Kitobni o'qish: «Парадиz»

Дина Новая

Shrift:

Сопровождающий

Две фигуры застыли на скале, женская и мужская, в развевающихся чёрных плащах.

– Кто вы? Вы ангел? – она посмотрела вниз. – Зачем так высоко?

– Нет. Я Сопровождающий.

– Зачем вы здесь? Мы перемещаемся так быстро.

– Вам только кажется. Мы остаёмся на месте.

Он посмотрел на неё.

– А вы кто теперь? Мариэлла, Марианна и ещё тысячу разных имён?

– Я не знаю. Я не задумывалась.

– Вот именно. Вы не отдавали себе отчёт. А кто-то решал за вас. То есть вы, конечно, решали, но сомнения множились.

Она отвернулась.

– Я не хотела…

– Вот видите. Теперь мы вынуждены прорабатывать каждую версию.

– Но для чего?

– Для вашего же блага. Чтобы потянуть за нить.

– Не понимаю.

Он достал из складок плаща клубок.

– Вы видели клубок когда-нибудь?

Она посмотрела на катающийся клубок на его ладони в чёрной перчатке.

– Так просто… вы хотите сказать?

– Да, так просто.

– Я разная. Везде, везде разная. Длинные волосы, короткие волосы. И зовут по-разному.

– Да, и тебе столько лет, сколько ты сама себе назначишь.

– Каждый раз не знаешь, чего опасаться.

– Но ты можешь понять, от чего ты отказалась, чем пожертвовала, что могло бы быть наконец?

– Но я отказалась.

– Не факт. А где-то это происходит по задуманному сценарию.

Внизу проплывали сиреневые облака. И саму гору тут же накрыло туманным облаком.

– Ведь так?

– Наверно, – нехотя ответила она. – Но меня это уже не волнует.

– А вот тут я сомневаюсь. Сомнение, раскаяние или что-то ещё остаётся. И вот это что-то ещё продолжает жить, никуда не уходит.

– Мне не интересно, – она снова отвернулась.

– Отговорки. С чего начнём?

– Не представляю.

– Вероятно, ты хочешь знать, где истоки? У тебя могли быть совсем другие родители. Могла жить во Франции, или в Польше, или в Литве…

– Но почему?

– Не перебивай. Это важно. У тебя могло быть столько семей, столько вариантов, о которых ты не задумывалась.

– Значит, не хотела.

– Но они есть. Спокойно живут. Параллельно.

– Как мы попадем туда?

– Каждый раз ты не заметишь, как мы попадем туда. Но ты ощутишь это. Каждый раз будет по-другому. Каждый раз портал откроется заново, и ты не заметишь, только ощутишь. Дважды попасть нельзя.

Каспер

– Все места заняты.

Белые плетёные кресла на пляже. Михаэла сидит в одном из них. Короткая стрижка, белые шорты.

Какая-то женщина приходит с мальчиком лет шести.

Они встают перед ней.

– Это ваш сын, – говорит женщина ровным голосом.

– Что вы мелете? Уйдите отсюда. Не мешайте.

– Это ваш сын. Я оставляю его здесь, – женщина незаметно уходит.

– Как зовут тебя, мальчик? – Михаэла привстаёт на локте с кресла.

– Каспер.

– Ты уверен?

– Да, тётя так говорила, – он махнул рукой в сторону женщины.

– Ну хорошо, садись.

Мальчик присаживается на край белого кресла.

– Тётя ещё что-нибудь говорила? – Михаэла приглаживает рукой его светлые волосы.

– Нет. Ничего.

– Она больше не придёт?

– Я не знаю.

– Понятно. Давай играть в салки. Кто быстрее добежит до воды. Идёт?

– Идёт, – он кивнул головой.

– Давай, побежали.

Мальчик бежит всё быстрее, у воды не останавливается, бежит дальше.

Она подбегает к нему.

– Стой. Куда же ты? Остановись.

Мальчик скрывается под водой.

Она оборачивается. На берегу никого нет. Ни души. Кресла пусты.

– Как же так? – она останавливается у кромки песка и падает на колени, охватывает голову руками.

– Ты потеряла его? – слышится голос.

– Я потеряла его.

– Очень жаль, – продолжает голос.

– Мне тоже.

Михаэла медленно поднимается, медленно бредёт вдоль пляжа.

– Я потеряла его.

Она идёт в чёрных обтягивающих шортах, белом топе, тёмные волосы, загорелое тело.

– Но и это ещё не всё, не всё, – продолжает голос. – Давайте посмотрим правде в глаза. Вы могли, если б захотели, сохранить его.

Она оглянулась. Голос из белого плетёного кресла продолжал вещать. Это был всё тот же – Сопровождающий.

