Kitobni o'qish: «Птицы на проводе»

Пролог

Остров волков.

Желто-пряные луга, окутанные туманами, небо, связанное из сеточки алмазных звезд, ветер Черного озера, проникающий в двери, – они хранят тайны древнего острова уже много веков подряд. Пытаясь их узнать, будьте осторожны, ведь, путешествуя в неизвестное, прежними назад вы уже не вернетесь…

Весла осторожно погружались в воду, стараясь не нарушать стоявшую вокруг тишину. С каждым разом поднимать их и опускать в воду бесшумно получалось с трудом. Женщина на минуту перестала грести и потрогала лоб сидевшего рядом мальчика. Горячий, словно нагретый на палящем солнце камень.

– Мама, я умру, да? – еще коверкая звуки, произнес он.

– Нет, детка, нет. Все будет хорошо, – женщина чуть приподняла уголки рта и постаралась улыбнуться. Глаза же ее были по-прежнему напряженными. До острова оставалось чуть больше десяти метров.

Гаврила родился, когда Таисье исполнилось 42 года и ее волосы уже были полны серебра. Мальчик был слабым и болезненным младенцем, совершенно не похожим на своих старших братьев. Большую часть жизни Гаврила провел в кроватке в бреду. Приходившие знахарки лишь разводили руками и отводили глаза в сторону. Помочь сыну Таисьи они не могли. Но однажды у матери появилась надежда.

В то утро к ним на порог прилетел ворон, черный как смоль. «К беде», – подумала Таисья, но птицу не прогнала. Неожиданно ворон ударился оземь и обернулся темноволосой женщиной, невысокого роста. «Меня зовут Магда, – промолвила она, – я слышала о твоем сыне. Молва ходит в округе, что мальчик нежилец у тебя. Недолго ему осталось. За озером Черным, что за деревней Петровой, есть остров. Он небольшой, не живет там никто. Привези мальчишку туда через три дня. Оставь и поезжай обратно. Сына спасешь, если меня послушаешь». На этих словах женщина обернулась вокруг себя, бросилась на землю, обратилась вороном и улетела.

Мать еще долго стояла на пороге, не веря глазам своим. Перекрестившись несколько раз, увидела на полу перо черное. Так и осела к нему. Подняла да за пазуху спрятала от греха подальше. Но слова птицы все никак из головы не выходили.

Три дня обдумывала посланье вороновое. Три дня с силами собиралась. А Гавриле все хуже становилось, третьи сутки горел угольком. Обернула его в одеяло, в лодку положила да поплыла к острову. Ближе к ночи мальчик очнулся, посмотрел на мать, а ей только горше от этого: верно ли она поступила, что словам птичьим доверилась.

Причалив к острову, посадила Таисья сына на корягу у берега, поцеловала в лоб, обратно в лодку села и уплыла, слезами горькими умываясь. А через месяц и вовсе землю покинула…

Спустя сорок дней завелся в деревне Петровой волчонок. Видели его у дома, где Таисья с сыновьями жила. Сядет, бывало, у ворот и воет протяжно…

Часть 1

1

– Давай немного быстрее, опаздываем же! – крикнула Оля и пробежала первая через турникет, не оглядываясь. Такая у нее привычка – никогда не оглядываться.

Я никак не мог найти билет, снова и снова выворачивал карман наизнанку. Оля забежала в электричку, машинист пробубнил следующую остановку… и, о чудо – билет наконец-то вынырнул из кармана.

Протиснувшись сквозь толпу, я запрыгнул в вагон и принялся взглядом искать Олю.

– Я здесь! – она помахала мне рукой и показала на место рядом с собой. Я сел около нее и сразу почувствовал запах цветочного шампуня от ее взъерошенных волос, слегка пригладил их, но тут же отдернул руку: мне нельзя касаться Оли.

