Kitobni o'qish: «Секрет синей папки»
© Вильмонт Е.Н., 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
Глава I. Женщина в поезде
– Аська, – рыдала в трубку Матильда, – пожалуйста, приезжай!
– Да скажи ты толком, что случилось? – перепугалась я.
– Мама!
– Что с мамой? Заболела?
– Нет, замуж собралась!
Вот это номер! Суровая тетя Саша выходит замуж!
– За кого?
– За полковника! Асенька, пожалуйста, приезжай! – молила Мотька.
– Конечно, приеду, только ты не реви!
Я положила трубку.
– Что случилось? – встревожилась моя мама.
– Тетя Саша замуж выходит за полковника!
– Ну, слава богу! Сколько можно одной мыкаться!
– Мама, я в Москву съезжу, Мотька там обрыдалась.
– Конечно, съезди и привези ее сюда, зря мы ее отпустили!
От дачи до нашей московской квартиры добираться часа полтора, и вскоре уже Матильда рыдала у меня на плече.
– Мотька, ты чего ревешь? Он плохой?
– Да вроде нет, маме французские духи подарил! Но он же совсем чужой и потом… потом…
– Что потом?
– Он хочет, чтобы мы к нему переехали, а у него квартира в Ясеневе, это ведь у черта на куличках! А школа? А ты? А «Квартет»? Как же я буду?
У меня упало сердце. В самом деле, как же мы друг без друга? А что будет с «Квартетом»? Из Ясенева не наездишься…
– Да-а, проблема…
– Понимаешь, я сказала маме, что не хочу к нему переезжать, что останусь здесь одна…
– А она что?
– Сначала в крик, а потом вроде бы задумалась. Понимаешь, я жму на то, что школа у нас очень хорошая, а какая там будет, еще неизвестно.
– Правильно! Это было бы здорово, если бы ты здесь одна осталась. То есть я хочу сказать…
– Да я знаю, можно будет у меня устроить штаб «Квартета»! Но все равно, без мамы…
– А как же ее работа?
– Он хочет, чтобы она дома сидела… А мама ни в какую, говорит: не хочу терять самостоятельность… И в деревню мы в этом году не поедем… Мне так неудобно. Я у вас на даче сколько прожила… Обещала взять тебя в деревню, а теперь…
– Да ерунда, поедем опять к нам, мама велела тебя привезти!
– Правда? – обрадовалась Мотька. Она, видно, чувствовала себя одинокой и брошенной. – Боюсь, мама не позволит, ты же знаешь ее!
– Выходит, ни ты, ни я совсем ее не знаем, кто бы мог подумать, что она замуж соберется?
– Тоже верно.
Вот так Мотька опять очутилась у нас на даче. А через две недели мы втроем – моя мама, Мотька и я – сели в поезд Москва – Таллин. Мама ехала туда с концертами «Старинные романсы». Как ни странно, Мотькину маму не пришлось долго уговаривать, полковник страшно обрадовался возможности на две недели избавиться от новоявленной падчерицы и с удовольствием оплатил поездку. Это вселяло в нас надежду на то, что в конце концов тетя Саша оставит Мотьку одну на старой квартире.
И вот мы втроем едем в Таллин. Нам повезло – в купе нет никого, кроме нас. Мама страшно радуется этой поездке, тем более что в Таллине живет ее старая подруга Клара. Мама, как гастролерша, будет жить в гостинице, а мы с Мотькой – у Клары. У нее есть дочка наших лет, Вирве. В раннем детстве мы с ней дружили, когда Эстония еще не была заграницей и мы с мамой часто ездили в Таллин и в Пярну.
Поезд отходил в 17:25, а часов в семь, когда мы уже напились чаю, наелись испеченных тетей Липой пирожков, мама сказала:
– Девчонки, давайте спать, а то в пять утра граница.
Спать? В семь часов? Нетушки. Так я и заявила маме.
– Ну, как хотите, а я ложусь. Выметайтесь в коридор и не трещите у меня над ухом.
