Kitobni o'qish: «Николай Кузнецов. Непревзойденная легенда»

Посвящается ветеранам и действующим сотрудникам ВЧК, ОГПУ, НКВД-НКГБ, КГБ СССР, Федеральной Службы Безопасности, Службы Внешней Разведки.

Они остаются для нас классическим примером работы высокого уровня профессионализма и беззаветного служения Родине.

Это противостояние и незримое соперничество незаметно постороннему взгляду, дуэль разведок не прерывалась никогда. Задачи для специалистов невидимого фронта, избравших свой профессиональный путь в обеспечении безопасности государства во все времена, оставались и продолжают оставаться неизменными.

Эти люди работают не за славу и награды. За безопасность государства. За мир и покой наших граждан.

К столетию со дня рождения.

Образ легендарного разведчика Николая Ивановича Кузнецова всегда является для нас примером беззаветного служения своей Родине. О проведенных Кузнецовым операциях разведывательно-диверсионного характера, вошедших в историю противостояния спецслужб Советского Союза и Германии, написано много книг, сняты документальные и художественные фильмы. Легенда отечественной контрразведки, гордость отечественных спецслужб, высококлассный агент – специалист, он с ранних юношеских лет развивал свои интеллектуальные способности. Обладая природным даром превосходной памяти, он по собственной инициативе практически с десяти лет приступил к освоению немецкой лексики и европейской культуры. Впоследствии это увлечение перерастет в изучение языка и культуры Германии глубочайшим образом и кардинально изменит всю его дальнейшую жизнь.

В годы Великой Отечественной войны Николай Иванович был заброшен в глубокий тыл противника, где выполнял ответственные задания советской разведки. Знаменитый разведчик остается для нас классическим примером работы высокого уровня профессионализма. Проведенные им оперативно-технические, агентурные операции вошли в учебные пособия как образцовые, и материалы о его виртуозной филигранной деятельности преподаются в спецшколах многих стран мира. Его биография до настоящего времени полна тайн и нерассекреченных страниц.

Отдельные главы документальной повести посвящены противостоянию и соперничеству спецслужб двух стран: Советского Союза и Германии.

На период 1908 года в административном перечне населенных пунктов Пермской губернии Камышловского уезда значится с виду неприметная, глухая деревня Зырянская, о которой приводится следующее описание:

«Деревня Зырянская входит в состав Балаирской волости Камышловского уезда. Местность ровная, сухая, покрыта сосновым и еловым лесом. В климатическом отношении здоровая. Расположена в трех верстах от центра волости, ветеринарного и фельдшерского пунктов, библиотеки и церкви; в 93-х верстах от уездного города Камышлова; в 19-и верстах от железнодорожной станции Поклевская; в 13-и верстах от ближайшей ярмарки.

Число дворов на 1908 год – 84. Население (мужчин 202, женщин 199) – бывшие государственные крестьяне, православные, и раскольники (беспоповцы); русские. Занимаются исключительно земледелием. В деревне имеется деревянная часовня, построенная на средства местных жителей и земская станция, предоставляющая подводы для поездок должностных лиц и исполнения почтовых обязанностей.

В 1908 г. построена земская школа с квартирой для учителя. Мальчики и девочки учатся совместно. Отопление, ремонт печей и ограды школы производятся за счет уездного земства. На 1914 г. число учащихся составляет 21 человек».

Иван Павлович Кузнецов, коренной житель села Зырянское, по достижению призывного возраста, был призван на действующую воинскую службу. Служить ему пришлось в Санкт-Петербурге, в гренадерском полку в течение долгих семи лет.

Полк, расквартированный в Петродворце, имел статус «показательного» а посему постоянно принимал участие на церемониальных приемах в честь важных иностранных гостей.

«Высочайшим указом за собственноручным Его Императорского Величества подписанием, в знак высочайшего благовеления Его Императорского Величества, приняв во внимание беспорочную службу, за отличную стрельбу солдат Иван Кузнецов пожалован серебряной монетой».

Данная награда, учрежденная Российским Императором, имела статус персональной наградной медали, представляла собой монетовидный воинский наградной знак – «серебряный», и являлась государственным знаком отличия, крепилась на цепочке на нагрудной части мундира.

