Kitobni o'qish: «Чужая судьба»
Глава 1
– Молодой человек, вы в Трёхгорке будете выходить?
– Нет.
– Тогда давайте меняться…
– Давайте. А чем?
Вид у обернувшегося парня был невозмутимым, как у каменного идола. Только в глазах что-то такое сверкало…
Я слегка растерялась. Захотелось ответить как-нибудь умно и тонко, но, как всегда, когда надо было соображать быстро, в голове моей ничего подходящего не оказалось. Ляпнула первое, что попало на язык.
– Судьбой.
– Судьбо-о-ой?? – кажется, мне удалось его удивить. – А вы уверены, что хотите поменяться со мной судьбой?
– Вполне, – бодренько подтвердила я. – Выглядите вы довольно успешно, почему бы и не махнуться.
– Не судите по внешнему виду, – хмыкнул он. – А впрочем… Предложение поступило как нельзя более кстати. К тому же вы производите впечатление счастливого человека. Давайте!
– Берите! – улыбнулась я и, с трудом протиснувшись между ним и довольно объёмной дамой, стала пробираться дальше.
– Меня зовут Архип! – донеслось мне вслед.
«Архип охрип…» – мгновенно выдало моё подсознание. В детстве я занималась с педагогом по сценической речи, очень эмоциональной и талантливой актрисой театра, и даже одно время подумывала посвятить себя сцене. Так вот, заучивать скороговорки было моим любимым делом. Я повторяла их везде, я доставала своих близких, вставляя по делу и без дела труднопроизносимые фразы. Немудрено, что отголосок из детства донёсся и сюда… Перед глазами всплыла обаятельная улыбка моей любимой Ирэны Викторовны, весёлые лучики морщинок в уголках её синих глаз, и мои губы в ответ тоже блаженно растянулись, и вот в таком рассеянно-счастливом состоянии я и сделала свой первый шаг на платформу. Откуда взялся тот неприметный мужичок – понять не могу до сих пор. А уж длинный зонт-трость, который он выставил перед собой, я точно никогда не забуду, ведь именно эта узкая твёрдая штуковина и послужила причиной моего невероятного, достойного цирка Дю Солей, кульбита, который я совершила на глазах у почтеннейшей публики. Естественно, всю мою отрешённость как рукой сняло. Слава богу, пассажиры не долго наслаждались пикантным зрелищем – спустя пару секунд электричка бодро застучала колёсами, оставив на платформе всего несколько человек, из которых одной была ошарашенная я.
– Ой-ой-ой! – первым воскликнул обладатель злополучного зонта. – Какое несчастье!
– М-м-м-м… – только и удалось простонать мне, морщась от острой боли. Коленку мою, на которую пришлось первое столкновение с жёсткой действительностью в виде грязного асфальта, будто огнём обожгло. О новых шёлковых колготках, подаренных вчера моим любимым супругом и сегодня надетых на эту самую коленку, я вспомнила через секунду и чуть не расплакалась. Пожалуй, именно это обстоятельство вызвало во мне больше сожалений, чем боль в ноге.
– Простите меня, ради бога!
Он попытался поднять меня, но сделал только хуже – силой его природа, видимо, не наградила, впрочем, как и ловкостью, – и он уронил меня во второй раз, правда теперь уже на левую ногу.
– Ох! – воскликнула я. Надежды на реанимацию шёлкового чуда таяли с каждой секундой.
– О, горе мне, несчастному! – запричитал он и нервно закружился вокруг меня. Во мне начало подниматься раздражение.
– Я прошу вас, постойте спокойно!
Ноги в тёмно-серых брюках – единственная часть тела, которую я видела всё это время – замерли на месте. Давно бы так! Я перевела дух, а затем оперлась ладонью об асфальт и кое-как поднялась. Боль в правой ноге усилилась, но не настолько, чтобы тут же падать обратно. Ладно, хоть перелома нет, мрачно подытожила я, отвела свой тоскливый взгляд от безнадёжно испорченных колготок и повернулась.
