Kitobni o'qish: «Волею богов»

© Иванов Д. В., 2019

© ООО «Издательство „Вече“», 2019

© ООО «Издательство „Вече“», электронная версия, 2019

Дмитрий Иванов

Предисловие

Мексика до испанского завоевания представляла собой удивительный мир, настолько самобытный, что даже сейчас ученым до конца не удается понять мировоззрение индейцев того периода. Более десятка тысяч лет коренные американцы не контактировали с жителями Европы и Азии. За столь долгое время на изолированном континенте сформировалась даже не другая цивилизация, а иная цивилизационная модель. Всё здесь было не таким, как в Старом Свете: сущность божественного начала, понимание течения времени, законы войны, организация управления государствами, система ценностей. Этот список можно продолжать до бесконечности. Многое у нас вызывает удивление и неприятие. Однако, изучая историю народов доколумбовой Мексики, стоит представить себе, как эти люди определяли себя и своё место в мире. И тогда становится понятно, почему они не использовали колесный транспорт – просто у них не было животных, которых можно запрягать в повозки, и почему они не развили металлургию – в горах имелся источник обсидиановых лезвий, которые гораздо острее любого клинка, и получить их было довольно легко. Эти два аргумента приводят те, кто пытается обвинить цивилизации коренных американцев в примитивизме. К слову, до прихода европейцев индейцы знали колесо и умели выплавлять бронзу.

В своей книге я рассказываю о жизненном укладе, мировоззрении и религии племен науа. Самыми известными из них являются легендарные ацтеки. Этот народ создал высокоразвитую цивилизацию в Центральной Мексике и подчинил себе земли от северных пустынь до сельвы Гватемалы. Ацтеки жили в городах, окружённых деревнями. Сельская местность являлась источником продуктов земледелия и животноводства. Большинство мелких поселений принадлежали или знати, правителю, или храмам. Крестьяне платили подати в пользу господина, определённое число дней в году обрабатывали его угодья, занимались работами во дворце аристократа или в святилище. Города обычно являлись столицами государств. Их окружало кольцо каменных стен и башен. Внутри поселение было чётко спланировано и разделено на кварталы. В каждом имелись молельня, школа и торжище. Городской район возглавлял чиновник, который занимался сбором налогов, организацией общественных работ и мелкими тяжбами. В некоторых государствах практиковалась типовая застройка жилых кварталов одинаковыми домами. Посреди города находилось священное пространство с пирамидами, самая большая из которых посвящалась племенному богу. Неподалёку располагалась библиотека, площадка для священной игры в мяч, арсенал и школа жрецов. По сторонам от сакрального центра высились дворцы знати и правителей. Резиденция владыки представляла собой целый комплекс построек с жилыми покоями, святилищами, залами совета, помещениями для суда, тюрьмой, складами в окружении садов с бассейнами и зверинцем. В городе также имелся рынок. Режим торговли, пошлины и цены регулировались государственными чиновниками. Вода в поселение доставлялась с гор по акведуку.

Индейцы считали, что именно правитель осуществляет взаимодействие с богами-покровителями народа. От его имени приносились все жертвы, моления и строились храмы. При падении династии эта связь утрачивалась. Часть своих полномочий владыка передавал многочисленным жрецам, которые устраивали празднества и жертвоприношения. Кроме того, духовные лица наблюдали за небесными телами, организовывали календарные церемонии, занимались преподаванием. Наиболее важным священнодействием было поднесение богам крови. Чаще всего люди, особенно священники, пускали себе кровь, пронзая мочки уха или другие части тела. По большим торжествам приносили в жертву пленников или рабов, иногда – животных. Это делалось в благодарность богам за сотворение Солнца. Земля также считалась ненасытным чудовищем, поглощавшим трупы умерших. Вот почему индейцы украшали образы богов вырванными сердцами и отрубленными руками, а изо ртов небожителей высовывались языки в виде жертвенных ножей. Ацтеки верили, что для поддержания сил и здоровья богов требуется подносить им как можно больше крови. В противном случае Солнце может погаснуть.