В армии Иван Павлович научился читать и писать, дослужился до чина унтер-офицер. Позднее Кузнецов был награжден Георгиевской медалью 4-й степени «За усердие и служебные отличия» и денежной выдачей в виде прибавочного жалования согласно Высочайше утвержденного Георгиевского статуса. Раньше наградные медали были редки и вызывали у окружающих уважение и почтение.

Служба в Санкт-Петербурге во многом наилучшим образом послужила и отразилась в дальнейшем самоопределении и выборе жизненной позиции заслуженного унтер-офицера, обладателя двух императорских наград.

Закончив службу в сентябре 1899 года, Иван Павлович уволился в первобытное состояние и вернулся домой в деревню Зырянская. Дед Павел и бабушка Екатерина были горды за своего сына. Статный, высокий, крепкий Иван Павлович был в деревне человек приметный, видный и грамотный. Именно грамота, природная хватка, умение применить в своем хозяйстве новые методы хозяйствования, позаимствованные из журналов и газет, позволили ему впоследствии создать неплохое собственное хозяйство.

В 1900 году, на Рождество, отставной унтер-офицер обвенчался с Анной Петровной Баженовой – местной девушкой из зажиточной крестьянской семьи.

Впоследствии их дочь Лидия и младший сын Виктор вспоминали: «Отец и мать любили и уважали друг друга, жили дружно, все спорилось в их руках. В своем хозяйстве они работали не покладая рук, не считаясь с праздниками, не стыдясь осуждения религиозных соседей. Это же трудолюбие и любовь к порядку они привили и нам, детям. Получив в наследство старый домик на две комнаты, корову, борону, и самодельный плуг-сабан, родители благодаря своему трудолюбию завели лошадей, купили жатку, расширили дом».

Трудолюбие, энергичность, внедрение новаций ставило Ивана Павловича на порядок выше многих односельчан и, что немаловажно, в выгодное положение семьи в достатке. Выращивание крупнорогатого скота и маленьких телят способствовало развитию своего дела. В то время такое занятие приносило хорошие дивиденды и полный успех. Это позволило в дальнейшем оплачивать обучение в Камышловской женской гимназии старшей дочери Агафьи Ивановны.

Анна Петровна, по отзывам односельчан, имела доброе сердце и золотые руки. В отношении к окружающим и детям ее отличала большая чуткость, заботливость и добродушие. Она умело воспитывала детей, а также обладала каким-то особенным даром сближать и роднить всех, кто ее окружал. В семье всегда был удивительный порядок.

Первым ребенком в семье Ивана Павловича и Анны Петровны стала дочь Агафья, родившаяся 18 февраля 1901 года. После рождения двух дочерей, Агафьи и Лидии, на свет появился третий ребенок, сын, которого нарекли Никанором.

Иван Павлович был рад и горд, что, наконец, появился наследник, продолжатель рода и фамилии, которого он так долго ждал. Отец возлагал на сына большие надежды.

Никанор, или, как домашние называли его – Ника, рос крепким, здоровым сероглазым мальчишкой. Развивался он не по годам быстро, был любознателен, оживлен и энергичен. Уже к шести годам с помощью старших сестер он научился читать и писать. Особенно ему нравились уроки чистописания и грамматики, проводимые старшей сестрой Агафьей, которая позднее привила ему любовь к чтению книг.

Впоследствии сестра Лидия вспоминала: «Нам, родным, на всю жизнь запомнились зимние вечера детских лет. Зимой работ в крестьянском хозяйстве значительно меньше, нежели во время весеннего сева, в сенокос или страдную пору уборки. Поэтому вечерами, когда синие зимние сумерки обволакивали деревенскую улицу и в окна начинала заглядывать луна, дети собирались у печки, в которой потрескивали дрова и полыхало жаркое пламя. Отец рассказывал о похождениях русского богатыря Ильи Муромца, о бесстрашии Евпатия Коловрата и матроса Кошки, о героях русско-турецкой войны – все то, что ему было известно из народных преданий, о чем узнал в армии».

Особенно дети с восторгом слушали рассказы отца о службе в царской армии, о столичном Санкт-Петербурге с особенной архитектурой и разводными мостами, о городских достопримечательностях. Дети часто просили отца рассказать, за что он награжден царскими наградами. В культурном отношении он стоял на целую голову выше своих односельчан.

