю, что мама это сказала нарочно; но, как ни странно, Альбина тут же согласилась.
– Ну, конечно, пусть, может, он побоится собаки…
– Кто? – спросила мама.
– Дух, кто же еще, – пожала плечами Альбина.
– Аля, а это не плод твоего воображения?
– Тата, если ты мне не веришь, то давайте все вместе пойдем.
– А в котором часу он является, твой дух?
– Вчера это было в начале первого.
– То есть, как и положено духу, после полуночи.
– В двенадцать часов по ночам из гроба встает композитор! – пропела я.
– Ася! – одернула меня мама, но я видела, что в глазах у нее пляшут чертики.
– А что? – сделала я невинные глаза. – Дедушка часто это поет в концертах: «В двенадцать часов по ночам из гроба встает император».
Короче, без четверти двенадцать мы все, и даже тетя Липа, отправились в квартиру Альбины. Там мы расселись в гостиной, а дверь в кабинет, где стоял рояль, была распахнута настежь. Мама, усталая после спектакля, примостилась в большом кресле, завернувшись в теплую шаль. Тетя Липа села на стул, мы с Мотькой пристроились на диване, а Альбина, ломая руки, бегала взад и вперед по квартире. Лорда оставили лежать в передней.
Так прошло около получаса, мама заснула, пригревшись в кресле, тетя Липа клевала носом, бодрствовали только мы с Мотькой да Альбина, которая раскладывала пасьянс на столе. И вдруг она тихонько вскрикнула – карты посыпались со стола. Осталась лишь одна карта – король пик. И тут же из кабинета донеслись нежные звуки рояля. Звучала знаменитая «Колыбельная» покойного композитора. Меня мороз подрал по коже, я так и застыла на месте.
– Надо же, и впрямь играет, – удивилась тетя Липа и перекрестилась вопреки своим убеждениям. Музыка продолжала звучать.
И вдруг Альбина бухнулась на колени перед роялем и как-то странно начала биться головой о его ножку.
– Милый мой, милый мой, – запричитала она, – я знаю, это ты, ты зовешь меня к себе! Ты не прощаешь мне моих грехов, но, может, господь простит меня.
Тетя Липа вдруг встала:
– А ну-ка я гляну, что там в этом рояле делается! – сказала она и направилась в кабинет, где Альбина все еще билась головой о рояль. Тетя Липа аккуратно сняла хрустальную вазу и портрет «покойного Женечки» и уже начала приподнимать крышку.
– Липа, побойтесь бога! – вскричала Альбина и рухнула на пол. Кажется, потеряла сознание.
– Час от часу не легче! – сказала тетя Липа. – Гляньте, девочки, музыка играет, а тут все неподвижно.
Мы с Мотькой кинулись к роялю – в самом деле, внутри него все было неподвижно.
– С ума сойти! – воскликнула Мотька и перекрестилась. Музыка по-прежнему звучала.
Но тут Альбина очнулась, села на полу, прислонясь к роялю, и тоже осенила себя крестным знамением. Музыка сразу смолкла.
– Ну и ну, – поразилась тетя Липа. – Тата, Тата, ты все проспала!
– А? Что? – вскинулась мама. Все самое интересное она действительно проспала. – Что, был дух-то?
– Был-был! – заорали мы с Мотькой. – Сперва карты разбросал, а потом начал играть «колыбельную».
– А вчера он тоже «колыбельную» играл? Альбина, да ответь же!
– Нет, вчера он играл «Рондо».
– Знаешь, Альбина, если ты боишься, пойдем лучше спать к нам, так проще будет, – предложила мама.
– Да нет, сегодня он, наверное, уже не придет, – слабым голосом предположила вдова. – Я выпью снотворное и, бог даст, усну.
Дома мама спросила:
– Девчонки, вы спать хотите?
– Нет! – хором ответили мы.
– Тогда давайте-ка выкладывайте, что вы видели, спокойно, по очереди, не перебивая друг дружку. Идет?
– Мама, а ты все аккуратно записывай!
– Это еще зачем? – удивилась мама.
– Ну, это будет вроде протокола, – догадалась Мотька.
