Kitobni o'qish: ««Игроки». Легендарные истории о футболистах и их приключениях на поле и вне его»

Shrift:

* * *

Маттиас Синделар – футболист, который чуть не сделал Австрию чемпионом мира

3 апреля 1938 года, Пратер Стадиум в Вене. В течение 69 минут Маттиас Синделар, играющий за свою национальную сборную, делал то, что от него ждали люди в военной форме, вольготно расположившиеся на главной трибуне. Он раз за разом пасовал назад, не позволяя своей команде обострять игру и спасая сборную нацистской Германии от опасности. Нацисты аннексировали его родину три недели назад и устроили праздник «единения» – официальное поздравление австрийцев, которое, естественно, не должно было закончиться победой их национальной сборной. Синделару, капитану австрийцев, настоявшему, чтобы его команда играла в красной форме, настоятельно рекомендовали не пытаться забить.

Но на семидесятой минуте матча все изменилось. Синделар нанес по воротам Германии неотразимый удар с линии штрафной, ошарашив 60 тысяч зрителей, которые ждали от этого матча не больше чем дипломатичного счета 0:0. А всего через минуту хороший друг Маттиаса Сеста забил второй гол Соперникам из Германии, после чего футболисты станцевали джигу прямо перед трибуной с пораженными нацистами.

Через два месяца сборная Австрии, готовившаяся к чемпионату мира во Франции, перестала существовать. А еще через восемь Маттиас Синделар, ушедший к тому времени из футбола, был найден мертвым в своей венской квартире. Рядом с ним лежала его девушка, которая скончалась через сутки, так и не придя в сознание. И вот уже без малого 90 лет футбольные историки пытаются выбрать одну из трех самых популярных версий этой двойной смерти: неисправность камина (официальная версия нацистов), самоубийство (версия журналистов), убийство (версия близкого окружения Маттиаса). Неужели и правда можно было убить одного из величайших футболистов всех времен за гол и победный танец? Попробуем разобраться.

С улиц Вены в лучший клуб страны

Маттиас Синделар, как и многие, начинал свой путь в большой футбол с улиц родного города. Его родители, чешские католики, переехали в Вену из Моравии, отец нашел работу на кирпичном заводе, мать подрабатывала стиркой, так что большую часть времени мальчик был предоставлен сам себе. На улицах индустриального района Фаворитен маленький Маттиас начал отрабатывать свой фирменный дриблинг, за который через много лет получит кличку Бумажный Человек, поскольку крайне неохотно будет вступать в контакт с игроками обороны соперников, предпочитая аккуратно обводить их. Это было крайне нетипично для футбола 20-х и 30-х годов: тогда играли довольно грубо, а у одного из самых известных футболистов того времени, Луиса Монти, было говорящее прозвище Костолом.

Синделар, параллельно с обучением профессии слесаря, играл на улицах Вены тряпичным мячом, постоянно тренируясь и совершенствуясь, что, в конце концов, привело его в местную юношескую команду под названием «Герта», когда ему исполнилось 15 лет. За год до этого Синделар потерял отца – тот был убит на итальянском фронте в ходе Первой мировой войны. В «Герте» Маттиас провел шесть лет – три года в молодежной команде и три во взрослой. В 1923 году футболист получил травму мениска, которая чуть не стала причиной досрочного завершения спортивной карьеры, однако благодаря блестяще проведенной операции Синделар смог вернуться на поле. С тех пор он всегда перебинтовывал правое колено, что стало его фирменным знаком. Страх нового повреждения повлиял на игровой стиль австрийца, который стал еще более виртуозно избегать любого физического контакта с соперниками.

Через год Синделар перешел в клуб «Аустрия», который был тесно связан с евреями Вены как финансово, так и спортивными связями, где быстро завоевал сердца местных болельщиков и стал главной звездой. Игру молодого нападающего описывали в восторженных тонах журналисты центральных газет, прозвав его Моцартом австрийского футбола. В свои три первых сезона в «Аустрии» Синделар завоевал три кубка страны и чемпионский титул. В 1933-м клуб выиграл Кубок Митропы (аналог Лиги чемпионов для стран Центральной Европы), обыграв в финале «Интер» (Синделар стал лучшим бомбардиром турнира), а через три года повторил этот успех – на этот раз австрийцам покорилась пражская «Спарта».