Девизом Ивана Павловича была культура. Культура в хозяйстве, в быту, в обществе. Стремление к культуре помогло ему преодолеть все существующие в те времена препятствия. Он стремился к общению с сельской интеллигенцией волостного села Балаир. Дружил с фельдшером Ершовым, с учителями, волостным писарем и с духовенством. Иван Павлович принимал активное участие в создании потребительского общества в 1912 году, несколько позднее был одним из организаторов волостного Балаирского кредитного товарищества. Он понимал значение образования и нововведений и тянулся ко всему новому.

Когда начали практиковать зяблевую вспашку, он впервые применил этот метод по обработке земли, купил плуг, что позволило ему повысить качество обработки почвы.

Баженова Татьяна Ивановна из деревни Зырянка повествует о событиях той поры: «Летом, в покосную страду сельчане вставали рано утром, чтобы собрать подводы, запрячь лошадей, приготовить инвентарь. Покосы находились вдали от деревни, приходилось жить и работать неделями на стане. Иван Павлович в такое жаркое время с вечера ложился спать на широкой лавке у входной двери, а под голову обязательно подкладывал осиновое полено, чтобы не проспать, тем самым имел чуткий сон. Детей своих он сызмальства приучал к труду и упорству».

По прошествии некоторого времени именно на сельском сходе в 1917 году односельчане единодушно избрали Ивана Кузнецова старостой, ввиду того что он обладал грамотой и имел хорошее хозяйство. В дальнейшем это привело к ряду трагических и непоправимых событий для семьи Кузнецовых.

До революции по торжественным семейным датам и православным праздникам Иван Павлович обязательно надевал свой старый военный мундир с наградами.

Частым гостем в семье Кузнецовых был Иван Алексеевич Жуков, муж племянницы Ивана Павловича. Жуков работал на Ертарском стекольном заводе, позднее самостоятельно окончил по заочной системе Талицкую лесную школу и перешел на должность лесничего в Шадринский уезд.

Общение с Жуковым принесло в семью Ивана Павловича новые стремления и надежды. Жуков первым посоветовал отдать старшую сестру Гасю учиться в женскую гимназию, находившуюся в уездном городе Камышлов, чтобы впоследствии она стала сельской учительницей. В своих задушевных разговорах с Иваном Жуковым Кузнецов неоднократно высказывал заветную мечту – дать образование всем своим детям. Позже именно Иван Алексеевич Жуков наставлял маленького Никанора, чтобы он учился, всячески способствовал ему в этом наставлениями, советами и поддержкой.

Вторым ребенком в семье Ивана Павловича стала дочь Лидия, родившаяся в 1908 году. Она окончила Балаирскую пятилетнюю школу, дальше продолжить образование по ряду причин не получилось. До 1928 года она трудилась в домашнем хозяйстве семьи, позднее окончила курсы машинописи в Тюмени. Работала секретарем в сельсовете, потом машинисткой в Свердловске.

Спустя три года после рождения Лидии в семье Ивана Кузнецова появился третий ребенок – сын, которого назвали Никанором. До революции по обычаям родившихся детей нарекали именами, согласно христианским святым праздникам. Существует несколько версий по поводу даты рождения Никанора. Согласно записям в метрической книге на 1916 год, составленной священнослужителем Кузовниковым и дьяконом Малышевым, «имя родившегося – Никанор, 28 июля, 4-х лет. Деревня Зырянская, крестившие – Иван Павлович Кузнецов, законная жена Анна Петровна, оба православные. Таинство крещения совершил Михаил Кузовников. При миропомазании находились крестники Михаил Иванович Зобнин и Иван Васильевич Широковских».

Священнослужитель составил запись, где год и дата рождения не совпадают с последующими упоминаниями в его личных документах. В итоге, даже несколько лет спустя, в некоторых записях и письмах встречается 1912 год, как год рождения Никанора. А также имелись расхождения с числом рождения – согласно старому стилю, дата рождения значилась 9 августа.

В 1916 году дочери Лидии потребовалась метрическая справка, поэтому Иван Павлович в волостном селе Балаир в местной церкви особым обрядом окрестил своих детей – Лидию 8-и лет, четырехлетнего Никанора и двухгодовалого Виктора.

Запись в Метрической книге о крещении Лидии, Никанора, Виктора Кузнецовых. 1916 год

(Публикуется впервые)

Позднее в письме в Тюменский окружком от 31 января 1930 года Никанор собственноручно поставил дату своего рождения – 28 августа 1911 года. По воспоминаниям близких родственников, датой рождения считалось 9 августа, по старому стилю. При всех этих разногласиях, согласно воспоминаниям сестры Лидии и брата Виктора, датой рождения Кузнецова Николая Ивановича принято считать 27 июля 1911 года.