– Верно. Я потом все дедушке покажу. Он же обожает разгадывать всякие тайны.
– Ладно уж, – сказала мама и достала бумагу и ручку.
– Нет, так не годится, для этого нужна тетрадь! – Я побежала к себе, взяла новую общую тетрадь и принесла маме. – Вот!
– Начнем, пожалуй! – пропела мама. – Ну, Мотя, давай ты сперва.
– Тетя Тата, значит, так: мы сидели с Асей на диване, вы на кресле спали, Лорд был в прихожей, тетя Липа сидела на стуле, а Ненорма раскладывала пасьянс.
Тут я должна сказать, что Альбину Федоровну все в доме звали Ненормой. Она обожала изображать из себя эдакое создание не от мира сего и вечно говорила, объясняя какие-то нарочито нелепые свои поступки: «Ах, вы же знаете, я – не норма!»
– И вдруг она вскрикнула, мы глядим – карты у нее слетели, а на столе остался один король пик. И тут же музыка заиграла. Она в ту комнату кинулась, бух на колени и давай головой биться, а тетя Липа пошла поглядеть, что там в рояле. Да, она еще перекрестилась…
– Кто, тетя Липа? – удивилась мама.
– Да, и, кстати, я потом тоже перекрестилась, но это не помогло. А вот когда Ненорма перекрестилась, тогда музыка кончилась.
– Интересно, – сказала мама. – Мотенька, это все?
– Да вроде все.
– Ася, а ты что скажешь?
– Ну, вообще-то, главное Мотя рассказала; я же заметила еще, что Лорд никак на этого духа не реагировал. А ведь мы знаем по книгам, что собаки на привидения и духов должны реагировать, тем более такая чуткая собака, как наш Лорд. И еще – когда Мотька и тетя Липа крестились, музыка играла, а когда Альбина – сразу смолкла.
– Может, это потому, что мы с тетей Липой некрещеные? – предположила Мотька.
– Не знаю, – сказала мама. – А признайтесь, девчонки, страшно было?
– Жуть! У меня вся душа в пятки ушла! – воскликнула Мотька. – Ась, а тебе, что ль, не страшно было?
– Еще как страшно! Но и смешно немножко. Я как будто со стороны все это видела.
– Да ладно врать-то, побелела, как простыня.
– Да, в первый момент я испугалась, а потом думаю – а что такого, музыка играет, не так уж страшно.
– Ну что ж, – сказала мама, – все записано, а теперь идите-ка спать, да и я тоже едва на ногах держусь.
Глава 2. Роскошная идея
Утром, часов в десять, когда мы с Мотькой еще дрыхли, Ненорма заявилась к маме. Я проснулась от ее звонка в дверь и мигом все вспомнила. Мама с Альбиной уселись на кухне пить кофе, а тетя Липа ушла в магазин. Выждав немного, я на цыпочках подошла к кухне и замерла, прислушиваясь.
– Таточка, я знаю, мне нужно умереть, Женечка зовет меня к себе, он хочет наказать меня за мои грехи…
– Слушай, Альбина, я не очень-то разбираюсь во всем этом, у меня как-то туго с загробной жизнью, но, насколько я понимаю, наказывает за грехи бог, а не привидение.
– Но согласись, ведь это какой-то знак.
– Знак? Может, и знак, но поди догадайся какой.
– Ах, Тата, тебе хорошо, ты такая нормальная, а я… ты же знаешь, я – не норма…
Она произнесла это так, словно маму можно только пожалеть за то, что она нормальная.
– Ну, ладно, скажи, ты хоть поспала немного? – спросила добродушная мама.
– Ах, где там… так… может, вздремнула полчасика…
– Знаешь, у нас у одной актрисы тоже кто-то в квартире стучал, ну, вроде полтергейст, так она привела священника, тот освятил квартиру, и все, на этом все кончилось. А еще я читала, что есть какая-то служба, не то по борьбе с полтергейстами, не то по установлению контакта…
– Ах нет, я не хочу бороться, ведь это Женечка, я опять слышу его божественную музыку, он словно со мной разговаривает…
– Ну тогда чего ты от меня хочешь, – рассердилась мама, – нравится тебе общаться с духами, так общайся на здоровье!