Передо мной, с виноватой улыбкой на беспокойном лице, стоял худощавый тип лет пятидесяти, в сером коротком плащике, такого же неприметного цвета шляпе и в непроницаемых чёрных очках. Глаз за блестящими линзами разглядеть было невозможно. Меня как обухом по голове ударило – слепой он, что ли? И это предположение замкнуло мои губы, с которых уже готовы были сорваться сердитые слова. Возникла небольшая пауза, в течение которой я терялась в догадках, а он переминался с ноги на ногу, тоже не пытаясь развеять мои сомнения. Первой опомнилась я.
– Извините, я вас не увидела. Вы так неожиданно появились…
– Это вы меня простите! – воскликнул он. – Я такой неуклюжий! Позвольте, я доведу вас до ближайшей аптеки…
– Зачем? Мой дом совсем рядом, а там у меня и йод, и бинты имеются… – И добавила осторожно: – А вы сами ничего, не пострадали?
– Я чуть не получил инфаркт, – уголки его губ слегка загнулись кверху. – Вы знаете, я ужасно боюсь причинить вред людям и всегда очень тщательно за этим слежу, но тут не углядел, будь я неладен!
– У меня тоже так бывает – то, чего я очень страшусь, притягивается, словно магнитом.
– Значит, вы меня понимаете и не держите больше на меня зла?
– Ну что вы, конечно, нет! – искренне воскликнула я.
– А чтобы закрепить, так сказать, успех, позвольте мне всё-таки проводить вас до аптеки!
– Нет-нет, не нужно!
– Упрямая вы барышня! – он улыбнулся. – Могу я вас хотя бы до дома довести?
– Это тоже ни к чему! – Краем глаза я зацепила справа толстенькую фигуру своей соседки и очень этому обстоятельству обрадовалась. Мужичок оказался довольно настойчивым, так что Ляля подвернулась как нельзя более кстати. – До свидания, м-м-м…
– Осип, – подсказал он. – Зовите меня просто Осип.
– Всего вам доброго, Осип!
Я осторожно сделала первый шаг. Боль в ноге, к счастью, стала утихать.
– Берегите себя, – бросил он мне вслед. – И помните, с судьбой шутки плохи…
– Почему вы так сказали? – удивилась я и остановилась, но ответить он не успел. Моя соседка тоже приметила меня и уже мчалась к нам навстречу, решительно размахивая огромной сумкой.
– Сонечка, что с тобой случилось? Тебя обидели? – Она живо осмотрела меня с ног до головы и окинула неприязненным взглядом нечаянного моего знакомого.
– Ну что ты, Ляля, разве меня можно обидеть?
– Если б нельзя было, я бы не спрашивала! – она подхватила меня под руку. – Идём домой!
– Только плечо мне не выверни, пожалуйста, это будет уже чересчур!
Я отправила господину в сером извиняющийся взгляд и, так до конца и не поняв, всё ли у него в порядке со зрением, поддалась настойчивому нетерпению своей приятельницы.
Оглянулась я лишь однажды. Он по-прежнему стоял на том же самом месте, и лицо его было направлено на нас. Что-то заставило мою руку взметнуться вверх в прощальном жесте, и тотчас же в ответ я получила лёгкий, едва заметный на дальнем расстоянии, кивок его головы. Всей душой надеясь, что мне это не померещилось, я вздохнула и больше не оборачивалась. А спустя полчаса воспоминания об этом странном человеке полностью выветрились из моей головы, заменившись совсем другими переживаниями…
– Разве можно быть такой беспечной? – между тем выговаривала мне Ляля, – а ведь вроде не девочка уже!
– Ты о чём?
– А ты разве не слышала, что у нас в округе маньяк промышляет?
– Не слышала.
– Ну что же ты! – с таким укором воскликнула она, как будто именно я была виновата в этом обстоятельстве. – Новости надо смотреть!
– Ты же знаешь, Лялечка, что у нас телевизора нет!
– Ах, да, я и забыла! Телевидение – это грех.
– Ну зачем ты так? Просто Игорь считает, что телевизор в доме только вредит, потому что…
– Ой, не надо мне повторять глупости твоего обожаемого муженька, я и так всё про него знаю! Телевизор – грех, вместо нормального средства для посуды – хозяйственное мыло, и боже упаси нас от электронных книг!
– Ну и что в этом плохого, Ляль?
