Kitobni o'qish: «Преданная любовь»

Shrift:

* * *

Татьяна. Крик души

Всё кончено. Он ушёл, и я его не смогла удержать. Все мечты, которые я лелеяла, все планы, которые я вынашивала, все усилия моей души, которые были вложены в него, – всё оказалось напрасным. Он вырвался из моих объятий и уже никогда не вернётся ко мне. Оттуда уже не возвращаются, а значит, всё было попусту. Тим, Тимка, Тимочка, что же ты творишь, опомнись, оглянись назад. Нет, ты никогда не оглянешься и тем более не вернёшься. Всё правильно, ты же мужчина и поэтому не сможешь свернуть с дороги, не сможешь отказаться от своей цели, не простишь сам себе, если не используешь свой шанс, который тебе сейчас кажется единственным в жизни. А я, женщина, которая тебя безумно любит и не мыслит своей жизни без тебя, которая сделает всё, чтобы ты был невероятно счастлив, теперь лишь ненужная помеха на твоём пути. Ты воспринимаешь меня как человека, уже отнявшего у тебя один шанс и пытающейся лишить тебя другого, который ты воспринимаешь как последний. Ты и прав и неправ одновременно: просто мы, женщины, смотрим на приоритеты в этой жизни несколько иначе, чем вы, мужчины. К чему только теперь вся эта философия, к чему мои стенания, ведь ты всё равно ушёл.

Нет, нельзя так распускаться, нельзя опускать руки. Игра не закончена, пока не истекло время. Необходимо собраться, принять какое-либо решение. Я никогда не считала себя истеричкой, как бы мне тяжело ни было, и даже если я проиграю эту партию, то проиграю её достойно.

Думаю, что пришло время представиться. Татьяна Сергеевна Уланова, тридцать три года, кандидат психологических наук, не замужем, детей нет. Это неудивительно – все бабушкины предсказания до сегодняшнего дня сбывались. А одно из них прямо и гласило, что по-настоящему счастлива как женщина я буду только с одним-единственным. Но он ушёл, и с этим необходимо что-то срочно делать.

Тимур. Всё подчинено прыжку

За окном автомобиля плавно проплывают дома с присыпанными снежком крышами, растворяются в небольшом тумане фигуры прохожих, но у меня нет никакого желания наблюдать за внешним пейзажем. Пусть эти картинки двигаются в одну сторону, а мой путь лежит в другую. Моя дорога теперь вытянулась остриём, нацеленным на одну конкретную цель, и я уже никогда с неё не сверну.

Я вырвался из её объятий, и тиски, которыми меня пыталась сжать эта стерва, уже неопасны. Теперь она не сможет ломать мою жизнь по любой своей прихоти, её власть закончилась. И слава Богу: теперь я буду служить только одной цели и одному человеку – моему боссу Яну, сидящему сейчас рядом со мной, которому обязан очень многим. Самое главное, что он для меня сделал, – предоставил шанс для реализации того, к чему я всегда стремился, возможность занять место, соответствующее моим способностям.

За добро необходимо платить добром – это закон. А за зло? Да бог с ней, этой красивой и умной эгоисткой, считающей свои желания превыше всего на свете. Она считает себя вправе ломать жизни попадающихся ей на пути мужчин, прогибая их под себя и не давая ничего взамен. Но сколь верёвочке не виться… Теперь эта умница поймёт, что она не всесильна.

Пожалуй, я уделяю ей слишком много внимания, а теперь необходимо сосредоточиться на другом. До финала осталось совсем немного, всё, к чему шёл Ян, как никогда близко. Всё, что он создал, подошло к решающей фазе, и поэтому все мы, партия, которую он организовал своими талантами и моими мозгами, подготовились к последнему прыжку. И промахнуться нельзя, нет теперь у нас права сделать хотя бы одну ошибку. Если случится неудача, то следующего раза не будет, в другой раз на дистанцию для решающего прыжка уже никто не подпустит.

Татьяна. Меня учили понемногу…

Для того чтобы собраться и принять какое-нибудь решение, необходимо проанализировать все имеющиеся варианты. Это сделать несложно, тем более что их осталось не так уж и много. А чтобы провести этот анализ, необходимо заглянуть в моё прошлое, отсеять всё ненужное и отобрать только необходимую информацию. Будущее состояние процесса не зависит от его предыстории. Так говорил великий математик Марков. Так говорил мой отец, фанатичный поклонник великого математика Маркова. Увы, я не могу воспользоваться их советом, так как моя проблема тесно связана с любовью. К сожалению или к счастью, но неизвестна ещё формула этого чувства, никем не придумана и тем более не описана мало-мальски достоверная модель этого явления.

