Kitobni o'qish: «Попаданка вопреки дракону»
ГЛАВА 1
Сияние жемчуга завораживало. Нина непроизвольно вздрогнула, когда ожерелье выхватили из ее рук.
– Отдайте немедленно! – потребовала девушка, но в очередной раз натолкнулась на холодный взгляд оценщика. Его фамильяр, хорек с белоснежной шерсткой, до этого момента безостановочно носился по гостиной, но, почувствовав настроение хозяина, остановился и презрительно пискнул на Нину.
А что же сам господин Лестар? Толстяк в круглых очках и зеленом форменном костюме оценщика щелкнул пальцами, и спустя мгновение на ожерелье появилась бирка с номером. Отыскивая футляр, он, словно невзначай, помахал украшением перед носом девушки. Но уже через минуту, то ли осознав, что перегнул палку, то ли в полной мере ощутив испепеляющий взгляд Нины, оценщик произнес:
– Добропорядочные люди платят по счетам, госпожа Ролинс.
– Если я не могу забрать ни одну из вещей, зачем меня сюда пригласили? – возмутилась Нина, наблюдая как ожерелье приемной матери отправляется в один из магических ящиков оценщика.
– Лично вас сюда никто не звал. При составлении описи имущества требуется присутствие должника или одного из его ближайших родственников, – не преминул напомнить господин Лестар. Он высокомерно глянул на девушку и добавил: – Поверьте, я бы предпочел видеть здесь господина Алана Ролинса.
– Ищите ветра в поле, – отзеркалив взгляд, хмыкнула Нина. – Ролинсы меня официально удочерили, господин Лестар.
– Поэтому я и впустил вас сегодня в дом, – кивнул оценщик.
На щеках Нины вспыхнул румянец гнева, но толстяк, занятый упаковкой огромной фарфоровой вазы, этого не заметил. Кое-как пристроив вазу в ящик, он обернулся к девушке.
– Что касается вещей, то вы вправе забрать все, что не представляет материальной ценности, – сказал оценщик и путем невероятных усилий выдавил из себя вежливую улыбку.
Нина в ответ на это лишь скептически приподняла бровь. Никаких сомнений: господин Лестар пытается выпроводить ее из гостиной. Вполне ожидаемо. За последние два часа Нина весьма преуспела в уничтожении его нервных клеток.
Девушка немного поколебалась, а потом направилась к двери. Господин Лестар смотрел ей вслед и, кажется, не верил своему счастью. Уже через полчаса общения с этой особой он готов был признать, что у жены ангельский характер, а теще свойственна всего лишь легкая раздражительность.
На полпути Нина обернулась и невинным тоном произнесла:
– Вы не заметили два скола на вазе, а на серебряной заколке матушки сломана застежка.
На губах девушки расцвела пакостная улыбка, когда она услышала за спиной негодующий возглас. Теперь Лестару придется копаться в ящиках, чтобы проверить ее слова, а потом вносить изменения в опись.
Оказавшись в коридоре, Нина едва не налетела на еще одного оценщика. Этот тип, прижимая к груди позолоченный канделябр, бодро семенил по направлению к библиотеке.
– Да сколько вас тут! – прошипела девушка, решительно удаляясь от комнат, где имела все шансы наткнуться на коллег Лестара.
С самого утра по особняку Ролинсов сновали оценщики. Поправочка: бывшему особняку Ролинсов. Дом, как и все имущество, банк забрал за долги.
Родители еще вчера переехали на съемную квартиру. Смотреть, как по комнатам шастают люди в зеленых костюмах, явилась только Нина. Разумеется, не из сентиментальных соображений. Девушка надеялась незаметно умыкнуть хоть что-то из ценностей. Накануне, когда к ним явился королевский пристав с уведомлением о выселении, Нина растерялась не меньше родителей.
«Строго говоря это даже кражей назвать нельзя», – уговаривала она себя, приглядываясь к забытому на отцовском столе серебряному портсигару. Увы, в случае с портсигаром, как и позднее с жемчужным ожерельем, господин Лестар опередил Нину. Все, на чем останавливался взгляд девушки, безотлагательно отправлялось в магический ящик оценщика. Ее раздражение росло, а при упоминании Алана достигло пиковой отметки.
