Kitobni o'qish: «Достало! или Крепкое женское плечо»

© Gemma Hartley, 2018

© Д. В. Горшкова, перевод, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Предисловие. «Невидимые» хлопоты, которым нет конца

Мы вновь возвращаемся к вопросу о том, что в действительности представляет собой общество и чего мы ждем от тех, кто призван поддерживать в нем гармонию.

Арли Рассел Хохшильд

В качестве подарка на День матери я попросила только одно – вызвать на дом клининговую службу (главным образом для того, чтобы вымыть ванные комнаты и полы и, возможно, окна, если это не будет слишком дорого). Подарком для меня в данном случае стала бы даже не уборка как таковая. Главное мне в кои-то веки не нужно будет заниматься подготовительным процессом – обзванивать клининговые компании, узнавать стоимость услуг, тщательно изучать и проверять каждую из них, оплачивать их работу и согласовывать дату и время уборки. Я хотела сбросить с себя все накопившееся за длительный период напряжение. Чистота в доме в данном случае была бы всего лишь приятным бонусом.

Мой муж надеялся, что я передумаю и соглашусь на более «упрощенный» вариант подарка, чем уборка дома, например на что-то такое, что он мог бы заказать на Amazon в один клик. Но я была настроена решительно, поэтому накануне Дня матери он все же позвонил в одну из клининговых компаний, но решил, что их услуги стоят непомерно дорого, и заявил, что наведет порядок в ванных комнатах сам. Разумеется, выбор все еще был за мной. Он назвал мне какие-то баснословные суммы, которые с него затребовали (за бюджет в нашей семье отвечаю я), и скептически поинтересовался, действительно ли я все еще хочу, чтобы он оформил заказ.

А мне просто хотелось, чтобы он взял на себя тот объем работы, который пришлось бы проделать мне самой, – попросил бы друзей на Facebook посоветовать какую-нибудь фирму, обзвонил бы еще четыре-пять клининговых компаний. Раньше я подумывала о том, чтобы заказывать генеральную уборку дома, особенно с тех пор, как моя фриланс-работа начала занимать все больше времени. Причина, по которой я этого так и не сделала, отчасти была в моем чувстве вины за то, что я не выполняю свои обязанности по дому, но еще в том, что я не хотела заниматься поиском клининговой службы – я знала, что поиск будет довольно утомительным.

Однако в День матери я получила ожерелье! Мой супруг отправился наводить порядок в ванных комнатах, оставив на моем попечении детей, а наш дом охватил хаос. Муж был уверен, что, начищая до блеска ванные комнаты, он исполняет мое заветное желание, И он был явно расстроен, когда я даже не взглянула на результат его трудов и не выказала никаких признаков благодарности, попутно убирая разбросанные на полу ботинки, футболки и носки. Зайдя в чулан, я споткнулась о большой контейнер, в котором мы обычно храним подарочные пакеты и оберточную бумагу. Муж достал его с верхней полки несколько дней назад, чтобы упаковать подарки для меня и своей матери, вынул все, что ему было нужно, и просто оставил контейнер на полу посередине чулана. Контейнер загораживал проход, мозолил глаза. Я натыкалась на него каждый раз, когда мне нужно было закинуть вещи в бельевую корзину или взять что-то из одежды. Контейнер опрокидывали, отодвигали в сторону, но так и не убрали на место. Чтобы наконец вернуть его туда, где ему и положено быть, мне пришлось принести в чулан кухонный стул, забраться на него и поставить контейнер на верхнюю полку.

Застав меня за этим занятием, муж сказал: «Ты могла бы и меня попросить убрать его на место».

«В этом все и дело, – ответила я, уже плача, – я не хочу просить».

Это была проблема. Почему он этого не сделал? И почему я постоянно должна просить его что-то сделать?