Я родилась в обычной московской интеллигентной семье. Родители, как и все люди их круга, были недовольны властью, читали самиздатовские издания Солженицына и Шаламова, и жарко обсуждали с друзьями на кухне недостатки советской системы и достоинства западных демократий. На партийных и профсоюзных рабочих заседаниях они с не меньшей энергией говорили об огромном влиянии решений последнего съезда КПСС на результаты, получаемые их научными коллективами.

Отец и мама были математиками, выпускниками университета и, конечно, мечтали, чтобы единственная дочь пошла по их дороге. Этого не случилось, но я им всё равно благодарна за навыки теоретического анализа, которые они мне привили. Но ещё больше, уже с детских лет, мне нравилась психология. Глядя на родителей, их друзей и родственников, мне было интересно понять, почему люди ведут себя так по-разному в зависимости от внешних обстоятельств, в чём причина, что люди, иногда абсолютно не связанные друг с другом, ведут себя одинаково под влиянием общих стереотипов.

Следует сказать правду: родители уделяли много внимания моему воспитанию и образованию. Я обучалась практически всему, что полагается знать и уметь современным девушкам. Танцы и музыка, языки и литература, фигурное катание и теннис – я перепробовала весь набор настоящей леди. Но теннис здесь стоит особняком, и не только потому, что благодаря ему у меня изящная талия. Дело в другом: эти шахматы в движении дают возможность понять истинное значение обороны и нападения. Нельзя отсиживаться в обороне постоянно, любая самая сильная защита когда-нибудь даёт трещину под сильным напором. Если же ты идёшь в наступление, то помни, что для решающего удара у тебя есть только один шанс. Не используешь его – и ты обречён.

Может быть, это не очень скромно, но отмечу: мне часто говорили и говорят, что я хороша собой. Это не моя заслуга, в этом виновата генетика. Мама моя наполовину полька, бабушка наполовину цыганка. От мамы мне досталась тонкая талия и черты лица, на которые, судя по всему, не могут не обращать внимания представители противоположного пола. Бабушка же, по-видимому, передала мне интерес ко всему мистическому. Отец часто шутит по этому поводу: твою прабабушку украл цыган, твою бабушку украл поляк, а я уже украл твою маму. Мама отшучивается: ещё большой вопрос, кто здесь кого украл. Думаю, что она это говорит небезосновательно. Но, как бы то ни было, смешение кровей создало такой необычный экземпляр, как я.

Внешность внешностью, но я быстро поняла, что в жизни вообще и в отношении с мужчинами в частности всё определяется не только ею. В старших классах, когда я уже начала расцветать и внешне и духовно, стало ясно, что противоположный пол сильно тянется ко мне, но он испытывает в общении со мной явные комплексы.

– Мужчины не любят умных девушек, – язвили подруги.

– Получи хорошее образование, займи достойное место в жизни, как мы с отцом, и молодых людей обязательно будет тянуть к тебе, – внушала мама.

– Не задумывайся над этой дилеммой, внучка, ты обязательно будешь счастлива, но только с одним-единственным, – предсказала мне бабушка.

О бабушке надо рассказать немного подробнее. Она оказала на мою жизнь не меньше влияния, чем родители. Все вокруг говорили, что бабуля – колдунья, что её цыганская кровь взяла в ней верх. Я не верила в эту чепуху. Но, как бы то ни было, жить бабушка в нашей семье не стала и, когда мне исполнилось шестнадцать лет, она уехала в одну из деревень Нижегородской области.

– Когда ты найдёшь того одного-единственного, привези его на встречу со мной, и я создам вокруг него заслон, – молвила бабушка, прощаясь со мною.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Я тебе сейчас объяснить ничего не могу, да ты и не поймёшь, но просто сделай то, что я тебе сейчас сказала. Но только знай, что заслон выставляется один раз, поэтому ты должна быть уверена, что это тот самый единственный, – ответила она.

С бабушкой я продолжала общаться, ездила к ней в гости два раза в год, а с развитием средств связи и массовых телекоммуникаций подарила ей мобильный телефон и постоянно общалась с нею.

