Последний рубеж

– А как ты собираешься жарить мясо? – ответил он на мой вопросительный взгляд.

Зацепив мясо на крюки, мы подвесили их на перекладину над костром.

– Вуаля! – и он с довольным видом потер свои ладони. – Скоро будем пировать!

Я даже не смог дождаться, когда мясо полностью прожарится, и вонзил свои зубы в полусырую оленину. Оно было похоже на говядину, но более жесткое, более плотное и имело специфический запах дичи. Но для меня мясо было нежным, ароматным и вкусным. А печень и сердце просто таяли во рту. Когда всё съели, то от усталости и сытости язык мой сладко прилип к нёбу.

Мы оба закимарили под скупые звуки вечерней тайги, любуясь гаснущим закатом. Затем лениво достали фляжки, стукнули их друг об друга и сделали по классному глотку.

– Ну как, дружище, – Ник, наконец, нарушил нашу тишину, – как тебе наш первый день, понравился?

– Еще бы, – ответил я, икнув, – какой-то совершенно новый и обалденный опыт, Ник. И чувствую себя я здесь как-то по-другому. Не могу объяснить, но мне тут точно хорошо. И еще. Никогда бы не подумал, что смогу кишки животному вспороть так хладнокровно.

– Видел бы ты себя в этот момент, – Ник благодушно улыбнулся. – Всё еще впереди, дружище. Всё впереди, – произнес он снисходительно.

– Когда я сейчас сижу и смотрю на костер, – продолжил я свою мысль, – ем добытое мясо, дышу тайгой, смотрю на небо – меня отпускает, Ник. Я как будто бы обретаю свободу.

– Знаешь, вернувшись сюда, на Аляску, я предполагал пожить в Кейтсити годик, максимум два, но вот уже прошло семь лет, а я всё еще здесь. Если тайга завладеет тобой, то уже никогда не отпустит, даже если ты всё-таки сможешь вернуться в цивилизацию. Она, Макс, всегда загадочна и бесконечна. Она тебя манит как в волшебной сказке. В любое время года ты ощущаешь ее мощь и тайну, и невероятной силы магию. Вот так однажды утром я проснулся в отцовском доме и понял, что мне пора строить хижину в лесу, ото всех подальше. От людей, от копов. Я взял лодку и пошел заливом на север. Плыл больше суток, пока не увидел устье реки. Я сразу понял, место дикое, никем не хоженое. Тогда я пошел пешком вдоль речки. Пока шел, понял, тут где-то рядом лежбище волков. А значит, есть охота. Чуть позже вышел на поляну и понял, что она моя. Окруженная со всех сторон деревьями она краями упиралась в реку. Это важно, потому как нужна вода и рыба, да и от залива пешим ходом не больше двух часов. Строил я хижину медленно, целый сезон, но всё-таки успел к зиме. Только впрок мясом не запасся. А позже, я по дурости вовремя не вытащил лодку на берег, и однажды ночью она наполовину вмерзла в реку. И я оказался отрезан от мира на всю зиму. Это была моя первая одиночная зимовка. Голодная, холодная, тоскливая. И страшная. Но всё обошлось, я дотянул до тепла. Вот с тех самых пор там и живу почти всё время. Хотя еще недавно не поверил бы, что я смогу покинуть город, людей, небо, игру и женщин. Мне тогда казалось, что всё это и есть жизнь. Настоящая, полная, красивая. Та, о которой мы мечтаем. Но оказалось всё наоборот. Для меня – наоборот.

– Ты хочешь сказать, что живешь одиноким бобылем в лесу? – я ничего не понимал.

– Почти, Макс! – задумчиво ответил Ник. – На краю города, как я уже сказал, у меня крохотный домишко, оставшийся от родителей. Гараж. Машина. Я останавливаюсь в нём, только когда привожу пушнину на сдачу. Максимум на пару недель. Кстати, что интересно, я перестал болеть в тайге, а когда бываю в городе, хожу только к дантисту.

