Kitobni o'qish: «Вербера. Ветер Перемен»
“Метаморфы – одна из высших форм нечисти. Виртуозно маскируются под человека, на деле же не имея с человеческой расой ничего общего. Жестокие. Беспринципные. Жадные, даже алчные.
Рекомендация: уничтожить при первой же возможности”.
Руководство для паладинов и инквизиции
“Метаморфы – один из самых эффективных видов нечисти. Умные и универсальные. Приручению не поддаются. Злопамятные.
Рекомендация: держать на поводке смерти. В случае малейших сомнений, немедленно убить”.
Пособие по чёрной магии, пятый уровень
Глава 1
Отражение в зеркале резало глаз. Непривычно было всё. Выше среднего рост, тонкий нос, чёрные глаза и особенно – пепельные волосы. Научившись обращаться, никто из метаморфов не возвращается к первоначальному облику: куда лучше, веселее и спокойнее надевать личины одна за другой, как какая-нибудь человеческая модница меняет одежду…
Я бы тоже не стала, но первый рыцарь короля, паладин от Бога и, поговаривают, тайный возлюбленный королевы лорд Рравеш, вампир его дери, слишком хорошо различает малейшие оттенки магии. Сунуться к нему в дом – само по себе уже самоубийство, а уж сунуться в изменённом состоянии…
Нет, надо идти так, какой бы беззащитной я себя ни ощущала. Это чувство обманчиво. Не будет превращений, не будет и моего следа, и лорд паладин никогда меня не найдёт…
Я в десятый раз поправила туго заплетённые волосы, белоснежные манжеты, одёрнула передник. Чем не идеальная горничная? Особенно если глаза вовремя опускать. Нащупала в потайном кармашке письмо, и, накинув плащ, выскользнула, наконец, из дома. Великая богиня изменчивых, пускай мне повезёт как обычно. Или даже чуть больше, всё же в такие авантюры я ещё не ввязывалась.
Экономке, несмотря на крайнюю нужду – две горничные из трех вчера неожиданно взяли расчёт по семейным обстоятельствам, а третью ещё неделю назад отпустили навестить матушку в другом городе, я не понравилась. То ли глаза опустила недостаточно быстро и скромно, то ли излишне долгий взгляд дворецкого сослужил не лучшую службу, а может, недоверие внушил сам мой вид… Так или иначе, пожилая дама поджала губы, неодобрительно вздохнула и заявила:
– Здесь работать надо, милочка. А не хвостом вертеть.
Я подняла глаза, спокойно выдержала неприязненный взгляд – мысль о том, что вредная экономка может и ногу сломать на улице, здорово этому способствовала, и ответила со всей кротостью:
– Именно работу я и ищу, госпожа.
– Два серебряных в месяц, – выталкивает из себя госпожа. Правильная цена – две таких монеты в неделю, более того – это минимальная цена. Поэтому я встаю и молча направляюсь к двери. Разумеется, я устраиваюсь не ради денег, я бы сама ещё приплатила за возможность пошарить в кабинете лорда паладина, но всё должно выглядеть правдоподобно. Покажи я, насколько мне нужна данная работа, и скупая старуха ноги о меня вытрет, да ещё потом и не возьмёт. Я ожидаю, что она одумается, пока я иду, но если нет – что ж, я позабочусь, чтобы больше никто не пришёл, а сама завтра “случайно” попадусь ей на улице. Уверена, всего одной уборки этого особняка, сделанной своими силами, экономке хватит, чтобы сумма возросла до трёх серебряных в неделю, как и полагается.
Видимо, дамочка как раз представила себе объём той самой работы, потому что в шаге от входной двери я услышала:
– В неделю.
Другое дело, старая грымза. Совсем другое дело.
– Но даже не думай схалтурить, вылетишь в тот же день!
– Разумеется, госпожа, – в моём воображении дамочка ломает уже вторую ногу.
– Приступай прямо сейчас, – делает мне величайшее одолжение экономка. Ничего, сочтёмся.
– Да, госпожа.
Разумеется, к покоям и кабинету хозяина грымза меня не подпустила. Кряхтя и охая – я готова побиться об заклад, что на девяносто процентов это просто показуха – убирала сама. Ничего. Я так сразу и не рассчитывала. Пару дней потерплю, а дольше дамочка сама не выдержит. Да и мне полезно осмотреться… Вот только бы лорд паладин эту пару дней тут не появлялся!