Я не хотела сильно расстраивать своих родителей и поэтому обидела их только наполовину. Мой путь лежал в университет, но не на мехмат, как хотели они. Моим призванием была психология, интуиция вела меня ясно и точно. Учёба мне нравилась, я с удовольствием посещала помимо основных занятий ещё и дополнительные семинары, и постепенно стала выделяться своими способностями среди однокурсников. Редкий случай, но мне не завидовали, и отношения с другими студентами были всегда хорошие. В этом не было ничего странного, так как я всегда умела находить подход к различным людям.

Когда подошло время к завершению учёбы, в один из учебных дней меня пригласили к заведующему кафедрой.

– Татьяна Сергеевна, у меня есть к вам интересное предложение, – обратился ко мне он.

Про его амурные похождения ходили легенды, но почему его заинтересовала именно я, и что мне теперь с этим делать?

– Надеюсь, связанное с психологией? – кротко задала я встречный вопрос.

– Именно так. Мне предложили создать консультационный психологический центр, и для этого необходимы люди, знающие суть вопроса и при этом нестандартно мыслящие. Как вам это предложение?

Слава богу, что моя первая мысль оказалась неверна, подумала я. Что же касается его предложения, то мне не очень импонировало консультировать безработных, а также обманутых мужей и жён, рекомендуя им побыстрее забыть о своих проблемах, закрыть глаза и всё в итоге когда-нибудь будет хорошо. Но заведующий кафедрой, судя по всему, читал мои мысли.

– Консультационный центр – это просто название. В реальности необходимо разрабатывать и проводить на практике систему тестов для лиц, претендующих на определённые должности в разных организациях, – произнёс он.

Это уже было интересно, и я согласилась.

Мне было суждено проработать в этом центре несколько лет, пока не произошло событие, сильно повлиявшее на мою дальнейшую жизнь. Однажды мой шеф попросил зайти к нему.

– Татьяна Сергеевна, поступило предложение от одной организации. Им необходимо выбрать человека, претендующего на роль мозгового центра. Естественно, что все наши разработки и операции должны держаться в секрете, – сказал он.

– По-моему, мы всегда выполняем свою работу на условиях конфиденциальности, – ответила я.

– Этот случай особый, – сказал начальник.

– В чём же его особость?

– В названии этой организации.

После этого мой босс перешёл на шёпот:

– Речь идёт о Команде.

Команда… как много в этом звуке для сердца моего слилось… Нет, Александр Сергеевич здесь ни при чём. Да и говорю я об этом с высоты прошедшего времени. А тогда это было для меня очередным интересным заданием, связанным с организацией, которая была у всех на слуху. В условиях сложившегося и развивающегося в стране беспредела девяностых годов Команда пришла наводить порядок, и у неё это явно получалось. А я, хрупкая женщина, считала себя сопричастной тому, что эти герои нашего времени получили в своё распоряжение человека, который сумеет приспособить их деятельность к любым колебаниям окружающей действительности.

Как только я приступила к выполнению своей работы, то быстро поняла суть этой зловещей организации. Моего интеллекта для этого вполне хватало. В последнее время о Команде появилось несколько статей в прессе, но их скорее можно отнести к пиару, хотя они и сорвали маску секретности с этой структуры. Многие восхищаются ею, некоторые говорят об оригинальности этого явления в нашей действительности. И те и другие не правы, они просто забыли историю.

Кто хочет попасть в Команду? Многие хотят. Дети профессоров и простых рабочих; интеллектуалы, которым не дано возможности применить свои мозги на благо общества; спортсмены, не нашедшие спонсоров для продолжения своей карьеры; жители Москвы, Санкт-Петербурга и отдалённой провинции. Все, кто не согласен с отведённым ему местом, кто упёрся в потолок, кто хочет обменять свои таланты на справедливый шанс для своей карьеры.

И Команда даёт этот шанс некоторым из них. Но за всё в этой жизни надо платить!

Так что Команда просит за предоставленный шанс? Совсем немного. Вы можете быть членом этой организации и иметь семью, любить, общаться с друзьями и родителями, посещать театры, кино и рестораны, отдыхать где вздумается. Но надо знать одно простое правило: всё это не имеет никакого значения по сравнению с интересами Команды и её руководителя. Если он попросит вас от всего этого отказаться, вы моментально должны это сделать. Если вам прикажут всё это уничтожить, у вас не должна дрогнуть рука.