Четвертый ребенок в семье, сын Виктор, появился в 1913 году.

Никанор с детства отличался хорошей памятью, легко разучивал объемные стихотворения и народные сказания, любил их декламировать в кругу родных и знакомых. Особенно ему нравились героические стихи, отражающие подвиги русского народа. Житель соседней деревни Рухловой Георгий Чудинов позже вспоминал: «В праздничные дни в доме Кузнецовых нередко можно было видеть такую сцену – стоит на стуле маленький Ника и звонким голосом рассказывает лермонтовское «Бородино» или «Братьев-разбойников» Пушкина».

В то время Россия была втянута в Первую мировую войну и переживала непростой период как в экономическом, так и в политическом плане. Иван Павлович по возрастному пределу мобилизации на фронт не подлежал, но обостренное патриотическое чувство сохранил, на сельских сходах неоднократно высказывал свое мнение. К тому времени хозяйство Ивана Кузнецова считалось зажиточным.

Осенью 1918 года Ника в возрасте семи лет начал учиться в начальной земской трехклассной школе в родной деревне Зырянская. По воспоминаниям родных, за первый класс он уже имел знания, получив их дома от Агафьи. В шесть лет он уже умел бойко читать и писать. В сельской школе был один отдельный класс, детей на тот период училось около тридцати. С самого начала учебы Никанор был одним из лучших учеников. Если учительница хотела провести чтение материала вслух или повторить изученное, то ее выбор всегда падал на способного Нику.

Соученица по Зырянской школе, Федюнинских Александра, вспоминала: «Бывало, возьмет книги в руки, сделает такой серьезный вид и говорит: «Все равно буду инженером!». На уроках Ника был внимательным, на лету схватывал объяснения учителя, первым поднимал руку, чтобы ответить на вопрос. А сколько стихов знал на память – уйму!».

Родственница Кузнецова Л. В. вспоминала: «Приехала я в Зырянку к мужу в 1918 году. Присмотрелась к деревенским ребятишкам. Мне как-то сразу очень понравились дети Ивана Павловича и Анны Петровны. Жили мы тогда через один дом от них, и нельзя было не заметить, как умно ребята вели себя среди взрослых. Ника учился в первом классе, а придет домой после учебы, поест и за работу – то с крыльца сметет, то во дворе уберет, то снег отбросит, коней сгоняет на водопой. В страдную пору сенокоса и уборки урожая Ника работал вместе со взрослыми».

В преддверии 1917 года Россия вступила в революционный ход истории. В Камышловском уезде среди солдат, возвращающихся с фронта, были такие, кто называл себя большевиками. Это были бывшие сельские кузнецы, батраки, беднота.

Послереволюционный период на Урале и в Сибири проходил в ожесточенной классовой борьбе. Недолго просуществовала Советская власть. В Екатеринбурге было создано контрреволюционное «Уральское областное правительство» и в ноябре 1918 года установлена диктатура адмирала Колчака. На сельском сходе в деревне Зырянская старостой местного земельного общества односельчанами был избран Иван Павлович. Это возлагало немалую ответственность на него. Урядником в Балаирской волости на то время был Васильев Михаил, также представляющий местную власть. Установленное правительство и диктатура Колчака вносили свои изменения и порядки.

Именно избрание односельчанами Ивана Кузнецова старостой и послужило началу трагических событий для его семьи, что впоследствии отразилось на детях и имело непредсказуемые последствия. Ивану Павловичу совместно с урядником и другими представителями волостного правления приходилось по роду занимаемого поста решать множество вопросов, связанных с местным бытом и порядками, вести документальный отчет и принимать решения.

Летом 1919 года положение на фронтах резко изменилось, регулярные части Красной Армии перешли в наступление, а белогвардейцы и интервенты начали отступать. В июне тревожные слухи потрясли население Урала, в том числе и Камышловский уезд. Беженцы, купцы, барыни, оставившие в центральных районах России свои поместья и усадьбы, отступали на восток. Вся эта огромная масса людей перемещалась в направлении Красноярска и Хабаровска в вагонах по железной дороге, по Сибирскому тракту на лошадях и пешком.

