Kitobni o'qish: «Bella Венеция! Истории о жизни города на воде, людях, случаях, встречах и местных традициях»

Shrift:

Посвящается Венеции. Самому прекрасному городу на свете

Благодарности

Выражаю благодарность моей семье и близким.

Писателю Анастасии Соколовой-Буалле и Марине Опочинской за поддержку идеи и помощь. Подруге по общеобразовательной и художественной школе – Зиновьевой Зинаиде за прекрасные иллюстрации. Моему редактору Марии и издательству «ЭКСМО» за доверие и возможность творить в своем ритме.

Семье Галассо – Джорджо, Николе и его супруге Юлии Лукьянице, Марку Ригаттьери за помощь в поиске героев, консультации, готовность помочь в любой момент и особую душевность.

Моим венецианским подругам и знакомым: Регине Максимовой, Ольге Тумино, Анастасии Козаченко-Стравинской, Анастасии Тозелло – просто за то, что вы есть и что по-своему участвовали в создании произведения.

Всем тем, кто в меня верил, поддерживал и искренне ждал эту книгу, – большое спасибо.

И конечно, особенная благодарность самой Венеции. Без нее точно ничего бы не получилось.

Предисловие

Город – это люди, а не стены.
Фукидид

Идея книги пришла спонтанно. Конечно, это произошло в Венеции. С городом на воде связаны наиболее важные вехи моей жизни, поэтому дебютное произведение не могло быть о чем-либо другом.

Впервые я посетила Серениссиму в сентябре 2004 года. Один день среди каналов, эффектных дворцов, ярких масок, внушительных церквей и узких улиц вскружил голову молодой впечатлительной студентке, оканчивающей институт.

Тогда случилась настоящая любовь с первого взгляда, родилось особое чувство единения, страсти и восхищения роскошной Царицей Адриатики, как называли некогда Венецию. К слову, у нее несколько титулов. Первый и главный – Светлейшая республика Венеция, а также Республика Святого Евангелиста Марка, благозвучно именуемая Серениссима на итальянский лад.

Она подарила заряд вдохновения и подсказала идею художественного диплома, который я как художник-живописец создавала целый 2005 год согласно учебному плану моей Академии. На холсте я воспроизводила приятный хаос, что закружил тем благословенным сентябрьским днем, когда произошла наша, не побоюсь этого слова, роковая встреча. На диптихе выплывали гондолы, стрельчатые арки, водная гладь, мост Риальто, костюмы, веера, маски, роскошные ткани и архитектура.

Сколько раз я возвращалась к ней потом, спустя годы, не берусь судить. Венеция постоянно манит меня, вдохновляет, удивляет, дарит идеи, интересных людей и яркие жизненные открытия. В качестве очередного подарка голову посетила мысль посвятить этой красавице помимо живописного произведения пятнадцатилетней давности еще и литературное творение, где в качестве главных героев выступают местные жители.

О венецианцах обычно говорят следующее. Их мало, они постепенно оставляют город. Закрытые личности, не сильно жалующие туристов, общающиеся исключительно между собой и создавшие особый микрокосм в одном из самых туристических городов мира. Проще говоря, поймать настоящего венецианца – квест, а стать для него своей и того сложнее.

Отчасти это правда. Но многолетняя любовь к Венеции неожиданно для меня самой оказалась взаимной. В течение многих лет нашей бурной связи она дарила знакомства со своими жителями – ремесленниками, рестораторами, аристократами.

И вот в один погожий день, гуляя по пустынному сестьере¹ Каннареджо, внезапно осознала: ведь я знаю так много интересных персонажей в этом городе. Я же могу рассказать о Венеции через ее жителей. Кто они, эти загадочные венецианцы? Чем живут, что думают, что их волнует? А через историю каждого можно раскрыть и историю самой Серениссимы.