Ник рассмеялся и замолчал. Потом посмотрел на меня долгим взглядом, как будто бы пытаясь оценить, насколько правильно может понять его слова человек, который с детства, хоть и без роскоши, но беззаботно живет на папины подачки. По его мнению, я должен был быть человеком, не ведающим печали и забот, и что такое жить в тайге – навряд ли смог понять. Но в голосе Ника я этой иронии не проследил. Скорее, его рассуждения были о себе. Он как бы и сам удивлялся тому, что уже семь лет безвылазно живет в забвении. «Похоже, у этого парня, и правда, была своя и не совсем простая история», – подумал я.

– Ты сказал «небо»? – зацепился я. – Что ты имел в виду?

Ник поднес флягу к губам и застыл. Он смотрел на огонь и стал вспоминать что-то свое, затем очнулся.

– Небо это жизнь, Макс. Вообще-то, я профессиональный пилот, – не отводя глаз от огня, сообщил он. – Я «Джамбо»⁶ в небо поднимал. А знаешь, что такое поднимать в воздух полторы сотни тонн железа и триста жизней на борту?

Ник наконец повторил глоток своего виски.

– Мне до сих пор всё это снится, особенно тот страшный рейс.

– Ты летал на семьсот сорок седьмом? – моему изумлению не было предела.

– Я был командиром экипажа, Макс! Правда, совсем недолго, – он недобро хмыкнул. – И если б не та ночь с Сэнди! Если б не ее таблетки. Ах, Сэнди, Сэнди. Она вытащила меня из глубокого дерьма, а я опять в него нырнул…

Глава 4

Лето 2011 года. Нью-Йорк. Ник

В первый раз Ник увидел ее на рейсе Нью-Йорк – Лондон. Милая брюнетка, чуть больше двадцати, высокий рост, тонкая в талии, округлая на бедрах, красивого размера грудь и бархатная кожа. Глаза ее светились, как у влюблённой. Стоя в дверях, она, как и положено, с пленительной улыбкой приветствовала пассажиров. Их взгляды встретились, и Ник почувствовал, что Сэнди его знает, она как будто бы его легко читает.

Странное ощущение.

На ходу буркнув приветствие, он прошел в кабину и расспросил о ней второго пилота. Тот толком сам ничего не знал, кроме того, что звали ее Сэнди, и на этом рейсе она подменяет приболевшую стюардессу. И всё. Но Ника не покидало необъяснимое волнение. Сидя за штурвалом «Боинга», он даже и не подозревал, что его вернули в большую авиацию только благодаря этой хрупкой девушке. Это она упросила своего дядю, занимавшего высокий пост в авиакомпании, дать ему шанс. Она же настояла, чтобы его отправили на курсы повышения квалификации. После этого он вдруг внезапно был переведен в «тяжелую» эскадрилью и менее чем через год получил кресло командира экипажа. Дядя хорошо понимал, чем его помощь может обернуться для любимой племянницы, но отказать не смог.

Когда-то он сам, уже будучи женатым, налетал уйму часов с любимой стюардессой, которая из-за него не вышла замуж. А когда пришло время спуститься им на землю, то было уже поздно ей создавать семью. Да и встречаться, как раньше, уже не получалось. Так и осталась стюардесса одинокой, хоть и частенько получала от него подарки. Как и все в авиакомпании, Сэнди знала об этом романе длиною в вечность, но в двадцать лет жизнь бесконечна и легка. Поэтому, когда дядя попытался ее просветить, к чему всё это может привести, она просто поднесла палец к его губам и медленно пропела: «Он будет только мой, увидишь!» И Сэнди приступила к делу.

Следующая их встреча выпала на корпоративную вечеринку по случаю юбилея ее дяди. Она умышленно пришла последней и эффектно появилась в тёмно-вишневом платье, которое очень хорошо подчеркивало все преимущества фигуры, а высокие каблуки увеличивали и без того немалый рост. Она знала, что понравилась ему, но на его ухаживания ответила безразличием. А вот со вторым пилотом была кокетлива и весела, пила шампанское и танцевала, но с вечеринки той уехала домой одна.

