Kitobni o'qish: «Полукрылые. Черные песни забвения»

Shrift:

* * *

Предисловие

Дорогой читатель!

Книга «Полукрылые. Черные Песни Забвения» вдохновлена мифами различных народов мира, во многих из которых – вот уж совпадение! – действительно встречаются невероятные крылатые существа – полулюди-полуптицы.

И пусть сведения о таинственных крылатых созданиях и их удивительных способностях, описанные на этих страницах, взяты из вполне реальных легенд, все же во многом Полукрылые и их особенные Выпевания – творение моего воображения.

В конце книги ты найдешь список птичьих фраз, которые так любит использовать Артем Титов, а также полную версию его «Журнала наблюдений за Полукрылыми», упоминания и отрывки из которого ты встретишь на страницах. Туда можно заглядывать, чтобы узнать или освежить в памяти значение неизвестных слов.

Надеюсь, история тебе понравится!

Пролог

Грязно-серая клякса разбухала и темнела прямо на глазах. Тонкие полупрозрачные ручейки вливались в нее со всех сторон и, объединяясь, обретали цвет. Всем было известно, что психео нематериально, но Артему казалось, что стоит протянуть руку, и он дотронется до чего-то прохладно-склизкого и густого, как кисель. От омерзения его передернуло.

Взбесившаяся энергия уже отрезала Артема от остальных стеной мутного тумана, за которым он не видел никого из своей команды. Они остались позади, в другом конце коридора. В ушах звенело, а в голове бились панические мысли:

– Беги… Спасай себя… Ты ничего не сможешь сделать…

Дрожащие руки вспотели, и Артем рефлекторно вытер их о футболку. Ладони дотронулись до чего-то мокрого и липкого. Он посмотрел вниз. На животе расползлось уродливое пятно крови, алое на белых частях принта, бурое – на цветных.

Что же делать? Бежать за помощью?

Ему было отчаянно, безумно, невероятно страшно. До дрожи в коленках. До рези в желудке. До нехватки воздуха. Но вдруг он сейчас развернется и убежит, а с кем-то из одноклассников случится что-то непоправимое? Как он будет жить дальше?

Артем сжал кулаки, закрыл глаза и медленно выдохнул, пытаясь хоть немного успокоиться.

– Псих-хео нем-материально, оно н-нематериально, – твердил он сам себе, как заведенный. – Его даже н-не видит н-никто, кроме Полукрылых. Это п-практически игра м-моего воображения.

Немного выровняв дыхание, Артем затянул тихую монотонную мелодию без слов. Знакомые звуки придали ему сил и уверенности. Нет ничего сложного, нужно просто представить, что он на крылатой тренировке. А рядом стоит Виталий Иванович и контролирует его действия.

Артем открыл глаза. Грязное облако никуда не делось, оно бурлило, клубилось и как будто бы презрительно насмехалось над неудачником.

– У меня ничего не получится, нужно бежать, пока не поздно. Меня никто ни в чем не упрекнет… – промелькнули трусливые мысли, но Артем еще сильнее сжал кулаки, так, что ногти больно впились в кожу на ладонях, и, упрямо склонив голову, изменил тональность Песни.

На тренировках от подобного худосочное облачко психео сносило в сторону или даже распыляло, но сейчас такого не произошло. Зато в середине преграды появилась трещина со рваными краями. Она ширилась медленно, словно нехотя, пока не превратилась в проход, по которому как раз мог бы пройти щуплый подросток.

Стены открывшегося коридора еще были сизыми, но в глубине уже плескалась чернильная тьма. Даже лампочки на потолке, казалось, потускнели и выцвели. На другом конце освободившегося пространства, безвольно раскинув руки в стороны, лежал парень с синими прядями в волосах. Увидев, что его посеревшее лицо почти слилось по цвету с дешевым линолеумом, Артем больше не колебался.

Он сорвался с места и через пару секунд уже склонился над безжизненным телом, распростертым на полу, потряс его за плечо.

– Ник, эт-то я! Т-ты как? Встать м-можешь?

Никита Черниченко глухо застонал, но глаз не открыл.

