Нерв

в животе тяжелым грузом замирает отчаяние. Не легче становится после того, как Сидни издает театральный вздох и говорит: – Окей, прошло примерно четыре минуты. Вам еще не надоела эта сцена? Наверняка мы сможем найти занятие поинтереснее, чем тыкать друг в друга пистолетами. В ее голосе слышится дрожь, чего раньше никогда не бывало. Лучше бы она молчала. Но разве она из тех, кто будет молча терпеть? Тай фыркает. – Давай, подойди поближе и продемонстрируй, что у тебя на уме. Одна рука у меня свободна. Из угла, где находятся Сидни и Томми, доносится яростное перешептывание. Такое ощущение, что по мне бегают какие-то насекомые. – Оставайся, где стоишь, Сидни. – Я бы подошла к ней, чтобы переубедить, несколько пистолетов повернутся вслед за мной. – Как тебя зовут? – спрашивает она.

я слишком долго держала на весу пистолет. Не знаю, как долго еще смогу удерживать в руке скользкую рукоятку. Сколько там еще осталось, пятнадцать минут? И если я чувствую усталость, как же остальные? Еще одна вспышка или звук выстрелов – этого хватит, чтобы кто-нибудь вздрогнул и случайно выстрелил. Чем сильнее мы устаем, тем легче будет сделать ошибку. В комнате опять наступает кромешная темнота. Я шепчу Иэну: – Нужно покончить с этим как можно скорее. – Прежде чем у кого-нибудь сведет усталые пальцы. Прежде чем Сидни подберется к Таю и заварит кашу. Прежде чем НЕРВ придумает еще что-нибудь и толкнет нас за край. А именно это они и сделают, я уверена. Иэн шепчет в ответ: – Я работаю над планом. Я спрашиваю: – Каким? Броситься на пол и молиться? – Мой ответ звучит неожиданно едко, но отчаяние еще никому не шло на пользу.

– Тай, потому что от меня та-а-а-ют. Я вскакиваю. – Сид, даже не думай!.. Вот вам типичная Сидни: обязательно попытается привлечь внимание к себе. Но то, что происходит сейчас, – не школьный спектакль. У нее не получится обаянием пробить себе – или мне – дорогу. При одной мысли, что Тай полезет к ней своими жирными лапами, меня начинает тошнить. И потом, как же Даниэлла? Она может приревновать, а ревнивая девушка с пистолетом – не самое удачное сочетание. Микки издает стон: – Черт, друзья этой недотроги бесят даже больше, чем она сама. Может, нам выбрать другую цель? Я отвечаю: – Ага, чего еще ждать от таких, как ты? Будешь целиться в людей, которые даже защитить себя не могут? Только не забудь, чей пистолет направлен тебе в голову. Поверить не могу, что я это сказала, но я своего добилась: Микки по-прежнему целится

произойдут на самом деле или пока кто-нибудь их не увидит. Этот ученый, Шредингер, уверял, что, если бы его кот сидел в коробке, никто не знал бы наверняка, жив он или мертв, пока не откроет коробку. Но теперь мне интересно, узнают ли Зрители о том, что с нами случилось, если никто не откроет эту кошмарную коробку. Нет, надо прекратить. Нужно думать о чем-то таком, от чего этот бешеный стук в груди замедлится, а не наоборот. Темнота – она ведь может быть где угодно, когда угодно. Я могу быть живой, могу быть мертвой. Ладно, лучше буду живой. И представляю себе, что темнота – это мягкое покрывало безлунной ночи и в паре шагов от меня сидит парень, такой милый и теплый. И вот он обнимает меня, и сердце его бьется так сильно, но, говорю я себе, от страсти, не от страха. Я уже почти убедила себя в реальности этой романтической фантазии, когда вновь становится немного светлее. На меня все так же направлены три пистолета. Вот и конец фантазии. Глаза у меня наливаются слезами,

напротив ржет. Микки. Иэн сдвигается к краю своего диванчика, который ближе ко мне, и шепчет. – Опусти ненадолго голову. Сосредоточься на дыхании: медленный вдох – медленный выдох. Я делаю, как он сказал, не забывая про пистолет и прицел. Мне плевать на чертово задание, но, если Микки начнет стрелять, мне придется сражаться. Я дышу. Спустя минуту я уже держу себя в руках. Но голова раскалывается, так что я перехватываю пистолет одной рукой, другой потираю висок. Это просто ужасный сон, верно? Я пытаюсь представить, что я где-то далеко отсюда. Внезапно я вспоминаю лекцию по квантовой механике, которую читал нам учитель физики. Что-то там было по кошку. Кот Шредингера. Какая-то история о том, что все события остаются в поле возможностей, пока

через это пройти. Но вот девушка на видео выливает воду себе на голову и начинает отплевываться. Томми-комментатор говорит: «Ох». А потом ролик демонстрирует очень мокрую девушку с очень маленькой грудью. Сбылись мои худшие опасения. Я читаю комментарии и чувствую,