На следующий день, раздобыв по своим каналам ее адрес, Ник послал ей большой букет роз. Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы найти этот особый сорт Sweet Juliet⁷. Элегантные цветы нежно-абрикосового оттенка с тонким проникновенным ароматом были упакованы в дорогую бумажную ткань тёмного цвета, чем еще больше подчеркивали всю шедевральность редкого букета. Ник не поскупился и на французское шампанское.

Любая другая женщина наверняка бы покорилась сразу и тут же бы открыла свою крепость. Но только не Сэнди. «Ваш букет сегодня третий, а вот бутылка «Моет» первая. Благодарю, мне очень приятно».

– Приятно? Чёрт возьми! – прочитав это смс, Ник закипел, как ржавый чайник.

Гордые и беззаботные, умные и счастливые, замужние и одинокие – все сами висли на его плечах. Так висли, что всегда просили не бросать. А тут ему говорят: «Ваш номер третий, ожидайте и, может быть, вас позовут». Ник ничего не понимал. Как так?

Что делать?

Отступить и послать ее к чертям? Или продолжить тратить время, деньги, чувства?

«Ты играешь в прятки, – спросил ее мысленно Ник, – или в неприступную царевну?»

Он, конечно же, понимал, что это тонкая игра молодой и красивой стюардессы с завидным командиром большого корабля, но ни о чём другом Ник думать уже не мог.

Да он и сам игрок, сердцеед, артист, считала, фокусник, пилот.

Еще в юности, заметив свои способности в математике и обладая феноменальной памятью, он заразился игрой в покер. Со временем, уже в колледже, как-то вечером за зелёным сукном он познакомился с отличным парнем Биллом, таким же заядлым игроком. Билл предложил ему создать нечто – вроде команды мелких шулеров, чтобы зарабатывать себе на жизнь и учебу.

Третьей к ним влилась младшая сестра Билла – Джессика, чья роль была угощать игроков напитками, отвлекать их внимание своей великолепной грудью и приносить к столу «холодную» колоду. То есть свою, заранее перетасованную колоду, которую она ловко прятала в ладони под блокнотом, когда заходила в комнату. Блокнот ей якобы был нужен, чтобы записывать, кому какую выпивку нести. Джесси невзначай вставала рядом с сидящим за игровым столом Биллом и принимала заказы. Затем она изящно наклонялась к столу, немного обнажая грудь, делала записи в блокноте и в этот самый момент роняла колоду из ладони. А та летела вниз и падала в подставленную руку Билла. Но Биллу еще нужно было суметь незаметно подменить колоду. Он спокойно ждал, пока Джесси вернется с подносом и начнет расставлять стаканы на столе, чем естественным образом опять отвлечет на себя внимание игроков. В правой руке Билл держал настоящую колоду на виду, а вот левой, с холодной колодой он коротко сдвигал стул назад, затем как бы помогая этому движению правой рукой, он возле ширинки своих брюк ловко делал подмену и возвращал правую руку на стол.

Ну а далее в игру вступал Ник, под которого и были сложены в колоде карты. Разумеется, за столом никто и представления не имел, что эта тройка знакома друг с другом. Такая несложная схема хорошо работала с новичками, но у них и ставки были низкие. Поэтому для партий посложнее была освоена известная комбинация под названием «пьяный покер», которая применялась за теми столами, где играли не случайные, а настоящие и постоянные игроки.

Посторонних в такие места не приглашали. Но Джесси и ее подруга по отдельности знакомились с кем-нибудь из членов такого клуба, и невзначай жаловались на своего горе-брата, который часто играет, а еще чаще проигрывает. Получив таким способом приглашения, Билл и Ник всегда заходили в такие клубы раздельно.

Билл приходил трезвым и скромным, а Ник, напротив, якобы выпившим, в крутых часах и в дорогом прикиде. Он много пил, поднимал ставки, проигрывал и приставал к другим. Но пока он просаживал деньги, его терпели. Он легкая добыча, и будущие жертвы с радостью забирали его фишки. И вот примерно после первого часа такой игры, все за столом соглашались на предложение Ника поднять ставки до безлимита. И это переломный момент, ведь надо сделать так, чтобы все деньги, что есть у игроков, легли в одну раздачу. Сыграть по-крупному. И тут в дело вступал Билл, который всё это время был в тени. Он должен приложить всё свое умение тасовать колоду так, чтобы у всех за столом появились сильные карты или, как говорят сами игроки – сильные руки. Именно в этом случае все захотят поднять ставку до небес, хотя, разумеется, победитель будет только один.