Она шла… не оборачиваясь.

Шло время. Длинная, длинная череда встреч и расставаний.

Человек из прошлого

– Бокал белого вина?

– Пожалуй.

Она повернулась. Длинные белые волосы за спиной, обтягивающее белое платье. Бокал мерцал в её руке. Кто она теперь была? Михаэла, Михалина? Не важно.

Перед ней стоял Человек из прошлого.

«Не помню, как его зовут», – подумала она.

– Не прокатиться ли нам? – он посмотрел на неё так, как будто хотел убить.

– Вы приглашаете меня на рандеву?

– Да, по твоей прошлой жизни.

– Это не страшно?

– Ничуть. Даже интересно. Посмотреть то, чего не было.

– Да. Согласна. А как вас зовут? Я совсем забыла…

– Хайди. Я тоже забыл, как вас зовут.

– Синтия.

– Совершенно не помню, – он как бы отмахнулся от неё.

– Да не важно, – она посмотрела на него. – Куда вы меня повезёте?

– Для начала по загробной жизни. По злачным местам, я хотел сказать.

Он, распахнув перед ней переднюю дверцу белого автомобиля, пропускает вперёд.

Казалось, что он сам был из какого-то третьесортного боевика, в чёрном костюме, с гладко зачёсанными чёрными волосами. Не хватало только оружия.

Он пристёгивает её. Летит с места с бешеной скоростью.

– Выпустите меня, немедленно. Выпустите.

– Сидите смирно, Синтия, – он резко вывернул руль.

Они резко въехали на поворот какой-то пустынной улицы. Ни души. Одинокие прохожие бредут как тени.

– Я, кажется, должен был сбить вас на этой улице. Вот здесь, – он показывает рукой на дорогу. – Но, как видите, я этого не сделал, – смотрит на неё с застывшей ухмылкой.

– Негодяй, мерзавец.

– А по-моему, – он опять поехал, взявшись за руль, – вы должны меня благодарить.

Он смотрит в ветровое стекло, прямо перед собой.

– Вы ударились затылком и потеряли сознание. Я вначале проехал вперёд, но потом подбежал, оказал вам первую помощь. Но могло быть и хуже. Значительно хуже.

– Остановите машину.

– Не дёргайтесь.

– А вы не боитесь? – она внимательно на него посмотрела. – Вокруг столько людей.

– Они ничего не замечают. Это было давно. Иногда правда и вымысел сливаются так же, как явь и сон. Выходите, – он отстегнул ремень на её плече.

Она, шатаясь, вышла из машины.

Они шли по плывущей от дождя мостовой. Вверху висели призрачные огни. В окнах витрин застыли манекены. Иногда они имели свойство оживать назло прохожим. Но эти, эти сидели смирно. Два манекена с длинными волосами демонстрировали бельё. А два других манекена – блестящие вечерние платья.

Он заманил её в бар, послушать лысую певицу.

Певица, весьма сомнительного психотипа и с экстравагантной внешностью, пела на небольшой эстраде.

Чрезвычайно тонкая шея, лысая голова. Одна бровь чуть приподнята и подкрашена, вторая одной чертой указывала вниз. Глаза густо накрашены. В ушах огромные кольца.

По шее вьётся длинный белый песец, поверх узкого чёрного платья.

Она поёт, порочно извиваясь.

Иду по лезвию ножа,
Ничья, ничья, ничья.

Пока Синтия слушала, он принёс ей бокал. Она выпила.

Потом она выбралась наружу. Но на улице никого не было. И автомобиля тоже не было.

Человек из будущего

– Как зовут вас? – спросила она глухо.

Перед ней стоял Человек из будущего.

– Джилиан, – ответил он тихо.

– А я – Мелиса.

– Мой конь – Парадиз, – он похлопал его, – теперь он ваш.

Он подвёл к ней коня.

– Вы из какого мира?

Они стояли на каменистой тропинке возле отвесных гор.

– Наш мир состоит из двух миров, светлого и тёмного.

– А вы куда направляетесь? Меня вы куда хотите повезти?

– Парадиз знает верный путь.

– Дорогой Джилиан, помогите мне сесть на коня.

Он помог ей сесть верхом на коня, потом обернулся и свистнул.

– А я на своего Пегаса.

К нему подбежал длинногривый белый конь.

– Теперь мы должны миновать границу.

– Какую границу?

– Между двумя мирами.

Они ехали с тихим шелестом в чёрных длинных плащах. В плащах с капюшонами, скрывающих пол-лица.

Ехать можно было по широким белым полосам. Они даже светились в темноте. Изредка встречали Посланников с котомками за спиной. Все они в одинаковых светящихся куртках с противогазами. Они очень спешили и развозили всевозможные товары на самоходах.

