Kitobni o'qish: «Опасная пара для темной»

Пролог. Про маленькую хорошую ведьмочку

Я осмотрела рисунок так и эдак. На всякий случай еще и кверху попой встала. Но камушек как лежал на пугающем знаке, так и остался там лежать. Сама же его кинула. А Триединая помогла. Чего удивляюсь теперь?

Этому гаданию меня научила старая Эрба. Рисуешь все древние знаки – всех я не помнила, только несколько –  и просишь Луну-родительницу о помощи. Чтобы подсказала путь. И камень кидаешь: куда попадет – так всё и пойдет.

Я самый красивый камушек  бросила, голубенький, нашла  его недалеко от пристани. Думала покажет “удачу” или пусть уже сразу “богатство и славу”. А теперь что? Не видать удачи? Мне совсем не понравилось, на что он упал. На самый опасный и вредный знак. Предсказание борьбы, неприятностей и бедствий. Только сумасшедший сунется туда, куда он указывает…

Но что может быть опаснее, чем оставаться в нашем королевстве?

И уж куда вреднее, чем я?

К тому же, Эрба не раз говорила, качая головой, что я – ходячее бедствие.

Так может это вообще мой знак?

– Аника!

Ой, мама!

Я быстренько затоптала знаки и побежала ей навстречу.

Она не должна знать, что я здесь нарисовала… Я же обещала, что никому-никому не покажу, что умею. Ни рисунков. Ни гаданий. И про то, что мы – ведьмы тоже надо молчать. Мама ведь объяснила, из-за этого мы и уезжаем далеко-далеко, за море. Ведьм никто не любит здесь больше – маленьких хорошеньких ведьмочек почему-то особенно. Что-то там случилось с нашим королем, чего я не знаю и не помню – совсем маленькая была. Но за новорожденными ведьмами стали охотиться. И мы долго с мамой и Эрбой убегали. Только Эрба умерла несколько оборотов назад. И нам бежать дальше некуда стало.

И тогда мама решила, что мы должны уехать совсем. В Джал-га-он. Она сказала, что там никто ведьм не обижает. И мне там понравится. И мне будет с кем играть, а еще, обязательно, у нас будет настоящий дом. И новые ботиноки…

Может все и так, но сейчас немного страшно. Я никогда по морю на корабле не плавала. И даже по реке. И вообще не уверена была, что в Джалаоне… Жалгаоне… Дажаоне… В общем, в том месте нам будет хорошо.

А вдруг там король тоже Запределье во сне увидит и проснется пустоголовый? И начнет ведьм преследовать? А еще там есть какие-то пресветлые, и Эрба говорила, что они могут быть похуже наших оракулов, не стоит к ним и приближаться. А еще…

– Аника! – чуть более сердито повторила мама, – Ну чего ты замерла, идем же! Корабль ждать не будет.  Нам еще повезло, что нас вообще взяли без всяких верительных грамот…

Она оборвала сама себя, как каждый раз, когда дело касалось чего-то серьезного и “не для детей”. Глупые они, эти взрослые… думают, что дети мало в чем разбираемся. А мы, на самом деле, многое видим и понимаем. Старая Эрба говорила, что я так и вовсе самая умница из всех ведьмочек, что она знала.

Так что я видела, как мама похудела. И что ее синие глаза стали серыми и уставшими. И волосы она обрезала и спрятала под платок. И еды у нас почти никогда нет – мама делает вид, что есть. И дает только мне лепешку или вареные клубни, а про себя говорит, что она уже поела. А я делаю вид, что совсем не голодная. И съедаю только половину.

Тогда и она ужинает.

Я цепляюсь за ее руку, и мы спешим к кораблю со спущенными парусами. Он такой большой как… как гора! И там столько людей, сколько я ни в одной деревне не видела. И все бегают, кричат, тащат чего-то…

Я даже теряюсь на некоторое время. И крепче мамины пальцы сжимаю. Она осторожно идет по широким доскам, которые перекинуты от грязного берега на сам корабль, и меня ведет. Мне снова страшно, потому я не балуюсь. Ступаю осторожно. Мы высоко-высоко над землей и над водой уже, вдруг упадем? А я плавать не умею!