Сказано – сделано. Мастер масок поделился секретами производства масок и подробностями о карнавале, а заодно и о сотрудничестве со знаменитой программой «Жизнь других». Арт-директор первого кафе Италии «Флориан» поведал о появлении кофе, великих гостях и работе с Владимиром Владимировичем Познером. Известный писатель увлек мистикой и загадочной историей, приключившейся в одном дворце на Большом канале. Потомственный парфюмер удивил рассказом о становлении столицы парфюмерии и историей собственной семьи, где блистали аристократы и даже баронесса из далекой Российской империи. Праправнучатая племянница Игоря Стравинского – любимыми местами великого композитора и произведением, что он посвятил Евангелисту Марку. Сын известного режиссера эротического кино Тинто Брасса – Бонифаций – рассказал об играх с Микеланджело Антониони в детстве и о своем великом деде Джузеппе Чиприани, что вошел в историю как создатель знаменитого на весь мир розового коктейля «Беллини» и не менее легендарного блюда карпаччо.

Так сложилось двадцать глав. Каждая из них посвящена человеку, что не только поделился со мной частью жизни, но и позволил через себя раскрыть историю, культуру, легенды Венеции. Чтобы получилось увидеть ее настоящей, живой, открытой. Узнать Венецию без маски. Великолепный, гордый город, который я люблю больше всего на свете. Надеюсь, благодаря этой книге вы разделите эти великолепные эмоции, вдохновляющие творить, создавать, восхищаться и, конечно же, истово, глубоко, страстно и непременно взаимно испытывать самое прекрасное в этом мире чувство, имя которому любовь.

1. Ювелиры дожа и Марчелло Мастроянни

«Венеция из тех городов, где и чужак, и местный заранее знают, что они экспонаты».
Иосиф Бродский

Подвеска в виде венецианского мавра

С моста Каноника он прекрасно виден: белоснежный, округлый, с причудливыми завитками, украшениями, известным всему миру силуэтом. Мост Вздохов – один из главных символов Венеции, олицетворение красоты и эстетики, непременно вызывающий восторг от запечатленного в камне совершенства.

В основном туристы любуются им со стороны набережной Рива-дельи-Скьявони, толпясь на крохотном мосту и ожидая, когда же освободится место, чтобы сделать кадр на память. Местные же созерцают его с моста Каноника напротив, где путешественников значительно меньше, а компанию составят разве что гондольеры, зазывающие желающих на водную прогулку по узким городским каналам. Но даже их громкие речи и болтовня на венецианском диалекте не смогут отвлечь наш взгляд от кружевного красавца – ponte dei Sospiri².

Однако прежде, чем окончательно очароваться творением архитектора Антонио Контин (который, к слову, был родственником создателя моста Риальто), следует знать главный секрет: вздохи, в честь которых сей архитектурный шедевр XVII века получил название, никак не связаны с его красотой, романтикой или историей неземной любви. Вздохи те – прощальные, тоска по навсегда ускользающей свободе.

Присмотритесь! Строение XVII века соединяет Дворец дожей с тюрьмой, и именно по нему заключенные под стражей проходили после утвержденного приговора в отведенные им камеры для заточения. Не зря барочный мост крытый и высится высоко над водой – даже попытки сбежать оттуда заведомо обречены на провал.

Проход по нему ознаменовал для несчастных пленников последнюю возможность увидеть мир через узкие окошки, вдохнуть воздух свободы с характерным для лагуны запахом моря и соли. Запечатлеть в сердце яркую Венецию, вихрь ее повседневной жизни, впитать краски, звуки и пейзажи, зная, что уже через несколько секунд все исчезнет, уступив место холоду и сырости тюремных камер, откуда никому не удавалось сбежать.

Как тут не вздохнуть!

Единственным исключением за всю историю Венецианской республики стал ее мятежный и озорной сын – авантюрист и любовник Джакомо Казанова. Он не просто сумел выбраться из тюрьмы Дворца дожей, но и подробно описать это в книге мемуаров «История моей жизни», а через несколько лет после побега и возвращения в город на воде смело рассказывать все подробности приключения. Но Казанова такой один.

Нетрудно догадаться, что жители Серениссимы были готовы на что угодно, лишь бы их нога не ступала туда, ведь путь по кружевному мосту, переброшенному через канал, был только в одном направлении – в печально известные тюрьмы.