Между нами произошла перепалка. Я пыталась объяснить мужу, как это тяжело – отвечать за ведение домашнего хозяйства: выявлять проблемы, давать поручения, а потом, как заезженная пластинка, бесконечно напоминать каждому о них. В конечном счете ведь именно я отвечаю за поддержание порядка в доме, освобождая тем самым своих домочадцев от какой-либо ответственности за домашние дела. Только я обращаю внимание на то, что в доме есть какая-то проблема, которую нужно решить. И чтобы сделать это, у меня всего два пути – либо я беру все в свои руки, либо перекладываю эту обязанность на кого-то из домочадцев. Например, если у нас заканчивается молоко, я вношу его в список покупок либо прошу мужа заехать за ним в магазин, даже если это не он выпил последнюю каплю. Только я замечаю, что ванная, кухня или спальня требуют уборки, и мое пристальное внимание ко всем мелочам очень часто приводит к тому, что в итоге я делаю двадцать дел одновременно вместо одного. Например, когда я, складывая носки в стирку, поднимаю брошенную игрушку, это неминуемо заканчивается уборкой всей детской комнаты, а если мой взгляд падает на забытую кем-то кружку, я отношу ее в раковину и в итоге перемываю всю посуду. Порочный круг!

При этом работа по дому – далеко не единственный раздражающий фактор. Помимо прочего я еще слежу за расписанием своих домочадцев. Только я знаю, где муж оставил свои ключи, когда мы идем на свадьбу и какой там дресс-код, остался ли у нас еще апельсиновый сок, где лежит любимый зеленый свитер, когда дни рождения всех наших знакомых и что у нас на ужин. Я постоянно держу в уме бесконечные списки дел, причем не потому, что мне это нравится, а лишь потому, что понимаю: никто, кроме меня, этого делать не будет. Никто не прочитает школьный доклад. Никто не решит, что нам принести на общий обед с друзьями. Никто из членов моей семьи даже пальцем не пошевелит, чтобы сделать что-то, до тех пор, пока его не попросят об этом. Потому что так было всегда.

Впрочем, для того чтобы просить домочадцев сделать что-либо, не вызвав их раздражения, требуется тоже немало усилий. Ведь недостаточно просто попросить, нужно потом еще напомнить об этом несколько раз, что зачастую воспринимается как придирчивость. Или ты рискуешь прослыть занудой. Поэтому я предпочитаю делать все сама. По утрам я приношу дочери ее туфли и надеваю их ей вовсе не потому, что она не в состоянии сделать это самостоятельно, а потому, что не хочу напоминать об этом десять раз, под конец уже срываясь на крик: «Уже пора выходить, а никто еще даже не обут!». Когда я хочу попросить мужа убраться во дворе (и при этом не поссориться), я вынуждена все время следить за интонацией, с которой я говорю ему об этом. В противном случае голос может предательски выдать мое раздражение, потому что муж никогда не удосуживается сам сделать что-либо без моих бесконечных напоминаний. Я ловлю себя на мысли, что, обслуживая своих домочадцев, я сдерживаю собственные эмоции, просто хотя бы для того, чтобы наша каждодневная жизнь протекала гладко. Если я не буду этого делать, мне придется все делать самой. Ни у моего мужа, ни у моих детей нет таких проблем. Все лежит на моих плечах. И так было всегда.

Казалось бы, не так уже важно, какой объем забот лежит на мне, ведь в дальнейшем он только увеличивается. Все это отнимает невероятно много времени, а результаты моих трудов по большей части остаются не замеченными моими домочадцами. Это чувство знакомо многим женщинам. В своей книге «Хватит делать все и сразу» Тиффани Дафу описывает, как в ней зреет чувство обиды на мужа после рождения ребенка. «Каждый из нас работал целый день, но дома у меня было больше обязанностей, чем у него, – пишет Дафу. – Особенно раздражало то, что он, кажется, не замечал и половины тех усилий, которые я прикладывала для того, чтобы поддерживать наш быт на должном уровне. Другими словами, он не только сам делал меньше, чем я, но еще и не ценил мой более весомый вклад». Хотя в глубине души он, возможно, думал, что делает даже больше, чем нужно. Большинство мужчин так считают ввиду того, что они действительно посвящают себя дому и семье больше, чем предыдущие поколения сильного пола. Время, которое отцы семейств тратят на домашние дела, увеличилось почти вдвое с 1965 по 2015 год, а время, которое они проводят с детьми, выросло в три раза, но даже такой резкий скачок не приводит нас к полному равноправию при распределении домашних обязанностей. Гендерное неравенство в домашнем обиходе сохраняется, причем в довольно крупном масштабе. Женщины все еще тратят в два раза больше времени на работу по дому и уход за детьми, чем мужчины. И даже в более равноправных отношениях, когда все заботы в паре делятся поровну, все равно кажется, что женщина привносит в эту совместную жизнь больше… В основе этой эмоциональной самоотдачи лежит постоянный контроль над ситуацией: все ли сделано и сделано ли так, как надо? А это большая ответственность. И еще – это работа души, которая остается незамеченной.