Но этот мостик, наконец, заканчивается, и мы попадаем ровную поверхность.

А потом мама ведет меня через какие-то тюки, бревна, двери, вниз по лестницам… И мы оказываемся в темном помещении без окон, где есть еще другие люди и очень неприятно пахнет.

У нас свой угол, свое тонкое одеяло: мама стелет его на свернутые канаты и получается настоящее гнездо. Ее Ворон, которого я давно не видела, был бы доволен.

А еще у нас есть наши черные плащи, которыми можно укрыться. И немного воды в запасе и высушенных корешков, которые мы поели перед сном…

Когда я проснулась, было совсем темно. Даже горелки, которые освещали нутро корабля, потухли. Мама спала. А корабль – качало. Она говорила, что так будет, но все равно было очень странно…

Я осторожно выбралась из гнезда и прислушалась.

Каач-кач.

Хлюп-хлюп-буль.

И храп чей-то.

И что-то скрипит и стонет. Я догадалась – корабль.

А еще громкие голоса в отдалении. И песни.

Стало ужасно любопытно, что же там происходит, за пределами темного помещения, и я осторожно пробралась ко входу. У меня хорошая память. И зрение. И чутье. Триединая всех ведьмочек щедро одаряет, чтобы мы могли по темному лесу ходить. А это место не отличается.

За низким проемом, прикрытом тряпкой, дышалось намного легче. Я пошла на ощупь туда, откуда пахло чем-то свежим. Морем. Ну и на голоса, да.

Поднялась по узкой деревянной лесенке, потом еще по одной. Едва не ударилась о низкую балку – это если мне здесь трудно пройти, как взрослые пробираются?

А потом выбралась в узкий коридор, в котором было уже не темно. На стене при каждом “каач-кач” шевелились полосы света: он шел из помещения в конце коридора, с незакрытым проемом.

Я по стеночке дошла до него и заглянула внутрь.

И тут же отпрянула.

А потом снова заглянула.

Комната была полукруглой с большим столом посередине и деревянными лавками. Наверное прибитыми к деревянному полу, потому что даже когда корабль ухнул куда-то вниз, так что в животе у меня потянуло, не повалились. На столе стояли крупные миски с едой – а теперь в животе у меня заурчало.

Миски удерживали крупные руки – за столом сидело несколько бородатых мужчин, они орудовали ложками и переговаривались. Еще несколько полулежало в странных сетчатых мешках, прикрепленных к потолку. Им, кажется, было удобно, потому что один спал, а несколько других  пели.

А еще…

– Кто это тут у нас?

Я громко взвизгнула от неожиданности, когда сзади меня подхватила неведомая сила, резко дернула наверх, так что я к потолку взмыла, перевернула и подвесила на уровне своего бородатого лица.

Еще один мужчина. И сила эта его – не магия. Он просто незаметно подошел сзади и подхватил меня подмышки ручищами.

Плохо. Во-первых, я себя обнаружила. А вдруг нельзя было? Во-вторых, мамочка  будет недовольна. Потому что… точно не знаю, почему, но очень недовольна! В-третьих…

– Надо же, ведьмочка…

Вот это и в-третьих!

Как догадался? На мне даже платье голубенькое… ну, было когда-то голубым, теперь выцвело. И Тьму я еще не умею вызывать… И нечисти своей у меня еще не появилось…  Но он говорит с такой уверенностью, что сразу понятно – спорить бессмысленно.

Те, что были за столом, зашевелились и загалдели:

– Ведьмочка? Точно?

– Сахиль, ты уверен? Хотя что я говорю, ты Тьму видишь.

– А говорили ведь, что в Индауре всех уничтожили.

– Надо же, какая маленькая! И как спаслась?

И вот от этих возгласов, от того, как спокойно смотрел на меня бородач, почему-то все мои страхи  утихли.