Но те времена прошли, и трагичность моста Вздохов испарилась в венецианском воздухе, как утренний туман с площади Сан-Марко. Ничего не мешает любоваться его красотой, стоя на мосту Каноника. А нахожусь я здесь не просто так, ведь буквально по соседству располагается ювелирный магазин одной венецианской семьи – Dogale Jewellery.

Найти его легко. Достаточно перейти через мост Каноника, кинуть взгляд на соседний, уже знакомый нам мост Вздохов, пройти несколько шагов по улице и слева увидеть небольшой магазин с многообещающей надписью на витрине – золотом по красно-коричневому красуется Dogale Jewellery dal 1952 (Ювелирный дожа³ с 1952 года).

Узкая прозрачная дверь и переливающаяся витрина с изделиями на темном бархате: масками, львами, камеями, золотом, серебром, искрящимися камнями, маврами, ангелами, черепами, цветами и стрекозами.

Внутри крохотное помещение с фотографиями посетителей и гостей, коробочки с изделиями, море золота и украшений на полках. На каждого входящего бросает взгляд красивый седой мужчина в очках, сидящий за стеклянной перегородкой. Вокруг него ювелирное оборудование и инструменты, а также детали будущих изделий. Часто он молчалив и сосредоточен, не отвлекается на звуки и суету. Иногда, впрочем, заметив искренний интерес к украшениям и Венеции, улыбается, снимает очки и откладывает в сторону работу, чтобы рассказать о себе и Серениссиме.

Это Джорджо Берто – основатель мастерской собственной персоной, коренной венецианец, появившийся на свет в отдаленном и меланхоличном районе Сант-Элена в 1937 году. Он застал Венецию совсем другой. Тогда в отсутствие телевизора детство у мальчишек проходило во дворах за веселыми играми и мячом, а заодно и с купанием в каналах.

– Вода была намного чище, чем сейчас, – поясняет Джорджо. – Да и такого движения лодок и вапоретто не существовало. Во времена локдауна в 2020 году, когда все сидели по домам, а водный транспорт ходил крайне редко, каналы очистились и стали прозрачными. Именно так было во время моего детства на Сант-Элене.

Уже в подростковом возрасте Джорджо начал интересоваться ювелирными украшениями и ручной работой. Мир золота, драгоценных камней и металлов манил и очаровывал, однако сначала юноша видел себя мастером починки и ремонта. Решение изменил случай: стоило попасть в творческие мастерские венецианских ювелиров, как молодой человек определился с будущей сферой деятельности окончательно и бесповоротно. Джорджо их работу воспринял как сказку, некое волшебное действие, в результате которого появляются произведения искусства, играющие камнями и сияющие золотыми бликами на солнце.

– Мне повезло с учителями, – откровенничает он. – Я попал фактически к «Микеланджело» ювелирного дела Венеции, он многое мне дал. Тогда же я влюбился в moretti – украшения в виде венецианских мавров, истинный символ города, что носят местные жители.

И действительно, темный мавр не так популярен, как грандиозный лев святого Марка, то тут, то там красующийся на колоннах, башнях, гербах, гондолах и флагах. Уступает он и другим небесным покровителям – святому воину Теодору или Николаю Угоднику, также берегущим город среди вод и отводящим прочь невзгоды. Мощи последнего хранятся на острове Лидо в одноименной церкви Сан-Николо – это не самый известный факт для приезжающих в город.

Тем не менее подвески и украшения в виде мавра – часть истории, а сама традиция ношения идет с глубокой древности и связана с приморской Далмацией – ныне территорией Хорватии и Черногории.

Раздираемый набегами пиратов, Адриатический берег считал фигурки мавров оберегами и талисманами, приносящими удачу и защищающими от разорения. В случае, если удавалось избежать опасности и остаться в целости и сохранности, их относили в места культа в качестве благодарности высшим силам за спасение.