В тот день, разумеется, меня довел до слез не пресловутый контейнер, на который я постоянно натыкалась, и даже не то, что муж не смог сделать мне именно тот подарок, который мне так хотелось получить. Проблема накапливалась годами.

Я достигла точки кипения в тот момент, когда поняла, что не в состоянии объяснить мужу, что именно меня так угнетает. Когда именно все это началось и стало приобретать столь угрожающие масштабы? Получается, что мои труды на благо семьи и раньше всегда были только моей прерогативой? Разве это был не мой личный выбор – посвятить себя заботам о нашем доме, наших детях, нашей жизни, наших друзьях и семье? Ведь у меня это получается лучше, чем у мужа? И если я хочу расставить акценты между нами по-другому, то я прошу слишком многого?

Это был не просто диалог с самой собой. Ведь если бы я не принимала как должное, что забота о семье – основная сфера приложения моих сил, что тогда было бы с моими близкими? Я всегда переживала обо всем – где может на сей раз грянуть гром и кто, если не я, будет устранять последствия бури?

Если бы я пустила заботы о домашнем хозяйстве и управление всеми семейными делами на самотек, кому от этого стало бы хуже? И куда приведут нас наши разногласия, если я стану меньше обращать внимания на свои интонации и манеру поведения по отношению к мужу? Вся моя жизнь была подчинена нескольким факторам – думать на несколько шагов вперед, предвидеть желания и нужды моих близких и заботиться о них. Забота о других – это то, что я впитала с молоком матери. Мой муж был воспитан иначе. Его нельзя назвать равнодушным человеком, но и слишком большой заботы он не проявляет.

С другой стороны, если учесть, что я была не только более подходящей, но даже наилучшей кандидатурой, для того чтобы возложить на себя все эти обязанности, получалось, что я контролирую абсолютно все. Я лучше справляюсь с тем, чтобы успокоить детей, когда у них истерика, поэтому именно я этим и занимаюсь. Я лучше справляюсь с поддержанием порядка в доме. Что касается пристального внимания к деталям, то здесь тоже перевес был на моей стороне, поэтому не было ничего удивительного в том, что именно я постоянно отвечаю за все. В книге «Не бойся действовать» Шерил Сэндберг отмечает, что подобный расклад, при котором только один человек в семье берет на себя груз ответственности за все, может привести к опасному дисбалансу в паре: «Каждый из партнеров должен нести ответственность за какие-то определенные вещи, иначе ситуация очень легко может повернуться так, что один из них будет думать, что, выполняя определенные обязанности, он делает другому одолжение». В понимании моего мужа все то, что выходило за рамки его обычных обязанностей, принимало форму одолжения. Все приложенные им усилия и моральные затраты не имели никакого отношения к общей организации нашей жизни или к чувству осознанной ответственности. Если он брал на себя ту или иную функцию или обязанность самостоятельно, без моих напоминаний, то мог преподнести это будто он «балует» меня. Подразумевалось, что за это я должна была его похвалить и быть благодарной, хотя я при этом не могла рассчитывать на благодарность с его стороны за выполнение тех же самых обязанностей. С другой стороны, лично для меня эмоциональная самоотдача стала полем битвы, ведь за что бы я ни бралась в доме, это требовало именно эмоциональной самоотдачи.

Я была раздражена и совершенно измотана. Мне не хотелось балансировать между бережным отношением к чувствам мужа, с одной стороны, и попыткой донести до него свою позицию – с другой. С самого раннего детства женщин учат, что они должны чутко обращаться с чувствами своего партнера – предвосхищать его желания, не допускать недовольства и не устраивать скандалов. И это та данность, в которую отлично встраивается «естественная» и вполне приемлемая для мужчин точка зрения – занимать оборонительную позицию, раздражаться и злиться, если их просят вносить свою лепту в разрешение спорных ситуаций. «В целом мы продолжаем укреплять в обществе неверное представление о том, что в самой природе женщины заложена способность воспринимать, выражать свои чувства и управлять ими лучше, чем у мужчины», – полагает доктор Лиза Хюбнер, гендерный социолог, которая публикует материалы и читает лекции об эмоциональной самоотдаче в университете Уэст-Честер, штат Пенсильвания. «Это вовсе не означает, что некоторые люди контролируют свои эмоции хуже других, если рассматривать управление чувствами как одно из личных качеств, – продолжает она. – Но я полагаю, что у нас все еще нет убедительных доказательств того, что эта способность биологически определяется половой принадлежностью человека. В то же время (и я бы поспорила с этим, потому что это нельзя назвать естественным различием) мы можем наблюдать в нашем обществе множество примеров того, что девушки и женщины действительно несут ответственность за эмоции, в то время как мужчины делают это весьма посредственно».

