Kitobni o'qish: «Аргилай. Украденный дом»

Книга первая.

Пролог.

Яркое солнце грело совсем по-летнему. Однако в прогалинах между деревьев еще лежали остатки снега. Как обороненные улики, свидетельствовавшие о преступлениях прошедшей зимы. Студеная пора в этом году выдалась особенно суровой. В деревне умерло больше народу, чем за последние несколько лет. Старики поговаривали о конце света и пугали пришествием Владыки Бездны из земель, лежащих далеко на юге за Ваницианскими пустынями.

Впрочем, ничего нового. В свои неполные шестнадцать лет Йежи уже давно устал от этих разговоров и считал их не более чем стариковскими байками и нытьем о бесцельно прожитой жизни. Дескать, раньше все было лучше. Слышали уже, знаем. Не было раньше лучше. Не было! Все всегда оставалось так же. «Незыблемость традиций» – как с гордостью говорил староста. Кривые хибарки из подгнивающих бревен, работа в поле от зари до заката, кислый самогон из еловых шишек и непомерные налоги, что повышаются с каждым годом. Если когда-то и наступит конец света, то принесет его не какой-то сказочный Владыка Бездны, а обычный дурак сидящий на троне. И не с далекого юга, а свой собственный, местный, из Хадола. И его прихлебатели: заносчивые дворяне и зажравшиеся чиновники. Вот отчего ноют старики в бессильной злобе. Вот отчего спиваются работящие мужики. Нет в них воли, нет смелости, подняться с колен и изменить положение дел. Держаться за свои халупы, семью, чтут законы и придерживаются традиций. Нет в них крепкого стержня, вот и скулят в старости, когда приходит осознание о собственной загубленной жизни.

Йежи не из таких. И батя его был не из таких. Даже не смертном ложе, в лихорадке и кровавых соплях – ни разу не пожаловался. А лишь наставлял сына, учил, как и во все прежние годы напоминал – нужно служить Острову. Маги – последнее спасение Хадола.

Стук копыт в лесной тиши, юноша услышал раньше, чем увидел почтовую карету. Курьерская служба Бакарди всегда славилась своей пунктуальностью. И даже в такую глушь карета прибыла вовремя.

Йежи услужливо повернул ручку и открыл дверцу с гербом летучей мыши, одновременно подавая руку, как учил его отец. Разбитый, грязный деревенский тракт грозил стать серьезным испытанием для почтенного мага, рискнувшего приехать весной в приморский край.

Письмо они получили два месяца назад, зимой, когда отец был еще жив, но уже тяжело болен и прикован к постели. Остров Семи Башен сообщал точное время прибытия своего посланника, указания о порядке и месте встрече, а также подготовке, которую необходимо было осуществить заранее. Тогда все это легло на молодые, узкие плечи Йежи. Хотя и не вызвало особых проблем. Отец готовил себе приемника с детства. Брал на все задания, подробно объясняя все свои действия и возможные варианты развития событий. И когда пришло время – Йежи был ко всему готов. Хотя нет. Не совсем ко всему.

Маг оказался не почтенным стариком. Он вообще не был похож на мага. Высокий, статный, подтянутый и физически развитый мужчина в самом расцвете сил. Открытое лицо без бороды и одежда путешественника, делали его более похожим на наемника, чем на чародея. Волшебник легко спрыгнул из кареты на разбитую дорогу, не испугавшись грязи и не приняв поданную руку.

– Ты кто такой, мальчик? – с легкой улыбкой спросил посланник Острова, широкой ладонью приглаживая короткие рыжие волосы. – Меня должен был встретить старый Михей.

Вот оно. Настал его час – понял Йежи. Сейчас нельзя ударить в грязь лицом, как в прямом, так и в переносном смысле. Остров не передавал полномочия по наследству, как делали короли в своих устаревших и прогнивших традициях. Доверенным лицом магов на континенте мог стать лишь достойнейший из людей. И сейчас юноше предстояло доказать, что он такой.

Он отставил правую ногу назад, приложил руку к сердцу и попытался низко поклониться, как учил отец. Однако нога предательски поехала, Йежи поскользнулся, и чуть было не растянулся в луже. Маг вовремя подхватил юношу под мышки, не дав тому упасть.