Со временем Далмация вошла в состав Венеции, амулет ожидаемо попал в столицу Республики Святого Марка, чтобы стать символом гордой победы венецианцев над турками. По легенде, сам Отелло – бравый генерал и храбрый военный – носил мавра, сделанного из эбонитового дерева, золота и драгоценных камней, в качестве ордена на груди.

У знаменитого шекспировского героя имеются реальные прототипы, а еще в пользу драматичной любовной истории свидетельствует ажурный дворец Контарини Фазан на Большом канале, называемый палаццо Дездемоны. Кто именно вдохновил на образ Отелло, доподлинно неизвестно. Однако у всех претендентов семейная жизнь и обстоятельства судьбы отличались от повествования величайшего английского классика Уильяма Шекспира, воспевшего Светлейшую, ее владения, страсть, любовь и жгучую ревность. К тому же он взял сюжет из более раннего произведения Джиральди Чинтио «Венецианский мавр».

Вслед за военными аристократия Серениссимы полюбила мавров и сделала их изображения своим негласным атрибутом. С классических орденов они перекочевали на подвески, броши, серьги, браслеты и кольца. Дополнительно украсились жемчугом, эмалью, золотыми узорами, изумрудами, бриллиантами, рубинами, а в XX веке даже платиной.

Впрочем, красоту мавров ценят не только венецианцы, к ним примкнули и мировые знаменитости: княгиня Монако, актриса и икона стиля Грейс Келли, легендарный Эрнест Хемингуэй, Элизабет Тейлор, Элтон Джон, королевские семьи из Европы и дизайнеры всех мастей. Надеть изделие с темнокожим мавром – словно продолжить славную историю побед, удачи, элегантности, закрытых балов и щедрых приемов, смелости и отваги. Особенно ценно, что это может сделать любой желающий. Принадлежность к благородным семьям или военным кругам больше не требуется.

В мастерской у Джорджо имеются изделия с маврами на любой вкус. Он начал их делать еще в 1952 году в пятнадцатилетнем возрасте, а в тридцать два открыл свою мастерскую у моста Каноника на одноименной улице.

Локация продумана и выбрана со знанием дела: помимо моста Вздохов, базилики Сан-Марко и Дворца дожей (в честь которого магазин и получил название «Ювелирный дожа») по соседству красивейший дворик Сант-Аполлония и ресторан Rivietta, куда захаживал Иосиф Бродский.

При всей близости к основным достопримечательностям магазин Dogale Jewellery не бросается в глаза. Он словно спрятан в тени зданий и, как секретная пещера с сокровищами, ждет истинных ценителей. Он никогда не переезжал, не менял названия. Все шло прекрасно, клиентов у ювелира хватало. Однако в жизни снова появился господин случай и неожиданно ввел Джорджо в мир кинематографа.

Во-первых, он снялся в эпизодической роли гангстера в итальянской комедии «Полицейские» со знаменитым комиком Ренато Поццетто. Помимо Джорджо, в кадре появилась и его лодка – верная спутница по изучению лагуны, ее удаленных островков и каналов. Плавать ювелир предпочитает в сторону Альтино – это один из населенных пунктов, откуда в древности началась миграция людей с устойчивой суши на зыбкие острова, обещавшие защиту и недосягаемость для завоевателей.

Во-вторых, Берто удалось поработать с одним из самых знаменитых итальянских актеров за всю историю. Случилось это в 1980-е годы, когда создавалась кинолента «Две жизни Маттиа Паскаля», а часть съемок проходила в Венеции. По сюжету герой кинозвезды Марчелло Мастроянни должен покупать украшения на площади Сан-Марко, в связи с чем создатели фильма начали искать ювелира, готового не только предоставить свои изделия, но и сыграть эпизодическую роль, ассистируя любимому всей страной актеру. Фортуна устроила так, что этим человеком стал Джорджо Берто – с ним связались продюсеры картины, а тот поспешил дать согласие на участие в проекте. К сожалению, в финальную полную версию фильма эта сцена не вошла.

