Дарья Кузнецова

Кажется, я начинаю привыкать к его редкому

Волки проблем с лишней растительностью

Чем суровей земля, тем скоротечней и пронзительней её красота, – негромко заметил Березин.

Взмах, другой… упругие потоки воздуха под крыльями, и площадка уже далеко внизу, и голова вновь начинает пьяно кружиться, но на сей раз – от восторга и забытого ощущения свободы.

– Ладно. Пощады не будет, – сообщил он – и отстранился.

встретив, – ночь глубокая, даже слуги спали. Чего хотел, он добился, устал здорово: больше часа в седле провел, Остап Егорыч с него семь потов согнал, а потом еще сам себе устроил заплыв с пробежкой. Пришлось приложить усилие, чтобы заставить себя вымыться, но наличие крана с горячей водой стало решающим. Как тут

и вдруг отчетливо поняла, что мне… хорошо. Не только в физическом, но в каком-то более глубоком и широком смысле. Редкое, трудноуловимое чувство, на которое обычно не обращаешь внимания. Не яркая радость от свершения долгожданного события, не острое плотское наслаждение, не пронзительное чувство облегчения и удовлетворения, когда наконец заканчиваешь что-то долгое, важное, сложное. А просто… хорошо. Вот именно в эту минуту, без яркого фейерверка, но во всем. Хорошо дышать, видеть и осязать мир, слышать шум ветра. Хорошо быть . И совсем не хочется анализировать, почему это именно так, но хочется, чтобы ощущение осталось навсегда. Наверное, именно его в куда большей степени, чем все остальные, можно назвать счастьем.