– Меня зовут Йежи, мэтр, – то краснея, то бледнея, представился парень. – Я сын Михея. Отец скончался зимой и велел мне выполнить задание Острова. Если Вы окажите мне эту честь, мэтр.

– А не слишком ли ты молод для доверенного Острова, – добродушно спросил маг, осматриваясь по сторонам.

– Отец готовил меня с детства. – поспешил заверить Йежи. – Не извольте сомневаться, мэтр, я полностью готов. Хотите проверить?

Парень снял со спины большой берестяной кузовок и откинул крышку.

– Перо, чернила, бумага в промасленной кожаной папке, – старательно начал перечислять Йежи, содержание своего багажа. – Карта местности. Отчеты за последние полгода. «Магический гонец» в защитном бронзовом ларце. Топор, нож, огниво, котелок, вода, вино, сыр, хлеб и… – юноша замялся.

– И? – саркастически поднял брови маг.

– Складной табурет и теплая подстилка. – с облегчением вспомнил Йежи, закончив перечисление.

– Молодец! – одобрил посланник Острова. – Но ты мне лучше скажи: знаешь, где Волчий холм?

– Знаю. – сделав серьезное лицо, ответил юноша. Волчий холм числился основным заданием письма. Как и все местные, Йежи с детства знал его месторасположение, и как все местные играл с друзьями на руинах, украшавших его вершину. Но несмотря на этот факт к поставленной задаче отнесся крайне ответственно. Обследовал окрестности холма, вычислил кратчайший и самый удобный путь к нему, с учетом размытости дорог весной. А также на всякий случай заготовил пару охапок хвороста в шаговой доступности от развалин. «Учти все возможные потребности господина» – учил его отец.

– Долго идти? – спросил маг.

– До обеда дойдем, мэтр. – поклонился парень.

– Тогда в путь!

Лесная тропинка скользила и хлюпала под ногами, но прогулка не доставляла затруднений. Йежи заранее позаботился о безопасности мага и заботливо закидал ветками самые опасные участки и присыпал глубокие лужи.

Весенний лес дышал пробуждающейся жизнью, звучал далеким перестуком дятлов и переливами пения птиц.

– Почему ты решил стать доверенным острова Семи Башен? – спросил маг, широко шагая своими длинными ногами. Дорогие кожаные ботфорты доверху перепачкались жидкой глиной.

– Остров Семи Башен является единственным гарантом справедливости, всеобщего блага, счастья, процветания и законности для всех жителей Хадола. – старательно проговаривая малознакомые слова, продекламировал Йежи строки, которые, среди прочих, заставлял выучить отец.

– Память у тебя хорошая, – похвалил посланник. – А сам что думаешь?

Йежи готовился к этому вопросу. Размышлял: действительно ли он хочет быть доверенным лицом Острова, как его отец или просто покорился воле родителя.

– Люди в нашей деревне пашут землю, охотятся. В соседней деревне есть шахта, где добывают железную руду на болоте. Все мы четно трудимся и платим десятину королю. Но что он дает нам взамен? Защиту? Закон? Образование? Медицину? У нас ничего этого нет. Приходится справляться самим. Мы прозябаем здесь. Живем в деревянных домах с земляной крышей. И так продолжается веками. Три года назад отец отвез меня в Тильбон. Вот где жизнь – в столице. Каменные дома, аптеки, повсюду порядок и достаток. На рынках продают еду, названий которой я даже не знаю. Люди одеваются в разноцветные одежды и передвигаются на красивых лошадях. Там все очень богатые, а работают гораздо меньше, чем мы. У отца не хватило даже денег оплатить ночлег на постоялом дворе. Мы заночевали в парке, а утром стражники избили отца и прогнали нас. – юноша вздохнул. – Это неправильно. Остров учит, что у людей должен быть достаток равный их работе.

– Ты считаешь, что маги острова Семи Башен принесут в Хадол справедливость, если придут к власти? – уточнил посланник.

– Разве нет? – удивился Йежи. – Отец всегда учил меня этому.

– А что думает твоя мать?

– Мама умерла, – потупился юноша. – Когда я был маленьким. После смерти отца я остался один.

– Мне очень жаль. – сочувственно произнес маг.