– Знаешь, я уже жду ночи, жду этой музыки…
– О Господи! – вздохнула мама, – ты же можешь слушать эту музыку с утра до ночи и без помощи духов. Включи себе магнитофон и слушай. Или дух лучше играет?
– Конечно! Конечно, лучше! Это совсем другая, неземная музыка! Ах, какие вкусные ватрушки, это ваша Липа пекла?
Тут я решила, что уже можно войти в кухню.
– О, Асенька! А где твоя подружка? – спросила Ненорма.
– Она еще спит, каникулы же. Я тоже еще пойду посплю, вот только ватрушку возьму.
– Нет, – решительно заявила мама. – Хочешь ватрушку, съешь здесь! Что это за манера таскать все в постель!
У мамы бывают такие педагогические приступы, а поскольку это случается нечасто, то я предпочитаю с ней не спорить.
И тут зазвонил телефон, междугородний.
Я схватила трубку.
– Дедушка! Дедуля, здравствуй!
– Аська! Малышка, как же я по тебе соскучился! Аська, представляешь – я скоро приеду домой на целых две недели!
– Дед, а как твой Мефистофель?
– Огромный успех! Все дамы у моих ног!
– Дед, приезжай скорее, ты тут очень нужен!
– Аська, родная, через три дня встречай меня. А мама дома? Да, я вам с Мотькой такой подарок купил, закачаетесь! Ладно, давай маму.
Забыв обо всем на свете, я кинулась в свою комнату.
– Мотька! Мотька! Вставай, дед приезжает!
– Когда? – Мотька тут же вскочила.
– В понедельник! Ура! Он сказал, что купил нам с тобой какой-то подарок, закачаешься!
– Ну вот, опять, – понурилась Мотька. – Зачем он это делает, мама опять ругаться будет.
– Не будет, не будет! Он сам с ней поговорит, ты же знаешь, как он на пожилых женщин действует!
– Это да, – просияла Мотька. – И почему только на пожилых? Вон Клавдюшка (это наша физичка и классный руководитель), она еще молодая считается, ей лет двадцать пять, она при виде твоего деда прямо вся обмирает – еще бы, такая знаменитость!
– Пошли завтракать, Матильда, Липочка ватрушек напекла.
– Нет, мне домой надо. Каникулы, надо маме помочь!
– Погоди, давай мы сейчас быстренько позавтракаем, а потом вместе пойдем и поможем твоей маме. Вдвоем мы все быстро сделаем, а потом займемся нашим расследованием!
– Ой, я совсем забыла!
Через полчаса мы выскочили из дому и бегом понеслись на почту, где работала Мотькина мама.
– Тетя Саша, не сердитесь, что мы поздно, у нас такое было! – затараторила я, чтобы сразу заговорить зубы Мотькиной маме.
– Это что, дух у Альбины объявился?
– Мама, откуда ты знаешь?
– Да уж весь двор гудит. Ладно, девчонки, некогда мне с вами. Асенька, поможешь Матильде?
– Конечно!
Мы с Мотькой понеслись в соседний переулок, где нам дали две громадные кипы рекламных газет. Мы их взгромоздили на каталки и побежали обратно в наш двор. Для Мотькиной мамы это неплохой приработок.
Старушки на лавочках уже сколько раз предупреждали мою маму, что, дескать, ни к чему хорошему эта дружба не приведет, но мама только смеялась. Она очень любила Мотьку, говорила, что она на редкость способная девчонка.
– Чем дружить с придурочными детками этих нуворишей, которые знают только три слова: прикид, бабки и видак, пусть лучше дружит с Матильдой. Ее мама хороший человек, и у девочки тоже есть душа и голова на месте, – отвечала мама всем, кто удивлялся нашей дружбе.
– Знаешь что, – заявила Матильда, когда с газетами было покончено, – пошли ко мне, там никто не помешает думать. Очень уж меня этот дух занимает. Как вспомню, так вздрогну.