Внешность обманчива

Отец фаната «Аустрии» Фрица Польстера общался с Синди, который был завсегдатаем венских кофеен, где любил выпивать и играть в карты со своими фанатами. «Он всегда был из тех, кого я называю старомодными суперзвездами, – вспоминает Фриц. – Тогда не было той истерии вокруг футболистов, которая сопровождает каждый их шаг в нынешние времена, это скорее была благоговейная тишина. Мой отец брал меня на встречи с Маттиасом несколько раз. Он был хрупким, тихим мужчиной, который выглядел так, как будто ветер вот-вот сдует его со стула. Глядя на него, вы бы никогда не подумали, что он в одиночку может обыграть всю оборону противника и забить гол. Но он делал это. Просто побыть рядом с ним – это колоссальный опыт».

Если Синделар был звездой на клубном уровне, то в сборной он стал для австрийцев чуть ли не полубогом. В 1926-м он дебютировал за национальную сборную, забив победный гол в матче против Чехословакии (2:1), а уже в следующей игре, когда австрийцы в пух и прах разнесли сборную Швейцарии (7:1), оформил дубль. Австрийская сборная, ведомая главным тренером Хуго Майслем, в конце 20-х годов считалась одной из сильнейших на континенте, а главной ее звездой был Маттиас Синделар.

Лучший в мире

В начале 30-х годов сборная Австрии стала, по мнению многих, лучшей национальной сборной в мире, получив прозвище «Вундертим» («Чудо-команда») после сенсационной победы над сборной Шотландии 5:0 – это было первое поражение шотландцев от континентальной команды за всю их историю. Хорошо поставленная игра, отличные передачи и убойные завершения атак стали фирменным знаком австрийцев, и в течение трех последующих лет их сборная доминировала на мировой арене. После шотладцев были обыграны сборные Германии (дважды, со счетом 6:0 и 5:0, хет-трик Синделара во втором матче), Швейцарии (8:1), Италии (2:1, оба мяча в ворота итальянцев забил Маттиас), Венгрии (8:2, хет-трик Синделара).

В декабре 1932-го австрийцам предстоял самый сложный тест – на Стэмфорд Бридж их ждал матч против сборной Англии. В упорнейшей борьбе англичанам удалось победить 4:3, но об этой игре говорила потом вся Европа – и Синделар был одним из ее главных героев, забив потрясающий гол в результате индивидуального мастерства. Лондонский «Арсенал» даже предложил за футболиста 40 тысяч фунтов (огромные деньги за игрока по тем временам), но Маттиас отказался покидать Австрию. Газета The Times назвала Синделара «одним из величайших игроков мира», Daily Mail описала его как «гения», а лучший рефери тех лет, бельгиец Лангенус, судивший финал чемпионата мира в 1930-м, сказал, что гол Синделара – это «мастер-класс, который ни один игрок в мире не смог бы повторить против такой команды, как Англия».

Ранее, в том же году, Маттиас забил гол, который стал легендарным, в ворота сборной Италии: после подачи углового справа он головой перекинул мяч через одного защитника, затем через другого, а после забил в противоположный от вратаря угол.

Национальная икона

Синделар стал главной звездой великолепной команды. Он был знаменит в Вене, участвовал в рекламе молока, костюмов, часов и даже снялся в игровом фильме «Рокси и ее Чудо-команда». Его слава вышла далеко за пределы Австрии, однако в жизни Маттиас оставался скромным и отчасти робким человеком, жившим вместе с матерью и с удовольствием проводящим время на своем маленьком садовом участке. Богатство и жизнь суперзвезды не прельщали форварда, который просто любил футбол и хотел играть за свой клуб и свою страну.