Нина была попаданкой. В отличие от многих себе подобных она не скрывала, а пожалуй даже наоборот, всячески подчеркивала этот факт своей биографии. Что бы вы почувствовали, если бы в пятнадцать лет неведомая сила выдернула вас прямо с подмосковного школьного двора и забросила в магический мир? Шок и любопытство у девочки-подростка быстро сменились гневом и требованием немедленно вернуть ее обратно к семье и друзьям. Таких истерик центр попаданцев в Литории еще не видел. Нина бунтовала, отказываясь принять тот факт, что ее магия опасна для близких. Проснувшиеся способности она просила немедленно усыпить. Всплески силы в себе чувствовала, но из упрямства продолжала игнорировать. Каким оказался ее магический дар? Нина попыталась бы его скрыть, но… Когда по пять раз на дню полностью меняешь облик, все без труда распознают в тебе метаморфа.
Стоит отметить, что Нину перенесло в довольно крупное по здешнем меркам государство – Адарон. В его столице, Литории, попаданцы давно перестали считаться диковинкой. Правящий монарх умел ценить магические ресурсы. По его указу в стране внедрили систему адаптации для попаданцев, включающую не только обучение и развитие дара, но и жизнь в семьях обычных адаронцев. Большинство выходцев из немагических миров попадали в Адарон в возрасте от десяти до пятнадцати лет. Опекуны назначались им вплоть до поступления в магическую академию. Стать опекуном мог только человек с безупречной репутацией и сознающий всю ответственность этой работы. Да, именно работы! Ведь опекуны знакомили попаданцев с местным укладом жизни. С учетом доступности заклинаний, артефактов и волшебных существ, это часто оказывалось делом весьма нелегким.
После трех месяцев пребывания в столичном центре попаданцев, Нина стала замечать, что регулярные истерики больше не производят должного впечатления на персонал. Копировать перед зеркалом внешность знаменитостей из прошлой жизни ей надоело, а желающих взять под опеку неуправляемую девчонку не находилось. Нина уже всерьез задумывалась о побеге и странствиях по Адарону, когда на пороге ее комнаты появились супруги Ролинс.
Натаниэль и Глория Ролинс. Обоим чуть за сорок. Респектабельная, но без вычурности одежда. В каждом жесте и слове легко угадывалось аристократическое происхождение. Нина от недостатка наблюдательности никогда не страдала, поэтому сразу поняла, что с этой парой что-то не так. Не очень-то они были похожи на тех, кто являлся за попаданцем в надежде подзаработать. О своих выводах она объявила с безапелляционностью пятнадцатилетней всезнайки, за что удостоилась сурового взгляда от смотрителя центра. Этот сухопарый старичок, пока представлял девушку Ролинсам, топтался на пороге ее комнаты, пребывая в полной уверенности, что здесь-то посетители точно надолго не задержатся. Есть ведь более покладистые и менее ершистые подростки. Зачем тратить время на эту невоспитанную девицу? Смотритель оказался крайне удивлен, когда Ролинсы не только решили потратить время, но и в тот же день забрали Нину к себе.
Они не стали скрывать от попаданки причину своего приезда в центр. У Ролинсов было двое детей. Двадцатилетний Алан и шестнадцатилетняя Адриана. Сын в прошлом году закончил академию, а дочь… Адриана едва успела стать первокурсницей. Спустя месяц после начала занятий Ролинсы получили из учебного заведения конверт с траурной каймой. Тело Адрианы обнаружили в запертой изнутри аудитории зельеваренья. Следствие так и не смогло выяснить, по какой причине остановилось сердце первокурсницы. Впрочем, для раздавленных горем родителей это уже не имело значения. Узнав, что Адриана тоже была метаморфом, Нина собралась возмутиться. Но в последний момент передумала. Словно поняв, какую резкость едва не выпалила попаданка, Натаниэль Ролинс протянул ей фото.
– Вы на нее не похожи, Нина. Как видите, мы не пытаемся в вашем лице обрести замену, – произнес мужчина. Голубоглазая блондинка с фотографии безмятежно улыбалась попаданке. И Нина поверила. Конечно, впоследствии она не однажды проверила на прочность выдержку приемных родителей, но в тот момент… Несмотря на все различия, эти люди нашли в ней что-то родственное. Нина осознала это вполне отчетливо.