За долгие годы Билл смог так натренироваться, что карты в его колоде ложились именно так, как он хотел. И в этот самый момент, пьяный Ник напрочь «терял» всякую осторожность и, повернувшись к официантке вполоборота, чтобы заказать выпивку, перед всеми «случайно» светил своими картами. А там, к примеру, три валета. И все это замечали, понимая, что легко смогут переиграть его карты. Ставки ползли в гору как альпинисты, а неосторожный Ник их с легкостью продолжал удваивать. Когда же игрокам предоставлялась возможность поменять несколько карт, то каждому из них опять приходила сильная карта, и опять на стол выкладывались крупные ставки. То есть все деньги из карманов вырастали горкой на сукне стола. И тут пьяный Ник, поддавшись всеобщему азарту, берет и двигает все свои фишки на середину стола. Громадную сумму, на что игроки с детским восторгом отвечают ему своими ставками.

Билл свою роль выполнил именно так, как надо. И вот все начинают вскрываться.

– У меня флэш от королевы, – радостно заявляет плюгавенький брюнет.

– А у меня фулл-хаус, – и парень в костюме важно выкладывает три восьмерки и две шестерки.

У следующих двух парней комбинации карт ниже, и наступает очередь Ника. Долго всматриваясь в картинки и знаки, Ник якобы силится понять, что ж у него на самом деле, и нетвердой рукой начинает выкладывать карты на стол. Медленно он кладет первую.

– Валет, – Ник останавливается и поднимает свои мутные глаза на игроков. Силясь узнать их, он громко сопит.

Все за столом начинают терять терпение. Ник, наконец, открывает следующие карты.

Королева, десять, девять, восемь.

На столе лежат все карты одной масти.

Все замирают. Тишина. И жирная зелёная муха громко тарахтит в полёте над столом.

Остается последний игрок, чьи карты все сейчас увидят. Это пухлый потный очкарик. Но он медлит, так как знает, что только одна комбинация может побить руку Ника. Круглолицый кладет на стол туз и четыре короля.

Каре.

Сильная комбинация, но Стрит-Флэш она побить не может.

Ник срывает куш! Но он так пьян, что уже не следит за тем, что происходит. Он увлечен виски и что-то ищет там, на дне стакана. Старую муху, которая туда упала?

– Я что, – Ник наконец-то просыпается, – всех победил?

Никто не может в это поверить, и все, включая Билла, начинают копаться в его картах. Они еще надеются, что катастрофа пройдет мимо. Точный пошаговый расклад ходов Ника показывает всю чистоту его игры. Всё верно: он сбросил два валета и добрал те карты, что лежат сейчас на столе.

В этот момент Ник, шатаясь, пытается подняться, но вдруг резко наклоняется вперед и делает отвратительный звук горлом. Все игроки в едином порыве отъезжают сидя на стульях от него подальше. Вот-вот случится беда, и дорогой зелёный красивый игровой стол будет испорчен навсегда, но…

Ник успевает платком прикрыть рот. Билл сгребает все фишки со стола, сует их Нику по карманам, затем брезгливо берет его под локоть и насильно ведет к дверям. Ник сопротивляется, но мычит благодарность и с трудом выходит из клуба. Но этого мало.

Спектакль должен быть с финалом.

Билл возвращается к столу, обхватывает голову двумя руками, начинает что-то бормотать о кредите на дом, о просроченных платежах, жене и детях, и в конце концов начинает громко рыдать горькими слезами. Сами, находясь под впечатлением от проигрыша, игроки всё же начинают утешать Билла, тогда как Ник в это время уже едет в такси домой.

Такие игры команда посещала нечасто. Несколько раз в год и в разных штатах, старательно меняя внешность и тщательно скрывая имена. Конечно же, бывали и осечки, но, тем не менее, благодаря покеру и блек-джеку Ник смог исполнить свою мечту – оплатить учебу сначала на частного, потом на коммерческого, а затем окончить авиационную академию и, наконец, получить вожделенную лицензию транспортного пилота.