У Мотьки мы вскипятили себе чаю, взяли по горсти черных сухариков с солью и стали думать.
– Значит, так, – сказала я, – если отбросить сразу мысль о нечистой силе, то что это может быть?
– Ну, может, это какой-нибудь добрый дух, он ведь только на рояле играет.
– Понимаешь, есть тут что-то, что ни в какие рамки не лезет.
– Что?
– Если дух играет на рояле, то его, конечно, не видно, но клавиши-то должны двигаться под его невидимыми пальцами, и уж тем более внутри все не может оставаться неподвижным.
– А может, это просто загробная музыка?
– Тогда почему она доносится из рояля, а?
– Тетя Липа же открывала крышку и говорит, что ничего там нет, да мы и сами туда заглянули.
– И все-таки мы должны заглянуть туда еще раз и хорошенько все осмотреть. Не спеша.
– Легко сказать!
– Вообще-то, это вполне возможно. У нас есть ключи от ее квартиры. Запасные.
– А ты представляешь, если нас там застукают – сразу скажут, что я во всем виновата и тебя сбиваю с пути.
– Нет, нельзя, чтобы нас застукали. А вообще, очень бы не вредно провести там ночь, в этой квартире, разобраться с духами. Эх, если бы она на дачу уехала!
– Аська, я, кажется, придумала! У твоей мамы завтра нет спектакля?
– Нет, она говорила, что хочет перед дедушкиным приездом заняться уборкой. А что?
– Давай ближе к вечеру, часов в пять-шесть, позвоним Альбине, ну, придумаем что-нибудь, как будто ее вызывают на дачу, она первым делом к твоей маме кинется, твоя мама, конечно, скажет, что ей надо убираться и так далее, а мы тут как тут, мол, сами уберем, а вы, Наталья Игоревна, езжайте, заодно и свежим воздухом подышите. Ну, пока то да се, они поедут уже поздно и останутся там ночевать.
– Матильда! Гениальная голова! – восхитилась я. – Но ведь Ненорма может позвать с собой кого-нибудь другого.
– Да нет, она вечно за всем к твоей маме обращается.
– Мама может не согласиться.
– Ну, если Ненорма на нее насядет…
– Так, а вдруг мама скажет, чтоб Ненорма взяла нас с тобой?
– Не смеши меня, Аська, на кой мы ей сдались? Это она твоей маме может без конца долдонить, что она не норма, а с нами что ей делать? Вообще-то, тетю Тату жалко, эта Ненорма ведь настоящий кровосос, но ради дела…
– Знаешь, мама сама виновата, что ее привадила, вот и дедушка так говорит, и тетя Липа. Да, кстати, а как мы из дому-то удерем?
– Проще пареной репы. Скажем, что пошли к кому-нибудь на день рождения.
– И ты думаешь, тетя Липа уснет, пока я домой не приду?
– Что верно, то верно…
– Ладно, Мотька, там будет видно, как говорит наш немец: «Комт цайт, комт рат» – придет время, придет решение, главное, спровадить их на дачу. И что мы ей скажем? Кстати, звонить должен кто-то другой.
– Не беда, попросишь Вадьку, он для тебя все сделает.
– Да ну его, он вопросами замучает, и придется все ему рассказать.
– Придумала! Я сама позвоню. Через варежку.
– Это как?
– А так! – Мотька взяла свою пуховую варежку, прижала ее ко рту и прогундосила: – Здрасьте, Альбина Федоровна! Погоди, мы сейчас по телефону проверим. Кому бы позвонить!
– Позвоним Липочке! У нее слух тонкий, она же оперу обожает, не зря столько лет была дедушкиной поклонницей!
– Точно!
Мотька быстро набрала наш номер.
– Алло! Наталью Игоревну, будьте любезны! Ах, нет дома, скажите, она в театре? Хорошо, я попробую найти ее там! Всего наилучшего! – трясясь от хохота, проговорила Мотька в варежку. – Не узнала! Даже ничего не заподозрила! Ура!
– Ну, хорошо, предположим, все у нас получится, мама с Ненормой уедут. Липочку мы обведем вокруг пальца, но, согласись, ведь страшновато будет вдвоем ночью в чужой квартире, где водятся духи, а? Как по-твоему?