И почему после всего сказанного мы считаем эту организацию такой уникальной? Четыреста пятьдесят лет назад уже что-то подобное существовало, составленное из людей, отличительным знаком которых были привязанные к конскому седлу метла и собачья голова. Они назывались опричниками, отрекались от отца, матери, жены и детей и клялись служить только одному человеку – Великому царю земли Русской, Иоанну Васильевичу Грозному. И если бы мне предложили бы создать герб Команды, то метла и собачья голова точно нашли бы там своё место.

Но мне кажется, что такой герб был бы неполным. Ах, я забыла об одном маленьком и неказистом человеке, Игнатии Лойоле, который лет за двадцать до опричников ревностно выполнял указание своего босса, сидевшего в Ватикане. Он создал свою Команду – орден иезуитов, цель которой была только одна – укрепление и сохранение власти его хозяина любыми средствами.

«Цель оправдывает средства» – вот лозунг, который должен быть выгравирован на гербе Команды.

И опричники, и иезуиты, сегодняшняя Команда и их будущие последователи – все наводили, наводят и будут наводить порядок так, как они это понимают. Судьба отдельных людей не в счёт.

Но в тот момент меня мало интересовали эти размышления, я просто выполняла свою работу. Система тестов была мною разработана, и мы приступили к отбору претендентов. В течение месяца был произведён отсев. Осталось двое кандидатов, из которых необходимо было выбрать только одного. В результате они оба оставили значительный след в моей жизни, а я, судя по всему, сильно повлияла на судьбу каждого из них.

Тимур. Путь к Команде

Мой мозг начинает работать в усиленном режиме. Необходимо отсеять всё ненужное и оставить только то, что необходимо для последнего прыжка. Это закон. Но почему я ставлю сейчас на карту всё? Почему я не могу отказаться от этого шанса? Что же, необходимо последний раз заглянуть в своё прошлое и после этого забыть его. Скоро у меня начнётся совсем другая жизнь.

В возрасте одиннадцати лет я одновременно потерял обоих родителей. Их унёс футбол, вернее говоря, один футбольный матч. Отец был преданным футбольным болельщиком и старался не пропускать матчи своей команды. Мама же, как мне рассказывала бабушка, просто все время хотела быть рядом с отцом и поэтому полностью разделяла его интересы.

Я изучал потом репортажи о том матче, а также те отчёты о случившейся трагедии, которые смог найти. Шёл ответный кубковый матч с одной европейской командой. Нашим ребятам, за которых, естественно, переживали и отец с мамой, необходимо было забить два мяча, при этом нельзя было пропускать. А счёт долгое время был один – ноль в нашу пользу. Казалось уже, что наша команда не добьётся необходимого результата. И часть болельщиков, не веривших в положительный итог, потянулась к выходу. Глядя на них, стали подниматься и уходить другие. Неверие заразительно. Команда собрала последние силы и забила решающий гол. И радость одних стала причиной смерти других. Радостные возгласы моментально распространились по стадиону, и группа, уже добравшаяся к его выходу, решила вернуться, чтобы разделить счастье общей победы. Она столкнулась с людьми, стремившимися к выходу, и произошла страшная давка. Не знаю, правда это или нет, но уцелевшие очевидцы говорили мне, что отец пытался спасти жену, перебросив её на верхний ярус. Мама же не захотела этого, вцепившись обеими руками в отца. Судя по всему, она не хотела расставаться с ним, или не представляла свою жизнь без него.

У меня не возникло ненависти к этой игре. Когда я вырос, то понял, что явилось истинной причиной смерти моих родителей. Футбол здесь был ни при чём. Погибли две категории людей: те, которые от неверия в победу решили броситься в другую крайность – к её празднованию, и те, которые просто не стали ждать конца игры. Надо всегда следовать своей цели, поражение не наступило, пока осталось время. Певица Анна Герман так и пела:

Надо только выучиться ждать,
Надо быть спокойным и упрямым,
Чтоб порой от жизни получать
Радости скупые телеграммы.

Только получал я их не так много. А сам футбол, как я считаю, является квинтэссенцией жизни. В нём, в явном виде, более чем в любом другом виде спорта, проявляется главный принцип организации любого дела и любого коллектива: всегда необходимо найти приемлемый баланс между его работой и действиями отдельных звёзд. Умная организация внутреннего механизма структуры, составленной из людей даже среднего уровня, может снизить до нуля эффект от преимуществ отдельных лидеров противника. И нестандартные действия звёзд иногда являются решающим аргументом в достижении желаемого результата.

