«Лирика» kitobidan iqtiboslar
Я - маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: "Как ныне
Сбирается вещий Олег... "Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.
- Ты моей никогда не будешь,
Ты моей никогда не станешь,
Наяву меня не полюбишь
И во сне меня не обманешь... На юру загорятся листья,
За горой загорится море.
По дороге промчатся рысью
Чернопёрых всадников двое. Кони их пробегут меж холмами
По лесам в осеннем уборе,
И исчезнут они в тумане,
А за ними погаснет море. Будут терпкие листья зыбки
На дубах старинного бора.
И останутся лишь обрывки
Их неясного разговора: - Ты моим никогда не будешь,
Ты моим никогда не станешь.
Наяву меня не погубишь
И во сне меня не приманишь.
Стройный мост из железа ажурного,
Застекленный осколками неба лазурного.Попробуй вынь его
Из неба синего -
Станет голо и пусто.Это и есть искусство.
А.А.Я вышел ночью на Ордынку.
Играла скрипка под сурдинку.
Откуда скрипка в этот час —
Далеко за полночь, далеко
От запада и от востока —
Откуда музыка у нас?
Упущенных побед немало,
Одержанных побед немного,
Но если можно бы сначала
Жизнь эту вымолить у бога,
Хотелось бы, чтоб было снова
Упущенных побед немало,
Одержанных побед немного.
Неужели всю жизнь надо маяться!
А потом
от тебя
останется -
Не горшок, не гудок, не подкова,-
Может, слово, может, полслова -
Что-то вроде сухого листочка,
Тень взлетевшего с крыши стрижа
И каких-нибудь полглоточка
Эликсира,
который - душа.
Д.К.Кто устоял в сей жизни трудной,
Тому трубы не страшен судной
Звук безнадежный и нагой.
Вся наша жизнь - самосожженье,
Но сладко медленное тленье
И страшен жертвенный огонь...
Что остаётся? Поздний Тютчев?Казалось, жизнь ложится в масть.Уже спокоен и невлюбчив.И вдруг опять — стихи и страсть.Что остаётся? Поздний тоже,Но, господа благодаря,Вдруг упадающий на ложеВ шум платья, листьев, октября.Что остаётся? Пушкин поздний?Какой там — поздний! Не вчера ль -Метель, селитры запах грозный,И страсть, и гибель, и февраль…
Я недругов своих прощаю
И даже иногда жалею.
А спорить с ними не желаю,
Поскольку в споре одолею.Но мне не надо одолеть их,
Мои победы не крылаты.
Ведь будем в дальних тех столетьях
Они и я не виноваты.Они и мы не виноваты,
Так говорят большие дни.
И потому условны даты,
И правы мы или они...
Хочу, чтобы мои сыны
и их друзья
несли мой гроб
в прекрасный праздник погребенья.
Чтобы на их плечах
сосновая ладья
плыла неспешно,
но без промедленья.Я буду горд и счастлив
в этот миг
переселенья в землю,
что слуха мне не ранит
скорбный крик,
что только небу
внемлю.Как жаль, что не услышу тех похвал,
и музыки,
и пенья!
Ну что же
Разве я существовал
в свой день рожденья!И все ж хочу,
чтоб музыка лилась,
ведь только дважды дух ликует:
когда еще не существует нас,
когда уже не существует.И буду я лежать
с улыбкой мертвеца
и неподвластный
всем недугам.
И два беспамятства -
начала и конца -
меня обнимут
музыкальным кругом.
