Kitobni o'qish: «Исправляем прошлое. По заданию Правительства»

Глава 1

Василиса Михайловна Волхова, волхв – ведунья в пятом поколении, как  и всякая женщина не любила говорить о своем возрасте. Впрочем, точную цифру знали всего два человека. Ее родители. Для остального мира она являлась всегда только в двух ипостасях, как шестнадцатилетняя девочка – подросток и как тридцатидвухлетняя мама упитанного увальня, Мишани.

Чаще всего в последней… Потому что самый расцвет, потому что любимая работа, потому что сын… А для остального есть ночь и белая кошка.

***

«Страшнее бабы кошки нет», – вспомнила Василиса любимую присказку, подъезжая к воротам усадьбы. Посигналила. Охранник узнав машину, не стал выходить и проверять пропуск, а кивнув головой, весьма странно, так чтобы она не увидела его лица, и нажал кнопку. Ворота распахнулись, и она проехала на  своем ярко-красном «Ниссане» прямо на стоянку для преподавательского состава. Встала рядом с машинами коллег. Отметила ,что рядом с «Мерседесом» Ивана Андреевича Сазикова стоит черная «Волга» с военными номерами.

«Не нужно было особым пророком, что бы догадаться. Снова приехали из конторы. Так все называли 6-й аналитический отдел Главного разведывательного управления Вооруженных Сил Российской Федерации. Спецподразделение, курирующее работу их центра. Интересно по чью душу на этот раз?»

 Василиса посмотрела в зеркало, поправила прическу и вышла из автомобиля, ступив  каблуками своих полусапожек в золотое покрывало из листьев. Осень приятная пора. Начало учебного года. И время для романтических прогулок. А у нее сегодня как раз вводная лекция для первокурсников, а потом несколько индивидуальных занятий.

А вечером бал, который она ждет уже целый год.

Платье куплено, серьги и колье подобрано. Даже туфли разношены. Сегодня вечером она должна быть сногсшибательна. Ведь ей снова надо покорить его. Его. Думала Василиса поднимаясь по аллее к центральному входу дворца, где находилась преподавательская комната и несколько залов для лекций, танцев и музицирования. Вот где-то между Платьем и Туфлями… Ведунья четко увидела секундную стрелку, которая неумолимо стремилась к двенадцати часам. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…

Сбоку от Василисы, сразу за кустами декоративной ограды раздался оглушительный грохот, взметнувший вверх вместе с листьями комья грязи и железа. Где-то за секунду до взрыва, осознав, что происходит, она пригнула голову, втянула ее в плечи. Увесистый осколок пролетел, едва коснувшись ее белокурых волос, и впился в ствол старинной липы, обугливая кору. Дерево загорелось, треща сухими ветками. Взрывная волна толкнула Василису на землю и она грохнулась на живот, разрывая колготки и кожу на коленях.

***

А потом снова наступила тишина. Василиса пришла в себя, когда к ней подбежали с охраны и помогли подняться. Они были с огнетушителями и поняв, что Василисе больше ничего не угрожает, занялись огнем.

Чуть позже из дворца вышли руководитель центра Иван Адреевич Сазиков и офицер, в звание генерал-лейтенанта.

– Фугас, противопехотная? – попытался определить генерал, осматривая воронку.

– Скорее всего, причем времен Великой Отечественной, – подтвердил Сазиков и спросил у Василисы. – Ты как?

– Было гораздо лучше, – зло ответил Василиса, – колготки порвала. А через полчаса занятия начинаются. Курсанты уже собрались.

– Вот по этому вопросу к нам и приехал Владимир Андреевич. Вы как приведете себя в порядок, зайдите ко мне на минутку.

– Хорошо, зайду.

– А мы пока с товарищем генералом осмотрим место взрыва.