Она прислонилась головой к моему плечу и закрыла глаза. Я тоже попытался уснуть, но в вагоне было душно, словно в парилке, несмотря на мороз на улице. Решив открыть окно напротив, я встал с сиденья, чуть отодвинув Олю, и встретился глазами с девушкой, заходившей в вагон из тамбура. «Еще одна опоздунья», – посмеялся я про себя и протянул руки к окну. Форточка с легкостью поддалась мне, в вагон наконец-то ворвался свежий воздух.

Девушка остановилась напротив нас и озиралась по сторонам в поисках свободного места. Мне стало неловко перед ней, и я, посмотрев на Олю и сделав вид, что не заметил недовольную гримасу на ее лице, – уступил опоздунье место.

Прежде чем сесть, девушка сняла с себя пуховик и поддеву к нему. «Хм, не один я ношу поддевы», – отчего-то обрадовался я. Девушка все больше захватывала мое внимание.

Она постоянно поправляла сбившуюся на бок длинную челку, убирала ее подальше за ухо. Ее жесты были робкими и слегка встревоженными, мне показалось, что она чем-то огорчена.

Усевшись, она достала ноутбук и принялась за работу в Worde. Я обратил внимание на ее изящные длинные пальцы: на мизинце, словно украшение или татуировка, располагался небольшой шрам, а безымянный палец оказался зажат обручальным кольцом. Именно «зажат», такое сравнение показалось мне наиболее подходящим. Девушка сосредоточено отбивала безумный ритм на клавиатуре. Что-то в ней было неуловимо знакомое, хотелось смотреть на нее и смотреть, чтобы узнать, что именно показалось знакомым. Через несколько минут мне захотелось ее даже обнять, настолько она казалась беззащитной и маленькой. Но, пересилив себя, я решил отвлечься и начал рассматривать узор замерзшего стекла. Я искоса посмотрел на Олю: казалось, что она спала. За разглядыванием причудливых узоров на стекле и странной опоздуньи я и не заметил, как электричка подъехала к вокзалу.

Оля молча вышла из вагона на ледяную платформу, даже не надела шапку и перчатки. Я шел следом за ней, при этом пытался не упустить из вида недавнюю попутчицу.

– Пока! – Оля посмотрела на меня как-то странно и отрешенно. – До вечера!

Я махнул на прощанье и тут же забыл о ней, увидев, как недавняя попутчица пробирается к турникетам в город.

Обычно я сразу спускался в метро, но сегодня последовал за незнакомкой по улице. Она укуталась в ярко-малиновый шарф и мелкими шажками, стараясь не упасть, аккуратно спешила на трамвайную остановку.

Догнав ее у здания вокзала и не придумав ничего лучше, я пошел рядом. Наши шаги измеряли расстояние до остановки в унисон, словно мы были давно и близко знакомы. Мне даже показалось, что наши сердца тоже бьются в такт.

Вскоре она заметила меня и улыбнулась.

– Привет! – услышал я свой голос…

2

Спешка. Бежим. И так каждое утро. Как в комедии с неудачным сценарием актеры вынуждены играть роли клоунов, глупых и рассеянных, бегающих по кругу под музыку из старой передачи про Бенни Хилла. Кричу, не оборачиваясь:

– Давай немного быстрее, опаздываем же!

Запрыгиваю в вагон, занимаю сразу два свободных места, не теряя надежды поспать в дороге.

Артем появился из тамбура, когда электричка тронулась с места. Стандартно и ожидаемо. После бессонной ночи глаза слипаются, хочется поскорее их закрыть. Артем наконец-то пробирается ко мне, и веки, словно пудовые гири, опускаются вниз.

И тут же поднимаются вновь.

Артем решил приоткрыть окно, встал с места. Замечаю, что он переглядывается с «милой» блондинкой, вошедшей в вагон. «Началось», – словно пчелиное жало вонзается в голову мысль, уголки губ ползут вниз, сердце скручивается в узелок и становится каменным. «Спокойствие, Оля, только спокойствие», – говорит во мне кто-то голосом уставшего Карлсона… но поздно – Артем уже уступил блондинке место.

Закончив церемонию со снятием модного пуховика с поддевой, блонди достала не менее пафосный ноутбук в золотистом корпусе и принялась за работу.