– Д-да что ж т-такое… М-макс! Эл! В-вы где? Идите на м-мой голос! – заорал Артем, но слова его потонули в душном мареве.

Плотный туман как будто глушил звуки, хотя этого просто не могло быть на самом деле. Справа послышался шум, и Титов наугад хлестнул Выпеванием в ту сторону. Край облака поредел и разлетелся, стали видны остальные участники команды.

Элла Вихрева стояла на полшага впереди, бусинки в ее косичках не звенели, слипшись от крови, но лицо выражало решимость. Она монотонно тянула низкую ноту Песни барьера и иногда немного возвышала голос, отбрасывая напирающую пелену, не давая ей приблизиться. За ее спиной тяжело дышал Макс Редькин, облокотившись на стену коридора, его бледное лицо резко осунулось, лоб покрывала испарина. Но даже в этом состоянии он не удержался от подкола:

– Да ладно, Титов! Не успел, что ли, свалить под шумок?

Артем не стал обращать на него внимания и сосредоточился на Никите, обхватив его руками под плечи и приподняв.

Им нужно держаться вместе, иначе не справиться.

– Н-ну же, Ник, п-помоги мне, – пыхтел он, рывками подтаскивая одноклассника под прикрытие, которое создавала Эл. Но бореад, казалось, был совершенно обессилен. – Н-ну же, давай! От т-твоей хваленой птицы н-никакого толку!

Наконец он дотянул увесистого Черниченко до стены. Но отдыхать было некогда. Почти сразу Артем встал за плечом Эллы, как их учили на тренировках, и подхватил ее Выпевание. В очередной раз откинув наседающее психео, он обернулся на парней.

– Что б-будем делать?

Ему никто не ответил. Редькин затравленно смотрел прямо перед собой, а Никита, до этого вроде бы пришедший в себя, снова прикрыл глаза.

– Н-никаких идей? Ладно… Т-тогда вот. П-по одиночке м-мы долго не п-протянем. Нам н-надо объединить силы. Т-так что… – Артем сглотнул, предвкушая очередной издевательский комментарий. – М-макс, отдохнул? Держи б-барьер.

Редькин вздрогнул и перевел на него глаза. Затем отклеился от стены и молча сделал пару шагов вперед, равняясь с Эллой. Артем быстро развернулся и присел на корточки у лежащего бореада.

– Ник! Н-никита, от-ткрой г-глаза! Сосред-доточься. Всп-помни про Зета и К-калаида, про К-командную Песнь, н-ну!

– Я не… – Черниченко приоткрыл глаза и закашлялся, пытаясь ответить. – Я не знаю, как это сделать. Какую ноту взять. Я никогда раньше не окрылялся.

– Ник, т-твоя птица знает. П-просто доверься ей. Это н-наш единственный шанс.

Никита снова замолчал, и Артем не стал его торопить в надежде, что тот настраивается, ищет внутри себя верную тональность, а не просто впал в забытье. Секунды тянулись бесконечно долго. Если бореад не справится… Других идей не было.

Внезапно Элла глухо застонала и закрыла лицо руками. Сизая масса перед ними сразу же хищно всколыхнулась и потянула вперед осторожные щупальца. Макс повысил голос, выпевая Песнь барьера в одиночку, но было видно, что надолго его не хватит. Артем развернулся и начал вставать, чтобы присоединиться к одноклассникам, когда Черниченко внезапно издал резкий то ли вскрик, то ли всхлип.

А затем еще один, но намного ниже.

И снова.

Это было сложно назвать Песнью. Артем никогда не слышал ничего подобного. В звуках, которые выпевал синеволосый бореад, был слышен стон ветра в скалах и клекот хищной птицы, парящей под солнцем. Свист пастушьего хлыста рассекал воздух. Заунывно выла, тосковала волынка.

Пальцы Никиты скрючились во внезапной судороге, а тело выгнулось дугой. Затем ногти начали вытягиваться и уплотняться, заостряясь на концах, немного загибаясь внутрь. Несильно, но человеческого в трансформировавшихся кистях осталось мало.