Попадались какие-то одинокие фигуры, которые незаметно пробегали мимо пустых домов, сторонясь друг друга.

– А глаза-то у тебя не красные, как у кролика, а зелёные, – она внимательно на него посмотрела, когда он чуть откинул капюшон.

– Нет-нет, я не мутант и не зомби. Чего ты испугалась?

– Ты забавный.

Джилиан с молодым спортивным телом и белыми седыми волосами смотрелся фантастически. Он подал ей флягу.

– Что это?

– Выпей. Это эликсир.

– Какой эликсир? – спросила она недоверчиво.

– Эликсир молодости, – он отхлебнул из фляги.

И она, глядя на него, тоже глотнула.

– Извини, но если ты пьёшь эликсир молодости, то почему у тебя седые волосы?

– Просто я альбинос. Белая ворона, проще говоря, – он рассмеялся. – Ты подумала, что я старик? – он посмотрел на неё. – Но это не так.

– А где же Светлый город? – в задумчивости говорила Мелиса.

– У нас первая половина дня – светлая, а вторая – тёмная.

– Ты обманул меня. Это не смешно, – Мелиса глядела прямо перед собой. – Колись. Где Светлый город?

– Он был, но давно. Но ты же видела. Мы там уже были, это Мёртвый город.

– И ничего нельзя было сделать?

Он покачал головой.

– Ну тогда понятно.

– Хотите посмотреть на Верхний город?

– Хочу.

– Тогда поехали.

Они проскакали по дороге вверх чуть дальше и остановились.

Город ослеплял своим величием и великолепием.

– Это Маджестик. Правда он сияет великолепно?

– Да, правда красиво. А как туда добраться?

– Исключено. Дальше запретная зона, туда нельзя.

– А он существует, этот город? или это мираж?

– Существует. Но сначала надо заплатить за вход. За тобой зафиксируют определённое время.

– А если не вернёмся?

– Штраф.

– А если совсем не вернёмся? – не унималась Мелиса.

– Тюрьма. Ну, понимаешь, полагается как бы заплатить пропуск в новую жизнь.

– Да?

– И за тебя решат, в каком городе жить. В Верхнем или здесь. Мы сейчас в запретной зоне. А ещё есть зоны 5, 4, 3… по убывающей.

Странный человек в комбинезоне, лицо совершенно скрыто в маске, брёл, пошатываясь, вдоль стены. И вдруг, схватившись руками за стену, начал оседать.

Так и остался сидеть, прислонясь спиной к стене.

По обе стороны улиц виднелись остовы пустых торговых центров, кинотеатров, закусочных.

Уцелевшие чудом скелеты зданий, продуваемые ветром.

Кое-где подёргивались и скрежетали крыши зданий, и создавалось жуткое впечатление, как будто дома разговаривают в темноте друг с другом.

Бродили, боязливо оглядываясь и прижимаясь к стене, редкие собаки и коты. Участь их была предрешена.

– Давай пойдём, что ли, в кино.

– Ты шутишь? – возразила она.

– Ничуть. Посмотрим какой-нибудь оставшийся боевик. Ты не против?

– Пожалуй.

После фильма их ждал Сопровождающий.

– Знаешь, мне пора, – она взглянула на Джилиана. – Я должна уже идти.

– А-а, этот, – он оглянулся и протянул слова. – Я довольно часто его здесь вижу. Он шастает здесь из зоны в зону и водит туристов.

– А как же ты?

– Я пока здесь. Дальше не знаю. Помогаю всем заблудившимся путникам, – и он опять улыбнулся, – или заблудшим.

– Ну тогда прощай.

– Прощай.

И Мелисса побежала к Сопровождающему навстречу.

Случайный человек

– Что ему надо здесь? – сказал профессор Патрокл.

Он работал в своём кабинете над очередной статьёй.

Его было видно через открытую дверь на веранду. Уважаемый врач, сильно пожилой человек, но с правильными чертами ещё красивого лица.

– Заплати ему. Пусть убирается, – продолжал он переговоры через открытую дверь с женой.

Входить было запрещено, когда он работает.

– Это мой педагог по вокалу, – ответила Хелена тоже через дверь.

– Брось. Видал я таких педагогов. Шантажист. Где ты его нашла?

– По интернету, – выразительно ответила жена.

– Это видно. Думай хоть немного, кого ты зовёшь в дом.

– Он талантливый поэт или музыкант. Я ещё не знаю.

– Вот именно, – сказал с возмущением профессор. – Зачем тебе всё это?

– Я договорилась выступать на концерте.

– Опять твои подруги постарались? – продолжал он с воодушевлением. – Всё ерунда. Как его зовут?

– Как вас зовут? – она кричит в дверь гостиной.