Годы научили меня, что в человеке в первую очередь нужно смотреть не на одежду. На руки. Артем, кстати, перенял мою привычку. Вот и сейчас я заметила его взгляд на руках блондинки. Длинные острые пальцы, словно крючки, изогнулись над клавиатурой, цепляя буквы. Шрам на мизинце, выступающие вены, костлявые запястья. Она на секунду приподняла голову от ноутбука, и я посмотрела в ее огромные зеленоватые глаза. Блонди явно не та, за кого себя выдает. Надеюсь, Артем это понимает.

Оставшуюся четверть часа мы ехали молча. Артем делал вид, что разглядывает узоры на стекле, а я притворялась спящей: ни к чему выяснять отношения в душном вагоне.

Вскоре электричка дернулась в последних конвульсиях, и двери раскрылись. Мне хотелось на воздух. Я задыхалась. Близость блондинки и Артема выбивала меня из колеи. Забыв про шапку и перчатки, с немой толпой я выплеснулась наружу.

Пронизывающий февральский ветер привел меня в чувство, я снова могла говорить:

– Пока, до вечера! – попрощалась я с Артемом, но он не услышал меня. Его внимание было сосредоточено на блондинке из вагона.

Ничего. Нужно бежать дальше. Отвернувшись от них, я устремилась в метро.

Мне сегодня предстоит изучить еще с десяток рук. Посмотреть в десяток глаз. И лишь одному из пятерых откликнувшихся я скажу: «Да». За это коллеги называют меня «сканер», часто просят поделиться секретом моего успеха – ведь я не ошиблась еще ни разу.

Таких, как я, единицы, мы сразу чувствуем друг друга. Мы родились «сканерами». Нам достаточно посмотреть другому человеку в глаза или подержать его за руку – и в нас, как с флешек в компьютер, загружается информация о нем – вся его сущность…

3

– Привет! – Надя смотрела на меня из-под очков. – Что-то случилось?

Видимо, мой растрепанный вид говорил сам за себя.

– Все отлично, детка! – я подмигнула ей и закрыла дверь в свой кабинет.

Хотя кого я обманываю? Блондинка и Артем не выходили из моих мыслей. Неужели он отправится за ней следом и будет знакомиться? Как бывало уже не раз за этот год. Мне до сих пор было тяжело принимать его право на личные границы и свободные отношения. Очень тяжело. Я сделала глубокий вдох, тяжелый воздух наполнил грудь и, казалось, остался в ней, превратившись в камень.

Я бежала от них по переходам метро, бежала по лестнице в офис, а теперь забежала в кабинет и должна думать о работе. Больше всего мне не давала покоя та информация, которую я считала с глаз блондинки. Артем должен знать о ней правду. Я решила все ему рассказать вечером.

Сейчас мой сканер должен выбрать нового начальника нашего небольшого коллектива из нескольких претендентов на вакантную должность. Учредитель решил, что нам нужно расширяться и привлекать новых клиентов. Новый руководитель как раз и должен был помочь в поиске новых клиентов и сотрудников для перевозок.

Агентство у нас специфическое: мы ищем кадры для транспортировки оружия, секретных документов и прочих особо важных грузов. Наша компания ежегодно выигрывает государственные тендеры, поэтому мы обязаны соблюдать очень жесткие требования к персоналу.

А требования к фельдъегерям, или, попросту говоря, курьерам, перевозящим особо опасный и секретный груз, – как к космонавтам. Три этапа собеседований, анкеты, тесты, запрос рекомендаций и прочие важные условия способны преодолеть не все желающие… Но все эти способы ничто по сравнению с моим личным сканером, встроенным в мои руки и глаза с самого рождения. Именно поэтому мне нравится искать персонал, изучать сущность людей. Здесь я чувствовала себя на своем месте. Здесь мои способности были направлены в нужное русло. Отбирая надежных сотрудников, я знала, что нужна этому миру, мои способности не пропадали даром, а наоборот, приносили пользу.