В прифронтовой полосе Урала и Зауралья колчаковские представители вели усиленную пропаганду о вымышленных зверствах комиссаров, рассказывали о терроре, который несут большевики.

По воспоминаниям очевидцев, в тот период Сибирский тракт превратился в гудящий рой, не умолкающий даже ночью. Обозы и подводы двигались в два–три ряда, не считая пеших.

В первых числах июля 1919 года Иван Павлович, оставив свой пост старосты и поддавшись уговорам и советам родственника, богатого купца Маранина С. Е., решил временно эвакуироваться с семьей в Сибирь, вместе с отступавшими колчаковцами и гражданским населением. Не разобрался Иван Кузнецов в этой непростой политической обстановке, поддался общему встревоженному настроению, согласился с наставлениями купца Семена Маранина из Талицы. Собрал самый необходимый домашний скарб, погрузил его на две подводы, на третью посадил Анну Петровну с детьми и направился в сторону Тюмени. Дом и хозяйство оставил под присмотром старого деда Павла, своего отца. Часть имущества раздал родственникам на хранение. Изначально Иван Кузнецов предполагал добраться до Тюмени и повернуть в сторону Тобольска. В Тобольске жили родственники – купцы Плотниковы, с помощью которых Иван Павлович надеялся на пароходе по реке Иртыш добраться до Омска.

Ввиду того что наступление Красной Армии велось интенсивным методом, пришлось и Кузнецовым менять план эвакуации. Под Омском колчаковцы начали бесцеремонно грабить мирное население. Забрали всех лошадей и у Кузнецовых, а Ивана Павловича в подводы, так как не пожелал просто отдать лошадей. Анне Петровне с детьми пришлось возвращаться домой, в родное село.

Курс «гражданской академии», как потом говорил сам Иван Павлович, закончился для него под Красноярском. Колчаковцы под угрозой расстрела забрали у него лошадей. На железнодорожной станции случай свел его с рабочим депо Неволиным. Железнодорожник помог Ивану Кузнецову с пропитанием и жильем, а также разъяснил, что Советская власть дает землю крестьянам.

Вступив добровольно в части войск 5-й Красной армии, Иван Кузнецов принимал участие в боях с колчаковцами в районе города Красноярска. Позже он был зачислен в подразделение военно-полевого строительства в звании красноармейца. В удостоверении №738 от 16 марта 1920 года, выданном Кузнецову И. П. Управлением военно-полевого строительства 5-й армии г. Красноярска, значится: «семья названного красноармейца освобождается от всех видов налогов, кроме натурального внесения квартирной платы за время пребывания тов. Кузнецова в Красной Армии, имущество ее ни конфискации, ни реквизиции не подлежит, нетрудоспособным членам семьи должен выдаваться установленный паек со дня поступления тов. Кузнецова в Красную Армию, что подписью и приложением печати удостоверяется. Настоящее удостоверение выдано товарищу Кузнецову на руки для пересылки семье или родственникам, состоящим на его иждивении».

Данное удостоверение Иван Павлович выслал домой семье, чтобы на детей можно было получать паек, и тем самым временно обезопасил семью от раскулачивания. На тот период существовала реальная угроза реквизиции и раскулачивания над домом семьи Кузнецовых. Анне Петровне не раз пришлось отбивать нападки и посягательства отдельных агрессивно настроенных односельчан, которые ввиду неприязни проводили враждебную политику к семье Кузнецовых.

Иван Павлович, находясь уже в Красной Армии в районе г. Красноярска, заболел тифом и длительное время лечился в госпитале в специальном отделении. В это время молодой фельдшер Вильгельм Краузе вместе с госпиталем, в котором он служил, перебазировался в пригород Красноярска. Краузе занимался лечением раненых и больных тифом. Возможно, что в этом госпитале и могла произойти первая встреча старого солдата и фельдшера с немецкой фамилией. Была ли это случайность или повеление судьбы, остается загадкой.

В марте 1920 года, согласно удостоверению №871 г. Красноярск: «Красноармеец Кузнецов Иван действительно достиг 45-летнего возраста, вследствие чего, в исполнение приказа войскам 5-й Армии от 2 марта с.г. за №33, уволен в первобытное состояние». Измученный длительной разлукой с семьей и домом, Иван Павлович вернулся в родную деревню. Вернулся налегке, с котомкой за плечами, чтобы заново поднимать пришедшее в упадок хозяйство. К тому времени старенького деда Павла в живых уже не было. По воспоминаниям родных, отец глубоко переживал свое «отступление», впоследствии отразившееся на его здоровье.