Боль от потери собственной семьи, ядовитой змеёй терзавшая ее все эти месяцы, постепенно начала сдавать позиции. Переезд к Ролинсам стал отправной точкой для важного изменения в Нине. У нее наконец-то появился интерес к магии. Не желание шокировать каждого встречного, копируя его облик, а стремление изучать свои способности, тренироваться в длительном перевоплощении. В итоге, как только Нине исполнилось шестнадцать, она поступила в магическую академию. К выпускному курсу она развила свой дар метаморфа до такого уровня, что могла мастерски копировать не только внешность, но и голоса людей. Несмотря на поддразнивания Алана, Нина умудрилась закончить академию с довольно высокими баллами.
Алан… Новообретенный брат. Первый год в доме Ролинсов прошел для Нины под знаком обожания этого златокудрого молодого человека. Это сейчас она морщится от досады, вспоминая, как идеализировала Алана, а в пятнадцать он казался ей сошедшей с экрана кинозвездой. Талантливый некромант, забросивший занятия магией сразу после окончания академии. Алан не просто был красавцем, он обладал невероятным обаянием и способностью располагать к себе людей. Банальный комплимент в его устах звучал, как искренняя похвала. Избитые шутки принимали черты остроумия.
Время, когда Нина краснела от каждой улыбки брата, закончилось, стоило ей обнаружить, что добродушие и веселость Алана – всего лишь маска. В моменты когда молодой человек думал, что находится в одиночестве, приветливая улыбка быстро сползала с его лица, а глаза приобретали решительный блеск. Он подолгу, с ожесточенной сосредоточенностью, что-то писал в своей записной книжке. Каков брат на самом деле? Что его заботит? Почему даже перед родителями он всегда разыгрывает весельчака? Этого Нина не знала и предпочла не совать нос в секреты Алана.
Месяц назад ей пришлось об этом пожалеть.
Алан исчез, оставив письмо, в котором извинялся за поспешный отъезд и обещал отправить весточку при первой же возможности. Вскоре он действительно написал. Сначала из приморского Сартра, еще через неделю из восточного захолустья Воллоны. Подозрительным это казалось только Нине. Родители были уверены, что сын готовит какой-то важный материал для возглавляемой им газеты. Но ради какой сенсации главный редактор «Магического сплетника» решил исколесить страну?
Газета была любимым детищем Натаниэля Ролинса. После того, как Алан закончил академию, он изъявил желание возглавить издание. Отец с радостью передал ему бразды правления. В дальнейшем он позволял себе только робкие замечания по поводу изменившегося содержания газеты. «Магический вестник» при Алане превратился в «Магический сплетник».
Спустя три недели после исчезновения Алана к Натаниэлю Ролинсу заявился представитель банка, чтобы сообщить о долгах сына. Пока Ролинсы пытались выяснить, когда и при каких обстоятельствах Алан успел заложить дом и взять кредит на кругленькую сумму, прошел последний срок платежа. В распоряжении семьи остался только «Магический сплетник» и весьма скромная сумма наличных денег, которых едва хватило на то, чтобы снять квартиру в приличном, но уже чуть менее респектабельном районе столицы.
Родители не потеряли веры в сына, даже увидев заемные бумаги и размашистую подпись Алана на них. Глория Ролинс продолжала искренне верить в то, что произошла чудовищная ошибка: Алана подставили или ему пришлось ссудить денег кому-то из друзей. В любом случае ее мальчик скоро приедет, решит все вопросы с банком, и они вернутся в свой дом… Супруг не разубеждал ее, но по мрачному выражению лица Натаниэля Ролинса было ясно, что он не разделяет наивности Глории. Он сильно сдал за эти недели. Казалось, чем больше времени проходило с момента отъезда Алана, тем меньше он верил в возвращение сына.
Когда встал вопрос о том, что делать с «Магическим сплетником», Нина робко озвучила приемным родителям свое желание возглавить газету. Последние полгода она провела в редакции, выполняя все поручения брата. Девушка писала короткие статьи о магических новинках и улаживала конфликты с читателями, которые приходили жаловаться на те или иные публикации.
Может, Алан и не всерьез называл Нину своей правой рукой, но все же в сложившихся обстоятельствах она посчитала нужным взять ответственность за редакцию на себя. Ведь продать «Магический сплетник» не представлялось возможным – на скатившееся до уровня бульварной газетенки издание попросту не нашлось покупателей. Отец сразу ее поддержал. Однако радость Нины была недолгой. Глория Ролинс высказалась решительно против ее работы в редакции. Представительнице аристократического, пусть и обедневшего за последние три поколения рода, претила сама мысль о том, что приемная дочь будет работать. Нина потратила целый день на уговоры, и в итоге они с матерью нашли компромисс.