В 1934-м Австрия отправилась на чемпионат мира в Италию, где была чуть ли не главным фаворитом. От Синделара ожидали как минимум звания лучшего бомбардира состязания. Несмотря на высокие ожидания, в сборной имелись определенные проблемы. В те годы игроки, выступавшие за границей, не рассматривались тренерским штабом как кандидаты на попадание в состав сборной, а из-за экономических проблем в стране многие сильные футболисты уехали попытать счастья в другие страны, в частности во Францию. Помимо этого игроки сборной были уставшими после долгого сезона, который в Австрии заканчивался позже, чем во многих других странах – участницах чемпионата мира. Наконец, два игрока основного состава «Вундертим» получили травмы во время матчей квалификации и не смогли помочь команде в финальной стадии турнира.

Несмотря на все эти сложности, Австрия дошла до полуфинала, обыграв сборные Франции и Венгрии, но на этой стадии турнира им достались хозяева чемпионата, итальянцы. Это был первый матч в карьере Синделара, когда в футбол вмешалась политика. Шведский арбитр Иван Эклинд, симпатизировавший идеологии итальянского фашизма, перенес свои симпатии и на футбольное поле, явно лебезя перед присутствовавшим на матче Бенито Муссолини. Итальянцы играли очень грубо, не встречая никакого противодействия со стороны судьи. С поля унесли товарища Синделара по сборной Шалля, а сам Маттиас был травмирован Костоломом Луисом Монти, который не забыл гола австрийского форварда двухлетней давности – именно Монти был одним из тех двух защитников, которых с такой легкостью обыграл Синделар перед тем, как забить свой потрясающий мяч. Игра завершилась со счетом 1:0 в пользу сборной Италии, причем единственный гол в этой встрече был забит из явного офсайда. Сборная Австрии проиграла также и матч за третье место, в котором не приняли участия травмированные Шалль и Синделар, и вернулась домой под свист недовольных болельщиков на венском вокзале, ожидавших от своей команды гораздо большего.

Однако это еще был всего лишь футбол.

Нацизм

В 1938 году танки Гитлера пересекли границу Германии и Австрии, чтобы завершить давно запланированный аншлюс. После этого история жизни Маттиаса Синделара превратилась в легенду. Убежденный социал-демократ, Синделар не признавал нацизм. В Австрии продолжилась цепочка событий, начавшихся в Германии в 1933-м, которые привели в итоге к Холокосту. Игроки и члены тренерского штаба «Аустрии», евреи по национальности, были изгнаны из клуба. Президент был заменен на «истинного арийца», который тут же оборвал всякие связи с еврейским истеблишментом Вены (который многие годы покровительствовал клубу) и развесил портреты Гитлера в зале заседаний и даже в раздевалках. Нацисты прекратили финансирование «Аустрии», поскольку не могли простить клубу связи с евреями Вены, а также чтобы ослабить возможного соперника немецких клубов в объединенном чемпионате Третьего рейха.

Футбол, казалось, адаптируется к новым условиям, однако евреи больше не могли принимать участия в каких-либо делах, связанных с любыми видами спорта. «Аустрия» потеряла около половины своих игроков и большую часть тренерского штаба. Тем, кто остался, было запрещено контактировать с бывшими коллегами. Синделар регулярно нарушал эти запреты, продолжая тесно общаться с уволенным президентом Михлем Шварцем. Тогда на него впервые обратило внимание гестапо.

Несмотря на то что сборная Австрии квалифицировалась на чемпионат мира 1938 года, аншлюс означал, что страна стала частью «Великой Германии» и официально исчезла с мировой карты. Лучшие игроки сборной Австрии должны были перейти в сборную Германии, и матч «единения», организованный нацистами в апреле 1938 года, должен был стать последним для австрийцев.

Синделар и его команда были неоднократно предупреждены, что им не стоит забивать сборной Германии, так же как и вообще пытаться победить ее. Однако австрийцы поступили с точностью до наоборот, победив немцев благодаря голам Маттиаса и Сесты. Два гола и победная джига – не совсем то, что могло обрадовать нацистов.