– Я с твоей покорности просто дурею, Соня! Одно успокаивает – Дина пошла не в тебя… Кстати, как это его угораздило выпустить свою жену из дома? Я глазам своим не поверила, когда увидела тебя на станции.
– Ты так говоришь, как будто он тиран какой-то, – обиделась я. – Но ведь это не так, и ты сама это прекрасно знаешь!
– Знаю, знаю! – усмехнулась Ляля. – Ты у нас вольная пташка, где желаешь, там и летаешь!
– Не передёргивай, Ляля! Я замужем, и у меня, конечно же, есть много обязанностей перед мужем…
– Налицо нарушение семейного кодекса, душечка, – обязанностей вагон и маленькая тележка, а о твоих правах почему-то кое-кто позабыл.
– Кстати, о вагоне… Ты знаешь, Ляль, я столько людей одновременно в жизни не видала! Еле выбралась из электрички!
– А ты почаще из дома выходи, а ещё лучше – на работу устройся. Глядишь, ещё какой опыт приобретёшь.
– Я не могу на работу, Лялечка. Игорь нервничает, если меня долго не видит. Знаешь, как он меня любит! Вот вчера, например, такие шикарные колготки подарил! – вспомнив о колготках, я слегка скисла.
– Мне кажется, он больше себя любит, Соня… Да что я тебе говорю, ты же всё равно меня не слышишь! Ладно, мать, поднимайся, до двери провожать тебя не буду. Зелёнка-то есть дома или занести?
– Обижаешь!
– Не там ты обижаешься, дурочка… Ну, пока! Заглядывай ко мне, хоть какая-то отдушина от одноклеточной жизни…
– Почему одноклеточной? – не поняла я.
– А что, появилась ещё какая-то клетка, о которой я не знаю? – она усмехнулась и достала ключи из сумки. Ляля и её взрослая дочь жили на первом этаже, а мы – на четвёртом.
– Эх, Ляля! – вздохнула я и поплелась на свой этаж. Настроение отчего-то резко спикировало вниз. Что Игорюня скажет о своём вчерашнем подарке? Безалаберная неряха ты, дорогая жёнушка! И будет, конечно же, прав…
Глава 2
Вот уже ровно девять лет и пять месяцев, как мы живём с Игорем душа в душу. Я рано выскочила замуж, в девятнадцать лет, и мой горячо любимый человек был первым – и единственным – мужчиной в моей жизни. Игорь преподавал у нас на курсе психологию. Я полюбила красавца педагога с первого взгляда. Правда, мои восторженные чувства помешали мне узнать суть предмета психологии, ведь всё, о чём он так увлечённо рассказывал на своих лекциях, пролетало мимо меня, минуя мои органы зрения, слуха и обоняния, которые были заняты в это время совсем другим. Игорь до сих пор с улыбкой вспоминает глупенькую студентку, которая однажды на его вопрос, заданный во время лекции: «Вы так внимательно меня слушаете, наверное, мечтаете стать психологом?», ляпнула: «Нет, я мечтаю стать вашей женой»…
Именно тогда всё и началось. Моё неожиданное признание послужило толчком к тому, что взрослый преподаватель заинтересовался незаметной девушкой с первого ряда. Конечно, больше я таких откровенных заявлений не делала, ведь и его я произнесла в отчаянном порыве только после того, как моя закадычная подружка и соседка по парте Виола Лизунова сообщила мне, что Игорь Витальевич на днях развёлся. Вообще не в моём характере проявлять инициативу, но так уж сложилось в тот день, и я была бы сумасшедшей, если бы жалела об этом. После того случая, определившего всю мою дальнейшую судьбу, Игорь взял инициативу в свои руки. А я полностью доверилась ему и внутри была очень горда собой. Мама всегда учила меня раствориться в мужчине без остатка, следовать ему во всём, ходить за ним тенью, а я была очень послушной девочкой. Я и в педагогический институт поступила именно потому, что так хотели мои родители, – какая удача, что я послушалась их! Слава богу, Игорь оказался тем мужчиной, который мог и хотел направлять, ему до сих пор доставляет удовольствие учить меня, а я с не меньшим удовольствием подчиняюсь ему. Я уверена, что именно на смирении