– Ты же понимаешь, дорогая, редакция – это временно. Только до приезда Алана. К тому же тебе пора подумать о замужестве… – повторяла Глория после каждого упоминания «Магического сплетника».
Нина покорно кивала и улыбалась. Спорить или тем более ссориться с матерью в ее планы не входило. Проблемы она предпочитала решать, ранжируя их по степени важности. Избавиться от навязанного жениха она всегда успеет, а вот восстанавливать репутацию газеты нужно уже сейчас.
Впрочем, в данный момент Нине требовалось опередить оценщиков, отыскав в особняке хотя бы одну комнату, куда еще не сунул нос ни один из этих противных типов. Девушка медленно пересекла коридор, заглянув в каждую открытую дверь. Пока выходило, что оценщики уже везде успели развить бурную деятельность.
«Придется попытать удачи на втором этаже», – подумала Нина, бесшумно проскользнув к лестнице.
Пятью минутами позже попаданка убедилась в том, что оценщики успели похозяйничать и в ее спальне, и в гостевых покоях и даже в комнате Адрианы. Девушка подошла к последней двери. Она была закрыта, но это уже не внушало оптимизма. К тому же заходить в комнату Алана совсем не хотелось.
Нина вздохнула и потянула за ручку. Если бы не страх привлечь к себе ненужное внимание, в следующий момент она бы громко присвистнула. В комнате царил беспорядок, которого никак нельзя было ожидать от чистюли Алана. Нина отлично помнила, как брат полгода назад попросил служанку не «утруждаться уборкой его комнаты». Джилли это только обрадовало, Нину удивило, а родителей… кажется, они восприняли как должное то, что сын будет самостоятельно обновлять бытовые заклинания.
Нина обошла кровать и распахнутый настежь шкаф. Алан явно собирался впопыхах. Одежда разбросана, вешалки свалены в кучу. Нина словно наяву увидела, как старший брат спешно перетряхивает гардероб, готовясь исчезнуть из их с родителями жизней. Бюро из лакированного красного дерева выглядело островком аккуратности среди царящего в комнате хаоса. Перепрыгнув через валявшиеся на полу брюки и рубашки (кажется, их было не меньше дюжины), Нина подошла ближе и выдвинула один из ящиков.
Ни единого клочка бумаги, ни крохотного обрывка письма. Что бы Алан тут ни хранил, он успел это забрать с собой или позаботился уничтожить. Девушка уже не рассчитывала на везение, когда потянула на себя выдвижную панель, но та протестующе заскрипела. Нина из упрямства еще несколько раз ее подергала. После очередной попытки на пол с приглушенным стуком что-то упало.
В глазах Нины вспыхнул огонек азарта. Может, удастся обнаружить нечто такое, что прольет свет на поведение брата или укажет, где его искать? Ох, она бы многое отдала за возможность высказать Алану все, что о нем думает! Разумеется, Нина бы помогла ему выпутаться из неприятностей, в которые он, судя по всему, угодил. Но сначала непременно бы высказала все, что накопилось…
Девушка присела на корточки, ее взгляд заскользил по ковру. Крошечная записная книжка в черной кожаной обложке обнаружилась возле стены, но Нина не смогла дотянуться до нее рукой. Пришлось лезть под бюро, чтобы ее достать.
– Что вы тут делаете, госпожа Ролинс?
ГЛАВА 2
Нина от испуга дернулась, пребольно стукнувшись головой о столешницу бюро. Господин Лестар мог бы схлопотать проклятие за то, что застал ее в столь нелепой позе. Увы, даром проклятий Нина не обладала.
Поднявшись на ноги и поспешно отряхнув платье, попаданка буркнула:
– Собираю паутину, господин Лестар. Подумала, ее вы тоже захотите забрать.
Юркий белый хорек выхватил из рук Нины записную книжку и поспешил к оценщику. Попытавшись схватить фамильяра, Нина вместо пушистого хвоста поймала ладонью воздух и с возмущением уставилась на толстяка.
– Так-с, посмотрим… – произнес Лестар, проигнорировав взгляд девушки.