Даже в 35 лет Синделар оставался лучшим футболистом Австрии. Правительство неоднократно приглашало его в сборную Германии, однако нападающий неизменно отказывался, ссылаясь на несуществующую травму или желание уйти из профессионального футбола. Синделар не собирался играть за нацистскую Германию.

Трагический конец

После войны Зепп Хербергер, который тренировал сборную Германии в 30-е годы, сказал, что Синделар был «отличным человеком, память о котором должна храниться в сокровищнице мирового футбола». И добавил: «У меня всегда создавалось впечатление, что, ссылаясь на травмы или завершение карьеры, когда мы приглашали его в сборную, он протестовал против политического режима».

Утром 23 января 1939 года Маттиас Синделар был найден мертвым в своей квартире над одной из его любимых кофеен, которую он купил год назад. Рядом с ним лежала Камилла Кастаньола, его девушка, с которой они сошлись за несколько недель до этого. Официальным заключением стало отравление угарным газом. Несмотря на это, многие верили, что уход из команды, которую он так любил, и превращение его родины в часть нацистской Германии вызвали у Синделара депрессию, с которой он не смог справиться, отчего и покончил жизнь самоубийством вместе со своей девушкой. Третьей версией стала месть нацистов. Ее сторонники обращали внимание на то, что полицейское расследование было свернуто буквально через несколько дней, а все бумаги по этому делу неожиданно пропали.

«Некоторые были убеждены, что Синди убили нацисты, – говорит Фриц Польстер. – Другие говорят, что это было самоубийство. Я встречался с этим человеком и видел, как он любит жизнь, поэтому я не верю в суицид». Некоторые исследователи полагали, что у Синделара и его девушки были еврейские корни, что могло послужить причиной убийства или самоубийства, однако впоследствии эти предположения были отвергнуты. «Эти истории – сказки, – утверждает Польстер. – Синди купил кафе, а Камилла – бар. Если бы они были евреями, им бы не позволили это сделать. Евреям запрещалось иметь такую собственность, Синделар купил свою кофейню как раз у одного еврея и тем самым спас его от разорения, потому что нацисты просто отобрали бы у него заведение».

Скорбь нации

На похороны Синделара пришло 15 тысяч человек – и многие были убеждены, что провожают в последний путь невинно убитого человека. Журналист Альфред Польгар писал: «Синделар следовал за городом, чьим ребенком и чьей гордостью он был, до самой смерти. Они настолько неразрывно были связаны друг с другом, что даже были убиты вместе». Кажется горькой иронией, что этот австриец, горячо любивший свою родину и с трудом переживший ее растворение в нацистской Германии, заплатил столь высокую цену – в глазах некоторых – за оскорбление фашизма.

Фриц Польстер: «Так много было написано, так много было сказано, когда Синди умер. Его гол и его победный танец были очень важны для нас. Это был его способ сказать: “У меня свои ценности и убеждения, которые вы не сможете у меня забрать”. В то ужасное время, когда фашизм распространялся по Европе, Синделар дал всем, кто был против нацизма, причины продолжать свою борьбу».

Звонимир Бобан и удар, который развязал войну

Есть хорватский футболист, который немного отличается от всех остальных тем, что, еще будучи молодым игроком, одним движением крепко связал вместе футбол и политику. Нет, я не о Виде. Его имя – Звонимир Бобан. Его ожидала великолепная карьера: четыре скудетто с Миланом, Кубок Лиги чемпионов и капитанская повязка в сборной Хорватии, которая, несмотря на все прогнозы, заняла третье место на чемпионате мира 1998 года во Франции.

Однако, несмотря на все спортивные достижения, Бобан для многих стал симоволом нации и хорватской свободы за тот удар, который он нанес полицейскому и который послужил символическим началом войны в Югославии. Конечно, смешно полагать, что один футболист собственноручно развязал гражданскую войну в одном из самых непростых регионов Европы, однако невозможно отрицать непосредственное участие Звонимира в столкновениях между фанатами «Динамо» (Загреб) и «Црвены Звезды» из Белграда в мае 1990 года, послуживших причиной начала конфликта между Югославией и этническими хорватами, ратовавшими за собственную независимость.