Из-под рукава футболки по коже вниз побежала темно-синяя вязь, похожая на ожившую татуировку. Рисунок напоминал одновременно рыбью чешую и птичье оперение. Кожа по всей длине рук стала шершавой и грубой, а в нескольких местах взбугрилась, как будто под ней появилось что-то лишнее. Ник снова выгнулся и захрипел, задергался всем телом. Артем испугался, что он разобьет себе голову об пол и подсунул под затылок свою ладонь, придерживая бореада другой рукой за лоб.

Внезапно кожа на висках и скулах одноклассника потемнела и натянулась. А затем, вспарывая ее, наружу устремились крошечные перья, полупрозрачные как льдинки, но острые на вид. Они удлинялись и уплотнялись на глазах, окрашиваясь в цвета лазурного сентябрьского неба и свинцового северного моря.

Никита распахнул зажмуренные глаза и невидяще уставился прямо на Артема. Прежде обычные, его серые радужки налились неестественной голубизной и словно светились изнутри. Титов мог бы поклясться, что в какой-то момент Ник моргнул, не закрывая при этом глаз. Из-под век на мгновение показалась полупрозрачная перепонка, как у ящериц, но сразу же пропала.

Черниченко стал медленно подниматься, и Артем, как завороженный, повторял его движения. Выпрямившись, они вместе повернулись лицом к психео, и встали бок о бок с Максом. Элла отняла ладони от лица.

Четыре пары глаз одновременно моргнули и уставились перед собой.

Четыре рта синхронно затянули один мотив.

Четыре голоса сплелись так тесно, не различить, и на едином выдохе наотмашь ударили.

Часть 1. Уроки и тайны

Из журнала наблюдений за Полукрылыми

Полукрылые лишь на первый взгляд являются людьми. Но на самом деле они (мы?) умеют окрыляться. Кожа покрывается перьями, черты лица становятся похожи на птичьи. Нет, никто из них (нас?) по-настоящему не умеет летать. Зато им (нам?) подвластно кое-что другое.

Полукрылые различаются по видам птиц. Или нужно сказать – «по породам»? У каждой ветви есть свои особые способности, которые они могут использовать и в человеческом облике. Но в целом Полукрылых объединяет одно – способность Выпевать, то есть с помощью Песен влиять на людей и материальные предметы. А еще взаимодействовать с психео.

Глава, в которой коты жужжат, а не мурлыкают

Шесть дней назад

– Тема сегодняшнего урока: «Особенности внутреннего строения птиц, связанные с полетом». Но сначала хочу задать важный вопрос, – Анна Игоревна обвела глазами притихший класс. – Кто-нибудь знает, что такое мурмурация?

– Кошачья рация? – предположила Настя Афанасьева с первой парты, и все засмеялись.

Учительница тоже улыбнулась и покачала головой. И тогда варианты посыпались один за другим:

– Цветок, как настурция?

– Или дерево, как акация!

– Нет, это точно с котами связано… – настаивала Афанасьева, большая поклонница хвостатых и усатых.

Артем не выдержал и пробормотал:

– Н-ну что за б-бред! Как-кие, блин, к-коты, мы птиц п-проходим!

Ему казалось, что в том шуме, который поднялся в кабинете, его никто не услышит. Не хотелось лишний раз привлекать внимание. Но Маринка Прилепина, сидящая перед ним, услышала и, обернувшись, прошипела:

– Самый умный, что ли?

– Уб-бери от м-меня свои л-локаторы! – огрызнулся Титов.

– Придурок!

– Курица!

Прилепина ответить не успела. На весь класс, перекрывая остальные разговоры, раздался вопль Макса Редькина:

– Да фигня это, выдуманное слово!

– Редькин, что за выражения! И не вопи, ты не на стадионе. Черниченко, перестань листать учебник, там нет подсказки. – Строгие слова учительницы прекратили свалку. – Ну что же вы, десятый класс? Мы же последние две недели только птиц и изучаем. Значит и мурмурация с ними связана. Неужели никому не встречалось это слово?

Артем вздохнул от безысходности и поднял руку. Он и хотел бы отсидеться в тишине, не навлекая на себя очередную порцию гадостей, но у него никогда не получалось смолчать, если правильный ответ был ему известен. Промолчать, когда знаешь – это в полушаге от соврать, а что-то глубоко внутри него изо всех сил сопротивлялось неправде, сколько он себя помнил.