Какое-то время шли в молчании, посланник погрузился в свои мысли. Йежи с интересом наблюдал, как белки, уже успевшие облачиться в свои летние рыжие шубки, ловко скачут с ветки на ветку.

– А ты понимаешь, какой ценой дается власть? – спросил маг. – Чтобы построить что-то новое, необходимо уничтожить старое.

– Лес рубят – щепки летят. – кивнул юноша, радуясь, что может удачно ввернуть любимую фразу отца.

– И ты готов к гражданской войне? – удивился посланник. – Готов взять в руки оружие и убивать своих соседей, если они не согласятся с взглядами Острова?

– Конечно! – пылко промолвил Йежи и вновь прибег к помощи заученного материала. – Каждый, кто выступает против Острова – тормозит развитие и процветание мира. А значит должен либо осознать свою ошибку и присоединиться к нам, либо уйти с дороги прогресса и развития.

Маг ничего не сказал.

Юноша выдержал вежливую паузу и спросил:

– Это была проверка, да, мэтр?

– Что-то вроде. – уклончиво ответил посланник.

От некогда величественного сооружения на Волчьем холме сейчас осталась лишь одна стена со стрельчатыми окнами, замшелая лестница и каменная площадка, некогда бывшая, вероятно, большим залом дворца.

Посланник Острова пожелал остановиться здесь на время и Йежи быстро организовал все необходимое. Установил раскладной стул, достал теплый вязаный плед. Принес, заранее припасенный хворост, высек огнивом искру и запалил костерок. Через несколько минут перед магом стояло нагретое вино, нарезанный сыр и свежий хлеб.

Тот не притронулся к угощению, но воспользовался табуретом и уткнулся носом в какие-то древние рукописи, которые принес с собой.

Время шло, Йежи ждал, не смея беспокоить ученого человека, как наставлял отец. «У магов свои заботы у нас свои» – говорил он. «Каждый делает, что ему по силам для общего дела и не мешает другому».

– Мы ждем заката. – сказал посланник, отрываясь от своих бумаг. – Если сегодня ничего не выйдет, то вернемся сюда завтра в это же время. Быть может, придется провести здесь не одну неделю. Данные слишком неточны, трудно рассчитать день.

Йежи послушно кивнул, не пытаясь понять объяснения. Надо, значит надо. Он будет приводить мага на Волчий холм, сколько тому заблагорассудится. Инструкции, данные отцом – это одобряли. Для всеобщей справедливости необходимо постараться. А если его возьмут доверенным лицом Острова, то и деньгами не обидят. У отца всегда водились деньги, и весьма большие для такой дыры. Жаль, что тратил отец все на выпивку.

Солнечный диск на чистом небе, коснулся верхушек обнаженных деревьев. В лесу заметно потемнело и похолодало. Поднялся ветер, терзая пламя небольшого костра и швыряя серую золу и горящие искры на штаны сидящего мага.

– Началось! – встрепенулся посланник и вскочил на ноги. Голубые глаза чародея лихорадочно блестели. – Отойди в сторонку, мальчик. Я не знаю, что нас ждет.

Йежи послушно отошел в сторону и спрятался за старым каштаном. И вовремя. Посреди развалин, над каменной площадкой началось форменное светопреставление. Гудело, трещало, сверкали молнии, и клубился зеленоватый туман. Из своего укрытия юноша видел фигуру мага, подсвеченную вспышками магии. Тот стоял рядом с творившимся безобразием и чего-то ожидал. Грохнуло так, что заложило уши, а затем наступила тишина. Лишь ветер свистел в развалинах дворца и где-то далеко в лесу пел соловей.

Йежи собрал остатки разлетевшегося мужества и вылез из укрытия. На каменной площадке посланник теперь находился не один. Дыхание резко участилось. Парень понял кто перед ним. В инструкциях отца, полученных с острова Семи Башен подобному случаю отводился отдельный параграф. «Пункт первый: тварь из Бездны чрезвычайно опасна. Пункт два: в случае появления твари из Бездны – незамедлительно отправить Магического гонца на Остров. Пункт три: установить слежку за тварью из Бездны и не спускать с нее глаз до появления особой группы магов» – гласили указания.

– Осторожно, мэтр! – заголосил Йежи, бросаясь к своему берестяному коробу. – Это тварь из Бездны! Она опасна!