Чтобы понять, как один удар, нанесенный 21-летним футболистом, привел к гражданской войне, стоит вернуться немного назад.

Бывшая Югославия была сформирована после Первой мировой войны и изначально включала в себя множество национальностей, в числе которых были хорваты, сербы, словенцы и македонцы. Через пару десятилетий этот микс наций в границах единого государства мог стать бомбой замедленного действия, однако на протяжении многих лет оставался (по крайней мере внешне) достаточно сплоченным – благодаря железной руке маршала Иосипа Броз Тито. Этот весьма противоречивый человек, революционер и государственный деятель, попадавший в опалу к самому Сталину, стал вдохновителем и архитектором второй Югославии, существовавшей с 1943-го по начало 1990-х годов, когда, через десять лет после смерти Тито, страну начали сотрясать конфликты и распри, приведшие к множеству внутренних военных конфликтов, в результате которых на Балканах образовалось несколько независимых государств.

Еще в 80-е, когда скончался маршал Тито, футбол стал одним из выражений националистических настроений хорватов. Для многих фанатов стадион стал единственной площадкой, где они могли выразить свою политическую позицию: через одежду, плакаты, кричалки, флаги – иногда казалось, что это футболисты пришли посмотреть на политический митинг, а вовсе не фанаты пришли на футбол. Именно такими настроениями в среде болельщиков можно объяснить то, что произошло 13 мая 1990 года на загребском стадионе «Максимир» во время «Балканского Эль Класико» – матча между «Динамо» и «Црвеной Звездой», который по праву считается одним из немногих, изменивших мир.

Некоторые фанаты «Динамо» были настроены очень прохорватски и готовили себя к неизбежным столкновениям с поклонниками сербской команды, которым, естественно, претила идея о независимости Хорватии. Особо выделялась ультраправая группа Bad Blue Boys («Плохие синие парни») – фанатское движение, основанное в 1986 году и существующее до сих пор. В 2011 году ВВВ вошли в список 16 самых жестких фанатских группировок по версии американского сайта Bleacher Report.

В 1990-м некоторые члены ВВВ служили в хорватской армии или силовых структурах, как, впрочем, и болельщики из «Ультрас Црвена Звезда», составляющие немалую часть Вооруженных сил Сербии. Таким образом, на стадионе, заполненном до отказа и просто пылающем от взаимной враждебности, схлестнулись ярые националисты и проправительственные фанатики. Все, что последовало за этим, до сих пор остается одним из самых жестоких примеров непотребного поведения фанатов на европейских стадионах. Стычки между болельщицкими группировками начались еще за несколько часов до игры, так что на стадион публика прибывала, изрядно подогретая эмоциями. Белградцы, не успев оказаться на трибунах, начали отрывать пластиковые сиденья и ломать рекламные щиты, ограждающие их сектор от хорватских трибун. Bad Blue Boys в долгу не остались.

Матч, который стал преддверием войны, был остановлен уже через 10 минут после своего начала. Когда болельщики, сломав ограждения, начали теснить полицейских, преграждавших им выход на поле, Бобан заметил полицейского, который пытался помешать хорватским болельщикам атаковать сербских и схватил одного из них. Звонимир бросился к нему и прыгнул, целясь ногой прямо в лицо служителя закона.

После этого боевые действия (по-другому то, что происходило на стадионе, назвать сложно) продолжались еще около часа. Спортивная арена превратилась в поле боя, фото и видео сцен насилия облетели весь мир. Одним из рефренов противостояния стал голос Звонимира, который кричал: «Где полиция? Где эта чертова полиция?», имея в виду, естественно, относительное бездействие представителей власти, предпочитавших не вмешиваться, вместо того чтобы пытаться что-либо сделать. Противостояние двух сильнейших команд, которое должно было стать праздником футбола, обернулось противостоянием двух наций, раздираемых противоречиями, которые накопились за десятилетия совместного сосуществования.