– Кто бы сомневался, – фыркнул на задней парте Редькин, даже не пытаясь понизить голос. – Ботанидзе!

Анна Игоревна бросила на него недовольный взгляд, а затем благосклонно кивнула Артему:

– Титов?

– Я что-то т-такое читал… Вроде бы, это к-когда стая птиц в-ведет себя в п-полете, как единое целое, д-да?

– Молодец, Артем, все верно! Открываем тетради и записываем.

Учительница повернулась к белой доске и маркером вывела крупные латинские буквы: MURMURATIO.

– Слово «мурмурация» произошло от латинского «murmuratio», что означает «бормотание, жужжание, карканье». Так называется явление скоординированного полета огромных стай птиц, чаще всего скворцов, но иногда также галок, ворон, воробьев и других…

– Точно фигня! Получается, котики жужжат, а не мурлыкают? – тихо проворчала Настя Афанасьева, но ее соседки услышали и захихикали.

Анна Игоревна строго посмотрела на девочек и продолжила:

– Это удивительный природный феномен, но ученые до сих пор теряются в догадках, почему птицы так делают. А о возможных причинах нам на следующем уроке расскажет Афанасьева, которая подготовит на эту тему реферат.

– Ну Анна Игоревна… – простонала Настя, но учительница была непреклонна.

– На два листа, Афанасьева. Тебе явно есть, что сказать. А тебе, Черниченко, очень советую поинтересоваться на спецкурсе про Командную Песнь бореадов. Это не мурмурация, конечно, но в чем-то похоже…

Когда биология закончилась, Артем выполз из класса последним. Следующей по расписанию стояла физика, его любимый предмет. Но спешить не имело смысла, иначе пришлось бы толкаться с одноклассниками у кабинета. Ему совсем не хотелось отвечать на тупые вопросы и слушать, как придурок Редькин изображает его «От-т-вали», а остальные ржут, как пегасы. Так что Артем прошел по коридору и, ведя рукой по шершавой, местами облупившейся синей краске на стенах, неторопливо спустился по лестнице на первый этаж.

В пустом помещении царил полумрак, и всегда было прохладно, независимо от времени года. В воздухе витал особенный запах сырой штукатурки, как в подъезде дома, где они с мамой жили раньше. Может быть, именно из-за этого в холле лицея дышалось особенно легко.

Звук шагов гулко разносился по залу, отражаясь от плиточного узора на полу и взлетая до самого потолка, распугивая чужие воспоминания и призраки прошлого. Может быть, именно из-за этого там думалось особенно хорошо.

Артем перевелся в лицей в позапрошлом декабре, но друзей спустя полтора года так и не завел. Впрочем, в предыдущей школе у него тоже с приятелями было не очень. Все из-за дурацкого заикания, которого он жутко стеснялся, а от этого заикался еще больше.

Единственный, кто с натяжкой, но все же мог считаться его другом – Марк, сосед по подъезду, младше его на год. Но и он перестал общаться с Артемом, когда узнал, где тот будет учиться. Точнее не так. Сначала ему, наоборот, стало очень интересно, и он каждый день слал другу сообщения с разными вопросами, даже просил сфотографировать необычное здание лицея изнутри. Пару недель Артем честно отвечал, доказывая, что ничего ужасного в новом месте учебы нет, школа как школа. Было даже приятно, что друг за него так переживает. А потом Марк сообщил, что родители запретили ему общаться с парнем из красноармейского интерната, и заблокировал его во всех соцсетях.

К Красной армии лицей, конечно же, никакого отношения не имел – всего лишь находился в Красноармейском районе. Да и интернатом школа не являлась. Это подтверждала и позолоченная табличка на входной двери, и официальные документы, где черным по белому значилось «лицей-пансион». Но, видимо, сильны еще были в людской памяти воспоминания о послевоенных интернатах для сирот и беспризорных, где ученики жили постоянно. Такие заведения никогда не пользовались доброй славой и, по общему мнению, предназначались исключительно для «трудных подростков». Доля истины здесь все же имелась – в этом лицее дети учились, и правда, особенные.