Он принялся листать страницы, рассеянно поглаживая хорька по спинке. Фамильяр взобрался оценщику на грудь и теперь морщил нос, рассматривая свою добычу. Хоть Нина и была рассержена, не могла не позавидовать, глядя на этих двоих. Да, тут настоящая дружба, а не взаимовыгодное сотрудничество, в котором магу неизменно отводится главная роль. Разумеется, менее противным в глазах Нины Лестара это не делало, но все же…
Не каждый маг мог завести фамильяра. Вот к попаданцам магические зверюшки симпатией никогда не проникались. Нина целый семестр в академии потратила на то, чтобы подружиться с одной из тамошних сов. Лакомства пернатая нахалка с удовольствием принимала, но этим ее интерес к Нине и ограничивался.
– Артур! Вы не поверите… – в комнату запыхавшись влетел коллега Лестара и смущенно замер, увидев Нину.
– В чем дело, Перри? – спросил Лестар, окинув высокого темноволосого мужчину скептическим взглядом. Хоть эти двое и обращались друг к другу по имени, Нина сразу сообразила, что противный Лестар занимает более высокую должность, чем покрасневший от ее улыбки Перри.
– Прошу прощения… Мне сейчас сообщили… Совершено очередное похищение фамильяра! – выпалил Перри.
Нина тут же навострила уши. Лестар от заинтересованности встрепенулся и захлопнул записную книжку Алана.
– Прямо на центральной площади, – завладев всеобщим вниманием, продолжил вещать Перри. – У барона Инжелиуса похитили его кабанчика.
– Неужели опять обошлось без свидетелей? – прижав хорька к сердцу, спросил Лестар.
Перри кивнул.
– Немыслимо! – Нина решила подключиться к беседе и поддержать рассказчика.
– Барон зашел в ювелирную лавку. Пока он выбирал запонки, кабанчик обнюхивал прилавок. Как только продавец упаковал покупку, и барон полез в карман за кошельком… – Перри выдержал драматическую паузу, прежде чем продолжить: – Он обнаружил, что фамильяр исчез!
В комнате повисла многозначительная тишина. Мужчины думали о необъяснимом исчезновении кабанчика и безутешном бароне, а Нина… Предприимчивая попаданка думала о том, что поместит эту новость на первую полосу завтрашнего выпуска «Магического сплетника».
Выяснить, в какую ювелирную лавку заходил барон Инжелиус, не составит труда. Никаких сантиментов. Только изложить факты и сдержано призвать жителей Литории проявлять бдительность, пообещав следить за развитием событий. И фото! Фото барона в обнимку с любимым фамильяром обязательно нужно напечатать.
Цинично? Возможно. Но, возглавив газету, Нина всерьез вознамерилась доказать всем, что способна вернуть ей престиж, а семье – благосостояние.
– Что ж, господа, не буду мешать вам работать, – произнесла Нина и поспешила к двери.
– Госпожа Ролинс, разве вы не собирались забрать это? – Лестар протянул Нине записную книжку. Девушка машинально взяла ее.
Попрощавшись с оценщиками, Нина пулей вылетела из дома. Мысленно она уже набрасывала план будущей статьи.
Широкое крыльцо. Немного обшарпанная, но еще вполне респектабельная дверь. Сверкающая золотыми буквами вывеска. Редакция с порога встретила ароматом кофе и громкими спорами. На этот раз Клайд Нортон, обозреватель светской хроники, пытался оправдать непомерные траты герцога Форестера. В его голосе сквозило неприкрытое высокомерие. Возможно, поэтому коллеги в лице Арчибальда Ретона и Селестины Стайн не спешили войти в положение герцога, которому потребовался позолоченный бассейн для недавно заново отстроенного замка.
– Ну, как вы не понимаете, – горячился Нортон, – у герцога уже есть позолоченный клозет. Он не может довольствоваться примитивным мрамором. Это же дисгармония!
Селестина пренебрежительно фыркнула. Стройная зеленоглазая блондинка обладала даром ясновидения. Она вела в «Магическом сплетнике» раздел с предсказаниями. Нину, когда она только начала работать в газете, очень удивляло отсутствие недовольных ответами Селестины о супружеской неверности, смене работы, необходимости переезда и прочих житейских делах. Но госпожа Стайн была девушкой поэтичной и возвышенной, она так часто использовала метафоры и замысловатые сравнения, что трактовать ее слова можно было как угодно. На адрес редакции регулярно приходили десятки писем с благодарностями в адрес прорицательницы. Завидев очередную партию конвертов, Селестина, позвякивая подвесками на многочисленных браслетах, лишь смущенно разводила руками. В родном мире Нина назвала бы ее шарлатанкой, но здесь и сейчас была благодарна за то, что Селестина не последовала за большей частью сотрудников редакции, которая уволилась, узнав о пошатнувшемся финансовом положении Ролинсов.
