Kitobni o'qish: «Божественная комедия. Ад»

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Песня первая

Поэт рассказывает, что, заблудившись в темном, дремучем лесу и встречая разные препятствия для достижения вершины горы, он настигнут был Вергилием. Последний обещался показать ему муки грешников в Аду и Чистилище и сказал, что потом Беатриче покажет поэту Райскую обитель. Поэт последовал за Вергилием.

¹ Когда-то я в годину зрелых лет

В дремучий лес зашел и заблудился.

Потерян был прямой и верный след…

⁴ Нет слов таких, чтоб ими я решился

Лес мрачный и угрюмый описать,

Где стыл мой мозг и ужас тайный длился:

⁷ Так даже смерть не может устрашать…

Но в том лесу, зловещей тьмой одетом,

Средь ужасов обрел я благодать.

¹⁰ Попал я в чащу дикую; нигде там

Я не нашел, объят каким-то сном,

Знакомого пути по всем приметам.

¹³ Пустыня предо мной была кругом,

Где ужасом невольным сердце сжалось.

Я увидал перед собой потом

¹⁶ Подножие горы. Она являлась

В лучах светила радостного дня

И светом солнца сверху позлащалась,

¹⁹ Прогнавшим страх невольный от меня.

В душе моей изгладилось смущенье,

Как гибнет тьма от яркого огня.

²² Как выброшенный на берег в крушенье

В борьбе с волной измученный пловец

Глядит назад, где море в исступленье

²⁵ Ему сулит мучительный конец;

Так точно озирался я пугливо,

Как робкий, утомившийся беглец,

²⁸ Чтоб еще раз на страшный путь тоскливо,

Переводя дыхание, взглянуть:

Доныне умирало все, что живо,

³¹ Свершая тот непроходимый путь.

Лишившись сил, как труп, в изнеможенье

Я опустился тихо отдохнуть,

³⁴ Но снова, пересилив утомленье,

Направил шаг вперед по крутизне,

Все выше, выше каждое мгновенье.

³⁷ Я шел вперед, и вдруг навстречу мне

Явился барс, покрытый пестрой кожей

И с пятнами на выгнутой спине.

⁴⁰ Я, как врасплох застигнутый прохожий,

Смотрю: с меня он не спускает глаз

С решимостью, на вызов мне похожей,

⁴³ И заграждает путь, на нем ложась,

Так что я думать стал об отступленье.

На небе утро было в этот час.

⁴⁶ Земля очнулась после пробужденья,

И плыло солнце в небе голубом,

То солнце, что во дни миротворенья

⁴⁹ Зажглось впервые, встречено кругом

Сияньем звезд, с их ясным, кротким светом…

Ободренный веселым, светлым днем,

⁵² Румяным и торжественным рассветом,

Я выносил без страха барса гнев,

Но новый ужас ждал меня при этом:

⁵⁵ Передо мной вдруг очутился лев.

Назад закинув голову, он гордо

Шел на меня: стоял я, присмирев.

⁵⁸ Смотрел в глаза так алчно он и твердо,

Что я, как лист, затрепетал тогда;

Гляжу: за ним видна волчицы морда.

⁶¹ Она была до ужаса худа:

Ненасытимой жадностью, казалось,

Волчица подавляема всегда.

⁶⁴ Уже не раз перед людьми являлась

Она, как гибель их… В меня она

Чудовищными взглядами впивалась,

⁶⁷ И стала вновь отчаянья полна

Моя душа. Исчезла та отвага,

Которая вести была должна

⁷⁰ Меня на верх горы. Как жадный скряга

Рыдает, потерявши капитал,

В котором видел счастье, жизни благо,

⁷³ Так перед диким зверем я рыдал,

Путь пройденный теряя шаг за шагом,

И снова вниз по крутизне сбегал

⁷⁶ К тем безднам и зияющим оврагам,

Где блеска солнца видеть уж нельзя

И ночь темна под вечным, черным флагом.

⁷⁹ С стремнины на стремнину вниз скользя,

Я человека встретил той порою.

Безмолвие собой изобразя,

⁸² Он словно так был приучен судьбою

К молчанию, что голос потерял.