Ко всем прочим своим проблемам – заиканию, природной стеснительности и неумению сходиться с новыми людьми – в новой школе Артем оказался еще и «учительским сыночком», как на первой же крылатой тренировке, полтора года назад, окрестила его Марина Прилепина.

Титов прекрасно помнил, как это было. Они как раз тренировались задувать свечи Выпеванием. Это самое простое, чему учат птенцов, и все в классе неплохо справлялись. Тренер Виталий Иванович зажигал фитиль, а затем каждый из ребят по очереди тянул несколько нот определенным образом, чтобы погасить пламя. И только у Артема, как он ни старался, Выпевание не выходило. Он старался изо всех сил, делал все точно так же, как остальные, но свеча гасла в лучшем случае с пятой или шестой попытки.

– Виталий Иваныч, а почему новенького к нам в класс перевели, а не в восьмой? – громко спросил тогда Камиль Сафин, совершенно не переживая, что Артему, который стоял рядом, может быть неприятно. – Он же даже свечу с трудом задувает.

– Потому что ему четырнадцать, как и вам, – отрезал тренер. – А способности со временем разовьются. Мы тут для того и собрались, чтобы заниматься.

– Да просто он учительский сынок, – прошептала Маринка на ухо подружке, но услышали все. – Не захотел с мелкими учиться и маму попросил.

Вот не зря у нее такая фамилия – Прилепина. Обидное прозвище прилепилось намертво, хотя сказанное не было правдой. Артем маму ни о чем не просил и даже не подозревал, что его новые одноклассники будут уметь заметно больше, чем он. Он вообще очень мало знал о Полукрылых, когда перешел в лицей.

За прошедшее время Титов, конечно, уже многому научился, а по математике и физике даже стал лучшим. Но до сих пор на крылатых тренировках любой из его класса показывал более впечатляющие результаты, чем он.

Отбросив неприятные воспоминания, Артем устроился на широком подоконнике и достал из рюкзака толстый блокнот на пружинке. На крафтовой коричневой обложке аккуратными печатными буквами было выведено:

Журнал

наблюдений

за Полукрылыми

Он завел этот блокнот на следующий день после того, как узнал о существовании людей-птиц и о том, что сам является одним из них. Мама лишь в общих чертах объяснила ему, что это за существа такие, Полукрылые, пообещав, что Артем обо всем подробнее узнает в новой школе. Но от этого вопросов не стало меньше. Так что он решил записывать все, что непонятно, или что вызывает его удивление. Как настоящий ученый-антрополог в племени, затерянном в джунглях вдали от цивилизации.

На самом верху самой же первой страницы стояло три больших вопросительных знака.

???

Почему они (мы?) называются Полукрылые? Что за странное слово? Это значит – только одно крыло из двух? Или крыльев два, но они укороченные какие-то?

Обрубки, что ли?

Недоразвитые крылья?

Чуть ниже чернилами другого цвета позже была сделана приписка:

«Полукрылые» – значит, крылатые полулюди-полуптицы. Ясно.

Из одноклассников Артему больше всех нравился Никита Черниченко. Он был выше и крупнее остальных в классе, но двигался и разговаривал всегда неторопливо, словно ему некуда спешить. Из-за этого он казался недалеким увальнем, но первое впечатление было обманчиво. А самое главное, он никогда не передразнивал Артема и не делал вид, что устал ждать, когда тот закончит фразу. Черниченко как будто и не замечал, что собеседник заикается.

А еще Ник, единственный из класса, уже знал свою птицу. Остальным оставалось только завидовать и ждать своего времени. Именно поэтому учительница биологии посоветовала Нику спросить на спецкурсе про какую-то «Командную Песнь». Наверняка, что-то из особых способностей его ветви.

Обычно птенцам удавалось впервые окрылиться – то есть трансформироваться в Полукрылого – ближе к шестнадцати-семнадцати годам. До этого возраста можно было только гадать, какая у тебя птица. И только бореадов это правило не касалось – их волосы начали синеть вскоре после того, как у птенца проявлялись способности Полукрылого. Вот и у Никиты были темные, почти черные волосы – цвета воронова крыла, среди которых ультрамариновыми стрелами выделялись крашеные пряди. Точнее, обычные люди думали, что пряди крашеные. Артем и остальные в лицее знали, что это его натуральная масть.