должна строиться семейная жизнь, мои родители – тому пример. Нашу дочь я тоже воспитываю в правильных традициях, правда Дина, в силу своего маленького возраста, не всегда следует моим советам, но ничего, в детстве я тоже, бывало, упрямилась. Вспомнить хотя бы мою мечту стать актрисой… Представляю, сколько слёз пролила моя мамочка в тайне от меня, пытаясь образумить свою единственную дочурку, оградить от влияния несерьёзной профессии. К счастью, я вовремя взялась за ум. И вот результат – моя жизнь теперь совершенна! Девичья мечта построить свою судьбу в полном соответствии с маминой сбылась абсолютно, счастье прописалось в нашем с Игорем доме навсегда…
Входную дверь я открыла еле слышно – мой муж не любит громких звуков, особенно когда работает. Его диссертация требует полнейшей тишины, я это понимаю очень хорошо, именно поэтому и отвезла сегодня Диночку к своим родителям. Собиралась и сама остаться у них с ночёвкой, но в последний момент передумала. Как мой муж будет без меня? Он ведь так вовлекается в процесс работы, что о еде частенько вообще забывает. Представляю, как он обрадуется, когда увидит меня на пороге своего кабинета с горячим чаем в руках! Но сначала – в душ, смыть с себя грязь и хорошенько обработать кровавые раны на коленках.
«До сих пор не перестаю удивляться тому, что Игорь женился на мне, – думала я рассеянно, с осторожностью намыливая ноги и украдкой посматривая на себя в высокое зеркало. – Ну ведь ничего привлекательного нет в этом маленьком тщедушном тельце, в этих худых костлявых бёдрах, которые не смогло округлить даже рождение Дины».
Во всём моём облике, кажется, только большие глаза могут привлечь к себе внимание, да и то огромными они смотрятся только по сравнению со всей остальной дюймовочностью. И какое же всё-таки счастье, что мной смог заинтересоваться такой человек, как Игорь!
Я блаженно зажмурилась. Нет, всё-таки удача, несомненно, любит меня за что-то! Тьфу-тьфу!
За йодом, пузырёк которого стоял в навесном шкафчике здесь же, в ванной комнате, я потянулась, стоя голыми ногами на кафельном полу. Рост у меня небольшой, а полка, на которой находится аптечка, – верхняя. Немудрено, что моя глупая неосторожность послужила причиной тому, что белая коробка, так и не достигнув намеченной цели, со свистом спикировала вниз, прямо под мои поскользнувшиеся на мокром полу ноги. Второе падение за день пришлось на очередные чувствительные части моего тела – я пребольно приложилась обнажённым бедром к углу ванны, а потом присовокупила к своим будущим синякам ещё и отметину на локте правой руки. Громко охнуть я не посмела, помня о кодексе тишины в нашем доме.
Чёрную ажурную тряпочку я увидела сразу же, оказавшись на полу. Она лежала за стиральной машинкой, в углу, и разглядеть её можно было только с того места, где я сейчас находилась. Наверное, выпало из бельевой корзины, разумно подумала я и, лишь только первая, самая острая, боль приутихла, потянулась к этой вещице.
– Не было бы счастья, да несчастье помогло! – прошептала я вслух. Игорь на дух не переносит разбросанных вещей, так что я должна радоваться, что увидела непорядок раньше него.
Только когда чёрная тряпица оказалась в моих руках, я осознала, что раньше её никогда в своей квартире не видела. Динка, что ли, откуда-то притащила? Нет, что я говорю, я же утром тут убиралась, и ничего такого здесь не было. Откуда же тогда это взялось?
На моей ладони лежали женские трусики, почти невесомые, шёлковые, с ажурным узором по краю и малюсеньким чёрным бантиком спереди. Такое бельё совсем не входило в мой гардероб. Игорь предпочитает видеть на мне только белый цвет, поэтому на полке моего шкафа можно обнаружить лишь аккуратные стопочки белых хлопковых трусиков и таких же бюстгальтеров.