Увидя незнакомца пред собою

⁸⁵ В пустыне мертвой, громко я воззвал:

«Кто б ни был ты – живой иль привиденье,

Спаси меня!» И призрак отвечал:

⁸⁸ «Когда-то был живое я творенье;

Теперь перед тобой стоит мертвец.

Я в Мантуе рожден в одном селенье;

⁹¹ В Ломбардии жил прежде мой отец.

Жизнь начал я при Юлии и в Риме

В век Августа жил долго, наконец,

⁹⁴ Когда богами ложными своими

Считали люди идолов. Тогда

Я был поэт, писал стихи, и ими

⁹⁷ Энея воспевал и те года,

Когда распались стены Илиона…

А ты зачем стремишься вниз сюда,

¹⁰⁰ В обитель скорби, скрежета и стона?

Зачем с пути к жилищу вечных благ

Под благодатным блеском небосклона

¹⁰³ Стремишься к тьме неудержимо так?

Иди вперед и не щади усилий!»

И, покраснев, ему я сделал знак

¹⁰⁶ И вопросил: «Ужели ты Вергилий,

Поэтов всех величие и свет?

Пусть о моем восторге и о силе

¹⁰⁹ Моей любви к тебе, святой поэт,

Расскажет слабый труд мой и творенья

И то, что изучал я много лет

¹¹² Великие твои произведенья¹.

Смотри: я перед зверем трепещу,

Все жилы напряглись. Ищу спасенья,

¹¹⁵ Певец, твоей я помощи ищу». —

«Ты должен поискать пути иного,

И этот путь я указать хочу».

¹¹⁸ Услышал я из уст поэта слово:

«Знай, страшный зверь-чудовище давно

Путь этот заграждает всем сурово

¹²¹ И губит и терзает всех равно.

Чудовище так жадно и жестоко,

Что вечно не насытится оно

¹²⁴ И жертвы рвет в одно мгновенье ока.

К нему на смерть несчетное число

Творений жалких сходит издалёка, —

¹²⁷ И долго будет жить такое зло,

Пока Пес Ловчий² с зверем не сразится,

Чтобы вредить уж больше не могло

¹³⁰ Чудовище. Пес Ловчий возгордится

Не жалким властолюбием, но в нем

И мудрость и величье отразится,

¹³³ И родиной его мы назовем

Страну от Фельтро и до Фельтро³. Силы

Италии он посвятит; мы ждем,

¹³⁶ Что с ним опять воспрянет из могилы

Италия, где прежде кровь лилась,

Кровь девственной, воинственной Камиллы,

¹³⁹ Где Турн и Низ нашли свой смертный час ⁴.

Преследовать от града и до града

Волчицу эту будет он не раз,

¹⁴² Пока ее не свергнет в кратер Ада,

Была откуда изгнана она

Лишь завистью… Спасти тебя мне надо

¹⁴⁵ От этих мест, где гибель так верна;

Иди за мной, – тебе не будет худо,

Я выведу – на то мне власть дана —

¹⁴⁸ Тебя чрез область вечности отсюда,

Чрез область, где услышишь ты во мгле

Стенания и вопли, где, как чуда,

¹⁵¹ Видения умерших на земле

Вторичной смерти ждут и не дождутся⁵

И от мольбы бросаются к хуле.

¹⁵⁴ Потом перед тобою пронесутся

Ликующие призраки в огне,

В надежде, что пред ними распахнутся,

¹⁵⁷ Быть может, двери в райской стороне

И их грехи искупятся страданьем.

Но если обратишься ты ко мне

¹⁶⁰ С желанием в Раю быть – тем желаньем

Давно уже полна душа моя —

То есть душа другая: по деяньям

¹⁶³ Она меня достойнее, и я

Ей передам тебя у райской двери

И удалюсь, печаль свою тая.

¹⁶⁶ Я был рожден в иной и темной вере,

К прозрению не приведен никем,

И места нет теперь мне в райской сфере,

¹⁶⁹ И я пути не укажу в Эдем.