«Фанаты из Белграда начали крушить наш стадион. Полиция, которая в то время просто охраняла существующий режим, даже не собиралась ничего предпринять», – вспоминал позже Бобан. Его поступок, несомненно, импульсивный и продиктованный молодостью и горячностью, стал в глазах хорватов героическим, а его имя до сих пор окутано ореолом романтики и вписано в пантеон лучших хорватских футболистов всех времен.

Тот день на стадионе «Максимир», когда полиция бездействовала, не в силах остановить хаос и разрушения, многие считают началом хорватской войны за независимость. Одним из главных действующих лиц в конфликте на стадионе стал Желько Ражнатович, более известный как Аркан – сербский военный и криминальный деятель, который разыскивался Интерполом еще в 70-х и 80-х годах за убийства и грабежи в странах Западной Европы. Вернувшись в Югославию, Желько стал главой фанатского движения «Делие» (Delije) – радикальной группировки болельщиков «Црвены Звезды». Аркан присутствовал в тот день на стадионе в ранге руководителя полуторатысячного отряда «Делие», который и начал драку с хорватами. В 1991–1995 годах Ражнатович будет командовать Сербской добровольческой гвардией – полукриминальным милитаризованным и жестоким отрядом, сформированным на базе фанатов «Делие». Их называли «Тигры Аркана» и признавали ответственными за многие военные преступления на Балканах.

«Я был там, публичный человек, готовый рисковать всем: жизнью, карьерой и всеми благами, которые может принести слава футболиста, ради одной цели и одного идеала: свободная Хорватия», – говорил Звонимир Бобан. Его удар мог привести к самым печальным последствиям, однако, к счастью, не повредил его успешной карьере в профессиональном футболе – отстранение от матчей на шесть месяцев решением Югославской федерации футбола оказалось не столь страшным наказанием. Универсальный креативный полузащитник, ставший в 21 год игроком основы и капитаном загребского «Динамо», привлекал к себе внимание скаутов со всей Европы. Предложения сыпались на хорватский клуб одно за другим, но выиграл эту гонку итальянский «Милан», лучший на тот момент клуб Европы с великолепным составом, только что выигравший два Кубка чемпионов подряд. Сумма сделки, как полагают, составила около 8 миллионов фунтов – больше за выходца из Югославии еще не платили.

Это был большой прорыв для Звонимира, однако он был вынужден ждать своего шанса еще год, поскольку сразу был отправлен в аренду в Бари на сезон 1991/92. Уже в конце сезона Бобан произвел такое впечатление на Фабио Капелло, тогдашнего тренера «россонери», что был возвращен в «Милан», где с трепетом ждал возможности сыграть рядом с Руудом Гуллитом, Роберто Донадони и Деметрио Альбертини.

Несмотря на несомненный авторитет его товарищей по команде, Бобан не выпадал из общей канвы «Милана», неуклонно прогрессируя, и постепенно стал одним из основных винтиков в суперэффективной, отлаженной и победоносной итальянской машине Фабио Капелло. Звонимир и Альбертини образовали дуэт полузащитников, который можно сравнить разве что с современными Кроосом и Модричем в мадридском «Реале», правда, с более оборонительной манерой игры.

Знаковым матчем для того «Милана» стал финал Лиги чемпионов против «Барселоны» Кройффа 18 мая 1994 года. Несмотря на то что «россонери» вышли на поле в качестве андердогов, которым все прочили поражение от блестящих каталонцев, итальянцы хладнокровно контролировали ход игры, играя как запрограммированные роботы в своих четких перестроениях по ходу матча, не давая сопернику ни единого шанса. Сминая и подавляя один из лучших составов «Барселоны» в истории, «Милан» уничтожил противников со счетом 4:0, играя с невиданной до того уверенностью в собственных силах. Капелло сделал ставку на Бобана и Дежана Савичевича (по иронии судьбы выходца из «Црвены Звезды»), и они не подвели своего тренера, став одними из лучших на поле. После игры Звонимира и Дежана называли в прессе балканскими воинами, а их игрой восхищались тренеры лучших клубов Европы.