– Это человек. – не поворачиваясь, ответил маг. Он заворожено смотрел на существо, лежащее на каменной площадке.

– Это тварь из Бездны. – не согласился юноша, выбрасывая из короба топор, чернильницу, кожаную папку и прочие вещи, чтобы добраться до самого дна. Там лежал бронзовый ларец с «Магическим гонцом». Отец за всю свою жизнь так ни разу и не воспользовался им. – Я немедленно отправляю гонца. Нас спасут!

– Не смей! – грозно вскричал маг, поворачиваясь к Йежи. – Никто не должен узнать!

– Пункт четыре, – бормотал юноша, трясущимися руками извлекая позеленевший от времени ларец. – В случае противодействия с чьей-либо стороны, включая представителя Острова, в выполнении инструкции по взаимодействию с тварью из Бездны, немедленно отправить Магического гонца.

– Брось! – заорал маг, вскидывая руку в направлении Йежи.

Неведомая сила вырвала бронзовый ларец из рук юноши, отбросила в сторону, и тот заскакал вниз с холма по замшелым ступенькам. Приземлившись в грязную лужу, шкатулка остановилась. Крышка лежала рядом.

– О нет… – с ужасом прошептал посланник Острова.

Отец мог бы гордиться своим сыном. Несмотря на противодействие мага, Йежи все же успел выполнить указания инструкции. Ларец был открыт, из его недр в небо ударил пульсирующий луч яркого света. «Магический гонец» донес свое сообщение до острова Семи Башен и скоро сюда явится специальная группа магов.

Юноша встал и смело подошел к твари из Бездны, стараясь не спускать с нее глаз, как того требовала инструкция. Тварь лежала без движения, широко раскинув руки. Йежи не смог не заметить, что он с ней почти одного роста и вероятно одного возраста. Маг тоже заметил сходство. Парень прочитал это в его глазах и испугался.

– Мне жаль Йежи, что я не могу объяснить тебе все. – горько промолвил посланник Острова, вскидывая руки. – Но в одном ты прав: за лучший мир действительно стоит бороться.

Сирота закричал, когда сорвавшийся с пальцев мага, синий огонь охватил его тело. Обугленное до костей тело Йежи упало на каменную площадку, рядом с тварью из Бездны. Юноша не подвел ожидания своего покойного отца, но не смог стать доверенным лицом острова Семи Башен.

Глава 1 – Аргилай.

Он медленно шел, касаясь кончиками пальцев, влажных от росы, колосьев. Босые ступни глубоко зарывались в мокрую прохладную землю. Утренний ветер играл длинными непослушными волосами. Трепал белоснежную рубаху и такого же цвета штаны.

Вокруг расстилалось цветущее поле. Где-то далеко на горизонте первые лучи солнца пробивались из-за черных силуэтов деревьев.

Утренний воздух был студен и свеж. Человек вдыхал его полной грудью, зажмурившись от удовольствия. Каждый вдох дарил наслаждение.

Он смотрел вокруг и не мог налюбоваться. Казалось, в эти мгновения происходит рождение мира.

Человек поднял глаза к безоблачному чистому небосклону. Позади него еще были звезды, а впереди загорался рассвет.

На одинокой осине запел соловей. Прокричал ворон, прыгающий по пашне. Взвизгнула лесная свинка, бредя к ручью. Жизнь неотвратимо пробуждалась вокруг.

Человек шел по полю навстречу солнцу и ни о чем не думал.

Он наклонился к ручью и умылся. Набрал в ладони студеную воду и долго с наслаждением пил, пока не заломило зубы. Где-то рядом ухала сова и стучал дятел. Приятно пахло хвоей. Человек подошел к опушке леса.

Он вспоминал названия деревьев, по голосу узнавал животных и птиц. Каждое воспоминание отражалось улыбкой на молодом лице и дарило радость.

Подвернув белоснежные штанины, он зашел по щиколотку в ледяной ручей. Волна прохлады пробежала по телу. Человек счастливо засмеялся. А потом прыгнул в воде, подняв тучу брызг, и побежал по руслу ручья.

Крупные красные ягоды он собрал с небольшого куста в подол рубахи. Уютно устроившись под ближайшим деревом, отведал свою находку. Кислые ягоды слегка горчили, зато неплохо набили пустой желудок.