***

Убрав колготки в сумочку, и залепив колено пластырем, Василиса одернула как можно ниже юбку и вышла из уборной. До начала урока было еще минут десять. Она поднялась в кабинет ректора. Войдя в комнату, первое, что бросилось ей в глаза  на столе, был разбитый будильник. Вернее груда металла, в котором, только обладая аналитическим умом и определенным набором знаний можно было бы угадать будильник. Василиса имела и то и другое. Поэтому сразу поняла, что будильник  очень старый, приблизительно начала 19 века, и был соединен с фугасом проводами. Мало того, она сразу его узнала.

– Вот Василиса Михайловна, полюбуйтесь, что нашли, – кивнул головой Иван Андреевич, – чистая работа. Что скажете?

Василиса брезгливо взяла в руки циферблат и осмотрела тени от стрелок. Они стояли точно на том времени, когда она должна была проходить по аллее. Именно их увидело ее сознание, но отреагировать не успела. «Тонкая работа!» Вернула их обратно. И посмотрела на сидящего рядом с Сазиковым генерала. Тот курил папиросы и пил чай из чашки с подстаканником. Закусывал баранками.

– Пока промолчу.

Генерал стряхнул пепел в мраморную пепельницу.

– И знаете, что самое интересное, судя по характеру воронки, мина была заложена таким образом, чтобы Вас только напугать.

– Почему Вы так решили?

– Практически все осколки улетели в парк, а остальные прошли ровно над вашей головой.

– Один летел мне прямо в голову, но я успела среагировать. Одного ведь достаточно?

– Вполне возможно и это тоже было учтено. Впрочем, у Вас как у кошки девять жизней. Минус одна. Не более.

– Очень смешно. Интересно, кому понадобилась такая сложность. И самое главное зачем?

Генерал развел руками.

– Ну, не прибедняйтесь. Многие бы хотели, чтобы вы замолчали навсегда. А вот кому это надо, не мне судить. Вспоминайте. Тут уж мы Вам не помощники. Собственную безопасность волхвы обеспечивают сами. Ведь так, Иван Андреевич?

– Так, – согласился ректор.

Раздался звонок на занятия. Сазиков, больше для проформы, спросил у Василисы.

– Хотите, сегодня заменю Вас?

– Я в порядке, – сказала она как отрезала.

– Хорошо. Тогда больше Вас не задерживаю. Если буду нужен, я рядом. А мы тут пока еще побеседуем с товарищем генералом. О делах наших скорбных покалякаем…

***

Внутри у Василисы все клокотало от раздирающих ее чувств. Страх вперемешку со злостью давали сложный ароматический коктейль, который прорывался даже сквозь запах духов, которые для нее составлял сам Сальвадор Дали тайком от Галы.

И, тем не менее, сразу как только вошла в аудиторию, где сидели ее студенты, ее внутренняя кошка сказал ей «Мяу!» и… успокоилась. Вернула дыханию спокойствие, а осанке – уверенность. Взрыв это прошлое. Прошлое под контролем. И кто бы ни был этот человек, его не составит труда найти. Главное, будущее, размытое как картина экспрессиониста. Это будущее сейчас сидело перед ней.

Десять пар внимательных и пока еще несмышленых глаз. Шесть парней и четыре девушки. Спортсмены на уровне членов сборной страны, победители международных олимпиад по истории, физике, химии. И, тем не менее, глаза у всех несмышленые как у только родившихся котят. По меркам волхвов, конечно.

Студентов-курсантов она отбирала сама. Кого-то одного должна будет попытаться сделать волхвом. На последнем шаге только одного из них толкнет в спину. И если он пройдет сквозь окно по большому кругу и вернется, то станет прорицателем. Именно поэтому Василиса сейчас должна быть особенно внимательной, ничто не должно отвлекать ее от контакта с учениками. Ошибка выбора может закончиться печально. А может именно это было целью взрыва? Ее хотели отвлечь.

Василиса прикрыла глаза, нарисовала вокруг себя воображаемый защитный кокон, снова открыла и начала говорить.