Увы, лорд Рравеш – чего ещё ждать от паладинов, природа их такая – гадская, не преминул заявиться в свой собственный дом, причём заявился даже до заката, что для приличного человека из высшего света вообще нонсенс и моветон. Да ещё и гостя с собой привёл, и какого! Инквизитор. Один из верхнего круга. Я знала, точно знала, что они не смогут меня узнать, даже заподозрить ничего не должны, в своём настоящем облике у меня нулевой магический фон, и всё равно – сердце взметнулось испуганной птицей, забилось о грудную клетку, кровь закипела, требуя немедленно превратиться в змею или в мышь, или в кого угодно, лучше всего в тень, хоть это я и не умею, но инстинкты ничего не хотят об этом знать – требуют исчезнуть. И одного из этих двоих хватит, чтобы сильно попортить жизнь и шкуру бедному метаморфу, а уж двое в одном месте…
Лорд Рравеш в лучших традициях аристократии не удостоил прислугу ни одним взглядом, и за это я ему была бы благодарна, если бы в принципе знала, что это такое. А вот второй… возмутительно долго разглядывает подол моего платья где-то чуть пониже спины. Я полирую какую-то статую в дальнем углу прихожей, и никак не могу заставить себя повернуться. Я ни за что на свете не хочу встречаться с этим масленым взглядом, который чувствую даже не то что кожей – юбкой! К счастью, этих двоих ждут дела, так что настырный инквизитор следует за хозяином дома в его кабинет, я же, пытаясь перевести дух, иду в сад. Может быть, потом найти этого инквизитора и прикончить? Так, для гарантии, чтобы точно никогда не узнал… впрочем, он из верхнего круга, не стоит себе льстить.
В саду к моим ногам тут же бежит кошка, и я, погладив её всего пару раз, торопливо возвращаюсь в дом. Так и проколоться недолго. Всем известно, что кошки любят метаморфов, ибо кошки – дети богини, как и мы…
Под пристальным взглядом экономки начинаю вытирать пыль по третьему кругу. Рабочий день у меня до заката, и хотя я уже прибрала всё, что она мне доверила, смотреть, как кто-то помимо неё самой бездельничает, грымза, похоже, не может, как и отпустить меня раньше. Так что я бестолково хожу из угла в угол, полируя и так чистые поверхности…
Приближение инквизитора чувствую загодя, и мне приходится сделать над собой колоссальное усилие, чтобы не обернуться раньше времени, чтобы не сделать слишком резкого движения, лишь бы он ничего не заподозрил… Оборачиваюсь я будто случайно: просто закончила вытирать давно не существующую уже пыль и повернулась идти дальше. Мгновенно опускаю глаза, костерю про себя неугомонного гостя паладина на чём свет стоит.
– Ты очень красивая, – говорит мужчина. Вот его бы тоже вампир какой задрал, а? У меня в этом деле всего одна попытка, потому что личину менять я не могу.
– Благодарю, господин, – обречённо шепчу. – Разрешите идти?
– Нет, постой, – тянет руку к моему лицу. Мне хочется рычать и кусаться, но жить хочется больше. – Я где-то тебя уже видел…
Вот уж бездарное враньё! Я сама себя в истинном облике уже сколько лет не видела, еле узнала, а уж этот-то…
– Какие-то проблемы, лорд Лейрон? – хозяин дома застыл на лестнице и, кажется, собирается спускаться к нам. Вот теперь я почти что паникую. Сейчас спустится, и они вдвоём примутся меня рассматривать и расспрашивать?!
– Нет, нет, всё в порядке, лорд Рравеш, – удивительно быстро пошёл инквизитор на попятную. – Просто девочка симпатичная…
К чести лорда паладина надо сказать, что вопреки законам гостеприимства он и не подумал предлагать своему гостю понравившуюся тому служанку. Честь и хвала за это лорду. Но на то, что я собираюсь сделать, такая мелочь никак не повлияет.
Кристиан Рравеш стоит на лестнице до тех пор, пока его гость не уходит, а затем, снова не удостоив меня взглядом, идёт наверх.