Кому подвластны солнце, звезды эти,

Кто царствует в веках над миром всем,

¹⁷² Того обитель – Рай… На этом свете

Блаженны все, им взысканные!» Стал

Тогда искать опоры я в поэте:

¹⁷⁵ «Спаси меня, поэт! – я умолял. —

Спаси меня от бедствий ты ужасных

И в область смерти выведи, чтоб знал

¹⁷⁸ Я скорбь теней томящихся, несчастных,

И приведи к священным тем вратам,

Где Петр Святой обитель душ прекрасных

¹⁸¹ Век стережет. Я быть желаю там».

Мой проводник вперед шаги направил,

И следовал я по его пятам.

Песня вторая

Во второй песне поэт, после обычного вступления, начинает сомневаться в своих силах для предстоящего пути и думает, что не в состоянии будет сойти в Ад вместе с Вергилием. Ободренный Вергилием, он решается наконец следовать за ним, как за своим наставником и путеводителем.

¹ День потухал. На землю сумрак лег,

Людей труда к покою призывая.

Лишь я один покойным быть не мог,

⁴ Путь трудный, утомительный свершая.

Все то, что предстояло мне вперед —

Страдания и обаянье Рая, —

⁷ То в памяти навеки не умрет…

О, музы, о святое вдохновенье!

Теперь вы мой единственный оплот!

¹⁰ Запомни, память, каждое явленье,

Которое заметил только взгляд!

«Скажи, поэт! – воскликнул я

в волненье. —

¹³ Мой путь тяжел, в пути препятствий ряд…

По силам ли мне подвиг предстоящий?

Ты описал, как раз спускался в Ад

¹⁶ Герой Эней⁶, тогда еще носящий

Людскую плоть, и вышел невредим:

Сам вечный Бог, на свете зло разящий,

¹⁹ Всегда стоял защитником над ним

И чтил родоначальника в нем Рима;

И знаем мы – на этот славный Рим

²² Сошло благословение незримо…

Святынею, источником добра

Да будет град, где власть неутомима

²⁵ Наместников святителя Петра!..

Спустился в Ад Эней, тобой воспетый,

В нем не нашедший смертного одра,

²⁸ Но знаньем и прозрением согретый,

Величье пап из Ада вынес он.

Позднее же с земли печальной этой

³¹ Сам Павел был на Небо вознесен,

Где стал опорой нашего спасенья.

Но я – тяжелым подвигом смущен,

³⁴ Я трепещу за дерзкие стремленья.

Я не апостол Павел, не Эней, —

Избрать их путь кто дал мне позволенье?

³⁷ Вот почему являться в мир теней

Боюсь с тобой. Уж не безумен я ли?

Но ты меня мудрее и сильней:

⁴⁰ Покорствую тебе в моей печали».

Как человек, лишенный воли вдруг,

В котором мысли новые сменяли

⁴³ Ряд прошлых дум и помыслов и мук,

Так точно я в пути стал колебаться

И озирался с трепетом вокруг,

⁴⁶ И быстро стала робостью сменяться

Моя решимость. Призрак мне сказал:

«Ты начал низкой трусостью смущаться.

⁴⁹ Подобный страх нередко отвращал

От славных дел. Так тени зверь боится.

Но я рассею страх твой. Я блуждал

⁵² Средь призраков и ждал, когда решится

Над участью моею приговор,

Вдруг слышу, – я не мог не удивиться, —

⁵⁵ Святая Дева в тихий разговор

Со мной вступила. Счастья не скрывая,

Я Деве покорился с этих пор.

⁵⁸ Как звезды неба нежили, сверкая,

Ее глаза, и голос так звучал,

Как пенье херувимов в царстве Рая:

⁶¹ “О ты, поэт, чей гений засиял

И будет жить до разрушенья света,

Иди! На крутизне пустынных скал

⁶⁴ Мой друг ждет и опоры и совета,

Препятствиями страшными смущен.

Иль для него погибло все? Ответа

⁶⁷ Я буду ждать: он будет ли спасен?

Иди к нему и силой строгой речи

Да будет от беды избавлен он.

⁷⁰ Мне имя – Беатриче; издалече

Явилась я. Меня любовь вела,

Моя любовь с тобой искала встречи:

⁷³ Я помощи твоей с мольбой ждала.