Осенью 1920 года Никанор Кузнецов после вынужденного перерыва начинает учиться во втором классе. В этот период старшая сестра Агафья приступила к работе уже в качестве учительницы начальных классов в школе родной деревни. Никанор приступил к занятиям с уверенностью и желанием учиться. Во время перерыва старшая сестра проводила регулярные уроки с Никой во избежание отставания от школьной программы обучения.

Кузнецова Агафья Ивановна (1901 – 1970)

Длительное время работала учительницей в сельских школах. В годы Великой Отечественной войны работала на ответственной должности по доставке и сопровождению пшеницы и продовольствия. Награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

Из воспоминаний Агафьи Ивановны: «Когда родился Никанор, мне было уже 11 лет, родители наши были крестьяне, время проводили в работе, и я со дня рождения брата была у него няней. Никоша рос смышленым, как и все крестьянские дети любил землю, лес, был любознательным, собирал коллекции насекомых и различных трав. Летом всегда помогал отцу в полевых работах».

Благодаря усилиям и письменной протекции купца Семена Маранина, Агафья была определена на первоначальное обучение воспитанницей в Камышловскую женскую гимназию на полный гимназический курс. С начала обучения Агафьи и в последующие годы в доме Кузнецовых появились первые книги, к которым относились весьма бережно.

С того времени Агафья, или как домашние называли ее – Гася, стала для маленького Никанора первой учительницей и наставницей, задолго до школы научила его читать и писать, привила с детства любовь к книгам. Когда отец привозил Гасю домой на каникулы, она часами занималась с Никой обязательными предметами – русским языком и словесностью, начальной арифметикой и чистописанием. Долгими зимними вечерами она читала вслух интересные книги, рассказывала о гимназии.

Успешно окончив шесть классов женской гимназии, в 1918 году Агафья приступает к работе учительницей в своей родной деревне. С первых дней она принимает активное участие в общественной жизни села, постоянно проводит ликбез, читает газеты, является бессменным суфлером драмкружка.

В 20-х годах в стране происходят огромные перемены как в политическом, так и в экономическом направлении. Большими темпами проводилась ликвидация разрухи, восстанавливалось народное хозяйство, планомерно осуществлялась электрификация промышленной системы и, как следствие, развивалась тяжелая промышленность, кооперация в деревне. В это время коммунистами, беднотой и батрачеством на бывших землях служителей церкви, между селом Балаир и деревней Зырянка, была организована коммуна «Красный пахарь».

По воспоминаниям Харитонова Николая, который с 1927 по 1931 год был секретарем партийной организации и председателем правления коммуны: «Первоначально в коммуне объединилось до 20 семей из Балаира, Зырянки и Рухловой. Первые пять-шесть лет коммунары чрезвычайно бедствовали от недостатка тягла, инвентаря, жилья, опыта коллективной жизни и хозяйства».

В этом же году Иван Павлович начинает поднимать свое хозяйство, купили старенькую лошадь, собрали от знакомых и родственников отданный раньше на хранение инвентарь и скарб. Встал вопрос – как приобрести корову и возделывать земельную пашню. Все эти навалившиеся проблемы заслуженный унтер-офицер преодолел в кратчайший срок, благодаря своему трудолюбию и стремлению к новым методам ведения личного хозяйства.

На одном из собраний, которое проводило местное волостное правление, решался вопрос о принудительном отчуждении части дома Ивана Кузнецова под деревенскую читальню. Раньше этот факт преподносился читателям в ином, смягченном варианте. Это были первые звенья из цепочки отношения к Кузнецову И.П. как к «классовому врагу». Иван Павлович был не в силах противостоять решению волостного правления большевиков, с болью в душе был вынужден подчиниться и предоставить две горницы под деревенскую читальню. Новая власть не считалась и не церемонилась с зажиточными и инакомыслящими. Не предполагал Иван Кузнецов, что такое классовое презрение, что нападки и доносы со стороны отдельных односельчан коснутся его и отразятся на всей семье. Наверное, в то время Иван Павлович впервые почувствовал признаки болезни.