Я налила кофе в кружку, разложила на столе перед собой резюме, пытаясь угадать характер их владельцев по фото. Это было одним из моих любимых занятий – некая медитация и элемент игры: совпадет ли первое впечатление с настоящей сущностью человека?

Первым в дверь постучался невысокий крепыш – ладонями размером с футбольный мяч. Несоответствие длины рук с ростом делало его похожим на гориллу.

– Добрый день! – голос у мужчины сильный, уверенный, чувствовалось, будто внутри есть надежный стержень.

Что ж, сейчас проверим, насколько он прочный.

– Добрый день! – я улыбнулась и протянула свою крошечную ладонь навстречу двум мячам.

Иван, так звали мужчину, обхватил мою кисть двумя своими, затряс ими в воздухе. Секунда и… Пусто. Ничего. Не срезонировали. От моих ладоней прошел холодок, коснулся кончика носа, слегка пощекотал его изнутри, перепрыгнул обратно к собеседнику… и интерес к нему тут же угас. Иван обладал низкой энергией, любил алкоголь, покуражиться в казино, красивых доступных женщин, часто предавал и подставлял людей. Внешность оказалась обманчива. Никакого внутреннего стержня не оказалось и в помине.

Жаль, что я не умела видеть это по фото. Я на секунду прикрыла глаза, отгоняя от себя всплывающие картинки из жизни Ивана. Мне ни к чему было тратить энергию напрасно, на очереди еще четверо кандидатов.

Попрощавшись с Иваном, я села обратно за стол выпить остывший кофе. Открыла резюме следующего кандидата. Борис Ит. Работал фельдъегерем при правительстве Москвы. Похож на голливудского актера: высокий, темноволосый, большие карие глаза. Фото, словно из дорогого журнала, костюм явно не из масс-маркета, руки в карманах… Что-то в нем было, какая-то загадка. Я не могла оторвать взгляд от фото, изучала детали и мимику и никак не могла понять, что же меня так заинтересовало в нем.

Внезапно, без стука, дверь распахнулась и на пороге, материализовавшись с фотографии, появился Борис. Он держал руки в карманах так же, как на фото; глядел на меня, изучая. Его пристальный взгляд моментально пленил. Я почувствовала, будто не я, а он сейчас будет меня собеседовать. Его самоуверенность граничила с дерзостью.

Около минуты он наблюдал за моей реакцией, видимо, знал, какое впечатление производит на женщин. Не в силах больше продолжать игру в гляделки, я кашлянула и протянула руку:

– Оля.

Ладонь Бориса накрыла мою. Кабинет тут же превратился в бескрайнее небо: не видно ни земли, ни горизонта. Я мгновенно полетела вниз, словно прыгала с парашютом… Вот только никак не могла вспомнить, как его раскрыть…

4

«Мила… милая Мила!» – повторял я про себя, глядя в застывший монитор.

Огромные, чуть раскосые, зеленые глаза Милы появились передо мной, стоило лишь прикрыть веки. И тут же растворились – возник строгий образ Оли: она укоризненно смотрела на меня, закусив губу.

Я не мог сосредоточиться на работе уже несколько часов подряд. Вновь и вновь мысленно прокручивал, словно кинопленку, наше утреннее знакомство с Милой.

Первое, что она сказала мне: «Вообще-то я замужем».

Палец с кольцом, словно острый меч, мелькнул перед моим лицом, защищая свою честь. Тем не менее это обстоятельство не помешало нам пообщаться и прогуляться до трамвайной остановки. В обмен на номер телефона я обещал не тревожить ее по вечерам звонками и сообщениями. Факт обладания заветным номером не выходил из моих мыслей. Я не мог работать и, словно мальчишка, думал: что же делать дальше?

С раздражением я схватил со стола исписанный лист бумаги, скомкал его и швырнул в стену. Еще не вечер!

«Проверка связи», – пискнул телефон, сообщение абоненту было доставлено. Второй шаг сделан.

Я отложил смартфон в сторону, встал с кресла, отодвинул жалюзи и начал смотреть, как рабочие разгребают снег во дворе. Февраль почти закончился, но не было даже намека на приближение весны. Ожидание ответа Милы меня утомляло так же, как и нескончаемый снег, лежащий на пути у дворников.