– Так и будешь молчать? – вдруг прищурился насмешливо тот, кого назвали Сахиль, – Молчишь наверное потому, что ты не просто ведьмочка, а плохая ведьмочка и что-то уже натворила?

– Я хорошая! – возмутилась, понимая тут же, что окончательно себя выдала.

– А хорошие разве существуют? – весело удивился мужчина.

– Конечно, – кивнула я. И сказала наставительно, – Хорошие ведьмочки  – это плохие ведьмочки, которые ни разу не попадались.

Правила ведьм

Полтора года спустя

– Отдай! Это не твоя конфета, а моя! – и после небольшой паузы еще громче, с победными нотками, – Твою я уже съела!

Я давно перестала вздрагивать, заслышав вопли своей очаровательной маленькой ведьмочки. Хотя с “очаровательной” кто-то может и поспорил бы.

Вы мне покажите того человека или мага…

… навестим его.

…познакомимся.

Но обернулась на всякий случай. Просто интересно стало, кто тот сумасшедший, который посягнул на желанную ведьмой сладость. Ну и чтобы убедиться, что он выживет.

Убедилась.

Этот – выживет.

Темноволосый мальчишка, Ханш. На два года старше Аники. Он ехал со своими родителями в одном с нами дилижансе, и даром что не инквизитор и не маг, характером был также невыносим. Я уже считала ля, когда же они сойдут. Впрочем, как и родители Ханша.

Эта мысль нас практически роднила.

Как и постоянное желание сделать вид, что мы к этим детям не имеем никакого отношения. Вот вообще никакого.

Аника с мальчишкой не поделили сразу и всё с того момента, как мы выехали из столицы пять дней назад.

Место возле небольшого окошка – было бы за что бороться, дуло оттуда нещадно.

Внимание прочих путников, поначалу всегда восхищающихся миловидными сорванцами, но, спустя несколько часов, мечтающих засунуть им кляп в рот. И, желательно, связать. И с облегчением выходящих на своих станциях – пока никому не “везло” настолько, чтобы ехать с нами больше суток.

Дети еще не понимали, в чем причина такой внезапной ревности – противостояния. И не поймут лет десять еще, наверное. Но добивались первенства во всем. Не ради удовольствия – лишь бы досадить другому.

Кто будет кормить лошадей. Кто не будет кормить лошадей, а поможет смазать колеса. Кто заплетет косички лошадям. А кто поедет с кучером и стрелком на передней скамейке.

Кому ехать дальше. У кого цель путешествия страшнее. Кто в своей жизни что повидал…

В последних трех вопросах Аника однозначно выигрывала.

Я строго-настрого запретила ей рассказывать о том, как мы жили до приезда в королевство Джалгаон. И что мы вообще не отсюда: небольшой акцент за полтора года практически стерся. Но, конечно, она не могла не похвастаться, что когда-то плавала на самом настоящем корабле. И капитан этого корабля неоднократно позволял ей держать штурвал. И что едем мы в такую глушь, что одно только название вызывало у окружающих недоуменное удивление. И что наше путешествие будет самым длинным из всех возможных.

Этот дилижанс довезет лишь до крупного города на севере королевства, а дальше нам придется воспользоваться какими-то другими средствами передвижения, чтобы добраться до Ченная.

Местности, где запрятали школу для “одаренных инквизиторов с некоторыми трудностями восприятия”. Попросту говоря для несчастных мальчишек из пресветлых семей, чьим родственникам не хотелось с ними возиться. Во всяком случае, мне так это представлялось…

Вопли детей стали настолько громкими, что я снова глянула в ту сторону. Все таки дерутся. Повалились на землю прямо возле ворот постоялого двора, в котором нас ожидал долгожданный отдых, и мутузят друг друга.

Пришлось разнимать драчунов – в который раз за эти несколько дней.

Я отвела в сторону перемазавшуюся в дорожной пыли и ветках маленькую ведьмочку и незаметно провела руками по добротной ткани, очищая ее магией. Не то чтобы я стеснялась своей Тьмы или прятала ее… Лишний раз не показывала. Настолько привыкла к такому скрытному поведению за долгие годы жизни в Индауре, что даже сейчас редко одевалась в черное.