Сквозь листву падали теплые солнечные лучи. Мягкий мох у основания дерева мягким ковром покрывал почву. В кроне пел соловей. Уходить не хотелось, но нужно было идти дальше. Пришлось подняться и продолжить путь.

На поле, где недавно прошел человек, появились два высоких мужчины. Ломанные сплющенные носы, крепкие руки с мозолистыми костяшками и ножи за голенищами сапог, прозрачно намекали, что незнакомцы явились сюда не пахоту.

– Ну и де он? – спросил один из них внимательно озираясь.

Второй сплюнул и махнул рукой:

– Припоздали мы – упорхнула птаха. Вон жито примято. В лес потопал.

– Едрить в грызло! – расстроено выругался первый. – Терь его по лесу шукать весь день.

– Не скули. Сам знаешь, что будет – коли не сыщем.

В ягодах человек явно не разбирался. Живот скрутило в узел боли. Человек упал на колени и долго извергал ягоды обратно. Встать сил не осталось. Он лег под раскидистые еловые лапы на плотный ковер из опавших иголок и уснул.

Мимо прошли две пары ног, обутые в кожаные сапоги. Из-за голенищ торчали рукояти ножей. Спящего под елкой юношу – не приметили.

Когда человек пробудился, вокруг стрекотали цикады. Солнечный диск опустился к верхушкам деревьев. В лесу неотвратимо наступал вечер. Состояние значительно улучшилось. Человек поднялся на ноги и продолжил свой путь.

Лес внезапно закончился невысокой плетеной изгородью. Человек легко перемахнул через нее.

Над кустами смородины столбом вилась бледная мошкара. В воздухе отчетливо слышался запах дыма и навоза. Впереди появился бревенчатый покосившийся домик с крышей, покрытой дерном. Заливаясь громким лаем, из конуры выскочила собака. Пушистый загнутый хвостик метался из стороны в сторону. Человек радостно улыбнулся лохматому зверю и сел на корточки. В приветствии раскинул руки. Собака нерешительно остановилась, но продолжала лаять.

– Заткнись, Плут! – прикрикнул грубый мужской голос. На порог дома вышел неприветливого вида мужик в грязной длинной рубахе и без штанов. – Те чо надо?

Человек в белых одеждах встал и повернулся к незнакомцу. Пожал плечами.

– Кушать хочется.

– А ну вали! Не таверна. Самим жрать нечего. – проворчал незнакомец и угрожающе замахнулся деревянной лопатой. – Ща как врежу! Ходят ту всякие.

Человек в белых одеждах шел по деревне. Люди испуганно косились на него и переходили на другую сторону дороги. Ребенок бросил в человека камешек и убежал, сверкая грязными пятками.

– Друзья, – человек обратиться к прохожим. – Где у вас таверна, не подскажите?

– Туды-туды. – махнула рукой старушка, ведя козу не веревочке, и поспешила прочь.

В вечерний час таверна была забита под завязку. Столы сдвинули к стенам, освобождая место для плясок. Играла флейта. В центре зала танцевали три пары.

Человек подсел на свободное место и неловко улыбнулся соседям по столу. Те коротко оглядели гостя и быстро потеряли к нему интерес.

– Пиво, самогон, компот из яблок, рагу из кролика, моченый горох, морковь в меду, кисель из ревеня. – безразличным тоном перечислила толстая женщина, вытирая грязные руки о не менее грязный фартук. – Что хочешь?

– Кушать. – кивнул человек в белых одеждах.

Толстуха нахмурилась и соизволила посмотреть на бестолкового гостя:

– Я ж те пояснила… – начала она, но осеклась, разглядев собеседника и, быстро ретировалась, скрывшись за дверью на кухню.

Человек недоуменно посмотрел вслед.

Захмелевшие посетители таверны хлопали в ладоши в такт игравшей музыке. Танцующие, уперев руки в бока, ловко отстукивали каблуками зажигательный ритм. Из кухонной двери выскользнул мальчишка. Пересек залу, ловко лавируя среди танцоров то и дело, с интересом оглядываясь на человека в белых одеждах. А затем зайцем вылетел на улицу.

– Вот жрачка. Бесплатно.