Даже сам разговор о дисбалансе душевной самоотдачи в семье требует определенных эмоциональных усилий. Мой муж, несмотря на свое добродушие, все равно реагирует на критику в свой адрес крайне патриархальным образом. Если заставлять его замечать и ценить результаты моих усилий, он воспринимает это как личный выпад в его сторону. Доходит до того, что я вынуждена тщательно взвешивать и выбирать, стоит ли мне пытаться донести до моего мужа, что именно меня удручает, ведь для этого придется потратить массу душевных усилий, чтобы во время подобного разговора не поссориться. В большинстве случаев я просто спускаю проблему на тормозах, напоминая самой себе о том, что мне в общем-то повезло, потому что мой супруг охотно выполняет те обязанности, которые я на него возлагаю. Я знаю, что в моей семье все обстоит не так уж и плохо, если сравнивать с ситуациями, в которых оказываются другие женщины, в том числе мои родственницы и друзья. Мой муж делает немало. Каждый вечер он моет посуду, и это уже вошло в привычку, он часто готовит ужин, укладывает детей спать, когда я работаю. Если я попрошу его взять на себя еще что-то из домашних хлопот, он сделает это без лишних пререканий. Иногда мне хочется, чтобы он делал все больше и больше. Как бы то ни было, муж хороший человек и сторонник равноправия полов. Следует признать, что он пытался понять, что именно меня так уязвляет в сложившейся ситуации. Но не понял. Он просто сказал, что постарается взять на себя еще какую-то часть уборки по дому, чтобы помочь мне. Он повторял вновь и вновь, что мне стоит только попросить его о чем-либо и моя просьба будет выполнена, но именно в этом и крылась проблема. Мне вовсе не хотелось брать на себя «ручное управление» домашним хозяйством. Мне нужен был партнер, который был бы способен, так же как и я, брать на себя инициативу.

Писательница и мать четверых детей Шани Брюси в своей популярной статье на портале Babble поднимает проблему нехватки помощи по дому и делится своими мыслями на этот счет: «Если бы каждый из домочадцев убирал за собой после еды, разве это не экономило бы время? А после этого мы могли бы все вместе отдохнуть. Разве не было бы здорово, если бы дети поняли, что не только матери должны следить за чистотой? И разве не было бы более разумно, если бы все поняли, что то пространство, которое мы разделяем, является также и общей зоной ответственности, которую мы тоже должны разделять?» Откровенно говоря, разве не было бы хорошо, если бы все эти домашние обязанности не ложились на нее одну? А что если бы ее муж, а в один прекрасный день, возможно, и ее дети сами взяли инициативу в свои руки и просто сделали бы что-то по дому? Брюси – фриланс-писатель, она работает полный рабочий день и получает шестизначную сумму в качестве гонорара, поэтому небольшая «помощь» по дому со стороны членов ее семьи была бы более чем оправданна. В общих чертах ее позиция заключается в том, что ответственность за их общий дом никогда и не должна была ложиться целиком и полностью на ее плечи. Однако это уже произошло. В своей статье она пишет о том, что иногда у нее есть возможность переложить часть послеобеденных хлопот на кого-то из домочадцев. При этом она не просто просит их сделать что-то с ободряющими нотками в голосе, но и после того, как ее первая просьба бывает пропущена мимо ушей, прибегает к дополнительному стимулу – обещает, что после того, как все будет сделано, все вместе поиграют. Если ей нужна помощь, она должна попросить об этом деликатно, даже если помощь заключается в том, чтобы домочадцы убрали следы беспорядка, который они сами же и устроили. «Мы расцениваем выполнение обязанностей по дому как “помощь маме”, вместо того чтобы просто делать то, что нужно, – пишет Брюси. – Я хочу, чтобы дети осознавали, что забота о нашем домашнем обиходе очень важна, а раз уж это так, мы все должны делать это вместе». Кроме того, еще одна проблема появляется в том случае, если супруг не принимает такого же участия в заботах по дому, я имею в виду как моральный, так и физический вклад в общий быт, и не обращает внимания на то, что необходимо сделать по дому в данный момент. Просто выбросить мусор – это, конечно, здорово, но самое главное – заметить самому, что корзина полная и ее нужно вынести.