Поэтому смыслом жизни индейцев Мексики была война. Именно в ходе боёв захватывались пленники для жертвоприношений. А завоевание одного государства другим расценивалось как свидетельство превосходства бога победителей над покровителем побеждённых. Чаще всего проигравший правитель или представители его династии сохраняли власть, но становились обязаны выплачивать дань. Однако подчинённые государства включались в торговые и иные связи империи, перенимали культуру ацтеков и получали доступ к высокостатусным предметам из метрополии. А это давало мощный толчок к развитию захваченных земель.

Торговля процветала. Богатые купцы отправляли караваны носильщиков в жаркие страны за экзотическими товарами – драгоценными перьями, диковинными птицами и зверями, шкурами ягуаров, морскими раковинами. Вдоль побережья грузы перемещали на плотах. Ценности были совершенно другими. Хоть золото и стоило дорого, главным сокровищем были изделия из жадеита и перья птицы кецаль. Именно они шли на изготовление головных уборов правителей и высшей аристократии.

Одежда индейцев строго регламентировалась правилами. Например, узоры на плащах не выбирались, исходя из предпочтений заказчика, а являлись показателем социального положения человека. Право надевать тот или иной наряд определялось военными заслугами и должностью. Даже если человек был в состоянии купить украшение из драгоценных перьев, он не мог его носить, если не имел на то права.

В обществе ацтеков образование было обязательным. Имелись обычные школы для простолюдинов и особые – для жрецов и чиновников. Были среди индейцев свои поэты и философы. Система письма ацтеков позволяла изготовлять книги и карты. Календарь хоть и не превосходил современный по точности, как порой считают, но был гораздо сложнее. Каждому временному периоду покровительствовало несколько божеств и других сверхъестественных сущностей. Дни имели свою судьбу, цвет и направление.

Вот такой была Мексика до прихода европейцев. Сейчас не составляет труда найти издание с описанием цивилизации ацтеков. Однако художественные произведения на эту тему остаются крайне редкими. За последние годы в России вышла всего одна книга подобного рода – работа американского писателя Генри Дженнингса «Ацтек», написанная в 1980 г. Однако она основывалась на данных, которые в XXI веке уже частично устарели, а переводчик, явно не знакомый с культурой науа, допустил ряд недочётов. Кроме того, данный роман показывает ацтеков с точки зрения испанских завоевателей. Я же в своём произведении старался изобразить индейцев такими, какими они предстают в своих кодексах и хрониках. Кроме того, я делаю акцент на верованиях коренных американцев и их отношениях с богами. В этой связи считаю не лишним добавить в повествование чудес, в которые так верили жители древней Мексики.

Я благодарен за помощь в написании этой книги украинского учёного Виктора Николаевича Талаха, который первым перевёл на русский язык фундаментальный труд «История Народа чичимеков», кодексы ацтеков и майя, а также помогал разобраться вопросах календаря и верований народов науа. Также благодарю историка и писателя Игоря Витальевича Масленкова, который взял на себя труд прочитать все главы романа и дать ценные советы. Хочу выразить признательность независимому исследователю Максиму Стюфляеву, который консультировал меня по вопросам культуры майя, а также Сэму, администратору крупнейшего русскоязычного портала «Мир индейцев», посвященного коренным жителям Америки.

Дмитрий Иванов

История сотворения мира

Когда Солнце не сияло на небе, маис не рос, а сердца не гнали по жилам тёплую кровь, существовал только он один бог – Даритель Жизни, Ипальнемоуани. И всё, на чём зиждется мир, заключалось в нём: мужское и женское начало, день и ночь, жизнь и смерть, созидание и хаос. Владыка всего сущего проявлял себя во множестве образов и обличий. Каждое из них отражало какую-то одну силу или стихию мироздания. Так появились другие боги. Люди назовут их детьми Дарителя Жизни. С самого начала они принялись бороться между собой за первенство во Вселенной.