Мы с удовольствием вышли в коридор. Там никого не было, очевидно, все остальные пассажиры поступили так же, как мама. А мы стояли у окна. Внезапно в вагон вошла женщина, красивая, хорошо одетая, с большой полукруглой сумкой очень необычного вида. Она быстро прошла по коридору и скрылась в следующем вагоне. Минут через пять появился мужчина в джинсовой куртке. Он заглянул к проводнице, но ее не было на месте. Тогда он обратился к нам:
– Девочки, вы тут случайно не видели женщину в синем костюме?
– Нет, а что? – сразу спросила Матильда.
Интересно, почему она ответила «нет»?
– Да ничего, – сказал мужчина, – просто я ищу свою знакомую, мы с ней потерялись.
– Нет, не видели, – повторила Мотька.
Мужчина пожал плечами и пошел в следующий вагон.
– Матильда, ты зачем соврала?
– На всякий случай, а то мало ли…
– Что?
– Вдруг она не хочет, чтобы он ее нашел? Вдруг он убийца?
– Ты что, спятила? Может, это просто любовь?
– Ой, да ну ее, эту любовь!
– Но ты же раньше сама всюду любовь видела!
– А у себя под носом проворонила! Мать родная втюрилась, а я и не заметила!
Вскоре мужчина в джинсовой куртке с озабоченным видом прошел обратно, снова заглянул к проводнице, теперь она была на месте. Мы подошли поближе и услышали, как он спросил, не видела ли та женщину в синем костюме. Проводница проворчала, что она на женщин не заглядывается. Он что-то тихо сказал ей, и она вдруг вежливо заверещала, что нет, ей-богу же, не видела она такой женщины. Нам показалось, что он чем-то напугал проводницу. Но зато, значит, женщине удалось от него уйти.
– Матильда, как бы нам опять не вляпаться в какую-нибудь уголовщину, хватит с нас!
– Да уж! За полгода пять расследований – это чересчур1. Может, и вправду пойдем спать?
– Пошли, от греха подальше!
Мы вернулись в купе. Мама спала крепким сном. Мы забрались на верхние полки и довольно быстро заснули. В половине пятого мама нас разбудила.
– Просыпайтесь, скоро граница!
Действительно, через некоторое время в купе вошел таможенник в синей форме, вежливо поздоровался и, словно что-то припоминая, уставился на маму. Потом заглянул в ее паспорт и расплылся в улыбке.
– Вы Наталия Монахова, та самая?
– Та самая! – улыбнулась мама.
После таможенника явился пограничник. Он не обратил на маму ни малейшего внимания, но зато попросил нас выйти из купе и с фонариком полез смотреть, не прячется ли кто-то на багажной полке. После этого все затихло, но поезд еще долго стоял. Затем он тронулся, а через пять минут опять остановился.
– Сейчас эстонские пограничники придут, – объяснила мама.
В самом деле, вскоре явился эстонский пограничник, проверил наши документы и ушел.
– Теперь все, мы уже за границей! – объявила мама. – Хотя вы уже привычные, за полгода второй раз за границей!
Это правда, весенние каникулы мы с Матильдой провели в Тель-Авиве. Спасенный нами банкир в благодарность оплатил нам двухнедельную поездку в Израиль, где мы с помощью моего троюродного брата Володи обезвредили контрабандиста. Надо надеяться, эта поездка будет поспокойнее.
Наконец все утихомирились.
– Девчонки, давайте поспим, три часа у нас еще есть.
Мы улеглись. Мама и Матильда мгновенно заснули, а я ворочалась с боку на бок, наконец мне это надоело, и я вышла в коридор. Ни души. Двери всех купе закрыты. «Вот в такой час и совершаются многие преступления», – подумала я. И тут вдруг дверь из тамбура открылась, и в вагон вошла давешняя женщина. Но узнала я ее только по полукруглой сумке. Сейчас она была в джинсах и в просторной рубашке. Вид у нее был затравленный. Увидев меня, она отшатнулась, но потом взяла себя в руки и вдруг решительно подошла ко мне.