Аника пока вообще не ограничивала себя. Не сказать, что у нее было много нарядов… Но были разные. И по тому, что именно она выбирала для себя, можно было судить, как пройдет её – или наш – день. Врожденное это у ведьм. Я не учила ничему такому.

Если она надевала застиранную и залатанную рубашку со штанами и жилетом – я могла быть спокойной.

Простые темные платьица – значит, если и будет шкодничать, то не сильно.

Но вот когда на ней было полное боевое облачение: чулочки, лучшая рубашка и панталончики и самое красивое ярко-синее платье с белыми кружевами и оборками – это значило, что моя ведьмочка на кого-то обиделась. И идет мстить.

Последний раз она нарядилась так в тот день, что мы ходили в Совет инквизиторов за назначением…

Башня, где он располагался, в общем-то выстояла. Дворец тоже. Только терзали меня сомнения, а не после ли нашего визита было принято решение отправить двух ведьмочек на самые задворки королевства?

Впрочем, по собственным причинам я осталась этим более чем довольна…

– Милая, ты же девочка, – переплела растрепанные светлые косички, – Девочка, ведьмочка, симпатичная к тому же…

– Я девочка, и я хочу конфетку! И подумаешь, что это его была! – топнула ногой Аника.

– Ну так зачем же добывать ее кулаками и в грязи валяться? – заглянула в глаза цвета осеннего неба. Так похожие на мои, – Ведьмочки не дерутся, а…

– …добиваются своего хитростью, – медленно протянула малышка, вспоминая правила.

– Ведьмочки не пачкаются…

– …а просят взять их на ручки, чтобы через лужу перенести.

– Ведьмочка не кричит…

– … а убедительно сообщает свою точку зрения.

– Ведьмочка не пытается что-то забрать…

– … а делает так, чтобы ей это дали сами!

– Умница, – восхитилась я, – Все-то ты помнишь. А теперь пойдем поедим.

– И в Запределье этого противного Ханша! – заявила Аника достаточно громко, так что несколько всадников обернулись.

Я лишь хмыкнула на “добрую” реплику и взяла дочь за руку.

Стоило бы поучиться у нее свободе выражать свое мнение. Я пока боялась. Уж слишком многое помнила из прошлого…

Хотя нет, ведьмы не боятся.

Они просто осторожничают.

Темные намерения

В таверне, что находилась в передней зале постоялого двора, было шумно и многолюдно. Как и положено на пересечении больших дорог. Но несколько знакомых лиц я разглядела – нашего кучера и стрелка, родителей Ханша, двух пожилых женщин, которые сели в дилижанс вчера. И с того момента смотрели на меня крайне неодобрительно.

И множество новых лиц. Не имеющих к нам отношения, но… Я по привычке дотронулась мысленно до каждого, проверяя, могут ли они замышлять совсем недоброе по отношению к двум ведьмочкам.

Ведьмы не параноики, нет… слишком многое потеряли в прошлом.

В Джалгаоне были костры инквизиции и Смута, потом, как поведали мне служительницы Темной из столицы – равнодушное отвращение. И только несколько лет назад, в тот год, когда родилась моя малышка, что-то сдвинулось в пресветлых головах.

К ведьмам стали проявлять такой интерес, что они уже и не знали, куда от него деться.

Тьму полюбили.

Темноту начали привечать.

Пресветлые стали встречаться с ночью...

Даже Триединой воздвигли храм! Хотя вот кто уж точно не нуждался в месте для ритуалов, так это темные. У нас для этого был лес. И будто ради мирового равновесия, в Индауре и так не слишком почитаемых ведьм объявили вне закона. Особенно тех, кто младше пяти. Особенно младенцев.

Поговаривали, что это все происки пресветлых оракулов. Их ревности, из-за которой те напророчили королю всякого. Следствия извечного спора, кто больше видит: мы или они. Спора, в котором они очень боялись проиграть. Хотя чего уж спорить? И так всем понятно было, что у оракулов лишь глупые танцы, умение заговаривать и дурман-травы, которые не будущее помогали видеть, а только собственное гадкое нутро. И Света чуть-чуть. Выторговали у мироздания.