В своем личном хозяйстве Кузнецов применил новую дальновидную тактику и смекалку. Советская власть позволила крестьянам выращивать скот, хлеб, а также различные сельскохозяйственные культуры. В частности, способствовало развитию и выращиванию заготовок семян клевера. Система контрактации, как форма государственных закупок сельскохозяйственной продукции, предусматривала денежную оплату за выращенные и собранные семена клевера, чем и воспользовался Иван Павлович. Он один из первых в волости стал сеять и выращивать клевер.

Следующие шаги Иван Кузнецов предпринял в развитии и обустройстве пчелиной пасеки, что позволило иметь постоянный доход от продажи меда и воска. Все свои методы и навыки по уходу за пчелами и ульями Иван Павлович передал старшей дочери Агафье. Она с юных лет стала самой незаменимой помощницей в хозяйстве, легко освоила наставления отца по уходу за пчелами и сохранила все эти знания на всю жизнь. Уже, будучи на пенсии, проживая в Тюменской области, Агафья Ивановна знала многие тонкости в работе с пчелами, ухаживала за ними на своей домашней пасеке.

Под началом старшей сестры Ника закончил на «хорошо» второй и третий классы. Знания давались ему легко, потому что он был дисциплинированным и подготовленным учеником. Школа в Зырянке была трехклассная, а в соседнем селе Балаир – с пяти классами обучения. В отличие от многих односельчан, образование в семье Кузнецовых считалось делом серьезным. Во многих книжных изданиях о Кузнецове утверждается, что Ника обучение в четвертом и пятом классах продолжал в сельской школе Балаира. Но существует и другая версия – в балаирской школе было тоже только три класса. Школьную программу обучения четвертого и пятого классов Нике преподавала Гася. Если это так, то с этой задачей Агафья справилась блестяще.

Феноменальная слуховая и визуальная память позволила Никоше легко осваивать как школьную программу, так и дополнительное чтение книг, заучивание стихов. Он без особого напряжения запоминал и пересказывал вслух дословно объемное стихотворение или литературный текст. Держал в памяти большое количество выученных произведений. Домашние видели эту одаренность и всячески поддерживали в дальнейшем. Из воспоминаний родных: «Приезжавший к нам в гости лесничий И. А. Жуков с любовью следил за успехами в развитии начитанного мальчика. Сам, будучи знатоком природы, увлекательно рассказывал Нике забавные истории о жизни леса, зверей и птиц. Свой разговор Жуков обычно начинал с загадок: ты знаешь, о чем шепчет осина в безветренный день?»

Жуков Иван Алексеевич – лесничий, окончил заочно лесную школу. Принимал участие на строительстве объектов в г. Свердловске.

Жуков состоял в родственных отношениях с семьей Кузнецовых, был женат на Баженовой Марии Васильевне – родной племяннице Ивана Павловича. Он работал на Ертарском стекольном заводе и постоянно приезжал в Зырянку к Кузнецовым. Основательный, мастеровой, интеллигентный, Жуков носил выходной костюм из лучшего сукна, карманные часы на цепочке, кольцо. С первого взгляда и не сказать, что это рабочий с завода. Он много читал, заочно учился на лесничего в Талицкой лесной школе. Отличала его скромность и в высокой степени достойное отношение к своему внешнему виду.

Иван Алексеевич с любовью относился к маленькому Нике, постоянно рассказывал ему, как бережно надо относиться к лесу, объяснял, как нужно собирать гербарий, как различать породы деревьев. Когда появлялась возможность, брал в лес с собой юного Нику, учил ориентироваться в лесу. Он объяснял: «Береза – это нянька, если вы хотите посадить другие деревья, надо рядом посадить березу, тогда эти деревья вырастут, и береза будет о них заботиться. Ели надо садить по три штуки с промежутком». Ника был благодарен Жукову за то, что он открыл ему жизнь леса.

Позднее, после успешного окончания лесной школы, Иван Жуков был направлен на работу в должности лесничего на кордон «Осинники», который находился в 18 километрах от Талицы. На этом кордоне был лагерь для военнопленных Первой мировой войны, в котором находились немцы и австрийцы. Из рассказов Ивана Алексеевича Никанор узнал, что в лагерных бараках живут военнопленные, которые разговаривают на немецком языке, что территория вокруг бараков убирается с немецкой аккуратностью и что немцы – культурная нация. Военнопленные принимали участие во всех видах лесных работ под руководством местных лесников, поэтому между ними были непосредственные отношения.