– Девочка, ты в Таллин едешь? – очень тихо спросила она.
– Да.
– Одна?
– Нет, с мамой и с подругой.
– Как жаль…
– Почему?
– Я хотела попросить тебя об одолжении…
– Меня? – удивилась я. – О каком?
– Ты не могла бы спрятать одну вещь?
– Вещь? Какую? Зачем?
– Ах, я не могу сейчас тебе всего объяснить… Просто меня будут встречать и этой вещи не должно у меня быть… Вот! – Она вытащила из сумки небольшую синюю папку. – Ты не могла бы это спрятать? – с мольбой в голосе проговорила она.
– Могла бы, но…
– Не волнуйся, это ненадолго. Давай завтра где-нибудь встретимся, и ты мне ее вернешь.
Я начинала что-то понимать. Она боится, что у нее могут отобрать эту папку, а папка ей очень нужна. Глаза у женщины были очень печальные.
– Хорошо, давайте! Но где и когда мы встретимся?
– Ты Таллин знаешь?
– Более или менее.
– Давай встретимся на вокзале, у кассы предварительной продажи билетов, на втором этаже. Найдешь?
– Найду, конечно. А когда?
– Завтра, в двенадцать дня, ты сможешь?
– Смогу.
– Спасибо тебе огромное, ты даже представить себе не можешь, как выручила меня.
Женщина сунула папку мне в руки, чмокнула меня в щеку и поспешно ушла. Итак, я благополучнейшим образом опять вляпалась в какую-то историю.
Глава II. Старый Тоомас
Утром я Мотьке ничего рассказать не успела. Они с мамой вскочили буквально в последние полчаса перед прибытием, и тут уж было не до секретов. Они спешно умывались, мама красилась, то и дело чертыхаясь, так как в быстро идущем поезде краситься не слишком удобно. И вот, наконец, в окне коридора показались таллинские башни.
– Смотри, Мотька, вон та башня – это церковь Олевисте. А вон та – длинный Герман. А еще в Таллине есть башня Толстая Маргарита.
У Мотьки горели глаза.
– Аська, как здорово! Ты мне все покажешь?
– Еще бы!
И вот поезд подъезжает к перрону, и сразу в окно я вижу Клару с изящным букетом астр, желтых и лиловых, а рядом с нею девочку. Неужели это Вирве? Мы не виделись целых пять лет.
– Тата! Наконец-то! – кричит Клара. – Боже мой, Аська! Невероятно, совсем взрослая! Смотри, Асенька, это моя Вирве, тоже вымахала, да? А это, должно быть, Матильда? Ну, здравствуй!
Все это она выпаливает на одном дыхании, поочередно сжимая нас в объятиях, но тут к маме кидается какой-то мужчина.
– Наталия Игоревна, как я рад, что вы приехали! Где ваши вещи? Я сейчас отвезу вас в гостиницу.
– В какую? – спросила Клара.
– В «Виру», разумеется, в «Виру»! Идемте скорее!
– Татка! – кричит Клара. – Когда ты появишься?
– Не знаю! – уже на бегу отвечает мама.
Вот и все. Маму утащили.
– Так, теперь вы поступаете в мое распоряжение, а я вам спуску не дам! – смеется Клара. – Берите вещи и за мной!
На стареньких «Жигулях» она везет нас к себе. Они живут в дивном районе, у моря, рядом с парком Кадриорг. «Кадриорг» – значит долина Екатерины. Этот парк был разбит по приказу Петра Первого в честь Екатерины, его жены.
За окнами Клариной квартиры не видно ничего, кроме каштанов, и раньше, бывало, к ней в окно заскакивали белки.
– Клара, а белки к тебе еще ходят? – спрашиваю я.
– Нет, они вообще куда-то пропали. Здесь кругом много строят, может, им это не нравится. И даже ворон меньше стало.