– Добрый день! – поприветствовала она курсантов. – Сразу отвечу Вам на ваш вопрос. Про взрыв. У нас это нормально. Привыкайте. Кому такое не по нутру, может написать заявление.

Она обвела всех взглядом. Никто не смутился, не отвел глаз. Все готовы были рискнуть.

– Ну, что ж, отлично. Разрешите от лица всего преподавательского состава и от себя лично поздравить Вас с началом нового учебного цикла. Все Вы знаете, куда попали, но хочу повторить еще раз. Кого-то мне придется отсеять в ходе учебы. В зависимости от уровня подготовки Вам предложат работу в аналитических отделах органов безопасности. Тех же кого допущу до экзаменов, должны будут готовы даже к более страшной участи чем смерть. Еще раз повторюсь, сегодняшний взрыв это не самое страшное. Это вообще не страшно.

Она замолчала, внимательно вглядываясь в юные лица, но… молодые не боялись смерти. А тем не менее неудача на экзамене, так волхвы называли проход через раму, означала застрять во времени и в чужом теле навечно. То есть навсегда. И снова никто не отвел глаз. Она  положила перед собой листы с планом-конспектом вводной лекции.

– На этом пугать Вас заканчиваю и перехожу к теории. Начнем с определения слова «Рама».  Ра-Ма. – Проговорила она по слогам. – На древнеславянском языке «Ра» обозначает поток солнца. Прошу не путать. Не само солнце, светило, а именно «поток света». Поэтому река также могла обозначаться словом «ра». Слово «Ма»– соответственно обозначает рождение. Ма-Ма – тот, кто рожает.Соответственно – РА-ДУГА.

– Здесь, все понятно? – Все согласно закивали головой. – Отлично, тогда кто знает, от какого слова пошло слово «улица»?

Вверх взметнулся лес рук. Василиса одобрительно кивнула.

– Да, забыла предупредить. Мы не в школе. У нас руки тянуть не надо. Знаешь правильный ответ – говори. Так мы проверяем вашу реакцию.

Глава 2

Генерал, жмурясь от удовольствия, надкусил кусок сахарной головки. Хлебнул чаю  и сломал в руках баранку. Помочил ее в стакане. И кивнул в след вышедшей Василисы.

– Вот ведь ведьма, что бы ты не говорил там, Андреич, а твоя Василиса самая настоящая ведьма, ее только что чуть жизни не лишили, а она даже не всплакнула. Железная баба. Кто отец ребенка-то у нее? Так и не сознается?

Сазиков отрицательно покачал головой.

– Ну, ладно, это ее личное дело. Что делать-то будем? Кого пошлем?

Сазиков отошел к окну и взглянул на курган, желтеющий вдали. Да, уж осень наступила, как-то быстро. Время летит не заметно. Казалось, только вернулся из Мюнхена, а уже двадцать лет прошло. Жизнь поменялась как по мановению волшебной палочки. Есть деньги, слава, уважение, почет, а вот спокойствия так и не обрелось. Наоборот, раньше, когда он только и делал, что носился по стране с фотоаппаратом, жизнь была ровной и размеренной. Никаких забот, окромя Мули. Да, и то разве заботы. Просто семейные хлопоты. А сейчас? Вот что генерал приехал-то? Снова так называемое «американское правительство» готовит санкции, снова предлагает какие-то варианты взаимоотношений, от которых, как говорила его бабушка, только блуд и страдания. И надо провести глубинное исследование вопроса. Откуда ноги растут? Кто в тени? Какие козыри на руках? Что знают о нашей позиции?

В общем, круг вопросов широкий, а суть одна. Интересы безопасности страны. Одной шестой суши. И надо кого-то посылать? Раз просит генерал. Он просто так не приехал бы. А потом надо будет говорить. Предупреждать. Брать ответственность. Услышат ли?

Еще это взрыв как-то некстати…

Сазиков вернулся к столу.