Я задумчиво крутила в руках блестящий шёлк. А может быть, мой муж просто готовил мне сюрприз? – вдруг дошло до меня. Купил мне бельё в подарок, припрятал его где-то в ванной, а оно случайно выпало, нарушив его планы. Конечно, как же я сразу не подумала об этом! Со вздохом облегчения я принялась собирать с пола рассыпавшиеся таблетки и пузырьки, положив пока воздушную материю на стиралку. Настроение моё разноцветной гимнастической лентой взметнулось вверх. Подумаешь, ушиблась! Зато у меня самый лучший, самый заботливый и любящий муж!
Из ванной я выходила в чудесном состоянии духа и с весёлыми коричневыми кляксами на обеих коленках. Расскажу Игорюне о моей неловкости, и он тоже посмеётся вместе со мной. Жаль только колготки, которые восстановлению уже не подлежат. Ну ничего, долго Игорь сердиться не умеет, пожурит меня, конечно, немножко, а потом прижмёт к себе крепко, поцелует в висок, моя оплошность и забудется.
На кухонном столе я обнаружила большую коробку с шоколадными конфетами, два пустых бокала и бутылку с красным вином. Ну вот, ещё один сюрприз! – ещё больше обрадовалась я. А самое замечательное в этом вовсе не все эти прекрасные вкусности, а то, что Игорь даже на расстоянии ощущает мои мысли и желания. Вот откуда он мог знать, что я сегодня вернусь домой? Но он это почувствовал, и такое тонкое, глубокое понимание своей любимой женщины заставило моё сердце возликовать. Таких мужчин, как мой Игорь, больше нет, счастливо думала я, неслышно порхая с места на место, разогревая чайник и разрезая тоненько хлеб для бутербродов. Как же мне повезло! Интересно, что сказала бы сейчас Ляля, увидев всю эту красоту на столе? Я даже провела мысленный диалог со своей соседкой и как будто наяву увидела её раскаяние и красные от неловкости щёки.
– А вот так, голубушка! – прошептала я, – я же тебе говорила!..
Вода в чашки разлилась будто сама собой, и ловко устроились тонкие ломтики хлеба с изящно нарезанным сыром на нарядную тарелку. Выпрямив гордо спину и прилепив на лицо самую счастливую из своих улыбок, с подносом в руках, я направилась к мужниному кабинету. Предвкушение от готовящегося сюрприза наполняло меня весёлыми пузырьками радости. Я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться вслух.
Перед тяжёлой дубовой дверью мне пришлось остановиться на секунду, чтобы поправить съехавшую к краю чашку и перевести дыхание. И в то же мгновение дверь кабинета распахнулась сама, со стуком, – я даже не успела удивиться странной, необычной для нашей квартиры громкости этого движения, – и на пороге появилась… какая-то девушка. В первый момент я её не узнала. Да и как бы я могла узнать эту особу, впервые видя её в таком виде? Из вещей на ней была только длинная рубашка моего мужа, сквозь которую просвечивали все прелести обнажённого женского тела.
Довольная улыбка сползла с её лица в одно мгновение. Она ойкнула и отшатнулась назад, упав в объятия моего мужа. Словно обжёгшись, Игорь оттолкнул её от себя и неловко застыл посередине комнаты. Количеством одежды на своём крупном теле он тоже не мог похвастаться – из вещей на нём были только ярко-оранжевые плавки. Таких я у него раньше не видела.
– Ты приехала? – глупо спросил он.
– Здравствуй, Виолетта, – сказала я.
– Грхм… – раздалось из дальнего угла.
– Возьми, Игорюня, – я вручила оцепеневшему мужу поднос и закрыла перед ним дверь…
…Когда я хладнокровно выдавливала из кучи бумажных упаковок белые горошины, в голове моей была полная пустота. Я не думала об Игоре, я не думала о своей подруге Виоле, я чувствовала только страшную, неизбывную боль в своём сердце, с которой мириться не могла. И не хотела.
– Соня, открой! Ты слышишь меня? Открой, я всё тебе объясню! – его голос доносился будто издалека. – Соня!!
Я не отвечала, лишь продолжая всё так же монотонно потрошить блистер за блистером, пузырёк за пузырьком. Спустя несколько минут мои старания вознаградились горкой разноцветных таблеток, на которые я взирала без содрогания, но с ясно ощутимым удовлетворением. Стуки в дверь ванной продолжали нарастать.