Со временем, когда команда распалась, каждый из них пошел своим путем. Но связь между собой они старались не терять, чтобы при случае встретиться и снова поиграть. И вот однажды в один из таких вечеров они сорвали большой куш.

Хороший куш…

Вот только один из проигравших, заподозрив неладное, стал наводить справки. Сначала он выяснил, что троица между собой знакома. Копнул поглубже, оказалось, что они уже хорошо поживились в нескольких серьезных клубах. Пазлы сложились в ясную картинку. И всё бы ничего, но на беду Ника этот человек оказался большим чиновником из Управления гражданской авиации. Он сделал пару звонков куда надо и кому надо, и Ника вскоре уволили. Но это полбеды. Его больше никуда не брали. Ни в гражданскую, ни в бизнес, ни даже в легкомоторную авиацию.

Кредиты на квартиру и машину подстегивали к поиску решений. Опять собрать команду и заново начать играть? Как же ему этого не хотелось, но выхода другого он не видел. От безнадежности Ник как-то приложился к виски на целую неделю. И в ту неделю утром раздался телефонный звонок. Секретарша одного большого босса одной большой авиакомпании вдруг пригласила его на собеседование.

– Да приезжайте хоть сейчас, – не терпящим возражений тоном произнесла дама с железными струнами в голосе. – Босс найдет время на вас.

Пьяный мозг Ника пытался понять – мираж это или реальность. С трудом дойдя до душа, он принялся тереть себя мочалкой, бить по щекам и попе. Затем пустил ледяной душ и заорал луженой глоткой. Следующий час ушел на кофе и бульон. Но рожа всё равно была убитой. Улитки! Волшебные корейские маски! Он вспомнил про полёты в Сеул, откуда старшие товарищи тащили тоннами косметику для своих увядших жен.

Быстро нацепив на себя спортивные штаны, он спустился вниз, зашел в женский салон красоты и удивил пару сидящих в кресле седых старушек.

– Что вылупились? Мне слизь улитки надо на лицо! – безапелляционно заявил он бабке, которая открыв рот не смогла даже моргнуть.

– Сара, – обратилась к ней вторая с еврейским акцентом, – чего ты на него так пялишь свои зенки? Он правильно сюда вошел. Ему за рожей, чё не видишь?

Через два часа после различных процедур уже твердо стоявший на ногах Ник подымался в лифте на последний этаж небоскреба авиакомпании. А еще через час он не мог поверить в чудо, что стал опять пилотом. Его приняли. И через пару месяцев он очень быстро пошел в гору.

Всё вернулось на круги своя, и он опять поверил в свою звезду, в свою гениальность. Ну как же, по-другому в его жизни и быть не могло. А то, что выгнали когда-то? Так это лишь короткий эпизод. Осечка. Такие парни, как Ник, всегда будут у цели. Всегда на высоте. Всегда при бабках и при дамах.

Небо, женщины и деньги!..

И только вот одна смазливая стюардесса не вписывалась в этот закон.

Очнувшись от своих воспоминаний, Ник понял, что уже давно сидит перед лэптопом, на экране которого мерцает сайт продажи билетов на концерты. Elton John, Iron Maiden, Aha, Celine Dion и даже Pet Shop Boys. Нет, всё это не подойдет, от всего этого мутит. Но он не знал ее пристрастий. Пролистав дальше, Ник увидел фото красивой рыжей бестии, которая по слухам устраивала самые дорогие концерты в мире. Да и музыка у нее была мелодичной и завораживающей. Ну что же, вот сюда он ее и пригласит. Однако оказалось, что все билеты в зал распроданы, осталось пару мест в ВИП-ложе.

Увидев стоимость, Ник нахмурился. Нет, конечно, это хорошо, что будет короткий фуршет с певицей перед концертом, и бутылка французского шампанского вдобавок, и обозрение отличное, и звук особый, но…

«Дорогая штучка», – привязал свою мысль Ник к певице.