После смерти родителей меня воспитывала бабушка. Я ей очень благодарен по двум причинам. Первая причина заключалась в том, что я не попал в детский дом. Если бы это случилось, то мне не суждено было стать тем, кем я стал. Теперь мне понятно, что окружающая обстановка может вытолкнуть тебя наверх, а может и утопить. Но, если ты не видишь и не знаешь ориентиры, к которым необходимо стремиться, то ты и не запустишь на полную катушку свою волю, чтобы достичь их. Самый сильный мотор бесполезен, если ты не знаешь дороги. Эта аксиома не требует доказательств. А вторая причина заключается в том, что бабушка не оберегала меня от так называемого тлетворного влияния улицы. Я не думаю, что она это делала сознательно. Судя по всему, она просто не хотела меня сильно защищать от окружающей среды, так как не испытывала ко мне сильных чувств. Я очень похож на своего отца, а он для неё навсегда остался человеком, забравшим у неё самое дорогое – её единственную дочь. «Её погубила любовь – болезненное ненормальное чувство к этому законченному эгоисту. Никогда не поддавайся этой болезни», – постоянно говорила она.

Улица научила меня мужеству и умению отстаивать свои интересы в любых условиях и с любым противником. Прояви свою волю и гни постоянно свою линию, и любая сила сначала отступит, потом уйдёт в оборону, а после этого поднимет вверх руки. Проявишь слабость один раз – тебя сразу начнут прессовать и, в конце концов, раздавят.

Но любая, самая грязная и самая тёмная улица, переходит в более чистую и светлую. Та в свою очередь переходит в большой и просторный проспект, и ты уже можешь на нём разогнаться. Если набрать большую скорость – нет, очень большую, запрещённую скорость, то тебя уже невозможно остановить. Есть, конечно, риск разбиться насмерть, но тут выбирай, дружок, чего ты хочешь: иметь весь мир у своих ног или прозябать всю жизнь. И я выбрал первое. Мне надо всё или ничего, так уж я устроен. Третьего не дано.

Когда я закончил школу, то возник понятный вопрос: что делать дальше? Я имел неплохой аттестат, хотя и не претендовал на медаль, но дорога в престижный вуз, в отличие от большинства одноклассников, была для меня закрыта. Бабушка уже не могла или, может быть, не хотела помогать мне в этом. Я решил, что в этом нет ничего страшного, у каждого свой путь в этой жизни. Да и престиж диплома, подписанного ректором и заверенного гербовой печатью, в то время уже серьёзно поблек. Я выбрал карьеру военного. Что может быть благороднее этой профессии, основное значение которой – Родину защищать?

Отучившись в военном училище, отслужив в воинской части и пройдя горячую точку, я понял только одно: это не моё. Нет, мне нравился армейский быт, не было никаких проблем в нахождении общего языка с сослуживцами, среди которых было много достойных и порядочных людей. Дело было совсем в другом. Ещё будучи курсантом, я задавал себе один и тот же вопрос, на который не мог найти ответа: что необходимо делать, чтобы гарантированно вылезти наверх? Хорошо учиться? Быть дисциплинированным? Уважать начальство? Но выполнение всех этих условий было достаточно только для того, чтобы не оказаться на самом дне. На самые лёгкие работы и в самые лучшие увольнительные попадали другие. И дело было вовсе не в том, что они выполняли эти условия лучше меня. Просто эти курсанты имели влиятельных родственников. Всё было как в старой поговорке: сын генерала никогда не станет маршалом, у маршала свой сын. Но у меня не было даже отца-генерала.

Думалось, что училище – это всего только училище, а дальнейшая жизнь всё расставит по своим местам. Логика подсказывала, что для решения сложных проблем, которых было полным полно в моей профессии, начальству необходимы настоящие профессионалы. Когда я попал в воинскую часть, то быстро понял, что ситуация здесь ненамного лучше, а, может быть, даже и хуже той, что была в училище. Рутинный армейский быт не давал возможности предлагать и реализовывать свою инициативу, вязал по рукам и ногам и упирал головой в потолок. А быстро по карьерной лестнице бежали другие, которые были ничем не лучше меня и мне подобных. Повторялся всё тот же принцип: сын генерала не будет маршалом.