Он выломал дверь в тот момент, когда на моей белой ладошке осталась половина порции. Отправить таблетки вслед своим товарищам мне не удалось – Игорь с силой ударил по моей руке, и разноцветные шарики фейерверком брызнули в разные стороны.
– Сколько? – заорал он, схватив моё лицо в охапку. – Сколько ты успела выпить? Отвечай, Соня!
Я стиснула зубы. Почему-то остро и жгуче заныла ушибленная коленка.
– Что же ты наделала, твою мать! – одной рукой он прижал мою голову к своей груди, а другой принялся быстро нажимать на кнопки телефона.
Я продолжала молчать. Перед моими глазами плавали какие-то пятна, а в животе начинал разгораться огонь. Он сожжёт всё, и ужасная боль исчезнет – твёрдо знала я. Когда в квартире появились врачи, я уже почти ничего не чувствовала…
Глава 3
Из кошмара я выплывала медленно и тяжело. В больнице пришлось пролежать почти неделю, и все эти дни Игорь молча сидел возле моей кровати, глядя на меня виноватыми глазами, и только вздыхал, как старый больной пёс. Ему разрешили оставаться на ночь – палата была двухместная, – и каждую ночь, когда моего мужа забирал крепкий сон, я слушала его спокойное дыхание и думала о Дине. Я всё время думала о Дине. Я пыталась представить, как мы с ней будем теперь жить без папы, и представить этого никак не могла.
О Виолетте за эти безрадостные дни не было сказано ни слова.
Моим родителям сообщили только малую часть правды. Их дочь получила сильное отравление лекарствами. Да, так бывает. Могло быть хуже. Мама всё порывалась начать разбирательство с аптекой, где были куплены препараты, но Игорь очень аккуратно и мягко свёл это дело на нет. Когда вопрос касался человеческой психологии, ему не было равных.
Перед самой выпиской Ольга Святославовна, мой лечащий врач, выгнав Игоря из палаты, осталась со мной наедине. Я была уже одета в свои обычные вещи – платье с глухим воротом, которое дарил мне муж на прошлый день рождения, и лёгкий жакет. Меня слегка знобило, но причиной тому было не здоровье, а страх перед возвращением домой. Страх, в котором я не хотела признаваться никому.
– Сонечка, – твёрдо сказала Ольга, сев на стул напротив меня. – Вот что я хочу тебе сказать. Мужики – кобели. Все. Даже если ты со мной не согласишься, эта истина ложью не станет. Я выражаюсь понятно?
– Да, Ольга Святославовна.
– Я утверждаю это не голословно. Много лет назад я тоже поймала своего муженька на месте преступления. Но мне повезло – рядом со мной оказалась моя мудрая мама, которая сказала мне то, что я сейчас говорю тебе. Мужики – кобели. Все. А что из этого вытекает?
– Что?
– Смирись с аксиомой или воспитывай дочку одна. Потому что даже если ты подыщешь себе самого порядочного из них, он тоже окажется кобелём. Я нашла в себе мужество примириться, и теперь у меня двое детей и три внука. Как ты думаешь, стоит оно того?
– А вы… – у меня перехватила дыхание. – Вы простили его?
– Честно сказать, не сразу. Но потом я… привыкла. Душевная боль уходит медленнее, чем физическая, но и она не вечна. Ты справишься, Сонечка!
– Я не знаю…
– Зато я знаю! – она крепко сжала мою ладонь. – В тебе столько силы, ого-го! Уж поверь мне, глаз у меня на это дело намётанный. Твой Игорь хороший человек, таким экземпляром бросаться не надо. И раскаивается искренне, ты ведь сама видишь.
– Наверное…
– Это же очевидно! Соня, я знаю, что выбор делать тебе и только тебе, но послушай совета старой опытной женщины, не лишай свою дочь любящего отца, а себя – сильного и умного мужчины. Цени то, что у тебя есть, не вступай в неравные игры с судьбой!
– Спасибо вам, Ольга Святославовна! – я выдавила из себя улыбку и поднялась. – Спасибо вам за всё!
– И ещё – если тебе понадобится моя помощь, обращайся в любое время дня и ночи, но только надеюсь, что с таким же диагнозом ты к нам больше не попадёшь! Ты обещаешь?