– Конечно, лучше бы мне этим вопросом заняться. Но имидж мой не соответствует. Волки в городах и посольствах не живут.

Генерал зажмурился одним глазом, и как Сухов из «Белого солнца», изрек.

– Эт, точно! Так кого?

– А что сами?

– Наши ребята копают, можешь не сомневаться. Но ведь твой источник надежнее. В общем, Андреич, надо. Поворотный момент в истории. Волхвы должны вмешаться.

Сазиков нахмурился.

– А у тебя других моментов-то и не бывает. И при всех объективных обстоятельствах, я могу предложить эту функцию только Василисе. Ты это, чертяка этакая, отлично знаешь.

– Заметь, это не я предложил, – Симеонов изобразил Велюрова из «Покровских ворот», – и как генерал безопасности хочу также заметить, что пока обстоятельства взрыва будут расследоваться, для нее сейчас это самый безопасный вариант.

***

– В смысле?

– Ну, давай посчитаем, что мы имеем. Взрыв противопехотной мины времен второй мировой на территории особо охраняемой зоны, детонация которой произошла посредством старинного будильника времен первой мировой войны, а может и раньше. Камеры наблюдения показали, что никто посторонний не входил и не выходил, и даже близко не подходил к месту взрыва. Что это значит?

– Взрыв был подготовлен и управлялся из прошлого.

– Именно. И направлен на вашего лучшего специалиста, аккурат перед поручением ей особого задания, в день начала нового учебного цикла. Причем у этого специалисты есть ребенок, но неизвестно от кого. И имя отца она тщательно скрывает.

– Да, все так. Но половина из того, что ты сказал, скорее всего, случайность.

– Я бы сказал, не половина, а девяносто девять и девять десятых процентов из предложенных вариантов – ложные следы. И один только один верный. Только она может понять, кто завел будильник, – как гвозди вколачивал свои предложения генерал Симеонов.

– За неделю до взрыва.

Именно, кто-то протыкал пространство и время, как фокусник спицей протыкает воздушный шарик. Причем он попадал всегда в нужные места и нужное время. Просчитывая все варианты с дьявольским коварством. Просто запредельным. Ради чего?

– Да, понял я. И Василисе все сам скажу.

Генерал развел руками.

– Такая уж у Вас, волхвов доля. Все сами. Ну, а мы рядом, если что. Сам понимаешь

Глава 3

К концу учебного дня, после одной лекции, двух вводных индивидуальных занятий  и еще одной обстоятельной беседы с Сазиковым, Василиса поняла, что устала.

Напряжение дня взяло свое.

 «А ведь еще бал! Его отменить нельзя. Бал это как судьба. Ну, ничего, доеду в Волхвы, – решила она. – И станет легче. Дома всегда легче. А там зайду к Потапычу, навещу сына, родителей. По дороге обдумаю предложенную Сазиковым работу. Надо понять за какую ниточку начинать тянуть в деле со взрывом».

Вот с таких ворохом мыслей, она шла к машине, стараясь не смотреть в сторону, на воронку от взрыва. И тем не менее не удержалась. Посмотрела. Ее уже припорошило опавшей осенней листвой. От этого воронка стала похоже на место старта космического корабля. Василиса на минутку остановилась возле нее, разглядывая края ямы. На посыпанной гравием и заляпанной землёй дорожке были отчетливо видны следы инвалидной коляски.

«Филька, – подумала Василиса. – Конечно, это его следы!»

Она посмотрела по сторонам и увидела, как над самой землей, молча пролетел большой рыжий филин, а за кустами на соседней дорожке мелькнула рыжая шевелюра ее друга детства. Филипп явно направлялся к себе во флигель.

– Филипп, – закричала Василиса и замахала свободной рукой, привлекая внимание. – Подожди меня.

Она увидела, что друг детства заметил ее, но не остановился. Все же Василиса решила догнать его, и быстрым шагом пошла в ту же сторону.