Во время работы Джорджо с Марчелло Мастроянни нашли общий язык и часто болтали. И хотя ювелир присутствовал на съемках и очень радовался, что изделия мастерской Dogale Jewellery пришлись по нраву звезде мирового масштаба, мысли были совсем в другом месте – его тринадцатилетняя дочка Урсула лежала в больнице, мучаясь проблемами с глазами. Мастроянни заметил настроения ювелира, а узнав причину беспокойства, решил сделать приятный сюрприз.

В фильме есть эпизод, где Маттиа Паскаль – герой Мастроянни – подписывает чеки. Кстати, ручку он тогда тоже позаимствовал у Джорджо. Но что же написал на них Марчелло? На одном из чеков красовалось послание, где актер пожелал Урсуле Берто – дочери своего нового знакомого – скорейшего выздоровления и всего самого наилучшего. Неудивительно, что подарок от знаменитости ее вдохновил, и совсем скоро девочка выздоровела и покинула больницу.

– Я отлично помню тот момент, ибо была просто ошарашена, – говорит Урсула – красивая, эффектная блондинка с внешностью актрисы. Сейчас ей пятьдесят три года, но, как и многие итальянки, с возрастом она обрела шарм, стиль и непередаваемое очарование. – С трудом верилось, что сам Марчелло Мастроянни пожелал мне здоровья, а моя история его тронула. Но это точно папа попросил, он же знал, как мне было тяжело и одиноко в больнице!

К сожалению, автограф не сохранился. Еще в 2018 году, когда я впервые побывала в их магазине, любопытство сыграло на руку – семья Берто показала листок из чековой книжки с крупным почерком и размашистой подписью с двойной «М», так что подержать в руках документ от Мастроянни лично мне удалось. Но в ноябре 2019 года в Венеции случилось одно из самых тяжелых наводнений за всю историю. Мастерскую Dogale Jewellery затопило, а многие вещи оказались потеряны, в том числе и драгоценное послание Урсуле от Марчелло.

– Я очень жалею, что мы не смогли спасти записку, – продолжает Урсула. – Но история, связанная с Марчелло Мастроянни, навсегда связана с нашей семьей. Для меня самой это одно из ярчайших воспоминаний юности. После того как съемки закончились, общение с актером тоже прекратилось. Отчасти папа этому даже был рад, ведь моя мама очень похожа на Катрин Денёв – любимую женщину Мастроянни. И папа шутил, что если Марчелло увидит ее, то точно увезет!

И действительно, сходство между Катрин Денёв и Сандрой – женой Джорджо – имеется. Обладая красотой и женственностью, умея произвести впечатление на окружающих, Сандра при этом не стремилась ни в кино, ни на телевидение, несмотря на поступающие предложения. А однажды она и вовсе отказала самому Микеланджело Антониони!

С известным режиссером, классиком авторского кино, именуемым «поэтом отчуждения и некоммуникабельности», призером премии «Оскар», Венецианского, Каннского, Берлинского фестивалей, Джорджо и Сандра оказались знакомы через друзей и однажды присутствовали на совместном ужине в одном из венецианских палаццо. Микеланджело заметил внешние данные девушки и был поражен ее красотой и фотогеничностью. Более того, он четко увидел ее в своем фильме и даже успел наметить роль. Антониони решил сделать предложение Сандре прямо на ужине, не затягивая. И каково же было удивление культового режиссера, когда венецианка отказала ему, признавшись, что кино ей совершенно безразлично, а главный интерес в жизни – дом, семья, муж и дети.

– Мама остается красивой домохозяйкой, – улыбаясь, подтверждает Алессандро – сын Джорджо и Сандры, старший брат Урсулы. – В нашей семье мы все трое работаем в мастерской Dogale Jewellery, кроме нее, у нее дела дома.

К слову, Алессандро в Венеции не совсем простой человек. До двадцати четырех лет он шел по стопам отца и обучался ювелирному мастерству. Однако в 1970–1980-е годы подул ветер перемен, стали появляться свободные радио, популярность которых вскружила его молодую голову. В результате он стал владельцем радиостанции.