Я решил, что во всём виновата только рутина воинской части. Если изменить эту составляющую, попасть в условия, требующие быстроты и нестандартности принятия решений, то меня нельзя будет не заметить. Я попросился в горячую точку. Там обязательно представится шанс показать себя с лучшей стороны и просто надо будет им воспользоваться. Эта возможность скоро представилась.

Группа боевиков под командованием одного полевого командира постоянно проходила в тыл к нашим частям, проводила диверсии и умудрялась незаметно уходить назад. Блокировка дорог и тайных горных троп не давала никакого результата. Противник постоянно уходил из-под нашего контроля. Что это было? Может быть, утечка информации? От предательства не застрахован никто, и гарантии, что среди нас нет двурушников, дать было нельзя. Но что-то здесь не сходилось. Боевики возникали только в трёх местах, и диверсии проходили в одно время суток. Если бы они имели данные о нашей дислокации, то их манёвренность могла быть гораздо лучшей. И стало понятно, что всё дело в нескольких тайных тропах, которые известны им и пока неизвестны нам. Но как их найти? И надо ли их искать, если проблему можно решить гораздо проще? И мне в голову пришёл нестандартный план.

Одним вечером, когда мне и ещё группе моих товарищей было дано право на небольшой отдых, я изложил им свой план. Мы должны были спуститься в долину, незаметно проникнуть в дом полевого командира и взять в заложники его семью. Ребята поначалу не поддержали меня.

– Это очевидное самоубийство. Даже если мы проникнем в его дом, то уже вряд ли выйдем оттуда живыми, – сказали они.

– Почему вы так думаете? – спросил я.

– Его дом находится в самом центре расположения его отряда. Один его сигнал – и от нас ничего не останется. К тому же ты знаешь, что они абсолютно не ценят свою жизнь.

– Свою не ценят, а жизнь своих потомков ценят очень высоко.

– Что мы скажем начальству?

– Ничего не скажем. Сейчас время нашего отдыха. Если мы не вернёмся, то спросить им будет не с кого, а, если вернёмся с положительным результатом, то победителей не судят.

Я, видимо, был убедителен, и они со мной согласились. А, может быть, они так же, как и я, цеплялись за предоставленный шанс.

Мы переоделись в камуфляжную одежду и приступили к выполнению своего плана. Следует отметить, что по нашим данным командир отряда жил не в одном доме, да и боевики днём были обычными людьми, но моментально превращались в бандитов по первому требованию своего предводителя. Но самое главное заключалось в том, что было известно, где находится его семья.

Мой отряд двинулся в путь. Стояла тёмная южная ночь, мрак охватил всё вокруг, но свет был отчётливо видно. Цель, к которой я стремился, освещала яркой звездой дорогу. Мы спустились в долину. Единственным препятствием для проникновения в неё был небольшой журчащий ручей с каменистым дном. Для тренированных мужчин не было проблем с преодолением подобной преграды, но кустарник, росший на другой стороне ручья, не давал возможности сделать это бесшумно. Я заранее предусмотрел это. Две большие доски и десяток досочек поменьше, взятые нами заблаговременно из лагеря, помогли соорудить вполне пригодный мост. Вскоре весь отряд преодолел ручей без единого шороха. Для ориентации в темноте безлунной ночи я предложил приклеить на спину каждому из членов группы лист белой бумаги. Путь до цели прошёл без проблем. Мы знали расположение постов боевиков и ловко их обошли. Расчёт на то, что дверь дома будет не заперта, полностью оправдался. Они полагали, что вокруг все свои и бояться нечего.

Подняв с постели хозяйку дома, я приставил пистолет к её виску и произнёс:

– Зови сюда мужа, и без фокусов, или твои чада будут покойниками.

– Я даю вам шанс убраться отсюда, или вы умрёте. Один звук отсюда, и дом будет окружён, – ответила она.

Я усмехнулся. Смелая женщина, ничего не скажешь. Но мы тоже не из трусливых.

– Наша смерть не гарантирована на все сто процентов. Ты не учитываешь тёмное время суток, возникшую суматоху и наш профессионализм. Процентов пять на выживание у нас есть. У твоих детей не будет и доли процента. Звони мужу, – возразил ей я.

Она взяла телефон и стала набирать номер. Мы все застыли: если эта женщина сейчас скажет мужу правду, то с нами будет всё кончено. А вдруг мой расчёт неверен, и ненависть к врагу победит в ней страх за её детей?