– Хенрик, – отвечает гость.

– Его зовут Хенрик.

– Чудное имя, – профессор Патрокл недовольно поворчал, как бы отмахнулся от чего-то ненужного.

Хельга прошла через веранду, мимо кабинета профессора. Он продолжал писать свою статью.

Она вышла к тому, кто назвал себя поэтом.

Хелена с причёской, уложенной волнами тёмных волос, подошла к нему. Очень элегантна и стройна, в лёгком брючном костюме чёрного цвета.

– Пройдёмте со мной в сад. Здесь неудобно говорить, – сказала она.

Они прошли в сад.

– Красиво тут у вас, – пробираясь сквозь листву, заметил поэт.

– Спокойно тут. В саду.

– А вдруг вы испугаетесь и не споёте? – спросил Хенрик, глядя на неё из-под косой чёлки чёрных волос.

– Не испугаюсь, – она опустилась на качели и начала медленно раскачиваться, глядя на него.

– Ну тогда начнём.

– Нет. Для начала вы что-нибудь спойте, – попросила она.

– Я взял записи, – он полез в свой рюкзак.

– Нет. Не стоит. Пойте так, от себя.

– Понятно, вы не доверяете, – он собрался уходить.

– Простите, я не хотела вас обидеть.

– Ну хорошо, – он взял гитару.

Ещё он немного заикался и совсем чуть-чуть хромал на одну ногу.

Хенрик начал петь очень тихо, потом всё более уверенно.

Глаза его разгорались от какого-то огня, казалось, глаза его растворяются в ней.

Голос тихий, негромкий. Даже слабый. Он взял последнюю ноту, неуверенно взглянул на неё.

– Ваша песня так себе. В чём-то даже довольно паршива. И голос тоже, – сказала она с вызовом.

– Вы уверены?

– Вполне, – она вскочила с качелей и начала нервно расхаживать туда-сюда.

– Что я вам сделал?

– И сами вы довольно жалкий тип, – Хелена мельком взглянула на него. – Жалкий, жалкий, никчёмный, – она остановилась и посмотрела на него. – Зачем вы пришли сюда?

Она не могла больше унижать его. На его глазах появились слёзы.

– Ну что ты смотришь? Разозлись, убей меня.

– Я не могу, – ответил он тихо.

– Ну тогда убирайся, – она оглянулась. – Нет, постой.

Вдруг она подошла к нему со своим платком и вытерла ему слёзы.

– Вы не можете так говорить.

– Это почему же?

– Вы слишком красивы. Это не вы.

– Ах ну надо же. Вы ещё и комплименты говорите! Кто тебе позволил вообще тут что-то говорить?

– Никто, никто не позволил… Просто вы беситесь тут одна, со своим старым профессором.

– Замолчи.

– И не можете ни на что решиться. Даже уйти от него.

– Молчи. Подумай лучше о себе. Ты жалок.

– Вы всё врёте.

– Да? А ты? Посмотри на себя. Ты никто.

– Но вообще-то вы не такая, – он внимательно посмотрел на неё, – только притворяетесь, – сказал он с сожалением. – И вообще мне никакого дела нет.

Хенрик взял свою гитару и собрался уходить.

– Постой. Помоги мне, – она привлекала и отталкивала его одновременно.

Он остановился и взял её руки в свои.

– Ты хочешь убежать. Хелена, убежим со мной, я вижу это по твоим глазам. Ты этого хочешь. Оставь наконец своего профессора. В сущности – вы так несчастны. Зачем тебе этот профессор?

– Замолчи, – она резко отвернулась, – ты ничего не понимаешь. Лучше помоги мне.

– Конечно. Как скажете.

– Ему надо погулять перед сном, он много работал. Помоги вывезти его в сад.

Они вместе проходят в дом через веранду. Обратно Хенрик спускает коляску со спящим профессором с крыльца и оступается. Коляска падает и переворачивается набок.

– Что ты сделал? Что ты наделал? Ты не понимаешь?

– Он не дышит, – Хенрик щупает пульс профессору.

– Тише. Выключи свет на веранде, – одними губами проговорила Хелена. – Поторопитесь.

– Заметать следы? – так же, ещё рядом с профессором, ответил Хенрик.

– Иначе просто так вы не уйдёте отсюда.

Хелена вышла из кабинета профессора и быстро прошла через гостиную, где сидел Хенрик.

– Пройдёмте со мною в сад. Здесь неудобно разговаривать.

Они вместе спустились по ступеням.

На дорожке она оборачивается и достаёт купюры из кошелька.

– Знаете что, вам лучше уйти. Простите, но я передумала. Вот, возьмите.

Она подаёт ему деньги.

Хенрик незаметно уходит.