– Те годы – золотая эпоха. Люди слушали музыку, говорили, тусовались, посещали разные места, было много общения. Атмосфера сложилась непередаваемая, словно ты понимаешь, что открыты все дороги, а будущее исключительно светлое и радостное. На этой волне в 1985-м я создал Radio Venezia Sound, наш офис базировался в районе кампо Сан-Лука, это место и сейчас вызывает приятную ностальгию, если я прохожу мимо, – вздыхает он.

Ребята вкладывались профессионально, подходя ко всему творчески, но постепенно росли налоги, ужесточались требования к СМИ, возникали сложности. От груза проблем опускались руки. В 1999 году Алессандро решил расстаться со своим детищем и продать радиостанцию. Как оказалось, это было очень правильным решением – покупатель, радиосеть из Милана, уже через год ее закрыл, а Алессандро – единственный в этой истории, кто оказался в финансовом плюсе.

– С 2000 года я тут, у отца. Я тоже умею создавать украшения, но делаю это нечасто, больше занимаюсь продажами. А как иначе, папу ведь отсюда не выгонишь! В свои восемьдесят четыре года он ходит на работу каждый день, все делает самостоятельно, еще и нам подает пример. Возраст не помеха! При этом у отца интересное хобби, он обожает подводную археологию и периодически спускается на дно лагуны!

Стоило упомянуть погружения, как у Берто-старшего загорелись глаза. Своему увлечению, как и работе, Джорджо отдается без остатка. Он прошел все возможные уровни, получил все полагающиеся сертификаты, а первый спуск совершил в 1985 году в возрасте сорока восьми лет. По иронии судьбы в тот самый год, когда его сын Алессандро создал собственную радиостанцию.

Там, глубоко под водой пришла любовь к археологии, когда в составе специализированного клуба Сан-Марко он исследовал дно лагуны, находя осколки старинных предметов, казалось, навсегда погребенных под илом и песком, замалчивающих свои тайны и истории. Извлекать их на поверхность, исследовать и слышать немое повествование вековой давности – ни с чем не сравнимое удовольствие.

А таится там многое. Ценные товары с Востока и Запада, дорогие предметы, потерянные с кораблей, и тысячи колец, что оседали в толще воды после роскошного праздника обручения дожа с Адриатическим морем. Он проходил каждую весну, в день Вознесения, дабы успокоить водную стихию, несущую Венеции не только жизнь и защиту, но и потенциальную угрозу и гибель.

Ритуал необычного бракосочетания появился в 1000 году. Мужем становился дож, а женой – бурные и своенравные венецианские воды. Однако свадьба до XII века обходилась без главного атрибута – кольца, пока папа римский Александр III не устранил досадную оплошность. По легенде, он снял перстень с руки дожа во время церемонии и бросил его в море, предложив закрепить таким образом торжество Венеции на Адриатике. С довольной женой проще договориться, рассудил глава церкви.

По традиции действие начиналось торжественной мессой в базилике Сан-Марко, а после будущий супруг занимал место на церемониальной галере Бучинторо с патриархом, знатью, главами гильдий и направлялся в сторону острова Лидо, где воды лагуны соединяются с морскими.

У каждого была отдельная роль в сакральной свадьбе человека и стихии: патриарх выливал святую воду, читались молитвы и слышались песнопения, а дож становился на носу с золотым обручальным кольцом в руках и со словами «Мы берем тебя в жены, о море, в знак истинного и вечного господства» бросал драгоценность новоявленной жене, надеясь на ее благосклонность.

С поисками обручального кольца дожа Джорджо не повезло, но за всю историю погружений он обнаружил около трех десятков ценных объектов – от античных амфор до венецианских цветных ваз эпохи Возрождения, от крошечных обломков до нетронутой временем посуды, которая, может возникнуть ощущение, сделана только вчера. Все они заняли место в музеях Венеции и региона Венето. Этот факт – предмет особой гордости синьора Берто. Кое-что даже хранится в знаменитом Дворце дожей и лишний раз напоминает о неслучайности выбора названия «Ювелирный дожа» для мастерской.