Фух. Кажется, мне в очередной раз повезло, хвала богине! Вряд ли он даже рассмотрел моё лицо, максимум – запомнил приметный цвет волос, но это-то можно изменить и без магии, хоть и муторно. Я бы и сюда не сунулась со своим родным и слишком светлым, но проклятый Айгор не оставил мне времени…
Следующим утром я специально пришла чуть позже, чем оговорено, рискуя навлечь на себя недовольство экономки, зато гарантировано избегнув встречи с хозяином дома. Впрочем, как бы госпожа Марийка на меня ни злилась, уволить она меня не смогла – по какому-то невероятному стечению обстоятельств вчера поздно вечером экономка оступилась и сломала ногу. Я ни при чём. Честно. Магия метаморфов замкнута на них самих, нам недоступно никакое воздействие на других людей, так что даже просто сглазить я и то её не могла. И масло на лестнице точно не проливала. Чудеса, да и только. Не иначе как богиня и в самом деле играет на моей стороне.
Экономка торжественно страдала в кресле, заливая боль от ускоренной регенерации большим количеством какой-то жидкости, подозрительно похожей на коньяк, а мне кроме обязанностей по уборке дома достался ещё целый вагон поручений. При этом уборки в покоях лорда среди списка заданий не было. Бдит, старая грымза… ну да ничего. После такого количества коньяка, она и завтра будет ни на что не годна, а не убирать в покоях хозяина более одного дня подряд – это уже совсем дно для уважающей себя домоправительницы.
Я поворчала для порядка, принимая список дополнительных обязанностей, и госпожа Марийка, морщась и обзывая нынешнюю молодёжь всякими разными словами, обещала доплатить. Так-то лучше. Люди доверяют тем, кого пришлось уговаривать, куда больше, чем тем, кто сам предлагает.
Одно из поручений экономки – вот честное слово, кажется, она выдала мне свою недельную норму, ни за что не поверю, что всё это пожилая женщина успевала за отведённые мне полдня – привело в торговые ряды, причём, далеко не самого высокого уровня. Подозревая госпожу Марийку во всех грехах сразу: от желания сварить приворот и выйти замуж за хозяина – а что, было бы смешно, так паладину и надо, просто потому что он паладин, до покушения на отравление короля, я всё же зашла в указанную лавку, назвала номер, который мне сообщила экономка и забрала дурно пахнущий бумажный пакет. Дурно – это для метаморфов, человек вряд ли что почувствовал бы, мне же хотелось выбросить неприятную ношу как можно дальше. Понюхать бы в изменённом состоянии – я могла бы сказать куда больше.
Среди людей бытует неверное мнение, что у метаморфа тысячи ипостасей. Нет, всего две. Своя, первоначальная, и вторая – изменённая и изменяющаяся. И вторая куда чувствительнее, быстрее, выносливее и сильнее… и заметнее для всех охотников на нечисть, с какими бы целями они ни охотились: убить или приручить.
Мы с пакетом, стараясь сохранять дружественный нейтралитет – я его несу, но как можно дальше от себя, а он не вырывается, уже проделали половину пути, когда богиня послала мне испытание.
– М-м-мяу!!! – не услышать этот отчаянный вопль было невозможно. Как и звонкий заливистый лай и не менее звонкий гогот.
Я знала, что увижу, ещё до того, как вывернула из-за угла. И точно. Парни лет пятнадцати-шестнадцати, богато одетые, праздно шатающиеся и, кажется, несмотря на ранний час, принявшие на грудь подобно госпоже Марийке. Один из них держит за шкирку маленького рыжего котёнка, держит на вытянутой руке, а снизу беснуются собаки. Две злобных псины… Вокруг зеваки. Кто-то смотрит с жалостью, кто-то с жадным любопытством, но вмешиваться всем не по рангу. Да и ради чего? Вот и стоят, молча глазеют. Вздохнув, ставлю пакет в сторону. Не будь свидетелей, я бы просто убила этих троих. Для метаморфа сделать свою руку острейшим кинжалом – легче лёгкого…
– Господа, отдайте его мне! – я смиренно прошу, проклиная про себя зевак. Ничего. Если не выйдет спасти, я всех вас запомнила. Найду и убью, пусть и не сразу. На память не жалуюсь.
– Отдадим. После собак, – скалит зубы и громко смеётся долговязый невзрачный парень. Ему кажется, что он хорошо пошутил. Я отмечаю сутулые плечи, суетливые движения… изо всех сил старается выглядеть не тем, кто он есть. Он и сейчас стоит здесь не по злобе, а по глупости, но я не пастырь, чтобы прощать идиотов.
Заводила – тот, кто держит котёнка – рыжий, крепкий, но невысокий парень, скользит по мне оценивающим взглядом.