В обитель Бога скоро я предстану

И там, где гибнет всякая хула,

⁷⁶ Тебя я славословить громко стану…”

И Беатриче смолкла. Я сказал:

“Клянусь, тебе служить я не устану!

⁷⁹ Ты святости высокой идеал,

Ты образ добродетели чудесной!

Все радости земли, что Бог нам дал,

⁸² Доводишь ты до радости Небесной!

Тебе легко повиноваться мне…

И если бы, о призрак бестелесный,

⁸⁵ Твою я волю выполнил вполне,

То все бы постоянно мне казалось,

Что действовал я вяло, как во сне,

⁸⁸ Что дело слишком медленно свершалось.

Твои желанья мог я оценить,

Но отвечай: как ты не побоялась

⁹¹ В жилище преисподнее сходить

Из той святой обители надзвездной,

Которую не можешь ты забыть?..”

⁹⁴ “Без страха я скольжу над этой бездной, —

Сказала Беатриче, – и, поэт,

Могу тебе совет я дать полезный:

⁹⁷ Поверь – когда злых помыслов в нас нет,

Нам ничего не следует бояться.

Зло ближнему – вот где источник бед,

¹⁰⁰ И только зла нам нужно всем пугаться.

Благое Небо крепость мне дает,

Чтоб не могла страданьем я терзаться,

¹⁰³ И даже пламя ног моих не жжет.

Там в Небесах есть Дева Всеблагая ⁷,

И ей-то, Всеблагой, стал жалок тот,

¹⁰⁶ Кого спасти ты должен, сберегая.

И к Лючии⁸ пришла с мольбой она:

“Спеши помочь тому ты, дорогая,

¹⁰⁹ Которому рука твоя нужна”.

И Лючия то место посетила,

Любви и сострадания полна,

¹¹² Где я с Рахилью старой говорила,

И молвила: “Настал ужасный миг!

Что, Беатриче, ты не поспешила,

¹¹⁵ Спасти того, кто в мире стал велик,

Любив тебя? Иль ты не слышишь, что ли,

Знакомый вопль и о спасенье крик?

¹¹⁸ Не видишь, как жилец земной юдоли

В борьбе со смертью грозной изнемог,

Которая страшна в безумной воле,

¹²¹ Как океана бешеный поток…”

Никто быстрей не мчался для добычи,

Никто от бед бежать скорей не мог,

¹²⁴ Как бросилась сюда я, Беатриче,

Покинувши приют святых теней,

И одного тебя на помощь клича.

¹²⁷ Ты даром слова в мире всех сильней,

И я в твоих словах ищу опоры…”

Тогда на мне безмолвно, без речей,

¹³⁰ Она в слезах остановила взоры,

И я к тебе на помощь поспешил

Не медля, – мне страшны ее укоры;

¹³³ Волчицу я к тебе не допустил

И на гору открыл тебе дорогу…

Что ж медлишь ты? Иль в сердце не смирил

¹³⁶ Ты робости напрасную тревогу?

Когда три девы в вечных Небесах

За жизнь твою мольбы возносят к Богу,

¹³⁹ Когда во мне, во всех моих словах

Находишь ты привет и поощренье,

Ужель в тебе не утихает страх?»

¹⁴² Как от холодных ветров дуновенья,

От стужи наклоняются цветы

И утром вновь встают в одно мгновенье

¹⁴⁵ Под блеском солнца, полны красоты,

Так точно я от страха вдруг очнулся,

Воскликнув: «Будь благословенна ты,

¹⁴⁸ В чьем состраданье я не обманулся,

Ты, бодрость заронившая мне в грудь,

Когда мой стан от ужаса согнулся…

¹⁵¹ И ты, поэт, благословенным будь,

Исполнив повеленье Девы Рая.

С тобой готов начать я смело путь,

¹⁵⁴ Желаньем трудных подвигов сгорая.

С тобой мне не страшна пучина зол…

Веди ж меня, путей не разбирая…»

¹⁵⁷ Так я сказал и за певцом пошел.