Телефон вновь завибрировал, я пересек кабинет в два шага и схватил его со стола.

Ответила. Улыбающийся смайлик!

«Может быть, поужинаем вечером?» – наглею я и замираю в ожидании ответа.

«Славно! У меня есть полчаса после 18», – Мила дарила мне надежду на встречу.

«Это значит – да?» – я все еще не верил своему счастью.

«Да».

Меня переполняли радостные эмоции, словно юного школьника, получившего любовную записку на перемене: хотелось смотреть на нашу переписку бесконечно. Казалось, что я сам сейчас был похож на этот улыбающийся смайлик, отправленный Милой.

Довольный собой, я сел за стол, открыл ноутбук и принялся читать сообщения в почте. Пришло очередное письмо от Оли. Она писала мне ежедневно, всегда в одно и то же время. Я даже не читал ее писем в последние месяцы. Мои просьбы не писать на личную почту оставались без внимания. Я не любил, когда семейные отношения смешивали с рабочими. Для этого существовали смартфон, смс-сообщения, социальные сети, в конце концов. Но Оля была верна своим привычкам как никто другой.

Мы женаты почти десять лет, неужели она ждала, что на вопрос, как я доехал, я скажу ей что-то новое?

«На метро», – написал я ей в ответ и удалил переписку.

Спустя несколько минут раздался звонок. Она. Оля всегда чувствовала, что что-то не так. Что я ей скажу? Она все равно рано или поздно узнает правду.

– Артем, я почти освободилась, встретимся через час у вокзала? – мне показалось, что ее голос дрожал.

– Извини, сегодня очень много работы, не жди меня, буду поздно. Ты в порядке? – я проговорил все скороговоркой, боялся, что она разоблачит мою ложь.

– Да. Хорошо.

Она положила трубку и, казалось, ничего не почувствовала, а я еще долго смотрел на мобильный. С экрана мне махала рукой улыбающаяся Оля. На фото ей было всего восемнадцать, и я любил ее до безумия.

«Пора сменить это фото», – подумал я и вышел из кабинета. Рабочий день подошел к концу.

5

Из офиса я выходила опустошенной, как стаканчик из-под дешевого кофе: меня выпили, всю до капельки, не оставили ничего даже на стенках. Четверо из пяти кандидатов, пришедших сегодня на собеседование, обладали отрицательной энергией, а значит, забрали часть моей при сканировании. Так бывает обычно, когда общаешься с низкими вибрациями сущностей. Поэтому я и носила перчатки, старалась свести контакты с такими людьми к минимуму.

Но не внезапная усталость беспокоила мое сердце и не утренняя встреча Артема с блондинкой. Борис. Его мощная энергетика словно парализовала меня при встрече, ввела в состояние транса. Я падала в бездну и не могла остановиться до тех пор, пока он не убрал свою руку с моей ладони. Такие ощущения я испытывала впервые в жизни. Я чувствовала это прикосновение даже после его ухода, его поток энергии прошел сквозь мою ладонь, по всем внутренним органам, заставил их сжаться, а сердце биться безмолвной птицей в клетке.

Осторожно спускаясь в метро по ступенькам, я прокручивала снова и снова наш с ним диалог. Борис испугал меня своей загадочностью и самоуверенностью. Словно в свинцовом оцепенении, я проехала до нужной мне станции и на автомате направилась в сторону вокзала. Время словно замерло, все происходящее вокруг перестало иметь значение, важно было лишь то, что творилось внутри меня. Мой сканер не сработал! Я, привыкшая считывать любого человека за несколько секунд, чувствовала себя сломанной и маленькой, будто не я Бориса, а он меня пришел сканировать в мой же собственный кабинет. Это и злило меня, и обессиливало одновременно. Кто он такой, черт возьми, чтобы так легко обходить мои способности?