Как вспоминал Бобан, для него эта ночь стала одновременно прекрасной и мучительной. Прошло всего четыре года с матча, в котором он также должен был показать свой лучший футбол, но вместо этого был вынужден ударить полицейского. Он праздновал победу своего клуба, ставшего обладателем кубка главного европейского турнира в Афинах, а в тысяче километров от него шла война. Звонимир на протяжении всей своей карьеры подавлял в себе хорвата, чтобы пробиться на самый верх футбольной карьеры и не дать политике встать на этом пути.

Звонимир и его одноклубники не собирались почивать на лаврах, что и доказали в серии А, завоевав еще два скудетто после победы в Лиге чемпионов в 1996 и 1999 годах. Бобан был ключевым игроком «Милана» и после ухода Капелло, при Альберто Дзаккерони, еще больше развив собственную технику и став одним из симоволов итальянской команды тех лет.

Международная карьера хорвата также была полна взлетов и падений. Из-за уже упоминавшегося отстранения от матчей под эгидой Югославской федерации футбола Бобан пропустил ЧМ1990. Однако через восемь лет Звонимир стал одним из лидеров команды-сенсации, которая стала одной из величайших в истории его молодой страны. Хорватия заняла третье место на чемпионате мира 1998 года во Франции, одержав победу над самими голландцами в матче за третье место и уступив лишь французам в полуфинале, которые в итоге и стали чемпионами мира.

Наряду с великолепным страйкером Давором Шукером, получившим «Золотую бутсу» по итогам турнира, в Хорватии играли действительно замечательные спортсмены: Славен Билич, Дарио Шимич, Роберт Просинечки и сам Звонимир Бобан, капитан команды. Практически все они были выходцами из золотого поколения молодежной сборной Югославии конца 80-х годов, выигравшей чемпионат мира в своей возрастной категории. Звонимир, как и Лука Модрич 20 лет спустя, стал настоящим лидером своей сборной и национальным героем, проведя свою команду через непростой турнир, выйдя из группы с Аргентиной, Японией и Ямайкой (той самой, которую обессмертила группа «Чайф»), обыграв Румынию в одной восьмой и Германию в четвертьфинале.

Хотя поражение в полуфинале от сборной Франции оказалось болезненным, хорваты, несомненно, стали сенсацией чемпионата мира. Последнее десятилетие ХХ века началось для Звонимира Бобана довольно мрачно, однако к его концу, оглядываясь назад, полузащитник мог гордиться проделанной им дорогой: четырехкратный чемпион серии А, победитель Лиги чемпионов, лидер сборной, ставшей бронзовым призером чемпионата мира, дважды признававшийся лучшим игроком Хорватии (в 1991-м и 1999-м).

Звонимир Бобан довольно рано завершил карьеру, когда в 2001 году был отдан в аренду в «Сельту», однако, проведя за клуб всего четыре матча, решил повесить бутсы на гвоздь уже в октябре 2001-го. Ему было всего 33 года. После завершения футбольной карьеры Бобан, который всегда отличался большим интересом к чтению и различным интеллектуальным занятиям, пошел по пути, который редко выбирают бывшие спортсмены, став профессором исторических наук в Загребском университете. Он по-прежнему остается заметной фигурой в итальянском футболе, ведет колонку в Gazzetta dello Sport и работает в качестве эксперта и аналитика для Sky Italia. Его бескомпромиссные комментарии и безапелляционные утверждения снискали ему славу человека, который всегда говорит то, что думает, не уклоняясь от неприятной правды, – и именно в этом он очень похож на Звонимира Бобана 28-летней давности, который мог просто уйти в подтрибунные помещения, как поступили многие футболисты, участвовавшие в том матче, но не сделал этого.

«Я не хочу быть тренером. Я пожертвовал футболу слишком много нервов, будучи игроком».

Бобан по-прежнему остается символом свободной Хорватии и хорватского единства, но он также является одним из героев «Милана» 90-х. Звонимир заслуживает большего, чем оставаться в памяти людей спортсменом, который помог разгореться вооруженному конфликту после того, как ударил полицейского.

Он был фантастическим футболистом.