– Я обещаю! – твёрдо сказала я.
– Ну вот и славно!
По дороге в такси мы не проронили ни слова. Игорь сидел рядом со мной и нежно гладил меня по руке. Я смотрела в окно. По стеклу скатывались мелкие капельки дождя…
А дома меня ждал сюрприз. Он стоял в гостиной на тумбочке, и я даже не сразу сообразила, что это такое, а потом, осознав всю грандиозность появления этой штуковины в нашем доме, остановилась как вкопанная.
– Это что, Игорь?
– Телевизор! – гордо сказал мой муж и похлопал огромный плоский экран рукой. – Купил!
– Не может быть!
– Соня! – он внезапно рухнул передо мной на колени и обхватил мои ноги руками. – Сонечка, прости меня! Милая, родная моя, любимая, прости меня за всё!
– Игорь…
– Я знаю, я негодяй, подлец и самая распоследняя сволочь, я совершил гнусное предательство, я обидел самого дорогого мне человека, но я жестоко раскаиваюсь, любовь моя! Только не уходи от меня, я умоляю тебя! Я клянусь, что больше никогда даже в мыслях своих не посмею обмануть тебя, Соня! Если бы ты только знала, что я пережил в тот момент, когда ломал эту чёртову дверь! Мне казалось, что я потерял тебя навсегда, и я готов был лечь с тобой рядом, только бы ты не оставляла меня одного! О, Сонечка, солнце моё, радость моя! Прости!!
Он с силой сжал мои ноги, плечи его затряслись. Этого выдержать я уже не смогла. Всхлипнув, я зарыдала громко, во весь голос, не задумываясь о том, что меня могут услышать соседи. Я даже не предполагала, что в моём организме помещается столько жгучих слёз. Они выливались из меня бурными реками, стекая по щекам, по шее, и в одно мгновение воротничок моего платья оказался насквозь промокшим. Игорь дожидаться окончания истерики не стал. Он подхватил меня на руки – в его объятьях я уместилась вся, от кончиков пальцев до макушки – и долго ходил со мной по комнате, покачивая и успокаивая, как маленькую. Последний мой всхлип мы встретили на диване…
…Та ночь была самой пылкой из всех наших ночей. Правда, когда я закрывала глаза, мне почему-то виделась чёрная ажурная полоска на соблазнительных белых бёдрах моей бывшей подруги, и лёгкий озноб касался моего затылка. Но я теперь знала, что даже душевные раны не бывают вечны. Вы говорите, нужно потерпеть? Я потерплю. Это делать я умею в совершенстве.
Глава 4
Жизнь постепенно вошла в привычную колею. Диночка была счастлива оттого, что теперь могла наравне со своими подружками обсуждать героев очередного мультика. Игорь почти всё своё время уделял мне, позабыв даже о недописанной диссертации. Меня и радовало это – могла ли я раньше мечтать о такой самоотверженности? – и в то же время где-то глубоко в душе я чувствовала непонятную мне самой апатию. Мне казалось, что я будто бы заставляю себя быть весёлой и довольной, и такие перемены очень меня пугали. Наверное, Игорь тоже чувствовал их – всё-таки за эти годы он хорошо меня изучил, – но вслух он об этом не говорил. Привыкну, думала я, но привыкнуть никак не могла.
А однажды, когда я лежала рядом со спящим мужем, мучаясь от очередной бессонницы, мне вдруг вспомнился парень из электрички, которого я встретила в тот самый день, перевернувший всю мою жизнь вверх тормашками. Ведь именно с него всё и началось. Я вспомнила слова, глупые и легкомысленные, которые тогда произнесла, и по моей шее пробежали колючие мурашки. Давайте поменяемся судьбами… Как я вообще могла ляпнуть такое? Чем можно объяснить моё необдуманное поведение, каким помутнением разума?
У меня похолодели пальцы, хотя я полностью была укутана тёплым ватным одеялом. Мысли закрутились, как сошедшие с ума карусели, и чем стремительнее и безудержнее нарастало их нервное движение, тем холоднее и страшнее мне становилось. Почему-то сейчас, в напряжённой темноте спальни, абсурдная идея о причине моих теперешних бед не казалась такой уж невозможной. Наоборот. Именно в эти минуты и осталась только она, чудовищная в своём безумстве истина, заслонив собой привычный ход вещей.