Но все равно у Клары хорошо, красиво и удобно. Она поит нас кофе с эстонскими сливками, угощает потрясающими булочками и требует подробных рассказов о маме, папе, дедушке. Я вижу, что у Мотьки тоскливые глаза – ей хочется поскорее увидеть Таллин. То, что она успела разглядеть по дороге с вокзала, очень ей понравилось. Еще бы! Таллин – изумительный город.
Вирве, напившись кофе, заявляет, что у нее дела и ей надо уйти.
– Ну что за человек! – сокрушается Клара. – Это она вас стесняется.
– Нас? – поразилась Мотька. – Почему?
– Нелюдимка она у меня, вся в отца. Эстонский характер! Может, хоть вы ее встряхнете немножко.
– Встряхнем, Клара Анатольевна, еще как встряхнем! – весело обещает Мотька.
– Кларочка, а можно мы с Матильдой пойдем погуляем?
– Одни? – пугается Клара. – Ни в коем случае!
– Ну почему?
– Вы заблудитесь!
– Не заблудимся! Я помню Таллин, ты не думай. Сейчас мы от тебя выйдем и пойдем к гостинице «Виру», от нее через ворота Виру по улице Виру дойдем до Ратушной площади.
– Господи, неужели ты так хорошо все помнишь?
– Конечно, помню.
– Тогда ладно, ступайте, только осторожно переходите улицу. Вот, на всякий случай, возьмите телефонную карточку! А это вам билеты на трамвай. Сюда ходит первый и третий номер! Ой, постойте, возьмите деньги, может, вам мороженого захочется или воды.
Эстонские деньги – кроны. Красивые, с портретами писателей.
И вот наконец мы выходим из дому вдвоем. Я решила до поры ничего не говорить Матильде о женщине из поезда и о таинственной папке. Пусть пока спокойно наслаждается Таллином. А сама я чувствую себя такой взрослой – еще бы, я показываю любимой подружке дивный город, который, как мне кажется, хорошо знаю.
Пока мы шли к гостинице, все настоящие красоты Таллина были далеко впереди, но вот мы свернули вправо и увидели мои любимые ворота Виру с башенками, крытыми красной черепицей.
– Ой, какая прелесть! – воскликнула Мотька. – Какие ворота! А цветы! Спятить можно!
Действительно, слева торговали цветами. Чего только тут не было! Удивительной красоты букеты и букетики, украшенные кружевной травкой. Глаз не оторвать!
– Аська, а что такое «Виру»?
– Виру? Не знаю. Я привыкла, Виру и Виру, а что это такое, спросим потом у Клары.
Мы пришли на Ратушную площадь. Мотька только тихо охала.
Ратушная площадь очень изменилась. Теперь на ней было множество уличных кафе с сине-белыми и красно-белыми зонтиками.
– Аська, посидим?
– Посидим.
Мы взяли бутылочку эстонского лимонада «Келлуке», который я помнила с детства.
– Вкусно! Как «Спрайт», только еще лучше! – восхищалась Мотька.
– Смотри, Матильда, видишь на Ратуше фигурку? Это флюгер Старый Тоомас. Он охраняет Таллин, показывает, с какой стороны подбирается враг. Ладно, пойдем дальше. Смотри, это Сайякяэк, значит, Булочный проход.
– Ой, какой домик! Игрушечка, – хлопает в ладоши Мотька.
Я долго водила Матильду по своим любимым местам на Вышгороде и в Нижнем городе, и в результате она по уши влюбилась в Таллин.
– До чего же красивый город, и уютный какой! А ты, Аська, неужели все с девяти лет помнишь?
– Сама удивляюсь! Вроде бы не вспоминала совсем, а как попала сюда, так все и всплыло в памяти.
Наконец, уже едва волоча ноги, мы сели в крохотном дворике-кафе на улице Пикк-Ялг, что значит Длинная нога.
– А мороженое тут неинтересное, как в Москве, – разочарованно протянула Матильда.
И тут я вдруг сообразила, что должна сейчас рассказать Матильде о таинственной женщине, ведь еще неизвестно, когда нам удастся побыть вдвоем.
– Моть, послушай! – начала я.
