Kitobni o'qish: «Учиться видеть», sahifa 4

И что ему теперь прикажете делать? Куда идти? Там у себя на родине он был человеком с домом и профессией, уважаемым обществом человеком, а здесь оказался чужаком, который никому не нужен и ничего не стоит, и профессия его ничего не стоит. Вряд ли здесь есть золотые рудники, куда его пустят зарабатывать на хлеб насущный.

Никогда в своей жизни Кьюринг не был так растерян. Его жизнь перевернулась с ног на голову и теперь он не знал, что ему делать дальше. Он зашагал вперед по проспекту, там впереди виднелась большое здание, чем-то напоминающее американский Белый дом и какой-то памятник с простертой рукой. По пути он пытался сообразить, что произошло с ним до того момента, как он оказался в этом странном месте.

Кажется, там была какая-то девушка. Она очень нуждалась в помощи и была напугана. Он помнил, что как раз собрал выигрышную комбинацию и собирался торжествовать, когда услышал призыв о помощи, потом ему стало нехорошо, перед глазами поплыла картинка, и он увидел ее лицо, а потом какой-то молокосос хватал его за задницу.

Кьюринг вышел на перекресток. Он знал, кого изображал памятник. В его детстве по телевизору постоянно гоняли программы про Советский Союз. На постаменте с простертой вперед рукой стоял Ленин.

Кьюринг почувствовал, что если он еще задержится в этом месте хоть на немного, то сойдет с ума. Он позвал незнакомую девушку, которая выдернула его сюда. Закрыл глаза и попытался ее представить. Неожиданно у него это получилось. Он увидел ее, сидящей с картами за столом. Позвал, протянул руку.

И произошел обмен.

***

На утро Веронике показалось, что ночные события ей приснились. Не было никаких уличных хулиганов, попытки изнасилования и рудокопа в клетчатой рубашке, который перенесся с Большого Невольничьего озера, чтобы спасти ее. И сама она никогда не бывала в Канаде. Вероника по такому случаю даже заглянула в загранпаспорт, кроме отметок о посещении Чехии и Украины у нее ничего не было. Выходило, что ей все это померещилось, и она никогда не сидела в «Пьяном рудокопе», не играла на деньги, причем чужие, и не пила неразбавленный виски.

До обеда Вероника просидела за компьютером, читая учебную литературу, но анатомические подробности не укладывались в голове. Мыслями она возвращалась к финалу вчерашнего дня, пытаясь определить, привиделось ей все это или нет. Быть может, в той чудной квартире ее накачали какими-то препаратами, и она бредила наяву. Но как она тогда в таком состоянии добралась до дома. Вероника проверила приложение такси в телефоне. Поездка была и по времени совпадала.

Когда она совсем уже отчаялась разобраться в анатомии и своих мыслях, то решила позвонить Светику. Узнать, как у нее дела, добралась ли она до дома, что у нее случилось с тем ухажером из странной квартиры.

Светик не сразу подошла к телефону, а когда, наконец, ответила, голос у нее был заспанным и вымотанным. Она посетовала, что они так по-дурацки расстались, сказала, что отлично провела время, парень проводил ее дома и оказался вообще ничего, но сейчас она разговаривать не может. Голова ужасно трещит, поэтому давай созвонимся позже.

Вероника согласилась, но тут же поспешно спросила: «Будет ли удобно, если я позвоню лорду Бериону по личному вопросу».

Светка сказала, что сейчас скинет номер сообщением и вообще никаких проблем, звони обязательно, лорд Берион всегда готов помочь по любому вопросу, если это в его компетенции, вообще его зовут Михаил Степанович, и он очень мировой мужик.

Светка не подвела. Номер пришел тут же.

Вероника долго сидела, разглядывала циферки и размышляла, зачем она попросила его у Светки. Ей нужно было с кем-то поделиться этим странным происшествием, но рассказывать Светке – поднимет на смех, скажет, подруга совсем вина обпилась, да от одиночества с ума сходит. А вот лорд Берион внушал доверие. Почему-то казалось, что он ей поверит

Она долго ходила вокруг стола, где лежал телефон, и никак не могла решиться. Заварила кофе. Передумала его пить и заварила чай. Потом захотела апельсинового сока и минут десять выдавливала его из апельсинов.

Наконец, все-таки решилась и набрала номер. Какое-то время трубку не брали. И вот прозвучал умиротворяющий, полный сил и уверенности в себе, голос лорда Бериона.

– Доброе утро, леди Вероника. Рад слышать вас. Почему-то мне казалось, что вы обязательно позвоните.

Она даже не успела удивиться тому, что он узнал ее, при том, что номер незнакомый, а она не успела произнести ни слова. То что он узнал ее вот так просто, было само собой разумеющимся явлением.

– Я хотел бы посоветоваться с вами, – осторожно начала она. – Тут кое-что произошло после того как…

– Конечно, дорогая леди Вероника. Приезжайте ко мне прямо сейчас. И мы поговорим.

Лорд Берион не стал дожидаться ее ответа. В трубке прозвучали короткие гудки.

Вероника нисколько не сомневалась, ехать ей или нет. Ее не смущало, что она едет в гости к одинокому мужчине, пускай и в возрасте. Она знала, что ничего плохого он ей не сделает. Лорд Берион, Михаил Степанович, не был способен на зло. А вот в том, что он ей поможет, если не делом, то советом, она нисколько не сомневалась.

Дорога до площади Восстания прошла незамеченной. Вероника была погружена в свои мысли и чувства. Как она не пыталась убедить себя, что ночные события ей померещились, она чувствовала, что это не так. И сейчас, стоя в переполненном вагоне метро, она ощущала, что не одна. Откуда-то появилось новое чувство связи с далеким городком Пайнт-Пойнтом, что стоял на южном берегу Большого Невольничьего озера, и с суровым рудокопом Кьюрингом Жгутом, ставшим для нее родным человеком. Она чувствовала, что стоит ей протянуть руку, как он откликнется, услышит ее, коснется ее ладони, и они снова могут поменяться местами, как это было сегодня ночью. Ей очень хотелось увидеть это Большое Невольничье озеро, в названии которого было столько загадки и мистики. Ей чудились рабовладельческие рынки, злые работорговцы, благородные разбойники, золотая лихорадка и отважные старатели, стреляющие с двух рук из револьверов. Она хотела побродить по просторным улочкам Пайнт-Пойнта, заглянуть в «Пьяного рудокопа», где она уже знала стольких людей, что они стали ей почти родными. И она очень хотела встретиться со своим спасителем, с которым у нее была тонкая не подвластная разуму связь.