А ведь меня предупреждали! Тот тип с зонтом точно уж не просто так попался мне на дороге! Что он сказал тогда? С судьбой шутки плохи… Вот и дошутилась, Соня!
Я резко села. Игорь пробормотал что-то во сне и повернулся на другой бок. Его рука свесилась с кровати, и оголилась спина. Я осторожно поправила сползшее одеяло и потихоньку встала. Захотелось выйти на балкон, вдохнуть ночной прохлады, и я, неслышно ступая босыми ногами по ковру, направилась вон из спальни.
На воздухе легче дышалось и яснее думалось, но тревога по-прежнему не отпускала меня. Я облокотилась о высокие перила балкона. Где-то высоко в небе вспыхнула и погасла маленькая холодная звёздочка. Когда-то Игорю доставляло огромное удовольствие посвящать меня в тайны космоса, он очень много всего знал из астрономии и охотно делился познаниями со своей будущей женой. Всё-таки учительство – его призвание. Я помню короткие и в то же время такие сладостно долгие летние ночи, когда мы полулежали в обнимку на скамеечке нашего парка и читали небо, как книгу. Моя память не удержала даты и расстояния, которые он мне тогда называл, но удивительное чувство покоя от присутствия рядом любимого человека я несла в своём сердце ещё очень долго…
Видимо, виной всему тревога, поселившаяся в моём сердце, но сейчас, в эту самую минуту, те давние чувства мне показались такими же далёкими, как и звёзды, рассматривающие меня из черноты бездонного равнодушного неба…
Всё-таки свежий ветерок принёс с собой облегчение – я твёрдо решила рассказать обо всём Ляле, единственному человеку, который может без удивления и лишних ахов выслушать мои бредовые идеи и, возможно, посоветовать, как с ними быть. Других подруг у меня всё равно не осталось…
Глава 5
В прошлом году моей соседке исполнилось сорок пять лет. Сорок пять, баба ягодка опять – это про неё, про Лялю. И не просто ягодка, а самая большая и аппетитная из них – шикарный разноцветный арбуз, наполненный восхитительным содержимым. Да, худоба никогда не была отличительным качеством моей соседки, и этому можно только порадоваться. Я не знаю ни одного человека, который бы с таким достоинством носил данные ей природой формы. Мне кажется, будь она тонкой тростиночкой, её обаяние и весёлый нрав не смогли бы вместиться в тесную узкую оболочку. Возможно, у кого-то её пропорции и вызывали смех, но я таких странных людей не встречала.
Лялю знают все в нашем районе, и Ляля знает всех. Она в курсе всех событий, когда-либо случавшихся в посёлке с названием Трёхгорка. Как это у неё получается – мне понять невозможно.
Настолько разных людей, как мы с Лялей, ещё надо постараться найти. Впрочем, если бы я не сидела дома, мне бы, наверное, тоже удавалось быть вовлечённой в судьбы наших дорогих соседей… Нет-нет, я обманываю сама себя, всё дело просто в моём домашнем характере. Я слишком погружена в жизнь моего мужа и ребёнка, чтобы искать интерес ещё и за пределами нашей уютной квартирки. Правильно Ляля обозначила мой мир – он и есть одноклеточный, но до сих пор такой расклад вполне меня устраивал…
В квартиру номер три я спустилась вечером, после того, как накормила свою семью ужином, выслушала историю о весёлой и сильной, как папа Игорь, девочке с разноцветными чулками, пересказанную с уморительной мимикой моим шестилетним чудо-ребёнком – Дина очень любит книги Астрид Линдгрен и готова перечитывать их по нескольку раз в день, – и сделала лёгкий массаж головы Игорю, у которого был сегодня трудный день. О том, что мне нужно узнать рецепт фирменного вишнёвого пирога у Ляли, я объявила достаточно уверенным тоном. И не солгала – когда-то действительно она обещала научить меня готовить вкуснейший пирог, рецепт приготовления которого, как утверждала сама соседка, передаётся из поколения в поколение её родственниками.