– Герцог живет не по средствам. Еще пара лет позолоты на всех поверхностях фамильного жилища и его ждет банкротство, – авторитетно заявил Арчибальд Ретон. Почтенный седовласый счетовод «Магического сплетника» отличался прямотой суждений. Он поправил пенсне на своем выдающемся носу, а затем машинально пересчитал письма, которые держал в руках. Никто из коллег не смел покушаться на ежеутреннюю привычку Арчибальда Ретона забирать корреспонденцию, пришедшую на адрес редакции.
Клайд Нортон отмахнулся от мнения счетовода. Он явно готовился разразиться еще одной тирадой в защиту Форестера, но приход Нины нарушил его планы. Миновав узкий полутемный коридор, она вошла в помещение, которое служило своеобразным опен-спейсом для сотрудников.
– Доброе утро, – произнесла девушка. Она всю дорогу предвкушала, как расскажет подчиненным об очередном похищении фамильяра и как они примутся вносить изменения в уже почти готовый к выходу завтрашний номер газеты. Но вместо этого, почувствовав неладное, Нина спросила: – А где Джейд? Опять опаздывает?
Арчибальд и Селестина смущенно потупились. Клайд махнул рукой на пустующий стол за спиной попаданки. Нина обернулась. На старом, покрытом царапинами и чернильными пятнами, столе лежал один-единственный лист бумаги. Заявление об уходе. Еще одно.
– Мы прекрасно обойдемся и без него, – заявил Клайд Нортон. Подойдя к Нине, он попытался обнять ее за плечи. Девушка увернулась, с трудом удержавшись от того, чтобы не поморщиться.
Клайд ей не нравился. Если не присматриваться, этот двадцатипятилетний щеголеватый брюнет производил вполне благоприятное впечатление. Но… Нина в первый же день своего пребывания в редакции поняла, что он метил на место главного редактора. То, что Клайд Нортон не устроил скандал, а принял ее назначение с заискивающей улыбкой, не улучшило впечатления девушки о нем. За его внешним лоском Нине мерещилось желание подражать Алану. Но Клайд в сшитом по последней столичной моде костюме и с набриолиненными до зеркального блеска волосами оставался лишь блеклой тенью старшего брата Нины. Девушке было неприятно ощущать на себе масляные взгляды Клайда, но указать ему на дверь она не решалась. Сотрудники и так разбегались из «Магического сплетника».
Нина подошла к столу, за которым еще вчера работал весельчак и балагур Джейд. Он заведовал кулинарной колонкой и едва ли не ежедневно уверял в своей преданности Ролинсам. Нина печально улыбнулась. У всякой лояльности есть свой предел. Уж в этом-то она успела убедиться, оказавшись в редакторском кресле. На первом же совещании объявила, что финансовое состояние газеты весьма и весьма шаткое. Пожинать плоды своей честности попаданка начала в тот же день – все внештатные сотрудники объявили об уходе. Даже после этого продажи тиража и прибыль с рекламных объявлений едва позволяли сводить концы с концами.
– Нам придется обойтись без Джейда, – в пику Клайду произнесла Нина. – Но есть и хорошая новость: я нашла отличный материал для первой полосы.
Обсуждение того, какой должна быть статья о похищенном фамильяре, заняло полтора часа. Селестина была задумчива и ограничилась тем, что время от времени бросала на Нину пристальные взгляды. Арчибальд Ретон внес несколько ценных замечаний относительно того, как лучше преподнести читателям случившееся с бароном. Клайд тем временем всячески критиковал текст, который написала Нина. Девушка сознавала, что не обладает остроумием Алана. Да и сам Нортон, с его опытом в описании приемов и балов, был для Нины все еще недосягаем.
– Сами подумайте, госпожа Ролинс: завтра все заголовки будут посвящены этому происшествию, – заявил обозреватель светской хроники.
– Значит, нужно сделать так, чтобы наша статья выгодно отличалась от остальных, – решительно парировала Нина. На Клайда ее испепеляющие взгляды не производили такого же эффекта, как на оценщика Лестара. Нортон лишь снисходительно улыбнулся, чем вызвал очередную волну негодования у Нины.