Песня третья

Данте, следуя за Вергилием, достигает дверей Ада, куда оба входят, прочитавши у входа страшные слова. Вергилий, указывая поэту на мучения, которые заслужили трусы, ведет его далее. Они приходят к реке, называемой Ахерон, у которой находят Харона, перевозящего души на другой берег. Когда Данте переехал чрез Ахерон, то он заснул на берегу этой реки.

¹ «За мной – мир слез, страданий

и мучений,

За мною – скорбь без грани,

без конца,

За мной – мир падших душ

и привидений.

⁴ Я – правосудье высшего Творца,

Могущества и мудрости созданье,

Творение Небесного Отца,

⁷ Воздвигнутое раньше мирозданья.

Передо мной – прошел столетий след,

Удел мой – вечность, вечность наказанья,

¹⁰ За мной ни для кого надежды нет!»

Над входом в Тартар надпись та чернела.

Я страшные слова прочел. «Поэт,

¹³ Смысл этих слов, – воскликнул я несмело, —

Наводит страх!» Вергилий угадал,

Что сердце у меня оледенело.

¹⁶ «Здесь места страху нет, – он отвечал. —

Мы подошли к обители печали

Тех падших душ, – Вергилий продолжал, —

¹⁹ Что на земле безумцами блуждали»⁹.

И мне с улыбкой руку сжал певец;

Я стал бодрей, и вот мы увидали

²² Обитель вечной тайны, наконец,

Где в безрассветном мраке раздавались

Вопль и стенанья из конца в конец;

²⁵ Повсюду стоны, где мы ни являлись,

И я заплакал, выдержать не мог…

Мы ближе, – вопли грешников сливались

²⁸ В смесь разных языков, в один поток.

Хулы, проклятья, бешенства визжанье,

Ужасные движенья рук и ног, —

³¹ Все в гул сливалось в общем завыванье.

Так ураган крутит степей пески.

Ревет и губит все, без состраданья.

³⁴ В неведенье, исполненный тоски,

Воскликнул я невольно: «О, учитель!

Ужель грехи теней так велики,

³⁷ Теней, попавших в страшную обитель?

И кто они?» – «Ничтожество – они

В толпе людей, – сказал путеводитель. —

⁴⁰ При жизни на земле в иные дни

Жалчайшими их тварями считали.

Им на земле, – кругом себя взгляни, —

⁴³ Хулы иль похвалы не воздавали;

Теперь – они вступили в сонм духов,

Которые Творцу не изменяли,

⁴⁶ Но грех давил их тяжестью оков

И не было в них веры в Провиденье.

Великий Бог их свергнул с облаков,

⁴⁹ Чтоб Небеса не знали оскверненья,

И даже Ад впустить их не хотел:

В Аду гнушалось даже преступленье

⁵² Ничтожеством и мерзостью их дел». —

«Какие же назначены им муки?

Какой у них, наставник мой, удел?

⁵⁵ Пронзительны их страшных воплей звуки…»

И отвечал Вергилий: «Лишены

Они надежды; скованы их руки.

⁵⁸ В их настоящем скорби так сильны,

Что худшей доле, большему мученью

Они всегда завидовать должны.

⁶¹ Мир их забыл – и нет конца забвенью:

Их не щадят, но также не казнят,

Приговоривши к вечному презренью.

⁶⁴ Но прочь от них и брось вперед свой взгляд,

Иди теперь за мной неутомимо».

Я сделал шаг, но отступил назад:

⁶⁷ Передо мной промчалось знамя мимо,

Так быстро, словно вихорь уносил

Его вперед, вперед неудержимо.

⁷⁰ За ним летели призраки могил

Несчетной вереницей: страшно было,

Что столько жизней в мире, столько сил

⁷³ Смерть в призраки немые обратила.

Один из них мне словно был знаком:

Известный образ память сохранила.

⁷⁶ Смотрю: да, это точно он, о ком

Народ с презреньем часто отзывался,

Кто, покривя душой и языком,

⁷⁹ Высоким отреченьем запятнался ¹⁰.

Тут понял я, что этот сонм теней

Собраньем душ отверженных являлся,

⁸² Презренных для врагов и для друзей.