Тогда, на заре времен в первичном океане плавала богиня в виде жуткого чудовища, похожего на исполинского крокодила. Бог тьмы Тескатлипока и бог ветра Кецалькоатль вознамерились поймать её. Но та опасалась приближаться к ним. Тогда Тескатлипока оторвал свою ступню и с помощью неё приманил ненасытную хищницу. Боги убили ужасную рептилию. Из гребнистой спины чудовища они сотворили горы, из многочисленных пастей – пещеры, а из глаз – колодцы. Так возникла земля, и она пребывала в первозданной тьме.

Первым Солнцем стал Тескатлипока. Но тогда мир был уничтожен, а люди были съедены ягуарами. Вторым Солнцем стал Кецалькоатль, но тогда на землю обрушился неимоверной силы ветер, а люди превратились в обезьян. Третьим Солнцем стал бог дождя. Тогда прошёл огненный ливень, а люди стали индюками. Четвёртым Солнцем стала богиня воды, и случилось ужасное наводнение, а жители земли превратились в рыб. После этого боги собрались вместе и разожгли костёр. Солнцем должен был стать тот, кто пожертвует собой и сгорит в нём. Но никто не решался броситься в бушующее пламя. Тогда двое юношей начали поститься, приносить жертвы и курения. Первый был больным и немощным. А второй – красивым и сильным. По истечении четырёх дней обоих поставили перед очагом. Сначала пытался броситься здоровый бог, но убоялся. Больной же закрыл глаза и смело кинулся в огонь. Тогда и другой юноша последовал за ним. Оба сгорели. Через четыре дня взошло Солнце, а вместе с ним и Луна – вот кем стали молодые боги. Но светила стояли на месте. И дети Дарителя Жизни начали роптать. Они вопрошали, почему Солнце не движется, и оно ответило, что не начнёт свой ход, пока не получит крови. Тогда рассердился владыка Венеры и пустил в светило дротик, но не попал. Солнце же метнуло копьё и поразило бога Венеры. Тогда оставшиеся великие принесли себя в жертву. Они все погибли ради Солнца.

Конечно, боги потом возродились. Люди же теперь в неоплатном долгу перед детьми Дарителя Жизни. За страдания земли, за самопожертвование бога Солнца и за гибель всех прочих небожителей долг смертных – ежедневно приносить великим свою кровь, драгоценную влагу. В начале времён древние вожди заключили союз, каждый со своим покровителем. Все народы обрели своего племенного бога. Тот, даруя милости и испытания, вёл людей к процветанию. А государь был обязан обеспечить благодетеля одеяниями, пищей, курениями, чертогами, а главное – кровью собственной, своих подданных и пленных врагов. И не было на земле ни одной страны, где бы ни поклонялись кому-то из детей Дарителя Жизни.

Часть I. Сделка

Глава 1. Цена краденой короны

Уэмак шёл по извилистым переходам дворца в Ойаменауаке. Тяжёлые шаги гулким эхом отдавались в длинных коридорах опустевшего здания. Это был молодой воин высокого роста, худощавый и сильный. Внешне он напоминал юного бога Шочипилли¹, прекраснейшего из созданий, каких видел свет. Тем летом ему исполнилось двадцать шесть лет. Чело мужчины украшал венец шиууицолли², сплошь покрытый мозаикой из бирюзы. А позади него во все стороны рассыпались десятки зелёных перьев кецаля³, столь длинных, что они касались стен и потолка, когда обладатель головного убора проходил по узким галереям. Такие короны подобало носить только царям. Но был ли Уэмак правителем? На сей вопрос даже он сам не смог бы дать ответ, положение хозяина роскошной диадемы казалось весьма неоднозначным.