– Да, и свет нельзя зажечь.
– Почему это?
– Аська, ты сама, что ли, не понимаешь? Квартира ведь вроде пустая.
– Ты права. Хорошо бы Лорда взять с собой. Ну, тут уж я не знаю, что надо выдумать. Слушай, а давай Липочке в чай мамину снотворную таблетку кинем.
– Нет, это нельзя, ты же знаешь, Липочка вообще никаких таблеток никогда не пьет. А вдруг у нее аллергия, вдруг она от этой таблетки умрет? Что тогда?
– Да, твоя правда. Но надо же что-то придумать, а то они на дачу уедут, а мы не сумеем из квартиры выйти.
– Знаешь, если мы сейчас только об этом и будем думать, ничего, кроме головной боли, не наживем. Все равно до завтра нам делать нечего. Пошли лучше погуляем.
– Пошли.
По дороге Мотька вдруг меня спросила:
– Ась, а почему эта Альбина все твердит, что она не норма? Обычно люди этого стесняются!
– Да просто она дура набитая, выскочила когда-то замуж за композитора, и показалось ей, видно, что в этом кругу надо быть ненормальной. Я помню, как-то слышала, она маму спрашивала: «Таточка, как ты, актриса, существо возвышенное, можешь жить с обычным человеком?» Это она про папу. «Гидробиолог – это так прозаично!»
– Вот дурища!
– Еще та! И, кстати, сколько бы она из себя эфирное создание ни изображала, а хватка у нее, как у бультерьера. И она очень практичная. Это все дед про нее говорит.
– А мама твоя ей что ответила тогда?
– А мама ответила: «Дай бог каждой женщине встретить такого человека, как мой невозвышенный муж!»
– Да, это уж точно!
Мы еще долго гуляли, пока не замерзли.
– Пошли к нам, – предложила я.
– Нет, сегодня пойду домой, надо кое-что по дому сделать, а то мама ругаться будет. А вот завтра я приду к тебе часа в три, будем помогать твоей маме. Хотя нет, сначала нужно будет позвонить Альбине. Ты не знаешь, у нее телефон с определителем?
– Не знаю.
– Давай сейчас проверим.
– А у тебя жетон есть?
– На кой он нужен!
Мотька подлетела к автомату на углу и быстро набрала номер Альбины.
– Нет у нее определителя, ура! Вот только что же такое сказать, чтобы она наверняка поехала на дачу?
– Скажи, что у нее окно разбито, хотя нет, это ей не мама нужна будет, а стекольщик. И вообще, я не знаю, в каком таком случае ей может мама помочь.
– Думай, напрягай мозги!
– Да они у меня и так лопаются. План-то мы составили роскошный, а вот как его осуществить?
– Да, что-то никаких идей!
– Постой, Матильда! Я, кажется, придумала!
– Ну, говори скорее!
– Слушай, через варежку она тебя с трудом разберет, ты только тверди: у вас на даче, у вас на даче, а чего у нее на даче, она как бы и не расслышит. Понимаешь?
– А что, хорошая мысль! Но она ведь может позвонить соседям.
– Насколько я знаю, у нее с соседями отношения натянутые, а потом там большие участки, соседям туда еще тащиться надо, а погода сама видишь какая: слякоть, грязь. Ты еще скажи отчетливо слово «окно», а что с окном, пусть она не расслышит. Тут она, конечно же, бросится к маме и будет ее умолять с ней поехать. Ну, а мы подыграем.
– Точно, это будет здорово правдоподобно! Короче, завтра, примерно в полпятого я ей звоню…
– Нет, в полпятого рано!
– Почему?
– Посуди сама – в полпятого ты звонишь, еще час, предположим, на уговоры мамы, на сборы, ну, часов в шесть они выедут, на машине туда езды минут сорок, сейчас, допустим, час. В семь они обнаружат, что там все в порядке, и к девяти, самое позднее, будут дома.
– А когда ж звонить?
– Выходит, часов в семь, не раньше.
Мы простились с Мотькой до завтра.