Про бореадов сам Артем узнал не так давно. Никогда прежде не слышал такого слова и сначала подумал, что это то ли кличка Никиты, то ли фамилия такая странная, нерусская. Но оказалось, что нет. Забавно, но не слово относилось к Нику, а Ник к слову.

Титов перелистал несколько страниц блокнота – до той, где сверху было крупно написано БОРЕАД и два раза подчеркнуто. Он перечитал текст, написанный под заголовком:

Известный бореад: Никита Черниченко.

Внешний вид: Синие пряди в волосах. Значит, и перья синие? Умеет ли он уже окрыляться?

Мифология: Бореадами звались Зет и Калаид, герои древнегреческого мифа про путешествие аргонавтов. Они считались сыновьями Борея, бога Северного ветра, и у них были крылья на ногах и спине.

Артем задумался, глядя в окно и покусывая кончик ручки, которую достал вместе с блокнотом. И затем дописал внизу страницы:

Особая способность бореадов: командная Песнь. Похоже, это что-то вроде мурмурации у птиц. Стая действует как единый организм. Уточнить на спецкурсе.

Всего в их классе училось семь человек. Точнее раньше было семь, но с этой четверти стало восемь – к ним перевели еще одного птенца, вернее еще одну.

У Эллы Вихревой был вечно надменный взгляд и золотисто-каштановые волосы до плеч, в которых при каждом движении звенели и стучали бусины, колечки и цепочки, вплетенные в косички. В любую погоду она ходила в черной кожаной куртке с блестящими металлическими заклепками. Наверное, она могла бы всем понравиться своей смелостью и загадочностью. Но она не хотела. Вместо этого предпочитала говорить, что думает, и плевала на правила вежливости. Артем не знал, в чем дело, но на все попытки с ней подружиться новенькая реагировала довольно агрессивно. Смотрела зло, отвечала резко. Если вообще отвечала.

В ее первый день Антон Сергеевич, их классный руководитель, пришел в кабинет вместе с ней и объявил:

– Ребята, знакомьтесь – это Элла, она перевелась в наш лицей и будет учиться с вами в десятом классе.

Ни на кого не взглянув, девушка молча прошла и села за последнюю парту. После урока Прилепина с подружками подошли знакомиться.

– Привет, Эля. Я Марина, а это Настя и Тоня. А где ты раньше училась?

Вихрева окинула ее высокомерным взглядом с ног до головы и заявила:

– Мое имя – Элла. А если тебе так сложно запомнить четыре буквы подряд, то, так и быть, можешь называть меня Эл.

У Прилепиной даже уши покраснели от злости. Никто не смел так с ней разговаривать, зная ее злопамятность и скандальный характер. Но осадить новенькую она не успела, потому что в этот момент в кабинет зашел учитель. А потом прошел слух, что Вихрева после уроков дополнительно занимается с психологом, так что за ней прочно установилась слава «психованной рокерши». Спустя пару недель после начала четверти ребята к ней больше не лезли. Чего гусей дразнить. В классе вновь установилось привычное равновесие – шесть друзей и два отщепенца.

За размышлениями перемена пролетела незаметно, и Артем чуть не опоздал на физику. Звонок уже прозвенел, когда он на всех парах влетел в кабинет.

Из журнала наблюдений за Полукрылыми

Известный гаруда: Антон Сергеевич, учитель физики и классный руководитель.

Внешний вид: Блондин с золотистыми волосами. Не видел, как он окрыляется, но перья должны быть золотые. Гаруды всегда мужского пола.

Мифология: гаруда – это царь птиц в индуизме, орел с человеческим туловищем. Он считался ездовой птицей бога Вишну, мог принимать любое обличье и проникать куда угодно. Выглядел как орел с человеческим туловищем.

Особая способность: сильнее обычных людей, могут ускоряться и двигаться стремительно. Определяют яды.