Их жизнь была не жизнь, а прозябанье,

И здесь теперь, при наготе своей,

⁸⁵ Достались эти жалкие созданья

На жертву насекомых – мух и ос —

И терпят беспрерывные терзанья.

⁸⁸ По лицам их, мешаясь с током слез,

Струилась кровь и к их ногам стекала,

Где множество червей в крови вилось

⁹¹ И эту кровь мгновенно пожирало.

От них я отвернулся. Вдалеке

Немало новых призраков стояло

⁹⁴ На голом берегу, столпясь к реке.

«Учитель, – я спросил, – чьи тени эти,

Что переправы словно ждут в тоске?

⁹⁷ Их вижу я едва при тусклом свете». —

«Об этом ты узнаешь, – молвил он, —

Когда, – я побледнел при том ответе, —

¹⁰⁰ Откроется пред нами Ахерон».

Мы дальше шли, и я хранил молчанье,

Пока не увидал со всех сторон

¹⁰³ Большой реки, бежавшей без журчанья.

Вот подплыл к нам седой старик в челне.

«О, горе вам, преступные созданья! —

¹⁰⁶ Он закричал Вергилию и мне. —

Надежды все вам нужно здесь оставить,

Вам Неба не увидеть в вышине.

¹⁰⁹ Я здесь, чтобы туда вас переправить,

Где холод вечный царствует и ночь,

Где пламя в состоянье все расплавить.

¹¹² А ты, – он мне сказал, – отсюда прочь!

Среди умерших места нет живому».

Не в силах любопытства превозмочь,

¹¹⁵ Не двигался я с места. «По иному

Пути ты поплывешь, – прибавил он, —

И переправит к берегу другому

¹¹⁸ Тебя челн легкий…» – «Знай же ты, Харон, —

Ему сказал мой спутник хладнокровный, —

Что ты напрасным гневом возмущен:

¹²¹ Тот, воля чья закон есть безусловный,

Так повелел, и должен ты молчать».

И смолкнул разом лодочник огромный,

¹²⁴ И перестали бешенством сверкать

Его глаза в их огненных орбитах,

Но призраки, успев слова поймать,

¹²⁷ Проклятьем разразились; в ртах открытых

Их зубы стали громко скрежетать;

В их мертвых лицах, язвами изрытых,

¹³⁰ Явилась бледность. Нагло изрыгать

Они хулы на целый мир пустились,

Творца и предков стали проклинать

¹³³ И самый час, когда они родились.

Потом, с рыданьем к берегу скользя,

К ужасной переправе устремились:

¹³⁶ Избегнуть общей кары им нельзя.

Их гнал Харон, глазами вкруг сверкая,

Веслом отставших призраков разя.

¹³⁹ Как в осень листья падают, мелькая,

Пока ветвей совсем не обнажат,

В наряд поблекший землю облекая,

¹⁴² Так тени на пути в глубокий Ад

На зов гребца в ладью его бросались,

Теснилися и помещались в ряд.

¹⁴⁵ Едва они через поток помчались,

Как к перевозу страшному опять

Уже другие призраки сбегались.

¹⁴⁸ «Мой сын, – сказал поэт, —

 ты должен знать,

Что души осужденных прилетают

Отвсюду к Ахерону. Разгадать

¹⁵¹ Они свое грядущее желают,

Спеша переплывать через поток,

И вечно их желанья пожирают

¹⁵⁴ Узнать ту казнь, что ждет их за порок.

Еще никто с душой неразвращенной

Здесь чрез реку переплывать не мог;

¹⁵⁷ Вот почему отверг Харон бессонный

Тебя, мой сын, и гневом запылал,

Твоим явленьем сильно раздраженный».

¹⁶⁰ Поэт умолк, и вдруг я услыхал

Ужасный грохот, – почва задрожала…

Холодный пот на теле выступал.

¹⁶³ Над головою буря застонала,

И полосой кровавой в Небесах

Извилистая молния сверкала…

¹⁶⁶ Меня сковал какой-то новый страх,

И я в одну минуту чувств лишился,

Не в силах удержаться на ногах,

¹⁶⁹ И, как во сне, на землю опустился.