Но они сумели утвердиться у власти, при дворе. И очернить темных ведьм так, что тех представили самым опасным, что только есть в королевстве.

Сильные ведьмы вступили в борьбу и проиграли.

Ковен попытался вести переговоры… их казнили.

Некоторые ведьмы отказались от Луны-родительницы и возможности родить новых ведьмочек – их оставили в покое. Но Тьма им не простит. Я это знала. Они тоже.

Остальные разбежались по лесам. В том числе я, вместе с Эрбой, научившей меня многому, и крохотной Аникой.

Разбежались и затаились в ожидании.

Я думала одумаются.

Я пряталась, не теряя надежды, что нас ждет если не справедливость, то хотя бы все то же равнодушное отвращение.

Я верила, что когда-нибудь это все закончится…

Но когда за нами пришли охотники, стало понятно – необходимо исчезнуть.

Аника не знает, что Эрба пожертвовала собой, чтобы мы спаслись. Не знает сколько на самом деле мы оставили в Индауре. Не знает, что ее нечисть, возможно, никогда не проявится, потому что мы слишком далеко от Источника. А значит, она никогда не познакомится с важной частью самой себя

Зато она знает, что такое свобода. И возможность проявлять свою суть.

Она жива. Мы обе живы.

И пусть нас сейчас отправили в такие лесные дебри, что даже темной ведьме может стать не по себе, это мы переживем.

– Эй, красотка, а давай к нам!

Резко вскинулась и поморщилась. И проверила, чем занята Аника, не заметила ли похабные призывы. Не заметила. Она слишком была увлечена, выискивая взглядом своего малолетнего “врага”. Внушай ей не внушай правила, но не успокоится, доведет же мальчишку, так что тот возненавидит ее…

Только бы самой потом не страдать.

Типичное ведьмино поведение.

Еще более типичным было бы разделаться с сидящими за столом мужиками, которые явно уже накачали себя дешевым пойлом. Но как же мне не хотелось привлекать излишнее внимание!

Чем дальше мы удалялись от Агры, тем более грубыми и несдержанными делались окружающие. В столице жили в основном представители магических общин, они уж точно ведьм чувствовали. А эти… Обыкновенные человеки. Таких убедит только топор в руке. Ну или метла на худой конец. Вот только метлы – помощницы местных ведьм. У нас с Аникой дело обстояло посложнее с этим.

Пока не обзавелись.

Я притворилась, что не заметила окрика, но мужику в неопрятном кафтане это не понравилось. Он еще громче позвал меня, и похлопал ручищей рядом. По лавке. Вроде как там мне и место. У его ноги. И опустил такую мерзкую шутку, что темная кровь буквально вскипела.

Я прищурилась и перебрала в уме все травы, что хранились не в поклаже, а на поясе. Парочка там была весьма занятных… отобьют надолго охоту так разговаривать с девушками. И не только охоту отобьют… Королевству же не нужно, чтобы подобные личности плодились и размножались?

Уже шагнула в сторону того стола, недобро улыбаясь и призывая нечисть – пусть отвлечет пока дочку… Но меня буквально перехватили.

За талию.

Да так крепко, что я только пискнула и оказалась прижата к крепкому мужскому телу.

В светлом камзоле и очень светлом плаще.

И незнакомый, но очень напевный мужской голос – такие речи в столице я постоянно слышала и старалась беречь от них свои нежные ведьмины ушки – произнес тихонько где-то над моей головой:

– Не подскажешь, с какими намерениями темная ведьма идет во-он к тем людям?Да еще и в присутствии пресветлой инквизиции?

Мама, у нас проблема

У меня заняло мгновение собрать силу в одну точку. Чтобы – в самом крайнем случае – смести чуть поближе к Запределью всех, кроме темных. То есть всех, кроме меня и Аники.