Именно это и стало причиной тревог и горестей одиноко идущего человека. Какие настроения царят в городе? Примут ли его владычество ойамеки? На кого можно опереться, когда сама земля уходит из-под ног? В столице, кажется, все затаились, попрятались по домам и сидят, выжидают. Простые люди не желают вмешиваться в дела знати. Пусть великие сами выясняют отношения, сколько угодно. Вот и дворец опустел. Все боятся, не знают, какому правителю служить. Да и не до них теперь. Меньше всего сейчас хочется видеть вокруг армию толпящихся слуг, певцов, танцоров, музыкантов, сказителей, держателей опахал и прочих бездельников, гордо именующих себя царедворцами.

Золотые колокольчики на ножных браслетах, с которых почти до земли свисали перья кецаля и макао, предательски звенели при каждом шаге. Вот двор воинов. Здесь цари Ойаменауака награждали храбрецов, отличившихся в сражении. Длинная колоннада обрамляла его со всех сторон. В противоположном конце портика высилась статуя умершего тлатоани⁴ Цинпетлаутокацина⁵. Отец. Уэмак подошёл ближе, посмотрел в невозмутимое каменное лицо, устремлённое, казалось, в мир былого и грядущего. Лишённые какого-либо выражения черты, плотно сжатые губы, чуть приподнятый подбородок, взгляд, обращённый вверх. Даже будучи каменным изваянием, он не желал смотреть на сына. В холодных зрачках, инкрустированных обсидиановыми бляшками, отражалось молодое лицо, раскрашенное в виде чёрной полумаски вокруг глаз с белыми кружками по краям. «Никого больше нет, есть только я», – пришло в голову царевичу.

Всё начиналось здесь, в том самом дворце. Из всех законных сыновей покойного Цинпетлаутокацина в живых остались только двое. Старшему Кецалькойотлю предстояло унаследовать престол. Правитель приставил к нему многочисленных учителей и советников из числа видных государственных мужей. Высокородные вельможи не только воспитывали юношу, но и определяли, кто и насколько мог к нему приближаться. Под предлогом охраны драгоценного наследника сановники окружили его почти непроницаемым щитом, полностью устраняющим любое общение с внешним миром. Что же до самого царевича, то он легко поддавался влиянию данного окружения, признавая чаяния наставников за свои. Младшему же брату Уэмаку отец уготовил другую судьбу. Думая, будто второй сын не нуждается в столь серьёзном контроле, тлатоани позволил ему воспитываться вместе с детьми видных аристократов Ойаменауака. Мальчиков с самых ранних дней готовили в полководцы, поэтому наибольшее внимание уделялось искусству обращения с оружием и премудростям боевой тактики. Такая школа не только позволила Уэмаку овладеть воинскими навыками, но и дала возможность завести множество важных друзей и знакомых. Столкновения на границах государства вспыхивали в то время регулярно. Небольшие стычки для захвата пленных, которых затем приносили в жертву ненасытным богам, считались наилучшими уроками для детей знати. Под присмотром бывалых ветеранов, они начинали участвовать в сражениях, едва достигнув совершеннолетия. Что может быть крепче боевой дружбы? Кровь прочно связала Уэмака с товарищами по битвам, постепенно занимавшими значительные должности в армии государства.

Тем с большим негодованием смотрел младший царевич на брата, окружённого дряхлыми стариками в пёстрых плащах и перьях. Кецалькойотль, чьё нечастое присутствие на поле брани всегда оказывалось формальным, выглядел в глазах Уэмака человеком недальновидным, несамостоятельным и неспособным ничего решать без указки членов совета. Безусловно, такое мнение являлось отчасти справедливым. Наследник действительно не блистал ни умом, ни хваткой, ни прозорливостью. И уж точно безвольный человек не умел разбираться в людях. Видел ли это отец? Возможно, хотя, скорее всего, безграничная любовь застила глаза Цинпетлаутокацину, после ранней смерти первых сыновей тот желал всеми силами сохранить и уберечь долгожданного мальчика. К тому же правитель редко виделся с ним – ограничение проявлений родительских чувств считалось добродетелью в знатных семьях. Ну а придворные вельможи, сами близкие друзья и доверенные люди царя, неустанно докладывали об успехах Кецалькойотля в делах военных и государственных.