В одной из командировок, примерно такой же, в какую посылали Василису, Филипп принял участие в воздушном бою. Его самолет сбили. Пришлось катапультироваться. Приземление оказалось неудачным.  Были и другие версии его травмы, но с тех пор,  Филипп очень сильно изменился, стал нелюдим и переехал жить в специально выделенный для него дом на территории центра, где сосредоточился на различных научных разработках и нестандартных технологиях.

Филипп явно не хотел встречаться с Василисой, и поэтому ей пришлось даже немного пробежаться.

– Филипп, ну подожди же меня, – выдохнула Василиса, хватаясь сзади за ручки кресла, когда, наконец, догнала его, – почему ты не хочешь поговорить со мной?

– Если бы я что-то мог тебе сказать, то сказал, – ответил Филипп, бросая крутить колеса и позволяя Василисе взять на себя роль движущей силы. Филин пролетел немного вперед и уселся на ветку дерева, которое стояло у дорожки, мимо которой они должны были пройти.

Филипп поправил свои очки и спрятал руки в теплые варежки.

– Что совсем ничего не видел? – спросила Василиса.

– Все шесть чувств у меня в порядке, – огрызнулся парень. – И летать тоже могу.

***

Увечье стало для Филиппа сильным ударом, и он винил в нем всех окружающих, Любой даже мифический намек на свою ущербность воспринимал в штыки. Василиса решила сменить тему.

– Шурку давно не видел?

– Он уже полгода в Южной Америке, во временах Че Гевары. Воюет, – выдохнул он и уклонился от прямого ответа. – А может, пьет с Гогеном. Не знаю.

–. Черный пес неисправим, – усмехнулась Василиса. – Эстет и бунтарь. Меня вот тоже посылают.

– Куда?

– Кошкой. Туда.

Она махнула рукой и указала пальцем в небо.

А-аа, – протянул он, и недовольно шмыгнул носом. Василиса поняла, что снова что-то не то сказала. Но парень сам раскрыл причину своего недовольства.

– Меня вот перестали куда-то посылать. Самому же бродить по прошлому, оказывается совершенно не интересно.

– Волхвы не могут жаловаться на свою жизнь. Значит, еще не пришло твое время.

– Да, я понимаю, и все равно хандрю.

Они дошли до флигеля, большого двухэтажного здания с наружным лифтом. Дом стоял на краю парка рядом с конюшней и большой теплицей, где выращивали фрукты и овощи для столовой центра. Флигель был выкрашен в ярко-желтый, лимонный цвет и напоминал психушку.

– В дом не приглашаю, извини, – остановил Василису Филипп на пороге, – не прибрано там. Да и не ждал никого.

Она не стала настаивать. Помогла своему другу детства въехать в лифт, попрощалась и нажала кнопку второго этажа. После того, как лифт уехал, она заметила, как его филин влетел в слуховое окно дома. Пошла назад, к машине. Ей не нужно было говорить о то, что  Филипп все же явно что-то знал. Знаки. Несколько еле уловимых знаков, на которые бы обычный человек никогда не обратил внимания.

От нее не ускользнуло то, что он успел спрятать что-то, зажав в кулаке. Да и следы его коляски возле воронки? Ведь короткая дорога к флигелю шла в правую сторону от парадного входа во дворец. Значит, он специально поехал, чтобы посмотреть на нее. Зачем? Из любопытства? Волхвы любопытством не страдают.

Ну, что, вот тебе какая никакая, а ниточка. Неожиданно над ее головой раздалось гукание филина. Что это? Ночной охотник, вылетел из дома на охоту. Но до темноты еще много времени. Получается,  Филипп решил за ней проследить? Но зачем? Выяснять Василисе сейчас не хотелось. Она опаздывала

Глава 4

У старого дуба на развилке трех дорог теперь стояла табличка «Деревня Волхвы. Памятник архитектуры федерального значения» и торчало три указателя: к деревне, к скале «Кудыкина гора» и к сельпо. Василиса не стала останавливаться как богатырь на распутье, и сразу свернула к магазину.

