Kitobni o'qish: «Я и Панические атаки»

Я начинаю писать эту книгу, когда у меня болит голова. Я пытаюсь не концентрироваться на боли, но это тяжело. Я не больной человек, у меня нет никаких проблем с внутренними органами и сердечными функциями. Но у меня есть панические атаки, а точнее тревожный характер, который заставляет меня и страдать, и радоваться одновременно. Головная боль и слегка повышенное давление пройдут завтра, послезавтра или, в крайнем случае, через три дня. Они пройдут сами собой, без каких-либо таблеток. Вернутся ли они снова? Конечно, как-нибудь вернутся. Как я их встречу? Запаникую, вызову врача или просто наплюю? Я этого не знаю. Иногда я сильнее паники, иногда она сильнее меня. Точно можно сказать только одно – битва продолжается, и ни одна из сторон не собирается сдаваться.

Сегодня следующий день. Голова прошла и больше не болит. В этот раз боль исчезла в одно мгновение. Скорее всего, потому что мне удалось не концентрироваться и отпустить ситуацию. Сработало. Поэтому сейчас я могу писать и не переживать, что от упорного взгляда в компьютер головная боль станет сильнее.

С первого класса у меня начались тики. Я стал моргать глазами. Точная причина появления этого недуга мне неизвестна, но я логично предполагаю, что это связано с адаптацией к школе. У меня была довольно строгая первая учительница, и я сам был и остаюсь очень ответственным человеком. Я вспоминаю эпизод, который произошел в первом классе. Моя ручка или карандаш или пенал упали под парту, я полез за ними и долго возился на полу в поисках упавшего предмета. Учительница отнеслась к моему отсутствию за партой слишком серьезно, начав ругать меня на весь класс. Я уверен, что психологически непростых ситуаций в моем первом классе у меня было много.

Но разве моя учительница была строга только со мной? Разве она не ругала моих одноклассников? Конечно, ругала. Но почему же у них не появились тики? И почему они не пишут о своих панических атаках? Вероятно, дело в моей врожденной нервной системе. Она оказалась очень слабой, неспособной противостоять подобным стрессорам. Такой она остается и по сей день. Иногда таких людей как я называют впечатлительными, иногда слезливыми или тонкокожими. Я не впечатлительный, я крайне впечатлительный. Я не тонкокожий, кожи у меня почти нет. Я не слезливый, потому что часто прячу слезы, отчего усугубляю ситуацию. Но не будем забегать вперед.

Все началось, когда скорая забрала бабушку моей жены с инфарктом в больницу, где ей успешно провели шунтирование сердца. Мы с женой прибыли в больницу, чтобы навестись бабушку. Там я узнал, что дома во время инфаркта бабушка была вся в поту и её рвало. В этих симптомах нет ничего необычного, но мой мозг их крепко запомнил и спустя несколько месяцев повторил их со мной…

Москва. Лето. Долгожданный концерт моей любимой рок-группы Muse. Я с женой и друзьями в эпицентре событий. Идет середина концерта. Я уже изрядно напрыгался, натанцевался и напелся. Вокалист запевает лирическую балладу, и я просто стою и слушаю. Вдруг я замечаю, как капельки пота скатываются по моему лицу. Я беру платок и вытираю пот. В поте нет ничего удивительного, ведь я стою посреди тысячной толпы и последний час я только прыгаю и кричу как угорелый. Но вот пота становится больше, и я начинаю паниковать. Почему? Потому что вспоминаю бабушку жены, у которой пот был симптомом инфаркта. «Инфаркт смертелен» – думает мой мозг и заставляет меня судорожно искать выход из сложившейся ситуации.

Я беру жену за руку и вместе с ней выхожу из толпы. У каких-то ребят я буквально отнимаю бутылку воды и делаю несколько глотков. Потихоньку меня начинает отпускать. Остаток концерта я провожу на галерке, вдали от бушующей толпы. В один момент я замечаю, что из толпы кого-то выносят на руках. Скорее всего это девушка, которая упала в обморок. В этот момент я радуюсь, что заранее покинул давку и не успел свалиться без сознания.