«Дорогая штучка», – повторил он про себя эти два слова, только теперь уже о стюардессе.

Он взял в руки телефон и позвонил знакомому из отдела планирования. Сэнди была свободна в день концерта. Достав кредитную карту и вбив шестнадцать цифр, он на минутку задумался, поднял в воздух указательный палец… и опустил его на клавишу.

Оплачено.

Ждать недолго, концерт через два дня. Ник сладко улыбнулся, такое приглашение растопит сердце неприступной леди.

Концерт и впрямь был потрясающим. Рыжая красавица не обманула – шоу по своим эффектам поражало самое избалованное воображение. Свет, звук, артисты, маски и костюмы. Всё в музыке и в такт, и в цвет, и невероятное количество танцоров. Сама певица была мечтой, которую нельзя опошлить, а можно только слушать и на нее молиться, что, впрочем, зал и делал.

Как она смогла петь два часа и при этом всё время синхронно двигаться в такт своей балетной группе, было неясно. Ник подумал, что после концерта она, наверное, потеряет немало фунтов. Но самое крутое зрителей ждало в финале. Необычайные спецэффекты создали реальное ощущение огромного пламени на всю сцену, в которое медленно, шаг за шагом и спиной к зрителям погружалась певица. Погружалась очень плавно и сгорала. Подавленный такой кульминацией зал в шоке молча наблюдал за тем, как полыхает их звезда, как испаряется мечта, как расплавляется богиня и просто женщина небесной красоты. И вот она в огне исчезла.

Музыка стихла, и в уши вкралась тишина, реально пугающая тишина. Никто не хлопал, не кричал и вслух не выражал эмоций. Молчание владело залом долго. Народ не расходился и чего-то ждал. И в этот момент начал громко тикать метроном.

Тик-так, тик-так.

У женщин слёзы хлынули ручьем, с мужчин стекла вся их брутальность. Так концерт еще не заканчивал никто. Бывало разное, когда ломали кресла и рвались на сцену, когда не расходились и хлопали, стараясь бесконечно, пока на пятый бис не выходили музыканты, когда свистали долго и яйцами бросались. Бывало почти всё. Но еще ни разу в истории великое шоу, которое два с лишним часа держало зал на одном дыхании, не заканчивалось гробовой тишиной. И даже когда стало ясно, что пора расходиться, никто не посмел нарушить это безмолвие.

Зрители, онемев, выползли из зала. Но весь этот большой сгусток эмоций шел мимо Ника. Концерт он смотрел один и в плохом настроении.

Сэнди не пришла, она была в полёте. Подруга попросила подменить, она не отказала.

«Прости, я улетаю. Продай билет или сходи с другой», – Ник перечитал это сообщение минимум раз пятнадцать, прежде чем до него дошел смысл послания. Как это возможно променять самый грандиозный концерт в году, билет на который стоил как на место в бизнес-классе на дальнемагистральном рейсе, на какую-то дурацкую и банальную просьбу подруги? На этот раз самолюбие было серьезно ранено, и Ник решил забыть о капризной стюардессе. «Да и дешевле будет», – цинично подумал он.

На следующий день, подымаясь по трапу на свой борт, он всё никак не мог выбросить ее из головы, а пора бы, всё-таки в салоне пара сотен пассажиров.

– Доброе утро, капитан Вильямс!

Ник поднял глаза на встречающую его стюардессу. Глаза ее искрились, спина немного выгнута вперед, чтобы две груди наверх смотрели, и белые перчатки на ладонях. Перед ним стояла Сэнди. Он заглянул в ее глаза и провалился в пропасть…

В этот рейс Ник выжал из машины всё, на что она была способна, лишь бы быстрее достичь цели. Обратный рейс лишь завтра! Весь экипаж в одном отеле! О сколько разных мыслей и фантазий картинками неслись в его мозгу. И кофе. Пока летели, он попросил ее подать три раза кофе и пару раз воды. Всё только, чтоб услышать ее красивые духи. Тот аромат, что так пьянил безумно на максимальной высоте, в которую загнал он самолёт.

Быстрей, быстрей, быстрей!