В последние годы жизни отец разделил с сыном некоторые полномочия. К тому времени Уэмак уже был достаточно искушён в хитросплетениях дворцовой жизни и понимал причины и следствия происходящего. Вокруг брата сплотилась клика, постепенно прибиравшая к рукам титулы, земли и важные государственные посты. Друзья младшего сына оказались не в лучшем положении. Почести сыпались на них с завидной регулярностью, а вот пути к власти и богатству оказались напрочь перекрыты. Сам же Кецалькойотль становился всё враждебнее по отношению к Уэмаку. Наследник никогда не испытывал к нему тёплых чувств и в детстве, а сейчас, возможно, по наущению наставников, начал открыто проявлять нетерпение и злость. Всегда подозрительный, он, возможно, полагал, будто младший брат желает сам заполучить трон. Противостояние началось. Один за другим товарищи и соратники Уэмака отправлялись на опаснейшие задания. То им не давали достаточного количества воинов, то снабжение велось исключительно плохо. Одних убивали в бою, других за невыполнение приказов лишали титулов и должностей. Однажды сам Косицтекатль, лучший друг и доблестный воин, чудом уцелев в неравном бою, заявил: «Им сказали, где и когда мы будем проходить, враг был предупреждён, догадайся, кто способен на такую подлость. У меня нет никаких сомнений».

Тогда Уэмак понял, настала пора действовать, если он не хочет лишиться всех преданных людей. Однако тут началась настоящая война, не простые бои за пленников – на кону стояла судьба государства. Армия перешла под руководство опытных полководцев, расправы закончились. Но оба царевича знали – вся борьба ещё впереди.

Предаваясь воспоминаниям, Уэмак вошёл во двор заседаний великого совета, также обнесённый портиком. Здесь располагались места высших государственных чиновников и трон правителя. Мог ли он назвать его своим? Имел ли право садиться в резное каменное кресло? Царевич подошёл к престолу и окинул взглядом прекрасные рельефы. Легендарные основатели династии безразлично взирали на него пустыми холодными глазами. Покачивая перьями, обладатель бирюзовой короны задумчиво обошёл вокруг. Он дотронулся до шкуры ягуара, положенной на сиденье для брата. Жёсткий остистый мех заскользил под пальцами. Никогда Уэмак не думал, что обретение престола станет таким: одиночество и полная неопределённость. Победа сродни проигрышу. Со вздохом мужчина сел на трон, чувствуя, как холодный камень буквально отторгает его. Тишина. Теперь даже золотые колокольчики не нарушали гробового молчания дворцовых стен.

Как всё произошло? Только Йоуалли Ээкатль⁶ знает. Для Уэмака же события одно за другим свершались сами по себе, как если бы он исполнял чью-то волю. Война с Амоштонцинко затягивалась и шла с переменным успехом. Неожиданно Цинпетлаутокацин тяжело заболел. Когда стало понятно, что правителю не суждено выздороветь, пришло время позаботиться и о своём будущем. Доверенные люди доносили, будто Кецалькойотль решил не оставлять в живых никого из тех, кто поддерживает брата. Самого Уэмака тоже ждёт смерть, повод всегда найдётся. Выбор оказался несложный – трон или погибель.

Но советники посчитали неправильным начинать расправу незамедлительно. Всё должно выглядеть естественным и не вызывать подозрений. В последние дни жизни старого царя боевые действия приобрели оборонительный характер, больших военных операций не проводилось, царедворцы и военачальники готовились к смене власти. Наконец-то Цинпетлаутокацин скончался. Перед смертью тлатоани призывал братьев не ссориться и поддерживать друг друга. Чего ни пообещаешь, дабы умирающий со спокойным сердцем отошёл в мир иной?