Собственно говоря, это был тот же путь в деревню, только с другой стороны улицы. А в магазине ей надо было купить что-то в ужину и к чаю. Не с пустыми же руками приезжать. Да, и заодно с бабой Алой поболтать.

Неофициальный центр по сбору и концентрации слухов и сплетен или сокращенно ОБС (Одна бабка сказала) работал в деревне круглосуточно. Бабка Алка, являясь фактически монополистом на территории приблизительно равной половине Люксембурга, уже давно требовала себя называть не иначе как Алла Вячеславовна, и вела себя как королева бензоколонки, то есть супермаркета, то есть полцарства, которое за коня. Василису она недолюбливала, но, тем не менее, и зла не держала. Все же соседи.

Про взрыв в учебном центре она уже знала и имела не менее трех совершенно достоверных версии случившегося. Инопланетяне, диверсанты из прошлого и естественно «они», которые во всем виноваты. Всеми тремя версиями она с удовольствием и поделилась с Василисой, нисколько не смущаясь присутствия туристов. Впрочем, и ведунья не смущаясь выдала еще две – японские ниндзя и покемоны.

Сказки бабы Аллы и приобретение сувениров на память были обязательной частью туристического маршрута, наравне с посещением Кудыкиной горы, загадыванием желания на ее  вершине и осмотром коллекции русских наличников на домах жителей деревни вперемешку с дегустацией браги, самогона и пива.

Система безопасности села действовала по принципу, если хочешь чего-то скрыть, то положи это на самое видное место. Весь этот лубок надежно прикрывал от назойливых глаз все тайны Волхвов и позволял жителям деревни спокойно жить, не допускаю в свои секреты посторонних.

Когда же туристы, кажется, это были китайцы, ушли, заплатив за сувенирные магниты, кредитной картой, Василиса смогла спросить у Аллы Вячеславовны еще раз, что она думает по поводу взрыва.

***

Алла тут же сняв с себя маску расписной дуры, достала из передника пачку своих любимых папирос и кивнула головой, пригласила выйти на крыльцо.

– Пойдем, покурим, дочка.

Они сели на крыльцо. Алла предложила свои папиросы, но Василиса достала тонкие «Вог». Прикурили от зажигалки Василисы.

– Скажу честно, – сразу перешла к делу баба Алка, глядя на отъезжающий автобус с туристами.– Раньше все же жить проще было. Золота хоть и не было, но была надежда его получить. А сейчас вот оно течет мимо полноводной рекой, черпаешь из нее сколько хочешь. И никакой радости. Сегодня все норовят в Волхвы приехать за пророчествами. А они же все липовые. Как у цыган. Я сегодня весь язык отболтала про женихов богатых и невест умных вещая, но тебе скажу по другому, по настоящему. Сорока на хвосте принесла весть, что искать тебе надо там, Вася, где меньше всего хочется. На самое дно опускайся, иначе нового взрыва не избежать. И ладно, если он тебя коснется. Хуже если близких зацепит.

Василиса докурила. Молча глядя на то, как тлеет огонек на конце сигареты.

– Да, знаю я баба Алла, но не знаю, как до дна достать. Да если и достану, то ничего не смогу изменить. Ты же знаешь, с чем пришла, с тем ушла.

– А ты пробуй. Много раз пробуй. Столько сколько надо пробуй. На-ка вот тебе, – Баба Алла порылась в кармане передника, – талисманчик.

Она достала «куриного бога» на ниточке. Камешек с дырочкой в центре промытой морской водой.

– На шею повесь и держи, как запасное кольцо от парашюта. И дергай за него, когда червячок сомнения появится. Если оторвешь и не заметишь, значит, все правильно сделала. Свое оно всегда с тобой будет, а чужое оторвать и выбросить. Туда ему дорога.