– За поцелуй, – наконец, говорит он. И показывает, что целовать его надо где-то пониже ремня на штанах.
Теперь я кляну себя последними словами. Вот что стоило, заслышав шум, сменить ипостась и выйти уже в другом облике. А если бы ещё пакет где припрятала, глядишь, и вообще можно было бы прикончить их прямо тут. Ну пошумел бы город пару недель, что бесчинствует оборотень, походила бы в родном облике, который не фонит и который никто ни в чём не подозревает… теперь же мой родной облик видело слишком много людей, а я очень хочу жить. Настолько, что даже к паладину вон полезла…
– Господин шутить изволит? – тяну время, не зная, что предпринять. Одновременно делаю шаг вперёд – быть поближе. Подхватить, если бросит. Кошачий вой рвёт душу, сжимаю кулаки. Человеческий бог явно некоторых своих подопечных недоделал. И, хочу заметить, что процент брака у человеческого бога крайне велик! Мог бы сосредоточиться на качестве, а не на количестве…
– Господин оказывает тебе милость, – отзывается рыжий, кажется, уже и в самом деле настроившись на новое развлечение в виде так кстати подвернувшейся служаночки.
Я протягиваю руку и забираю котёнка. Рыжий детина ухмыляется, собаки принюхиваются с недоумением – не могут понять: то ли напасть, то ли бежать прочь. По запаху я типичный человек, но, видимо, есть ещё какое-то чувство, которое порождает в собаках смутное беспокойство. Впрочем, вряд ли этого хватит, чтобы они отступили.
– Не хочешь целовать, будешь вместо котёнка! – щурится заводила. – Ату!
Я срываюсь с места раньше, чем он договорил. В собак летит пакет с дурными травками, надеюсь, отобьёт нюх и поубавит им энтузиазма, я же со всех ног бегу по улице, прижимая к груди несчастного котёнка.
Слышу, как собаки жалобно скулят и фыркают, то ли и в самом деле потеряв нюх от травок, то ли благоразумно рассудив, что связываться с человеком, и ещё вопрос с человеком ли – совсем не то, что с беспомощным котёнком, что бы там глупый хозяин ни приказывал… В любом случае, у них и у меня прекрасное алиби в виде на редкость вонючих травок. Я уже завернула за угол, когда рыжий опомнился:
– Собак моих попортила, дрянь?! – донеслось мне вслед. – Ну я тебя!..
Торопливые шаги трёх пар ног. Я чуть притормаживаю перед следующим поворотом, чтобы господа не утратили ориентир. Если эти дурачки так и будут сбивать себе дыхание, сотрясая воздух бесполезными приказами и не очень-то искусными ругательствами, придётся вообще на шаг перейти. Кто ж так гонится? Мне что, упрашивать их пойти за мной?.. Ну же, давайте, слабаки. Всего-то несколько сотен шагов надо пробежать… и желательно бежать достаточно быстро и азартно, чтобы не понять раньше времени, куда я вас веду.
В каждом городе есть места, куда не следует ходить людям. Места, куда и паладины не любят заглядывать, а стража – та и вовсе обходит по широкой дуге, не решаясь поднять глаза. Прекрасный будет урок для зарвавшихся выродков – ощутить себя на месте беспомощного котёнка…
Был момент, когда они чуть не повернули назад. Но нет. Привычка к безнаказанности, избалованность, желание поймать и наказать дерзкую простолюдинку, азарт и похоть не оставили ни одного шанса благоразумию, и они даже не поняли, когда район поменялся…
Я же просто запрыгнула на крышу дома за очередным поворотом – здесь не жилище паладина, здесь можно и превратиться чуток, и оттуда, гладя мурлыкающего котёнка, наблюдала за бестолковыми метаниями невезучей троицы. Почему невезучей? Потому что их уже заметили, и к ним уже идут. Вот парочка явно скучающих оборотней, а вон и ещё один с другой стороны подтягивается… Дальше я не стала смотреть. Не интересно. Убить – не убьют. Наверное. Напугают до заикания, оберут, может, сил отопьют…
Котёнка я выпустила на чердак дома, где уже жила кошка с котятами. Живи долго и интересно, малыш. Здесь чтут богиню, а значит, не обидят…
Глава 2
Не особо надеясь, я всё-таки вернулась на место конфликта: вдруг мешок с травками каким-то чудом уцелел? Зеваки уже разошлись… а вот собаки остались. И слегка потрёпанный пакет с травками лежит между ними. Стоило мне оказаться ближе, чем в пяти шагах от них, и псины начали скалить зубы и рычать, показывая, что добычу не отдадут. Будь сейчас ночь, или будь это место безлюдным и необитаемым, я бы разделалась с собаками ещё легче и охотнее, чем с их дурными хозяевами. Но на дворе белый день, на окнах домов то и дело колышутся занавески, да и прохожие, хоть и редко, но есть… Надо обходиться тщедушным человеческим телом и его очень скромными возможностями. Нельзя, чтобы с моим настоящим обликом связали хоть какую-то странность. То, что придурки забежали не в тот район – ерунда, главное, чтобы на месте конфликта не было ни капли моей магии…
– Отдай! – решительно приказала я, делая шаг вперёд. Одна из собак вскочила и, поджимая хвост, сделала шаг навстречу, рычание стало громче. Плохо.