После пышных похорон тело правителя оставили в гробнице под высокой пирамидой на окраине города, и каждый приступил к претворению своих планов в жизнь. Главным для Кецалькойотля стало теперь наладить дела на фронте. Ни в коем случае нельзя дать амоштонцинкам повод верить, будто молодой царь ослабит хватку, требовалось новое наступление с удвоенной силой. Кроме того, по традиции, первым делом после вступления на престол правитель обычно проводил так называемую инаугурационную войну с целью захватить пленников и накормить их кровью ненасытного Илуикатлетля⁷, племенного бога Ойаменауака. Государь намеривался пересечь границу и ударить по врагу всей армией. Противник, предвидя действия ойамеков, продолжал стягивать силы, сражение обещало быть кровопролитным.

Как только Кецалькойотль отбыл, заговорщики начали действовать. Захватить дворец не составило труда. Все выходы из столицы перекрыли, дабы никто не сообщил правителю о случившемся. Казалось, город легко и бескровно попал под контроль. Членов совета заперли в их же поместьях и не выпускали наружу. По плану Уэмака брат должен узнать о случившемся в Ойаменауаке уже после боя с армией Амоштонцинко. К тому времени его отряды изрядно поредеют. Конечно же, он немедленно бросится назад. И здесь правителя ожидал первый удар со стороны бунтовщиков. Единственным путём, пригодным для передвижения войска, являлся перевал в районе горы Тлациуомитепек. Там стояла неприступная крепость. Оттуда ворота в Ойаменауак хорошо простреливались, а при необходимости не представляло никакого труда устроить вылазку. Командир гарнизона Куаунакоцин также принадлежал к заговорщикам. В его задачу входило любой ценой воспрепятствовать продвижению Кецалькойотля.

Таким был план Уэмака. Поначалу он казался продуманным и легко выполнимым. Но чем дальше, тем яснее становилась наивная самонадеянность задуманного. Слишком много допущений положено в его основу. И вот уже первые победы сменились чередой ужасных новостей, каждая из которых, по сути, являлась известием о крахе. Не получилось всё, что только могло не получиться. С самого начала иностранные союзники не спешили поддерживать мятеж. Их войска стояли у границы, очевидно, командиры ждали, на чью сторону склонится чаша весов. Затем пропал Теототецин, верховный жрец солнечного бога Илуикатлетля, опытный чародей и знаток тайных ритуалов, безгранично преданный правящему дому Ойаменауака. Поговаривали, будто он один в бою стоит целого войска. Таким могуществом наделили его боги. Наконец, сегодня, не успели люди Уэмака проникнуть во дворец, гонец принёс из Тлациуомитепека очередное сообщение. Самые худшие опасения подтвердились. Куаунакоцин передавал следующее: Кецалькойотля успели оповестить о восстании до решающей битвы. Он незамедлительно начал мирные переговоры с царём Амоштонцинко Акамилли, обещал тому пойти на уступки. Со дня на день правитель должен выступить обратно в столицу с многочисленным войском. В новых обстоятельствах Куаунакоцин решил не нападать на царя, но счёл нужным предупредить бывшего друга, дабы тот смог покинуть страну и спастись вместе с другими заговорщиками. Но едва младший брат получил ужасную новость, как верный Косицтекатль, глава ордена воинов орлов и ягуаров, вернулся из дворца и вручил Уэмаку бирюзовую диадему, головной убор, наспинную розетку из перьев, браслеты с золотыми колокольчиками и другие символы власти правителя. И вот теперь, облачённый в одеяния тлатоани, самозванец сидел на троне отца, предаваясь мучительным размышлениям о грядущем. Кто он теперь? Сам себе царевич представлялся маленьким мальчиком, который случайно нашёл костюм старшего брата и нарядился в него. Вот-вот придёт хозяин и накажет провинившегося мальчишку. Но незаслуженно надевать венец правителя считалось преступлением. Третий владыка Ойаменауака, не задумываясь, казнил своего сына, когда тот примерил украшения из зелёных перьев. Позорная смерть, муки и унижения ждут не только самого Уэмака, но и всех тех, кто хоть раз за последние дни перекинулся с ним даже одним словом. Наивный Куаунакоцин. Неужели Кецалькойотль о нём не узнает? Конечно же, заслуженная кара найдёт предателя.