Когда я пыталась донести эту мысль до своего мужа, он никак не мог уловить разницу. Раз уж мусор вынесли, так ли важно, кто именно попросил это сделать? В тот самый момент я не смогла правильно облечь в слова свои мысли по этому поводу и в конечном счете описала все свои переживания и тревоги, которые и привели к этому непониманию, в статье в журнале Harper’s Bazaar. Я знала, что мою статью прочтут женщины, которые поймут меня как никто другой. Каждый день мы заставляем крутиться механизм под названием «семья, быт, дом». Мы ежедневно посвящаем себя запуску этого механизма, а это остается незамеченным другими. И все же я была удивлена, когда моя статья под названием «Женщины не капают на мозги – мы просто устали» стала невероятно популярной (когда вышла эта книга, статьей поделились в социальных сетях более 962 тысяч раз). Тысячи читателей оставили свои отзывы и комментарии: они делились своими собственными воспоминаниями, связанными с Днем матери. Люди писали о том, что они тоже оказывались между двух огней, с одной стороны, взвалив на себя слишком большое бремя ответственности, а с другой – пытаясь объяснить, как это тяжело, своей второй половине. Миллионы женщин из разных слоев общества узнавали в описанной ситуации себя, соглашаясь: «Да. И у меня тоже так». Это была солидарность, которая вызывала одновременно и удовлетворение, и беспокойство. И у меня возник вопрос: почему именно сейчас эта статья так взволновала женщин?

И я была далеко не первой, кто анализировал эмоциональную самоотдачу. Изначально этот термин был введен социологами для описания того, как общаются с людьми бортпроводники, горничные и разного рода обслуживающий персонал. В их должностные обязанности входит постоянное взаимодействие с окружающими, и они должны всегда излучать доброжелательность и быть готовы им помочь им. Такое определение эмоциональной самоотдачи появилось в книге американского социолога Арли Рассел Хохшильд «Управляемое сердце», вышедшей в 1983 году. Автор использовала термин «эмоциональная самоотдача» для описания процесса контроля над эмоциями, который направлен на формирование благоприятного внешнего впечатления в глазах других людей. Если говорить о работниках обслуживающей сферы, такая способность имеет свою «стоимость» и может считаться ценным качеством в глазах правообладателей. Наряду с этим Хохшильд использует термины «эмоциональный труд» и «управление чувствами», говоря об эмоциональной самоотдаче применительно к личной жизни. В своем исследовании она обращает особое внимание как на более сложные и глубокие, так и на более простые действия, которые требуются от бортпроводников для того, чтобы не только казаться дружелюбными по отношению к пассажирам, но и действительно стать дружелюбными и выказывать расположение к ним. Это нужно для того, чтобы лучше контролировать свои эмоции во время полета и сформировать для себя правильные ожидания от поведения пассажиров. Автор поясняет, что для стюардессы улыбка неотъемлемый атрибут, а для успешной работы ей нужно привести к общему знаменателю свои внутренние ощущения с внешним выражением эмоций, чтобы ее внешнее дружелюбие казалось естественным и скрывало усталость и раздражение, которые в свою очередь могли бы заставить пассажиров чувствовать себя дискомфортно. Бортпроводников обучали контролю своих эмоций и подавлению своего вполне оправданного гнева в отношении пьяных или буйных пассажиров – их следовало воспринимать как детей, которые требуют к себе повышенного внимания. Для этого их просили придумывать какие-то истории про таких пассажиров и тем самым пробуждать в себе чувство сопереживания к ним. Все это было нацелено на то, чтобы подстроиться под настроение клиента, отделив при этом свои личные эмоции от этого процесса. Это была клиентоориентированность в высшем понимании.