Примечательно, но именно сильные эмоции чаще всего становились катализатором для самых удачных идей попаданки. С минуту ее взгляд блуждал по поверхности огромного овального стола, за котором сейчас сидело всего четыре человека, включая саму Нину. Пустующие стулья стали немым укором для девушки. «Если Алан когда-нибудь вернется, то непременно упрекнет меня за то, что не смогла сплотить коллектив, не завоевала доверия читателей, довела газету до плачевного состояния…», – думала она, с силой сжав подлокотники кожаного кресла.
– Мы предложим поразмышлять над случившимся с бароном Инжелиусом. – прерывая внутренний поток претензий к себе, сказала Нина. – Сделаем приписку о том, что каждый читатель может составить свою версию похищения и прислать ее в «Магический сплетник». Самые интересные опубликуем.
Селестина улыбнулась, с ее лица вмиг слетела задумчивость. Счетовод одобрительно кивнул. Клайд Нортон с деланным равнодушием пожал плечами.
К моменту, когда над Литорией начали сгущаться сумерки, фотография барона Инжелиуса с фамильяром была найдена в городском архиве, последние правки в статью о похищении кабанчика оказались внесены, а в типографию отправился измененный макет завтрашнего выпуска «Магического сплетника».
Нина вздохнула, окинув усталым взглядом просторное помещение. Обитые деревянными панелями стены с несколькими акварельными пейзажами на морскую тему. Синие бархатные портьеры с золотыми кисточками. Стол с вычурным набором писчих принадлежностей. До сих пор Нина даже мысленно не называла кабинет своим. Здесь все напоминало о старшем брате, носило отпечаток его вкусов и суждений. Девушка нащупала в кармане записную книжку Алана и пообещала себе провести вечер за изучением ее страниц.
Закрыв дверь редакции, Нина торопливо произнесла охранное заклинание.
– Госпожа Ролинс, а я как раз вас жду! – окликнул ее Клайд Нортон.
Вздрогнув, Нина обернулась. Наивно было рассчитывать, что сегодня Нортон не повторит попытку проводить ее до дома. Пока Нина выдумывала предлог, чтобы отделаться от навязчивого поклонника, тот подошел едва ли не вплотную. Девушка поморщилась, вдохнув одеколон с нотками кедра и сандала.
«Кто в здравом уме решит пользоваться такой вонючей дрянью?!» – подумала Нина, отступив на шаг к двери. Бегство в редакцию по причине забытого зонтика уже использовалось в понедельник. В среду Нине удалось сказаться простуженной. Клайд тогда сам от нее отшатнулся, понадобилось только пару раз на него кашлянуть.
– Ну, наконец-то! – Внезапно из соседней двери, за которой находился книжный магазинчик, выпорхнула Селестина Стайн. – Госпожа Ролинс, я готова. Можем идти.
Широкая улыбка прорицательницы моментально развеяла недоумение Нины.
– А куда это вы собрались? – Нортон не спешил сдавать позиций.
– Сегодня в центральной оранжерее открывается выставка гигантских мандрагор. Хотите с нами, Клайд? – все еще лучезарно улыбаясь, предложила Селестина.
Нортон скривился от перспективы лицезреть популярный ингредиент ведьминских зелий. Не прошло и пяти минут как он поймал наемный экипаж и растворился в вечерних сумерках вместе со своим противным одеколоном.
– Огромное спасибо! – выпалила Нина, с искренней благодарностью посмотрев на Селестину.
– Я должна была это сделать, – пожала плечами блондинка.
Нина приняла слова Селестины за проявление женской солидарности и решилась на откровенность:
– Вам он тоже не нравится, госпожа Стайн?
– Кто? Клайд Нортон? – удивленно захлопала ресницами Селестина. – Мне его так жаль… Он, бедняжка, даже не осознает, по краю какой пропасти ходит.
Нина открыла рот, дабы поинтересоваться, что имеет в виду прорицательница, но Стайн протянула ей свернутую в трубочку газету.
– Возьмите. Вам это сегодня пригодится, – сказала Селестина и, не попрощавшись, засеменила прочь от редакции.
Нина с минуту смотрела вслед прорицательнице. У попаданки не было ни единого предположения, зачем ей может понадобиться вчерашний выпуск «Магического сплетника».