Но если не получилось с наскока – видимо, одинокая девушка не кажется псам хоть сколько-нибудь значимой угрозой, а смутное беспокойство уже забыто, ведь я веду себя как человек, попробуем по-другому.
– Грымза меня уволит, – доверительно сообщила я собаке, замерев на месте. – А мне работа очень нужна, понимаешь?
Собака чуть склонила голову на бок, подняла уши. Не понимает, но слушает.
– Тебе ведь не нужны эти травки, правда? – ласково проворковала я, и сделала малюсенький шаг вперёд. – А мне без них никак нельзя… понимаешь? Ты ведь умная, хорошая собачка… красивая. Мудрая. Большая, сильная…
Собака рыкнула, но чуть отступила. Беда только, что у меня хвалебные прилагательные заканчиваются, заговаривать зубы – не моя сильная сторона. Но, кажется, в данном случае важен тон, так что к тому моменту как я оказалась всего в шаге от заветного пакета, про грымзу, которая меня уволит, я успела сообщить раз десять. Причём, с неласковыми прилагательными в сторону грымзы дело обстояло куда лучше, чем с хвалебными в стороны псины…
Я была очень близка. Я присела и под пристальными взглядами обеих собак уже протянула руку к мешку раздора, и тут раздался женский вопль:
– Ох! Какой ужас! Лорд, сделайте же что-нибудь! Эти звери сейчас разорвут бедную девочку! О, мне плохо!
Псины вздрогнули от резкого звука, стряхнули напавшее от моего монотонного речитатива оцепенение, и одна из них, видимо, вспомнив про службу, вцепилась-таки мне в руку. У меня было время, чтобы призвать силу, сделать запястье скалой, о которую сломает зубы любая собачища, но свидетели! Свидетели! Будь они дважды укушены и трижды полюблены каким-нибудь вампиром или оборотнем… Особенно эта дамочка, да и неведомый лорд тоже, чтоб его… Чего он медлит? Пусть уж и в самом деле делает что-нибудь, а то отрастить новую руку я не факт, что сумею, да и больно мне!
Впрочем, тут я была несправедлива. Буквально секунда, и собака с жалобным воем летит прочь, перекатившись по земле и вскочив на лапы в паре десятков шагов, поскуливая, догоняет вторую – та улепётывает от кнута с весьма впечатляющей скоростью.
Резкий, не терпящий возражений голос:
– Покажи руку!
Я спрятала прокушенную и кровоточащую ладонь подальше за спину и подняла взгляд. У лорда первого паладина, оказывается, очень чёрные глаза. Слишком чёрные для воина света. Будь я инквизитором, за один такой взгляд отправляла бы на костёр, иная нечисть куда скромнее и благочестивее смотрит.
Опомнившись, опускаю глаза. На пару секунд позже, чем следовало бы, но чего уж теперь. Что значил со стороны паладина затянувшийся взгляд, даже думать не хочу. Страшно.