На потемневшие доски стола опустилась деревянная тарелка, полная разваренного гороха. Рядом, чуть пролив содержимое, встала глиняная чашка.

– Спасибо! – радостно поблагодарил гость.

Невысокий мужчина в фартуке, чуть нахмурившись, с любопытством рассматривал человека. Тот зачерпнул деревянной ложкой горох и отправил его в рот. Прожевал. Глаза слегка вылезли из орбит. Закашлялся.

Мужчина ухмыльнулся:

– Больно солоно? А ты запивай.

Гость сгреб со стола глиняную кружку и залпом выпил компот.

Входная дверь распахнулась. В таверну ввалился раскрасневшийся от бега и сильно запыхавшийся толстяк. Музыка замолкла, танцующие пары остановились. Новоприбывший осмотрел собравшихся посетителей в зале и, тяжело дыша, махнул рукой:

– Да все хорошо, – пролепетал он, держась за сердце и восстанавливая дыхание. – Пляшите.

Музыка возобновилась, люди вновь пустились в пляс. Отдышавшись, толстяк направился прямиком к человеку в белых одеждах. Быстро окинул взглядом пустую чашку и чуть тронутый горох на столе. Широко улыбнулся:

– Слава Создателю, ты нашелся! Весь день сегодня лес прочесывали. Все ноги стоптали. А ты, оказывается, уже в деревне.

– Простите, а мы знакомы? – смущенно спросил человек. – Я вас совсем не помню. Где я?

Толстяк сделал знак, чтобы сидевшие за столом подвинулись и примостил свои тяжелые булки на край лавки. Та страдальчески заскрипела и немного накренилась.

– Меня зовут Боров, я здешний староста. – представился он и еще раз заглянул в пустую глиняную чашку. – А деревня наша зовется Большое Дно. И ты тоже живешь здесь.

– А я… – человек примолк и закусил губу. – Простите, я не знаю, как меня зовут.

– Имя? Даже имя забыл. – посочувствовал Боров, сокрушенно качая головой. – Ты Лаи. Ударение на «а». Аргилай.

– Аргилай? – переспросил человек, получивший имя.

– Ага. Как кота местного. Сэр Аргилай Блохастый. – староста указал на откормленного кота, сидевшего на подоконнике. – Местные часто шутят на эту тему.

– Так себе шуточки. – поморщился Лаи, рассматривая пушистую тварь. – Вы сказали, что искали меня. Зачем?

Староста пристально посмотрел на собеседника:

– Ты как себя чувствуешь? В голове не шумит?

– Голоден, как волк. А так все отлично. – пожал плечами юноша.

Толстяк взял пустую кружку и понюхал.

– Штошш, – задумчиво протянул он, теребя нижнюю губу. – Предлагаю продолжить разговор у меня дома. А то еда тут у Щуки, откровенно говоря – дерьмо.

– Да, – кивнул Аргилай. – Именно! Я так и не смог понять это горох с солью или соль с горохом.

Толстяк и юноша в белых одеждах медленно шли через деревню. В окнах бревенчатых домиков мелькали огни. Во дворах раздавались приглушенные голоса. Из печных труб тянуло дымом, а из-за приоткрытых ставень аппетитно пахло едой. Боров заливался соловьем, рассказывая, как давно тут обосновалась деревня, какой чудесный у них край и каких резвых лошадей выращивают на местных фермах. Он говорил, о чем угодно, но только не о том, кто такой Аргилай и почему он ничего не помнит.

Дома кончились, стало темнее. Вокруг тянулся лес.

– Вы не в деревне живете? – удивился Лаи.

– Мой дом на окраине. – важно кивнул Боров. – Ежели волки нагрянут или люди, лихие какие, так я первый их встречу.

Аргилай испуганно оглянулся:

– Вы не слышали?

– Что такое? – забеспокоился толстяк.

– Мне показались шаги.

Боров остановился и подозрительно прислушался. Стрекотали цикады, где-то ухала сова, от легкого ночного ветерка в кронах чуть поскрипывали деревья в лесу.

– Чай померещилось. – немного неуверенно ответил староста. – Пошли, тут уже недалеко.