– Ох, Аська, что за улица, с ума сойти, какая старина!
– Матильда, отложи свои восторги на потом, дело есть!
– Дело? – встрепенулась Мотька. – Какое дело? Откуда?
И я рассказала Матильде о ночном разговоре и о папке.
– Ты сдурела? На всю голову? – накинулась на меня подружка. – Почем ты знаешь, может, она шпионка?
– Может, и шпионка, – легко согласилась я. – Но что же мне было делать? Она так меня умоляла. И потом, я отдам ей завтра эту папку, и дело с концом.
– А где ты с ней встречаешься?
– На вокзале, в двенадцать часов.
– Я пойду с тобой.
– Она может испугаться и не подойти.
– А я в сторонке постою, понаблюдаю.
На том и порешили.
Глава III. Класс! Улет! Кайф!
На следующий день Клара, покормив нас завтраком, спросила:
– Ну, девочки, какие у вас на сегодня планы? Я, к сожалению, не смогу с вами пойти, но Вирве покажет вам все, что вы захотите, она отлично знает город.
– Мне нужно на вокзал, – заявила я.
– Зачем? – удивилась Клара.
– У меня там встреча с одной знакомой в двенадцать часов, а потом хорошо бы на море поехать.
– Вирве, детка, отвезешь девочек в Пирита?
– Отвезу, конечно.
К счастью, Клара ничуть не удивилась тому, что я встречаюсь с кем-то на вокзале, но маме лучше бы об этом не знать. Может, попросить Клару не говорить маме? Нет, так только хуже будет, она сразу что-то заподозрит.
– Матильда, – прошептала я, когда мы на минуту остались одни, – я пойду одна на вокзал, а ты пока отвлечешь Вирве. Незачем ее в это вовлекать.
– Наверное, ты права. Очень уж она малахольная.
– Эстонское хладнокровие, – объяснила я.
Встреча на вокзале теперь была вполне легальной, и к двенадцати часам я на трамвае отправилась туда, а Мотька с Вирве решили пока погулять в Кадриорге.
Без пяти двенадцать с папкой в руках я уже входила в зал предварительной продажи билетов. Работали только две кассы, и у каждой стояла очередь человек по десять. Я села на кожаный диван и стала ждать. Я пришла раньше времени, неудивительно, что женщины еще нет. Она не появилась и в двенадцать, и в четверть первого. Как же быть? А вдруг она вообще не придет? Я решила ждать ее до часу. Но она не пришла и в час. И только тогда я позволила себе заглянуть в таинственную папку. Но ничего интересного там не было. Только какие-то документы. «Наверное, очень важные, – подумала я. – Женщина так волновалась… Значит, с нею что-то случилось, раз она не пришла на встречу». Я решила подождать еще полчаса, но напрасно. Она не пришла.
Я опять села на трамвай и поехала в Кадриорг. Мотька и Вирве давно уже ждут меня у «Русалки». И наверняка волнуются. Хорошо, что в Таллине расстояния небольшие, и вскоре я уже подбегала к назначенному месту. «Русалкой» здесь называется памятник погибшему в конце XIX века кораблю российского флота «Русалка». Он стоит на берегу моря, и там постоянно толкутся туристы.
Мотька еще издали заметила меня.
– Ну, что? – подскочила она ко мне.
– Ничего, она не пришла.
– И что же теперь делать?
– Ума не приложу.
– Да что такое? – спросила подоспевшая Вирве. – У вас какие-то тайны, да?
– Никакие не тайны, просто женщина, которой я должна была отдать папку, не пришла, а где ее искать, я понятия не имею.
– А что за папка? – заинтересовалась Вирве.
– Не знаю, там какие-то документы, я их не изучала, только глянула.
– Можно посмотреть? – спросила она.
– Конечно, посмотри! – я протянула ей папку.
Вирве села на скамейку и раскрыла папку.
– Ну, и что ты там высмотрела? – полюбопытствовала Мотька спустя три минуты.
– Ничего, – отвечала Вирве, – тоска какая-то. А кому ты должна была ее отдать? Ты знаешь эту женщину?