Да, Триединая меня за это не похвалит, да и Совет, если узнает, пошлет еще дальше, чем послал.

Но я от неожиданности…

Еще одно мгновение заняло осознать, что пока ничего такого не происходит. И незачем свою суч… сущность проявлять.

Удар сердца на все про все. И вот я уже полностью расслабляюсь и цепляю на лицо выражение довольства и радости. Аккуратно отстраняюсь от собеседника. В глаза ему с нежной улыбкой заглядываю. Чтобы понял, насколько я вся из себя внимание, участие и готовность нести и причинять добро…

– Вот только без этого! – фыркает и отступает на шаг.

Опытный инквизитор.

Это хорошо или плохо?

Впрочем, даже в нынешние времена вряд ли найдется ведьма, которая на появление рядом с собой пресветлого скажет “хорошо”

Стоим.

Смотрим друг на друга.

Высокий. Ладный. Весь такой чистенький. Светлые рыжеватые волосы как-то даже слишком аккуратно лежат. И инквизиторский знак на груди сверкает. И плащик этот… слишком белый.

Тьфу.

Не знаю, что видит он… Ведьма и ведьма. Но у меня уже сомнений нет – не докажет. Ни-че-го. Что бы он ни хотел доказать.

И он это тоже понимает.

Говорю же, опытный.

И дальнейший диалог звучит просто потому, что не может сдаться пресветлый просто так:

– Так с какими намерениями? – повторяет, нахмурив светлые брови.

– Так покушать же, – делаю вид, что удивлена такому вопросу. – Зачем еще в таверну ходить?

– А почему именно туда? – показывает подбородком в сторону притихших мужланов, но взгляда от меня не отрывает.

Кажется, до тех дошло, чего они избежали. Притихли – и только волнами запоздалая паника. Фу. В Джалгаоне ведьму бояться – из дома не выходить. Распространились мы тут, благодаря Его Величеству Айчара. Вот уж кому надо было храм поставить…

– Место свободное, почему бы и не туда, – пожимаю плечами.

– А что за травки на поясе? – щурит глаза.

– Так для пищеварения. Мало ли, что здесь кухарка наготовила, – поясняю разумно.

– А Тьму столь явно почему почувствовал? – морщит нос, будто ведьмовскую магию для него почуять – все равно что понюхать. Это вряд ли…

Или я чего не знаю про пресветлых?

Или это от меня как-то не так пахнет – после нескольких дней в дороге?

– Чутье ваше инквизиторское замечательное какое, – восхищаюсь я, – Наверняка первый в академии были, даже спящую темноту и ту замечаете.

– И почему мне кажется, что ты врешь? – постукивает пальцем по губам.

– Ну, предрассудки еще сильны в королевстве, что поделаешь… – вздыхаю печально.

– А что если я потребую проверки – кто, зачем и что с собой носишь и везешь? – спрашивает с явной насмешкой.

– Так не выйдет ничего, – не меняя любезности тона сообщила ему, хотя сердечко екнуло. Ладно травки… но везла я тоже разное. – Согласно пункту семнадцать-два-четыре, теперь инквизиторы не могут просто так что с ведьмы потребовать. Нужна о-очень веская причина. И указание Совета. И бумаг – несколько рулонов.

– Это когда ковен успел такое провернуть? – поперхивается.

– Половину оборота назад, – поясняю. Надеюсь не со слишком мерзкой ухмылочкой.

– А почему я ничего не… – начинает и сам же обрывает себя. Да и я на это отвечать не стала, только бровь одну приподняла – дескать, и чья это проблема? – Ну а ведьмы, конечно, немедленно об этом все узнали.

– Конечно, – киваю

Для нас это жизненно важно…

– Что ж, – инквизитор вздохнул и отступил еще на шаг, – Будем считать, что всем здесь повезло…

– …очень, – скривилась я.

– …что я решил заехать поужинать именно сюда.

– Мама! – подлетела в этот момент Аника, которая на протяжении всего времени неизвестно чем была занята, – У нас проблема!

Ох.

Чем бы они ни была занята – сейчас это станет известно.