Ход горестных раздумий прервал шум шагов. Кто-то быстро шёл по крытой галерее. Мужчина перевёл взгляд на закрытый пёстрой тканью проём. Небрежно откинув её в сторону, во двор заседаний совета вошёл Косицтекатль. Как и Уэмака, природа наделила воина отменным ростом, и внешне они чем-то походили друг на друга. Его поджарую мускулистую фигуру облегал боевой костюм тлауистли⁸, раскрашенный, как шерсть ягуара. Шлем в виде головы хищника с открытой пастью украшал роскошный плюмаж, а на спине трепетали два кецальпамитля⁹ – знамёна из перьев. В руках он держал пёстрый щит и макуауитль¹⁰, деревянное оружие с режущими лезвиями и обсидиана. Самозванец привстал с трона. Косицтекатль был главному заговорщику как брат, с ним можно не разводить церемонии, к тому же Уэмак не знал, следует ли ему вести себя по-царски.

– Ну, как дела в городе? – нетерпеливо спросил сын почившего правителя.

– Всё тихо. Каждая ящерица в своей норе, все ждут. Даже рынок опустел, немногие торговцы осмелились выйти, – ответил воин, не утруждая себя поклоном.

– Что слышно о Теототецине?

– Ничего. Его искали везде. Старый койот провалился, как сквозь землю. Наверняка ушёл по какому-нибудь тайному ходу, проделанному для жрецов. Хотя говорят, будто он может летать. Чую, его уже нет в городе.

– Он и сообщил о нас, а мы не смогли перехватить, – с досадой произнёс Уэмак, до боли сжав кулаки, – всё кончено, Косицтекацин. Я втянул вас в это дело и не смог защитить. Я потерял своё сердце. Расплата неминуема.

Командир воинов-ягуаров молчал, не зная, то ли воодушевить друга, то ли согласиться с неумолимой правдой.

– Послушай, Уэмацин, мы ещё сможем защищаться. Наши отряды контролируют город. Заделаем ворота и будем оборонять стены. Они понесут большие потери при осаде. Прорвутся в город – станем защищать дворец, он же построен, как крепость. Многие жрецы за нас. Спроси Истаккальцина, он должен что-нибудь придумать. Боги не оставят нас после стольких сердец, которые мы положили на их алтари. Титлакауан¹¹ знает, кто проводил дни в походах и проливал кровь во имя него, а кто отсиживался во дворце, обмахиваясь веером из перьев. Там, где окрашиваются дротики, там, где окрашиваются щиты, раскрываются цветы Дарителя Жизни, – нараспев произнёс воин-ягуар строки известного стихотворения. – А ещё ты сам знаешь цену обещаниям Акамилли. Сейчас он договаривается о мире с Кецалькойотлем, а завтра не преминёт ударить в спину. У людей из Амоштонцинко нет чести. Посему нам не стоит сдаваться. Никому не ведомы замыслы Дарителя Жизни. Нам следует посмотреть, как всё повернётся, говорить о поражении слишком рано.

– Возможно, ты и прав, Косицтекацин. В любом случае мы не сдадимся. Действительно, сильный Ойаменауак не в интересах Акамилли. Он сам или с помощью союзников сделает всё, лишь бы подогревать смуту и ослабить нашу страну. Что же касается обороны города, то мы-то будем защищаться. Но не случится ли так, что сами жители принесут Кецалькойотлю мою голову? Мы не можем надеяться на их поддержку. Нам следует относиться к каждому, как к врагу. – Уэмак вовсе не воспрянул духом, но в неминуемую гибель никак не хотелось верить. Косицтекатль только тяжело вздохнул в ответ. Он сам испытывал те же чувства и осознавал: никто не в силах предугадать будущее.