Мы с Мотькой переглянулись. Кажется, Вирве не из болтливых.
– Пообещай, что не скажешь ни твоей, ни моей маме?
– Честное слово, буду молчать, как камбала!
Мы расхохотались. Отсмеявшись, я подробно поведала о своем ночном приключении.
– Здорово! Как в настоящем детективе! – спокойно проговорила Вирве. – А вдруг с этой женщиной что-то случилось?
– Не хочется про это думать, – протянула Мотька. – Я считаю, завтра надо опять пойти на вокзал в то же время. Вдруг эта женщина сегодня почему-то не смогла прийти и придет завтра? Может такое быть?
– Вполне! – согласилась я. Мне эта идея понравилась.
– А завтра не придет, пойдем послезавтра, – развивала Мотькину мысль Вирве.
– Это что же – каждый день туда таскаться? Жалко времени! – сказала я.
– Ладно, поживем – увидим, может, она завтра появится, – подвела итог Матильда. – А куда мы сейчас?
– Поехали в Пирита, купаться! – предложила я.
– Пошли лучше пешком, – сказала Вирве, – тут не так уж далеко, а идти вдоль моря очень приятно.
И мы отправились пешком в Пирита, где сначала показали Мотьке живописные развалины монастыря Св. Биргитты.
– Ой, а ведь я где-то уже это видела! – кричала Мотька, прыгая по камням. – А, знаю, вспомнила! Недавно старый фильм показывали – «Последняя реликвия»! Кайф!
Потом мы пошли на пляж.
– Море! Как я люблю море! Жила-жила, моря не видела, а тут уже второе – сначала Средиземное, а теперь Балтийское! Ой, какое холодное! – верещала Матильда.
– Это по сравнению со Средиземным, – усмехнулась Вирве, – а так очень даже ничего – 20 градусов вода!
– А глубина когда-нибудь будет? – спросила нетерпеливая Мотька. – А то идем-идем, и все по колено. Теперь я понимаю – пьяному Балтийское море по колено!
Мы долго плескались, затем прилежно загорали под руководством Вирве. Здесь, в Эстонии, каждый солнечный луч на вес золота, и стоит солнцу выглянуть, как все жители устремляются на пляж. Потом Вирве сказала:
– А сейчас я поведу вас в кафе, мама велела угостить вас венскими булочками.
– Венскими? – удивилась я. – Это что-то новое! Раньше я любила московские. Они теперь есть?
– Московские? Нет, я таких не знаю.
Мы пришли в продуктовый магазин, Вирве провела нас через зал, мимо витрин с рыбой и колбасой, мимо полок с конфетами и печеньем, к двери, войдя в которую мы ахнули. Небольшое, на несколько столиков, кафе. Но чего только нет на витрине! Булочки, пирожки, пирожные, торты, печенье, крендели. Глаза разбегаются.
– Ой, вот московские булочки! – узнала я старых знакомых среди великолепного разнообразия.
– А, теперь они называются просто булочки с кремом! – сказала Вирве. – Выбирайте себе по две любых, мама так велела.
– Я хочу вон ту, с фруктами! – сразу определила Мотька.
– Это и есть венская булочка!
– Да? – обрадовалась Мотька. – Вот что значит дедуктивное мышление! Это вкусно?
– Не то слово! Что вы хотите, кофе или чай?
Мы выбрали чай. Венские булочки совершенно затмили бывшие московские. Чуть-чуть теста, свежие фрукты – дольки киви, персика и мандарина, а под этим заварной крем – с ума сойти.
– В жизни ничего вкуснее не ела! – простонала Мотька.
– Да, полный кекс! – подтвердила я.
– Кекс? – удивилась Вирве. – Ты больше любишь кекс?
– Нет, – со смехом объяснила Мотька, облизывая перемазанные кремом пальцы, – кекс – значит: класс, улет, кайф.
– Кайф и класс я понимаю, а улет… хотя нет, это я тоже понимаю. Так вкусно, что можно улететь?