***

Не выпуская из зажатого кулака «куриного бога», Василиса поднялась по ступенькам в библиотеку и тенью прошмыгнула в темную комнату. Ту, дверь в которую всегда держали закрытой. Но у Василисы давно был ключ от замка. Она тихонько открыла дверь и проскользнула внутрь, чтобы через несколько минут выйти уже в новом теле. Шестнадцатилетней юной красавицей.

Конечно, за этим сиюминутным превращение стоял долгий сложно объяснимый с точки зрения простой физики полет в мерцающем пространстве, падение в пустоты без шансов найти опору. Проход через несколько порталов в точно выверенной последовательности  и такой же путь обратно, но для Василисы это была обычная вечерняя процедура.

Как будто переодеться из рабочего и дорого костюма в одежду попроще для дома, для хозяйства, для семьи, что-то вроде спортивного костюма и тапочек, например.

Вот такой юной девой она вошла в читальный зал, где за столами с джойстиками сидели подростки и играли в компьютерные игры. Не все, конечно. Кто-то читал, кто-то смотрел телевизор, кто-то общался с Потапычем.

Появление еще одного подростка никак не повлияло на занятия ребят. Только один из них, мальчишка, лишь на три-четыре года моложе ее, русоволосый с прямым носом, оторвал глаза от монитора и небрежно вставил в он-лайн – переговоры, которые доносились из наушников.

– Мама, наконец-то ты вернулась. А мы тут с ребятами по сетке гоняем. Будешь с нами?

Василиса потрепала мальчика по волосам.

– Не сегодня, Мишуня.

– А что у тебя?

– Сейчас поужинаем, а потом у меня встреча с отцом.

Мальчик поджал губы, как будто услышал, что-то не очень приятное для себя и буркнул под нос.

– Ну, передавай ему привет о меня.

– Обязательно, передам. Он очень тебя любит.

Мальчик клюнул носом, будто соглашаясь, и снова погрузился в игру. Василиса прошлась по книжным полкам и нашла свою любимую книгу «Герой нашего времени» Михаила Лермонтова. Взяла ее с полки. Полистала, нашла картинку с портретом автора, посмотрел на сына, покраснела и вернулась с ней к столу библиотекаря. Положила книгу на стол.

–Запишите на меня, Степан Потапыч.

– Опять, – Степан Потапыч, натянул на нос очки, взял в руки книгу и вынул из кармашка на второй странице книги карточку. Вписал в нее имя Василисы и ее телефон.

– Опять, Степан Потапыч, опять, – тяжело выдохнула Василиса. – Ничего мне не говорите. Все знаю.

Библиотекарь отвернулся к окну.

– Все равно мальчик рано или поздно узнает, кто его отец. Что ты ему скажешь?

– Правду.

– Эх, Василиса, Василиса, – он снова тяжело вздохнул. – Ладно, будь что будет.

Подвинул в ее сторону книгу.

– Бери.

Василиса поблагодарила, взяла книгу и позвала Михаила.

– Нам пора, Миш. Говори всем пока.

Миша как послушный ребенок поднялся со своего места. Обошел всех своих друзей и с каждым попрощался своим особым способом. С кем-то ударившись кулаком об кулак. С кем-то подержавшись за запястье. Василиса спокойно смотрела на этот ритуал. У них в её возрасте тоже был нечто похожее.

Уже на улице, по дороге к своему дому, Миша взял мать за руку и пошел с ней рядом, рассказывая о том, чем занимался сегодня целый день.

– У нас сегодня один урок был, мам. Приходил какой-то дядька, рассказывал о войне.

– Интересно.

– Я тебя умоляю, мам. Дядя Шура в сто раз зыканнее рассказывает.

Василиса согласилась.

– Правда, дядя Шура лучше знает про войну. А еще можно у Ивана Андреевича спросить. Он тоже воевал.

– Это когда он бутылкой поджег фашистский танк?

– Ага.

– Он сто раз рассказывал.