– Дорогой, наш старший сын заболел и зовёт тебя. Приходи скорее, я прошу тебя, – произнесла она.

Что же, первый этап пройден, но моя жизнь и жизнь моих товарищей сейчас полностью зависела от реакции её мужа на наше появление. Минут через пятнадцать в дом зашёл бородатый мужчина. Его нельзя было ни в коем случае пугать смертью, мне было совершенно ясно, что он её не боится. Смерть его детей была для него страшнее всего.

Я опять оказался прав. Этот человек согласился уйти с моим отрядом. Его даже не пришлось связывать, так как в доме остался я и один мой товарищ. Если через два часа не пришёл бы сигнал, что всё прошло успешно, то… Но он пришёл, а история не знает сослагательного наклонения.

Через два дня меня вызвал к себе командир полка.

– Поздравляю вас. Вы быстро и нестандартно решили сложную проблему. Мы узнали от пленного не только их потаённые тропы, но и список боевиков, проживающих в селении. С бандой будет покончено в ближайшее время. Представляю вас к внеочередному званию. К награде представлять не буду, – сказал он.

Карьера для меня была дороже любых наград. Но что-то в тоне командира мне не понравилось.

– Разрешите вопрос? – спросил я.

– Разрешаю.

– Я что-то сделал не так?

– Как вам сказать? С точки зрения полученного результата, при полном отсутствии потерь, операция проведена блестяще. Но вы забыли, что являетесь офицером российской армии.

– Я вас не понимаю.

– Боюсь, что и не поймёте. Вы взяли в заложники безоружную женщину и малолетних детей. Вы угрожали им смертью. Скажите, а если бы вам пришлось их убить?

– Долг превыше всего. Я давал присягу. Как вы думаете, у них бы дрогнула рука в подобном случае?

– Думаю, что нет. Но прошу учесть, что мы пока ещё называемся российской армией, а они уже называются бандитской группировкой. Эта разница принципиальная.

Немного подумав, он произнёс:

– Я наблюдал за вами, и вы были мне симпатичны. Люди, которые чего-то хотят добиться в жизни, всегда притягательны. Но вы – крайний индивидуалист. Ради достижения своей цели вы подставили под удар целую группу своих товарищей. А если бы эта женщина или её муж не поддались вашему давлению, что тогда? Армия – не ваше призвание, это в первую очередь коллектив. Мой совет – увольтесь из армии, найдите себе дело по душе, а мои рекомендации будут хорошими.

Я с ним согласился. Он сдержал своё слово: рекомендации действительно были восхитительные. На прощание командир сказал мне:

– Желаю удачи. Реализовывайте свои качества на благо общества. Я немного слышал об одной организации, которой вы можете быть полезны. Они называют себя Командой. Подумайте над этим. Извините, но руки я вам не подам.

Я не придал никакого значения его словам. Мало ли сейчас развелось всяких организаций. Мне уже удалось сделать резкий карьерный взлёт, путь выбран правильно, я с него не сверну и обязательно добьюсь своего. Как же я ошибался!

Скитания по различным организациям, начиная от охранника магазина до заместителя службы безопасности средней коммерческой структуры, полностью опровергли мои представления о шансах на достойное место в жизни. Не стоит проявлять никакой инициативы, и это только в лучшем случае. Как правило, твоя инициатива ещё и наказуема. И самое неприятное – это ежедневная, ежечасная зависимость от некомпетентных и часто слабохарактерных людей. И нет даже одного шанса вырваться из этой зависимости и оказаться над ними, а не под ними. Рекомендации моего командира были никому не нужны или даже вызывали раздражение. Дураки не приемлют умных и инициативных людей, но обожают ими помыкать.

Одним осенним вечером я коротал вечерок в кафе в компании со своей знакомой, слушая её ненавязчивое щебетание о работе с плотоядным начальником и динозаврах родителях, которые ничего не понимают в жизни, но при этом стараются всему учить. Всё это соответствовало моей ситуации, но весь вопрос заключался в том, как разорвать эти давящие тиски. Никак, отвечал себе я. Так устроена жизнь, и ничего с этим не сделаешь. Неожиданно меня коснулась крепкая рука и знакомый голос произнёс:

– Привет, Тимур.

– Привет, – инстинктивно ответил я и поднял голову.