Небольшая бревенчатая хибарка появилась из темноты внезапно. Внутри горел свет и слышался разговор. Но разобрать слов не представлялось возможным. Боров гостеприимно отрыл перед гостем дверь. Лаи вошел. Дверь закрылась. Скрипнула щеколда.

Два рослых крепких мужика в кожаных сапогах, сидели за столом и ужинали жареной колбасой с пивом.

– Вот те раз, – удивленно промолвил один из них и медленно поднялся. – Пташка сама до нас долетела!

Аргилай затравленно огляделся, ища пути отступления. Маленькое помещение, стол, лавка, небольшой очаг и маленькое окошко. В углу навален какой-то хлам. Лаи не знал этих людей, но чувствовал опасность.

– Что значит «сама»!? – возмутился Боров, и Лаи с трудом узнал его изменившийся от злости голос. – Я его через всю деревню тащил. За что я вам раззявам плачу?

– Остынь, Боров. – вступил в разговор второй мужик. Он вальяжно жевал колбасу. – Хочешь по лесам таскаться – найми охотников.

– Как бы самому тебе не остыть! – огрызнулся староста. – Поднимай свое гузно Сохатый и дуй на хутор, тащи хлопцев.

– Та на кой? – удивился здоровяк. – Сами сдюжим.

– Мне кажется это какая-то ошибка. – Лаи отступил к двери. – Я действительно никого из вас не знаю.

Боров преградил ему путь и грубо толкнул вглубь дома.

– Сядь в угол и заткнись, пока цел! – пригрозил староста, а потом повернулся к здоровяку. – Рыжую видели в деревне. Смекаешь на кой она тут?

Мужчина изменился в лице:

– Уразумел. Хлопцев приведу в два счета.

Когда Сохатый ушел в ночь и за ним закрыли дверь, Боров подошел к, сидевшему на полу, Аргилаю.

– Вот и пришло твое время, горемыка. – с притворным сочувствием сказал он, и повернулся к своему головорезу. – Хрип, займись нашим приблудой.

– Горе, что не девка. – посетовал здоровяк, вставая с лавки и с хрустом разминая кулаки. – Хей, Боров, памятуешь экая в тот раз пташка попалась?

– Кончай болтать, – проворчал староста, наливая себе пива и отрезая кусок колбасы. – Времени в обрез.

Облокотившись на стену, Лаи медленно поднялся и встал перед подошедшим к нему мужчиной. Юноша с трудом доставал тому до подбородка и был раза в полтора уже в плечах.

– Ну шо дивишься, пташка? – нагло ухмыляясь спросил Хрип. – Раздевайся.

– Ах, вот в чем дело! – понял юноша. Он вытянул перед собой руку и помахал указательным пальцем. – Не-не-не-не, я, конечно ничего не помню о себе, но в одном я точно уверен. Я не голубок.

– Да шо ты мне кочан мутишь? – разозлился мужчина. – Сымай говорю портки и рубаху!

– Мало ли куда он мог цацку спрятать. – указал колбасой Боров. – Проверь все его дырки.

– Какие еще дырки!? – переполошился юноша и попытался ускользнуть от надвигающегося на него Хрипа.

– Больно резвый. – удивился мужчина. – Щука его компотом не попотчевал?

– Пес его знает, – с набитым ртом ответил толстяк. – Вроде напоил.

Аргилай шагнул в сторону окна.

– Куды!? – воскликнул Хрип и схватил Лаи за горловину рубахи.

Юноша дернулся в другую сторону. Раздался треск рвущейся ткани. Два куска белой рубахи остались в руках у нападающего.

– Вот она! – закричал староста, и его колбаска задрожала на весу. – Хватай!

На худой обнаженной груди, на тоненькой цепочке висел медальон. Маленький прозрачный камешек, искусно ограненный в виде капли воды. Лаи невольно залюбовался своим украшением. Раньше он не замечал его.

– Боров, – раздался звонкий женский голос с улицы и в дверь сильно постучали. – Я знаю, что ты здесь! Открывай!

Боров отложил колбасу и, понизив голос, зло прошептал:

– Хрип, скажи ей, что меня нет. Тяни время.

Здоровяк отбросил остатки рубахи и подошел к двери. Приложил ухо, послушал. Потом тихонечко и слегка пискляво ответил:

– Нема тут никого.