Другие социологи также подробно анализировали понятие «работа души» в научных журналах, рассматривая эту проблему с точки зрения того, какая эмоциональная самоотдача от них требуется в домашней обстановке. В 2005 году Ребекка Эриксон провела параллель между «эмоциональным трудом» и неравным распределением обязанностей в быту. Ее исследование показало, что эмоциональная самоотдача стала решающим компонентом в понимании гендерного распределения ролей дома: женщины выполняют больше, руководят распределением обязанностей чаще, стараясь сделать так, чтобы все члены семьи были довольны. В домашнем обиходе система распределения обязанностей все еще сохраняется, поскольку по укоренившейся традиции считается, что эмоциональная самоотдача в быту – прежде всего прерогатива женщин. Заложенные в нас культурные и гендерные нормы свидетельствуют о том, что женщины должны нести ответственность за домашнее хозяйство, тем самым порождая и поддерживая тот глубокий дисбаланс в супружеских отношениях, с которым сталкивается множество семейных пар.

В то же время лишь относительно недавно эта тема стала вызывать все больший интерес уже за пределами академических кругов. В 2015 году публицист Джесс Циммерман начала публичную дискуссию, посвященную женской эмоциональной самоотдаче. Она обратила особое внимание на то, что женщины выполняют в своей повседневной жизни массу обязанностей, причем делают это постоянно. Мы выслушиваем. Мы даем советы. Мы тешим самолюбие других, понимая и принимая их чувства и одновременно подавляя свои собственные. Мы соглашаемся, улыбаемся, опекаем. Пожалуй, самое главное во всем этом то, что мы делаем это без надежды на взаимность, потому что это наш долг. И мы все это знаем. «Мы неоднократно слышали, что женщины более мягкие, более чуткие, им от природы свойственны желание и возможность оказывать поддержку и помогать советом, – пишет Циммерман. – Это очень удобно для мужчин, поскольку подобная культурная установка позволяет им оправдывать их эмоциональную неповоротливость. И как удобно получается, что вся эта глубочайшая работа души предстает в качестве внутренней потребности, стремления, предположительно берущих свое начало где-то в глубине женской природы как таковой».

Статья Циммерман породила оживленную, получившую широкую известность в интернете цепочку мета-фильтров: тысячи женщин присоединились к обсуждению проблемы эмоциональной самоотдачи и щедро делились личным опытом в комментариях. Во всех случаях читатели воспринимали эмоциональную самоотдачу как некий комплекс приложенных ими усилий, включающих в себя предвосхищение потребностей своей семьи, взвешивание всех «за» и «против» и поиск золотой середины в расставлении спорных приоритетов, умение поставить себя на место другого человека, а также множество других факторов. Пользователи полагали, что эмоциональная самоотдача затрагивает абсолютно все сферы жизни. Например, она кроется в чувстве стыда и вины за несделанные домашние дела. Она требуется и в тех случаях, когда приходится в большей степени считаться с чувствами своего партнера, нежели со своими собственными. Журналист Роуз Хэкмен в своей статье в газете The Guardian еще более расширила понятие эмоциональной самоотдачи, предположив, что она могла бы стать новой областью в движении феминизма. Она рассуждает не только о работе души, исследованием которой занималась Циммерман. Она также пишет о том, как эмоциональная самоотдача проявляется в деталях – в продумывании мелочей, внимании, заботе. Автор полагает: что бы мы ни делали, даже если какие-то мелкие и не совсем очевидные хлопоты, даже они требуют эмоциональной самоотдачи, которая все глубже проникает во все сферы нашей жизни. Проблема эмоциональной самоотдачи продолжала набирать обороты и привлекать все больше внимания на протяжении последующих двух лет. Этой теме, а также ее различным вариациям было посвящено множество статей. Более того, и я далеко не первая подняла этот вопрос в своей статье в Harper’s Bazaar. Всего лишь за месяц до ее публикации я написала для портала Romper статью об эмоциональной самоотдаче матерей-домохозяек. Проблема обсуждалась повсеместно. Тогда почему моя статья в Harper’s Bazaar так взбудоражила общественность?