Февраль не хотел сдаваться весне и демонстративно напоминал о себе всеми возможными способами. На улице усилился ветер, и мороз чувствовался острее. Он обдувал мои щеки, нос, хотелось поскорее зайти в электричку: согреться и отдохнуть.

Купив безвкусный капучино в привокзальном кафе, я направилась к турникетам. Замерзшими пальцами (оказалось, что перчатки я благополучно забыла утром в электричке) приложила билет к устройству, но он никак не хотел считываться. Так же, как и Борис мной. С пятой или шестой попытки мне все-таки удалось попасть на платформу, к электричке.

В вагоне нещадно топили, словно желали израсходовать все горючее, накопленное зимой. Я заняла свободное место у окна. Мысли тут же подхватили меня и снова унесли в мой кабинет, заставили заново пережить утреннюю встречу с Борисом.

Он не был «батарейкой», как Артем, и не был «низкочастотным», как Иван. Мне совсем не удалось «прочесть» его: он блокировал доступ. Я оказалась слабее, будто маленькая девочка. Это тревожило и притягивало к нему одновременно.

Борис был опытный руководитель, сильный логик и стратег, легко располагал к себе людей, кажется, в нем отсутствовали недостатки. Скорее всего, в понедельник мы увидимся вновь: хозяину фирмы Павлу он понравился, а значит, мы будем работать бок о бок.

Неизвестность меня пугала. До этого дня мне казалось, что моя жизнь предсказуема и скучна, словно бег по кругу. Люди редко удивляли меня. Сканеры обычно все знают наперед, видят больше, чем все остальные, чувствуют самую суть, которую не видно человеческим зрением. Но то, что произошло сегодня, никак не укладывалось в голове.

Конечно, в глубине души я догадывалась, что мои способности не безграничны.

Один раз в год, в апреле, сканеры России приезжают в Москву, чтобы поделиться опытом друг с другом, обзавестись нужными контактами, обменяться новостями и достижениями. Я была на таких встречах дважды и уже слышала истории о людях, способных блокировать нас. Не ожидала, что сегодня убедиться в этом придется лично.

Меня немного знобило, кофе остывал, согреться не получалось. Я почувствовала за спиной взгляд: сверлящий, настойчивый. Огляделась – все пассажиры погружены в гаджеты, до меня никому не было дела. Колеса электрички синхронно постукивали за стеклом, и казалось, жизнь протекала в своем привычном темпе.

Съежившись от неприятного и незнакомого ощущения беспомощности, я включила радио на мобильном, надела наушники. Ненавязчивая и тихая музыка полилась из динамиков, словно долгожданная гостья. Я немного расслабилась, засмотрелась в окно, на пролетающие мимо вечерние фонари.

«…ночной лес, вокруг нет ни души. Лишь высокие острые сосны устремляются вверх, к небу, туда, где виднеется кусочек тусклого света. Я бегу босыми ногами по холодной земле, падаю, поднимаюсь и снова бегу, платье мешает двигаться быстрее. Острые сосновые иголки впиваются в ступни, причиняя мне боль. Приподнимаю подол платья, чтобы ускорить бег, и вижу, что оно словно из средневековья – такое же мрачное и темное. Неожиданно под ногами хрустит сухая ветка, я спотыкаюсь об нее и падаю на землю. Пытаюсь подняться, но все безрезультатно: руки лишь жалко хватаются за траву и не могут нащупать опору. Совы глухо аукают где-то сверху в такт моему громко бьющемуся сердцу. Враг уже близко, он передвигается бесшумно, замирает в прыжке, слышно, как оскаливает зубы. Я не вижу его, но чувствую. Хищник совершает прыжок. В полете он замирает на мгновение, и я слышу, как стучит его сердце. Оно бьется в такт с моим. Я переворачиваюсь на спину и вижу глаза волка. Они карие. Это глаза Бориса…»

От ужаса я проснулась. В кармане куртки вибрировал мобильный, бумажный стаканчик выпал из рук, и кофе черным пятном растекся по вагону электрички.

– Артем, мне страшно, – сухими губами прошептала я в трубку, отвечая на звонок.