Таким мальчишкой он себя давно не помнил. Но из всех придуманных картинок свершилась лишь одна. Они поужинали вместе. Всем экипажем. Но за столом он неслучайно поймал ее улыбку. Улыбку только для него. Хотя второй пилот из кожи лез, чтобы получить хотя бы взгляд. Тем вечером Ник узнал, что Сэнди с этого момента всегда будет летать в его экипаже. Теперь она с ним будет рядом.

Она будет его, он это точно знал.

Глава 5

Август 2019 года. Аляска. День четвертый

– Встаем к цели левым боком, – Ник, как и обещал, этим утром решил мне дать урок стрельбы.

Конечно, я уже и забыл, как правильно целиться, как держать винтовку, как нажимать на спусковой крючок.

– Ноги ставишь на ширине плеч, а ступни параллельно друг другу, – он осмотрел меня с головы до ног, проверяя, правильно ли я выполняю его указания. – Теперь привстань на носочки, подай тело чуток вперед и найди точку равновесия. Запомни положение поясницы и вставай назад на полные ступни. Теперь важный момент – подаешь таз вбок в сторону цели.

Я очень старался в точности выполнять все его наставления. Пока всё было просто. Правое плечо завалилось вправо, а таз влево. Он взял мою левую руку, согнул и опустил вниз, при этом локоть уперся в ремень. Предплечье же поставил строго вертикально и в правую руку вложил карабин, предварительно выпустив на нём затыльник.

– Поднимай винтовку, перехватывай ее левой рукой и найди удобное положение кисти. Ты должен держать оружие не за счет напряжения мышц, а за счет натяжения связок. Локоть правой руки опусти свободно вниз. Его не надо поднимать или напрягать.

Ник поправил мое левое предплечье, потрогал кисти рук, легонько стукнул своей правой ногой по моим сапогам и, убедившись, что моя стойка соответствует нужным стандартам, произнес:

– А теперь, чтобы навести винтовку на банку, которая стоит в другой стороне, ты должен повернуться к ней всем своим телом, ни в коем случае не изменяя ни положения рук, ни спины, ни головы, понимаешь?

– Вроде да, – ответил я, аккуратно поворачиваясь вокруг себя с направленной вперед винтовкой.

Это движение мне напомнило танк, который к своей цели поворачивает не башню, а через гусеницы весь корпус.

– А теперь я засекаю десять минут, которые ты должен отстоять без единого движения, – и он посмотрел на часы.

Первые пять минут я простоял достаточно легко, хотя левая рука уже испытывала напряжение. На седьмой минуте у меня стали заканчиваться силы, хотя я продолжал стоять, стараясь не шелохнуться. Появилась небольшая дрожь в руках.

К этому времени Ник отошел метров на тридцать и повесил пустую банку от тушенки на ветку, сверил время и предупредил:

– Стреляешь по моей команде.

Ну да, это же так просто, когда все мышцы превратились в камень, я еще должен попасть в маленькую банку. Собрав все свои силы, затаив дыхание, я нашел цель и по команде Ника мягко нажал на крючок. Винтовка чувствительно ткнулась мне в плечо, прицел со всего маху ударил мне по глазу, а в левом ухе появился звон. Я покачнулся и чуть не упал.

– Ну вот, а говорил, стрелять умеешь! – Ник явно был расстроен. – Будем стрелять, пока не попадешь.

И мы стреляли. К обеду я уже научился быстро передергивать затвор, ловко досылать патрон и попадать не только по банке, но и в листок мишени на расстоянии больше пятидесяти метров. Правда, пока только в «молоко». Мои небольшие навыки потихоньку возвращались, что не могло не порадовать Ника. Я даже почувствовал, что подрос в его глазах.

– Достаточно, завтра с утра повторим, а сегодня у нас с тобой по плану рыбалка. Мы выйдем на лодке в море и попробуем поохотиться на палтуса. Они здесь бывают гигантскими. Натяни на себя всё самое теплое, что у тебя есть. Надеюсь, рыбачить-то ты умеешь? – и он хитро посмотрел на меня, уже заранее предполагая, какой будет ответ.