Честно говоря, я думаю, что такое положение вещей смертельно надоело женщинам. Моя статья вышла в конце сентября 2017 года, а к этому времени прошло чуть менее года с того момента, как Хиллари Клинтон проиграла в президентской гонке, которую выиграл Трамп. За его инаугурацией последовал «женский марш», который назвали «пожалуй, самым крупным митингом в защиту прав и свобод в современной истории США». И это было всего лишь за неделю до того, как движение #metoo, основанное общественным деятелем Тараной Берк, возродилось с новой силой на фоне обвинений Харви Вайнштейна¹ в сексуальных домогательствах. Женщин это достало. Они были активны как никогда и готовы к переменам. Нам надоело угождать мужчинам в ущерб себе.

Это был прекрасный момент для того, чтобы женщины поняли, что эмоциональная самоотдача – это не только вечный источник угнетающего бытового прессинга, а, скорее даже, первопричина крупных системных проблем, которые затрагивают все сферы нашей жизни, и это четко демонстрирует нам, какое масштабное распространение получил сексизм в нашем обществе. В сознании глубоко укоренилась установка, что именно женщина взвалит на свои плечи все заботы по дому, а это именно те хлопоты, которые, как правило, остаются совершенно не замеченными теми, ради кого они и делаются. И все это создало прочную основу для того, чтобы эти предрассудки сопровождали нас повсюду в нашей жизни, не оставляя нам, по сути, свободы выбора. Мы меняем свои интонации, внешность, манеры и свои собственные внутренние установки, для того чтобы поддерживать мир и порядок в семье. Слишком долго мы ощущали, что все эти заботы довлеют над нами и отнимают слишком много энергии, а зачастую наши усилия на благо семьи так и остаются незамеченными. Когда вышла моя статья, мы уже были готовы осознать, что наши домашние дела начинают довлеть все больше и больше, и мы были готовы к переменам.

Как и многие журналисты, я еще немного расширила понятие эмоциональной самоотдачи с надеждой на то, что мои читатели смогут взглянуть на систему своих взаимоотношений с другого ракурса. В моем понимании эмоциональная самоотдача – это и управление чувствами, и управление жизнью в целом, соединенные вместе. Это неоплачиваемый и незаметный труд, которому мы посвящаем себя постоянно для того, чтобы дарить нашим близким уют и радость. В своей статье в газете The New York Times Джудит Шулевитц подчеркивает, что за подобную работу мы платим высокую цену, и показывает это на примере матерей. «Независимо от того, любит ли женщина весь этот хлопотливый труд или ненавидит его, он отвлекает ее внимание от себя самой, в частности от построения собственной карьеры, – пишет она. – Эти отвлекающие монотонные хлопоты, которые требуют постоянного внимания и контроля над всем и вся, возможно, одно из самых труднопреодолимых препятствий на пути женщин к построению карьеры».

Потребуются определенное время и усилия для того, чтобы научиться «обозначать границы предельно допустимого беспокойства», пишет Шулевитц. Если анализировать это на примере домашнего обихода, то, возможно, наличие такой простой вещи, как крючок для ключей, поможет вам в том, чтобы утро в вашем доме проходило гладко для всех домочадцев. Для того чтобы такой крючок в принципе появился на стене, потребуется «позудеть»: нужно будет неоднократно терпеливо напоминать о том, что надо заехать в магазин стройматериалов и купить все необходимое. В противном случае вам придется добавить этот пункт в список ваших насущных дел и сделать все самой. Потребуется несколько раз намекнуть мужу, что неплохо бы повесить этот дурацкий крючок сегодня вечером или завтра, или в любое другое время в зависимости от того, какие дела у вас стоят в приоритете. А дальше уже не важно, сколько раз вы повторите, как удобно было бы вешать ключи от машины на крючок, они все равно будут валяться где попало. После этого вы окажетесь единственным человеком в доме, кто задается вопросом: «Где мои ключи?». И вот вы стоите перед выбором – либо продолжать убеждать всех в необходимости вешать ключи в определенное место, либо раз за разом делать все самой. Если вы выбираете последнее, то это может обернуться ссорой, во время которой вам всегда нужно просчитывать свои действия на шаг вперед. Вам придется быть осторожной не только в том, что вы говорите, но и в том, каким тоном вы пытаетесь донести свое раздражение. Вы вынуждены контролировать собственные эмоции и в то же время не задевать чувства своего партнера. Это выматывает, поэтому зачастую вы предпочитаете просто сказать своему партнеру, где лежат его ключи. Это экономит ваше время и помогает избежать склоки.