Михаил поднял с земли длинный прут и принялся сражаться им с зарослями крапивы вдоль дороги. Василиса залюбовалась его еще неуклюжей фигурой. Он был сосредоточен и, для нее  божественно красив. Вылитый отец.

– Мам, а когда папа к нам придет. Он опять будет сегодня занят.

Василиса немного растерялась.

– Не знаю, Миш. Спрошу у него сегодня. Обязательно.

– Тогда давай быстрее ужинать, и я пойду спать. А утром ты мне скажешь. Да.

Василиса промолчала. Что она могла сказать сыну? Что завтра его отца уже не будет в живых. Нет, пока она не готова была в этом признаться.

***

Василиса на скорую руку пожарила котлеты и сварила макароны. Миша успел за это время, прочитать ей домашнее задание и показать, как его сделал. В первый день учебного года было задано не много. Математика, русский язык. По литературе было задано домашнее чтение. Надо было выбрать любую книгу из рекомендованного списка.

– Мам, а можно я перед сном почитаю? – спросил сын, почесывая плечо. – Почитаю честно.

– Хорошо, тогда книгу выбирать мне, – ответила Василиса.

– Герой нашего времени?

– Угадал, а ты что хотел?

– Про роботов.

– Про них можешь читать в каникулы.

– Понятно, – грустно вздохнул Михаил, – и почему про роботов не включают в школьную программу. Ведь про них интереснее читать?

– Понимаешь, сын, – задумалась Василиса, – наверное, если будешь знать, что думают люди, то уж понять, как действуют машины, а роботы ведь машины, созданные людьми, тоже не составит труда.

– Вот, было бы здорово, если бы «Герой нашего времени» был бы про робота.

– А ты представь, что в каком-то смысле так оно и есть.

– Что, правда?

– Ты прочитай, а завтра обсудим.

Михаил оживился.

– Ну, класс. Хорошо.

Он подвинул к себе тарелку. Залил ее содержимое кетчупом и майонезом.

– Смотри ма, получился кетчунез.

Василиса засмеялась.

– Выдумщик.

Поужинав и еще немного поболтав о домашних делах, они разошлись по своим комнатам. Михаил жил в отдельной комнате под самой крышей. Василиса прислушалась, как он ступает по ступенькам. Скрипнула дверь. Проверять, что он будет делать, в их семье было не принято. Они доверяли друг другу. Помыв посуду, и убрав ее в сушилку, Василиса погасила свет на кухне и ушла в свою спальню.

Еще раз прислушалась к сыну. Михаил вышел из своей комнаты, сбегал в туалет и вернулся. Все, теперь уже не выйдет до утра. Если, конечно, только в окно с ребятами в ночное не убежит, но … мальчишки есть мальчишки. Василиса закрыла дверь своей спальной. Свет не зажигала. Шторы на окне в комнате были раздвинуты. И прямо в окно светила полная луна. От нее по лакированным доскам проходила лунная дорожка. Светила матовым светом настолько ярко, что включать электричество совершенно не требовалось.

Василиса достала из шкафа платье. Надела его. Покрутилась перед зеркалом. Достала из шкатулки колечко. Примерила его на палец. Его подарок. Небольшую серебряную цепочку. Вдела ее в ушко «куриного» бога. Он прошел идеально. Как будто специально был приготовлен. Надела цепочку на шею. Немного подумала. Достала из шкафа туфельки. На низком каблуке, мягкие и удобные. Для бега и для танцев. Не слетят, не натрут кожу. Надела их. Еще раз осмотрела себя в зеркале. Взяла с тумбочки маленький саквояж на крепкой застежке. Проверила его содержимое. Все, что ей было нужно, там было сложено и готово к применению. Она знала, что там, куда сейчас попадет, будет идти дождь, поэтому надела сверху непромокаемую накидку с капюшоном.

«Да, все как в последний раз. Он меня вспомнит быстро!»

Встала на лунную дорожку, и, разбежавшись по ней, прыгнула в окно.