– Тогда сделаем так, – продолжил Уэмак. – Созови всех. Сегодня мы проведём наш первый государственный совет здесь, во дворце. Нам нужно вместе решить, как поступить.

– Хорошо. Помни, Уэмак. Даже если они решат сдаться, если захотят купить жизнь и свободу ценой твоей головы, я останусь с тобой и буду драться, пока не упаду мёртвым, пока не захлебнусь в собственной крови. Пусть я умру, но точно отправлю к солнцу столько предателей, сколько смогу, и даже больше. Всё равно нам всем навеки идти в его дом. На земле остается от нас только слово, лишь песня. – Одобрительно кивнув, Косицтекатль удалился, а царевич остался один, прислушиваясь к голосу своего сердца.

Солнце начало опускаться за горные пики – смеркалось в тех краях быстро. Тени от массивных резных колонн становились длиннее. Лёгкий убаюкивающий ветерок трепал длинные тонкие перья на голове Уэмака, полностью погрузившегося в себя в тишине пустого дворца. Внезапно негромкий звук вывел царевича из забытья. Перед ним стоял Истаккальцин, Господин Белого Чертога, верховный жрец Тескатлипоки¹², высокий худощавый мужчина лет двадцати пяти. Всё его тело покрывала чёрная краска, голову украшал плюмаж из перьев цапли и кецаля, на груди висело массивное ожерелье из жадеитовых пластинок, браслеты того же материала украшали лодыжки и запястья. Истаккальцин несмотря на молодой возраст считался могущественным жрецом. Он разговаривал с богами и прослыл искусным чародеем, предсказателем, целителем и знатоком ритуалов. Глава культа Тескатлипоки ни в чём не уступал старому Теототецину, служителю солнечного божества. И к заговорщикам возжигатель копала¹³ примкнул не из-за желания титулов, земель или дворцов. Некогда боги поведали ему, будто Кецалькойотль не является перерождением божественного предка династии Ойаменауака Се Сипактли¹⁴, а именно Уэмак унаследовал дух легендарного правителя древности. Старший из братьев мог и не быть сыном почившего царя Цинпетлаутокацина, на это однажды намекнул жрец, но более ничего так и не сказал.

– Ты ступаешь тихо, словно пума, Истаккальцин, – начал разговор Уэмак.

Жертвователь почтительно поклонился.

– В такие дни вам следовало держать ухо востро, государь. – стараясь говорить как можно мягче, произнёс он.

– Что привело тебя ко мне? – поинтересовался царевич.

– Плохие новости, Уэмацин, очень плохие. Мы лишились поддержки богов, – потупив взор, сказал Истаккальцин.

– Я ничего не понимаю. Как такое могло случиться? Откуда ты об этом узнал? – негодующе спросил Уэмак.

– Сегодня великий Тескатлипока не ответил мне. Я взывал к нему снова и снова, но ответом мне было лишь молчание. Я обратился к предкам – тишина. Никто из богов не желал говорить со мной. Кроме того, меня отрезали от источника силы. Теперь я не могу вызывать видения, творить огонь и холод, предсказывать грядущее, ни один из пернатых змеев¹⁵ не прилетит ко мне больше. Сколько я ни пробовал, не получилось ничего. Другие жрецы, которые стояли со мной на пирамиде, также лишились дара богов. Теперь мы не можем ничего, – горестно ответил Истаккальцин и покачал головой.

– Но почему? Ещё вчера мы воскурили копал и пожертвовали Титлакауану свою кровь. Мы же всё сделали правильно. Как так?

– Мне кажется, это дело рук Теототецина. Он ведь исчез, как только мы объявили город своим. Наверняка ему удалось добраться до одного из удалённых святилищ в горах. Там он провёл обряд отлучения, и великий Илуикатлетль прервал нашу связь с богами. Он – покровитель нашего народа, это в его власти.