– Погружаться в лагуне самостоятельно запрещено, – уточняет Джорджо. – Это возможно только в составе официальных археологических экспедиций, участником которых я являлся. Дорог еще канал Сан-Феличе у Пунта Саббиони, там тоже случались интересные находки. Мне очень нравится эта деятельность, но сейчас я погружаюсь крайне редко: одному это делать нельзя, а друзья или уехали, или умерли. Одним словом, беда с компанией. Так что да, я часто в мастерской, делаю украшения, пока Алессандро и Урсула общаются с клиентами.

Кстати, многих гостей Dogale Jewellery дети Джорджо знают поименно и вспоминают с радостью и уважением. Например, однажды в магазин зашла секретарь Софи Лорен – актриса жила в отеле Danieli и была занята на съемках, но хотела сделать подарок детям. Сама она прийти не могла, но отправила помощницу, выбравшую изделия для сыновей дивы. Постоянным клиентом семьи Берто числилась и Марта Мардзотто – графиня, модель, стилист, эксперт в мире моды, известная личность в Италии. Вторит ей в любви к маврам и маркиза Арагонская – публичная дама, часто мелькающая на голубых экранах.

Впрочем, русским следом мастерская тоже очень гордится.

– В 2009 году нам поступил заказ из дома Романовых, – вспоминает с улыбкой Алессандро. – Одна принцесса захотела необычное елочное украшение, обязательно в венецианском духе. На Мурано была отлита форма шара, а папа делал крепление и сетку из золота и бриллиантов, которая его оплетала. Для нас это была огромная честь и большое волнение, понравится ли потомкам императоров работа. К счастью, секретарь заверил, что шар красуется на елке, все довольны и передают нам благодарности и поздравления.

Особая клиентура – местные жители, предпочитающие носить украшения с маврами, следуя истинно венецианской традиции. В их числе Кармела Чиприани – внучка знаменитого Джузеппе Чиприани – основателя Harry’s Bar. Она частый гость в Dogale Jewellery, к тому же подруга семьи. И конечно, герцогиня Катя Ферри Мельци д’Эрил, у предков которой в Миланском герцогстве около десяти лет жил Леонардо да Винчи.

Раскрою секрет – именно она привела меня к Dogale Jewellery и познакомила с Алессандро и Урсулой. Так что я тоже их клиент и поклонница мавров. Благодаря этому венецианскому символу произошла интересная история.

В феврале 2020 года я участвовала в съемках программы «Жизнь других» в Милане с Жанной Бадоевой. В мои обязанности входили поиск людей, локаций, перевод диалогов, общение с героями. Одной из них стала королева моды – Альберта Феретти, принявшая нас с группой в своем офисе-палаццо в центре Милана. Сияющая и улыбающаяся Альберта зашла в комнату и буквально сразу после приветствия заметила мои серьги в виде мавров. Не секрет, они были делом рук Джорджо Берто.

– О, венецианские мавры! – с восторгом сказала синьора Феретти и остановилась, чтобы получше разглядеть их. – Я обожаю Венецию и люблю все, что с ней связано. Дорогая, твои серьги прекрасны. Передай комплименты мастерам, это отличная работа.

Алессандро и Джорджо растаяли от этих слов, когда после окончания интервью получили похвальное сообщение. Конечно, новость о восхищении самой Альберты Феретти – кутюрье мирового масштаба – разлетелась по Венеции через друзей и знакомых, стала темой разговора в уютных барах и ресторанах, спрятанных в переулках.

Диалоги были слышны во двориках, крытых проходах, на набережных, лодках и мостах. В лавках и магазинах, за утренним кофе или вечерним бокалом белого. На рыбном рынке у Риальто и отдаленных островах лагуны. На балконах, у тяжелых порталов и остановках водных трамвайчиков вапоретто.

Наверняка и на мосту Каноника, с которого, когда выходишь из мастерской Dogale Jewellery и сворачиваешь из темного переулка на яркое солнце, так замечательно под болтовню гондольеров и плеск воды с умилением любоваться кружевным венецианским шедевром – мостом Вздохов.