– Ник, ну откуда б я умел рыбачить? – сказал я с обидой. – Я что, родился на море или в деревне на реке? В детстве доводилось брать удочку в руки. В отпуске пару раз выходил с отельным гидом в море. Но мне точно ничего неизвестно о лесках, удочках, крючках и рыбах, ферштейст ду, мейн фроинд?

– Ладно-ладно, – примирительно сказал он, – не обижайся. Тем более что учиться этому не надо, всё уже готово, получишь удочку, закинешь леску и тяни. Будешь сидеть и наслаждаться.

День был солнечный, тихий, не особо ветреный. На моторке мы добрались до нашей шхуны, где у Ника стояло штук пять различных удилищ. Видимо, каждая из них была на свою рыбу. Он завел мотор, припал к штурвалу, и мы пошли вверх по заливу.

В который раз, вдохнув этот особый свежий и колючий воздух, я подумал об уникальности Аляски. Я еще не мог для себя сформулировать, что именно меня здесь привлекало, но нигде прежде не ощущал такого умиротворения, беззаботности и полного отсутствия суеты или возни. Мне не хотелось думать ни о будущем, ни о деньгах, ни о расставании с принцессой. Мне также не хотелось иметь цель, и уж подавно не желал я ни к чему стремиться. Я ощущал, что самое главное сейчас – здесь, на этой лодке, на этой рыбалке. В этой тайге и в нашем лагере. Во всём этом и была настоящая Суть. И мне показалось, что тайны этой сути знает Ник.

Под эти мои размышления мы вышли в море, а точнее в океан. Я посмотрел вперед и ощутил прилив еще больших эмоций. Они вторглись в мое личное пространство, а слова сами собой выстраивались в рифму.

Мне показалось, что плывем мы там, где нет границ и быть не может.

Где море с небом породнилось. Где счастье с силой так легко сплотилось.

Где всё огромно и бесценно, где жизнь ручьем бьёт полноценно.

Ник же, не обращая никакого внимания на романтический простор, спокойно вел лодку по водной глади. Он шел прямо на солнце, как будто бы надеясь найти иное измерение, в котором всё пространство занимает чудо. Как будто бы он точно знал, куда рулить, куда по этой жизни плыть.

И где-то глубоко в моей душе что-то шевельнулось. Что-то из раннего детства, когда мама знакомила меня с этим огромным, еще неизвестным миром. И мир этот легко мог уместиться в ее ладонях.

Я посмотрел назад. Далекие острова, прижавшись к воде, зеленели нам вслед. Ник сбавил ход и выключил движок. Лодка, как будто бы на что-то наткнувшись, резко покачнулась и поймала плавный ход. Негромкий шорох волн, и ветер дует прямо в уши.

– Ну что, начнем? – Ник оторвался от штурвала, взял две удочки и подал мне одну из них. – Как у нас говорят, начнем мы рвать, начнем метать!

Следующие пять минут Ник дал мне короткий инструктаж, как правильно закидывать, как наблюдать и подсекать, как правильно изматывать добычу и как лучше поднимать ее на борт.

Я взял гибкий длинный шест и закинул крючок в море. Ник повторил за мной то же движение и пообещал, что скоро может подойди крупняк. В этот момент мне захотелось поймать очень большую рыбу, однако же первые сорок минут клевало слабо. Но вот пришел прилив, и халибут⁸ стал клевать почаще. Проявив нетерпение, я несколько раз преждевременно пытался подсекать. Рыба срывалась и уходила в море. Но в третий раз я сделал короткую подсечку и плотно подцепил кого-то. Удочка с силой потянулась вниз, и мне показалось, что через мгновение она улетит в море. Каким-то чудом я смог ее удержать, а Ник уже спешил на помощь.

Палтус сделал пару движений и, удивив меня, замер на месте. Я видел его. Он был большой. В жизни не ловил такой огромной рыбы. Удило стало ёрзать в моих руках. Ник обхватил его левой ладонью и крепко прижал к перилам. Я же отошел на шаг назад и стал крутить катушку. Крутить было не так-то просто.

– Не торопись, – учил меня Ник, – крути без рывков, спокойно.