– Идиот! – простонал староста, прикрыв ладонью глаза.

Дверь затряслась от мощного удара. Щеколда предательски затрещала, грозясь вылететь из косяка.

– Думаешь, эта дверь нас удержит!? – прозвучал звенящий сталью голос незнакомки на улице. – Я следила за тобой от таверны. Верни наши деньги или наших лошадей! Старый мерзкий жиробас!

– У меня просто кость широкая. – обиделся Боров и, с трудом нагнувшись, над круглым животом, выудил старый арбалет из хлама в углу.

Новый удар в дверь. Косяк пересекла большая трещина.

– Ну-ка посторонись. – прокряхтел староста, натягивая арбалет и заряжая в него стрелу с широким наконечником.

Хрип достал из-за голенища сапога увесистый нож и схоронился слева от двери.

С громким хрустом дверь выломалась из косяка и упала на пол внутри хибары. В дверном проеме возникли трое. Впереди: длинная и поджарая зрелая женщина с рыжими волосами чуть выше плеч. За ней двое мужчин. Один в возрасте и с глубокими залысинами. Второй – мускулистый крепкий бородач в кожаном фартуке.

Стоявший возле стола Боров, поднял арбалет и нажал на спусковой рычаг. Одновременно с этим Аргилай со всей силы пнул стол и прокричал:

– Осторожно слева!

Стол ударил старосту в бедро, сбивая прицел. Стрела с громким стуком воткнулась в косяк двери возле рыжей головы женщины.

– То есть справа. – спохватился юноша. – Слева это относительно меня.

Хрип выпрыгнул из своего укрытия и нанес удар ножом. Женщина успела уклониться, а вот бородачу досталось в плечо. Из руки брызнула кровь. В следующий момент, рыжая сделала шаг в сторону нападавшего и молниеносным ударом кулака отправила здоровяка на пол. Нож отлетел в угол. Трое вошли в дом.

– Боров, ты совсем ополоумел? – потрясенно проговорил лысеющий худой мужчина, оглядывая картину скоротечного боя. – Я до конца не хотел верить, что ты похитил табун. Думал – ошибка случилась и сейчас во всем разберемся.

– Разуй глаза, Копыто. – проворчала рыжая. – Боров сколотил банду и грабит, ворует, беспредельничает и, – светло-голубые глаза женщины внимательно осмотрели полуголого юношу. – Походу он голубок.

– Боров, объяснись! – потребовал тот, кого назвали Копыто.

– Засунь себе свои объяснения, знаешь куда. – зло выплюнул староста. Он прекрасно видел, что позади троицы во тьме дверного проема к дому двигается дюжина факелов. – Вы понятия не имеете во что ввязались!

– Во дворе! – предупредил Лаи.

– Живыми вам не уйти. – засмеялся толстяк.

Факелы разом ускорились.

Раненый бородач в кожаном фартуке схватил дверь, поставил ее на место и подпер могучей спиной. Очень вовремя. Снаружи на дверь навалились, пытаясь ее выдавить.

– Бегите! Я задержу их, сколько смогу. – прокряхтел мужчина, напрягая бугры мышц и сдерживая толпу за дверью.

Рыжая подскочила к старосте, схватила руками за горло и ударом его головы выбила единственное в хибаре окошко.

– Бежим!

Аргилай несся, не разбирая дороги, сквозь непроглядную тьму в сторону деревни. Ночной воздух холодил обнаженный торс. Юноша прыгал через ограды, пробегал по чьим-то грядкам, оббегал дома.

Вдалеке послышался зычный голос Борова. Видимо, староста быстро пришел в себя после удара.

– Найдите их!

Лаи припустил еще быстрее. Впереди показались силуэты людей с факелами. Похоже, он заблудился в темноте и, пробежав круг, вернулся к хибаре. Факелы приближались. Юноша вжался в бревенчатую стену какого-то сарая.

– Пссс. – раздалось над головой.

Аргилай посмотрел вверх. Над ним в темноте белела рука.

– Лезь сюда. – прошептал женский голос.

Юноша, не раздумывая, схватил руку. Рука оказалась на удивление сильной. Перебирая ногами по бревенчатой стене, он вскарабкался и ввалился в чердачное окно. Там была та самая рыжая женщина.