– Всего лишь царапина, сиятельный лорд. Не стоит вашего…
Видимо, у лорда паладина нет времени на пререкания с излишне скромными или просто туповатыми служанками, он бесцеремонно поднимает меня, подхватив под мышки, а затем на запястье моей здоровой руки смыкаются жёсткие пальцы. Наверное, лорд паладин ничуть не горячее обычного человека, но мне его прикосновение кажется обжигающе-горячим, как будто бы это уже инквизиторские клещи…
То, что произошло дальше, я не могла предположить даже в самой невероятной и невоздержанной фантазии, да и никто не предположил бы, я уверена. И списать произошедшее можно разве что на патологическую жадность уважаемого лорда – вероятно, он приравнивает слуг к своему имуществу, и ему жаль, что имущество попортилось… Так или иначе, Кристиан Рравеш вздумал меня лечить. И окажись он, как и полагается паладину и воину света, обладателем белой магии, я бы скончалась на месте в страшных муках, не имея возможности закрыться от такой волны силы и прямого физического контакта. Вырваться из хватки вроде бы и не сильно сжимающих запястье пальцев – нечего и думать…
Но лорд – вот так сюрприз! – чёрный маг. Чернее не бывает, не зря у него такой взгляд… и я еле сдерживаюсь, чтобы не застонать от обрушившегося на меня удовольствия. Тёмная сила – восхитительное наслаждение, чистый кайф и настоящий наркотик для любой нечисти. Узнай кто, что паладин “кормил” метаморфа, мне и делать больше ничего не понадобится… жаль только, что гореть в очистительном костре вместе с “кормильцем” придётся и метаморфу, так что этот вариант мне, по понятным причинам, не подходит.
Рука заживает мгновенно. Ещё бы. Лорд был так щедр, что и у обычного человека всё бы затянулось, вот только для обычных людей нет никакой разницы – светлая или тёмная сила. Не маг даже и не поймёт, чем на него воздействовали.
Сеанс лечения закончен, и я еле удерживаюсь от того, чтобы потянуть руку к себе. Чего он медлит?
– Благодарю, лорд паладин, – выдыхаю, поднимая глаза. Я очень старалась, чтобы прозвучало с благодарностью и испугом, но получилось… томно. Я бы даже сказала страстно. Не приглашающе, нет, но на грани, и взгляд мужчины темнеет ещё больше, хотя больше, казалось бы, и некуда. И руку он мою так и не спешит отпускать, и клещи… то есть пальцы как будто бы становятся ещё горячее и чуть мягче.
– Лорд!
Спасительница! На плечо Кристиана Рравеша ложатся тонкие пальчики. Высокая, невероятно изящная женщина с вьющимися рыжими волосами. В её тоне столько всего… но явственнее прочих слышится команда “фу!”. Фу, лорд Рравеш, не подбирай с земли всяких покусанных служанок…
– Леди, – холодно отзывается мужчина. И я, не избалованная светской жизнью, перевела бы это как “ша!”. – Вернитесь, пожалуйста, в экипаж. – А вот и команда “место”.
Девушка, вспыхивает – с рыжими это происходит очень легко, и получается очень ярко, и бросив негодующий взгляд на меня и на начавших снова собираться зевак, молча уходит.
– Ты тоже идёшь в экипаж, – Рравеш отпускает-таки мою руку, и – вот уж никакого понятия у человека об этикете и субординации – поднимает с земли, вручает мне злосчастный пакет. – Я тебя отвезу.
Не знаю, о чём думала рыжая девушка – я старательно не поднимала глаз всю дорогу, и всё, что видела – кусочек её роскошного зелёного с серебряным платья и чёрные, невыносимо блестящие сапоги лорда, но в основном – дурно пахнущий пакет на своих коленях. В том, что служанка едет с господами в экипаже, нет ничего такого уж необычного, но вот изменение маршрута специально, чтобы эту служанку куда-то завезти… так или иначе, леди хранила ледяное молчание, как и лорд. Но сопела крайне выразительно – ещё выскажет ему. По крайней мере, попытается.
Когда Рравеш собственноручно открыл для меня дверь экипажа возле своего дома, я поняла – остаться в глазах первого паладина неприметной и ничем не выделяющейся из серой массы остальных слуг точно не получилось.
Следующим утром грымза швыряет в меня ключами, едва я переступаю порог:
– Приберись в покоях лорда!
Я беру ведро, швабру, метёлку для пыли и поднимаюсь наверх, предполагая увидеть в хозяйских покоях всё, что угодно: от полностью голого паладина, растянувшегося во весь рост в необъятных размеров кровати в ожидании новой игрушки, до вооружённого до зубов и, разумеется, в отличие от паладина полностью одетого отряда инквизиции. Неспроста ведь это, ой неспроста. Особенно после вчерашнего…
В покоях пусто. Спокойнее от этого не становится, но я осматриваюсь с самым беззаботным видом, на который способна, демонстрируя слегка смущённое любопытство. Кровать у лорда, кстати, не так уж и велика, всего-то полтора моих роста как вдоль, так и поперёк. Зато никаких излишеств в виде золотых вензелей или ангелочков не наблюдается. Строго и аккуратно. Поставив ведро в центр комнаты и кое-как пристроив к нему швабру, осматриваюсь. Заглядываю в каждую из трёх дверей – оценить объём работы, и убедиться, что не прячется там какой-нибудь соглядатай, чуть-чуть кручусь перед зеркалом, вздыхаю при виде огромной ванны – это ж всё надо мыть! И невольно застываю перед портретом лорда в его кабинете.
На портрете Кристиан Рравеш в полный рост, и он слишком… живой. Матово светится смуглая кожа, переливается чёрная как смоль коса, змеится по губам неприятная усмешка… пожалуй, я понимаю, почему сиятельный лорд предпочёл сие творение великого мастера спрятать, не вывесил в гостиной, как нынче модно. Портрет говорит о лорде слишком многое, показывает и тёмную магию, и непростой характер…
А бросив взгляд на глаза, я и вовсе вздрагиваю – ощущение, что портрет на меня смотрит. Оценивающе, и я бы даже сказала, что оскорбительно.
Дальше ощущение взгляда преследовало меня везде. И когда я вытирала пыль в кабинете, не коснувшись и пальцем словно нарочно оставленных на виду бумаг, и когда, подоткнув юбку, добросовестно тёрла пол в спальне, и даже когда всё так же с закатанной юбкой драила ванну… Здесь взгляд ощущался сильнее всего, я даже оглянулась пару раз. Нет, ничего и никого…
* * *
Лорд Кристиан Рравеш, Божьей милостью первый паладин Его Величества Киррона.
Девчонка сразу показалась странной. Нет, вела она себя как образцовая горничная, вот только не работают девушки с такой внешностью и с такими выразительными глазами обычными горничными за пару-тройку монет в неделю. Нет, они живут совсем другим. В роскоши и страсти, по крайней мере, лет до тридцати-тридцати пяти, а затем выходят замуж за обнищавшего дворянина и изо всех сил демонстрируют респектабельность, тратя заработанный в распутной молодости капитал… и активно порицая своих последовательниц.
Но он и думать о ней забыл, как только скрылась с глаз, и уж конечно не стал бы лично проверять и присматриваться – дел хватает и без того, чтобы следить за каждой смазливой горничной, но…
Она не плакала. Огромная псина прокусила ей руку, кажется, до самой кости, а девчонка не проронила ни одной слезинки, и даже не вскрикнула, в отличие от громко и истерично вопящей спутницы. Лорд Рравеш ещё не встречал ни одной девушки, любого происхождения, которая в подобной ситуации не обливалась бы слезами. Это было уже совсем странно, и оттого увлекательно. Несомненно, девчонка – засланный агент, и с задачей запасть если не в душу, то хотя бы в мысли лорда она справилась отлично. Ну что ж, теперь ход за ним, и он его уже начал: показать доверие, потом участие… Выявление шпионов – это как рыбалка. Приманить, подкормить, дать то, что нужно…. А потом подсечь!
Это было совсем не обязательно, он и так узнает, если девчонка тронет что лишнее в покоях, но почему-то Кристиан Рравеш решил присмотреть за горничной лично. То ли потому что она слишком долго глазела на его портрет, то ли просто от скуки – чем ещё заняться паладину в ожидании аудиенции Его Величества?
Девчонка снова вела себя как образцовая горничная, и даже лучше. Она не то что не тронула бумаги, она даже и не попыталась прочитать, что написано хотя бы на верхнем листе, и Кристиан уже собирался разорвать связь с зеркалами и портретом, через которые подсматривал, но тут она закатала юбку, и почему-то избалованный женским вниманием лорд остановился. В конце концов, король ведь пока не позвал… а созерцать красивые женские ножки куда приятнее, чем обмениваться неприязненными взглядами с Главным Инквизитором.
За это лорд был вознаграждён… или же наказан, как посмотреть – горничная добросовестно намывала ванну, а он не мог отвести взгляда от подола, колышущегося теперь куда выше уровня колен. И даже чуть не пропустил приглашение на аудиенцию, секретарю Его Величества пришлось повторить.
Что ж, если девчонка здесь с целью влезть к нему в постель и в душу, то первое он готов ей предоставить, второе же… второго, кажется, у него уже давно нет.
