Kitobni o'qish: «Цвет запрета»
Эта книга в простой форме открывает важный вопрос о морали и социализации.
Я надеюсь она вас понравиться, желаю приятного прочтения.
Глава 1 Блеклые цвета
Столлер внимательно осматривал Джо, пока тот рассказывал.
– Представляешь, в городе участились случаи распространения розоватых вещей, – с осуждением сказал Джо, лёжа на диване.
– Плохо, – отрешённо ответил Столлер, заглядывая ему в рот.
– Вот, вчера моя дочь принесла в дом куклу розово-красноватого оттенка! – Джо начал размахивать руками, выражая всё своё недовольство и ужас от этого события.
– Не может быть! – От удивления Столлер на секунду отвлёкся от осмотра, но почти сразу вернул внимание обратно. – И где только взяла? Я надеюсь, ты избавился от куклы.
– Да, конечно, избавился, – быстро и чётко сказал Джо, будто от этого зависела его жизнь. – Я убедился, что никто её не видел, и сжёг! – после этих слов он отвёл взгляд и уже тише, с сожалением в голосе, добавил – А дочь запер в подвале, чтобы подумала над своим поведением и больше такого не повторялось.
– Да уж, иногда дети не понимают, к чему могут привести их поступки, – ответил Столлер, заканчивая осмотр.
– Вот-вот… За эту куклу её, меня и жену могли посадить в тюрьму… Или того хуже… – Джо не хотел думать об этом. Он выдохнул и продолжил: – Хорошо, что всё обошлось.
– Итак, Джо, – резюмировал итог осмотра Столлер, – ты заболел, но ничего серьёзного. Полежи несколько дней и принимай травы, которые я тебе выпишу… – Он на секунду задумался и немного раздражённо добавил: – Только они у меня вчера закончились.
– Ничего, сейчас быстренько схожу за ними, – сказал Джо, резко вскакивая с дивана, но тут же ощутил сильное головокружение и упал обратно.
– Ты меня вообще не слушал, – Столлер попытался придержать его, чтобы смягчить падение. – Тебе нужно лежать. Отдыхай тут. А за травами я сам схожу.
– Но ходить за травами моя работа, – попытался возразить Джо, но сил у него уже не осталось. – Такая же, как твоя лечить.
– Успокойся, мне прогуляться будет полезно в отличие от тебя. А тебе полезно отлежаться, – спокойно сказал Столлер, начиная собираться. – Да и за ворота общины я уже давно не выходил, иногда нужно развеяться.
Джо вздохнул, понимая, что Столлер прав.
– Ладно, я пока полежу… Но будь осторожен. Там и хищники водятся… А кто тут всех лечить будет, если тебя не станет? – пробормотал Джо, после чего поудобнее устроился на диване и почти сразу уснул.
Столлер вышел, в лес в поисках лечебных трав. Его путь был спокоен: он быстро собрал необходимое, затем вышел к реке и решил сделать привал, чтобы перекусить.
Он собрал ветки, развёл костёр и сил, наслаждаясь окружающей природой: звуками синей реки, запахом зелёной травы и теплотой жёлтого солнца. Ему казалось прекрасным, что все цвета окружают его. И он сидел, наслаждаясь этим не замечая, как проходить время.
Как вдруг заметил шевеление в кустах. Что-то приближалось, пробираясь сквозь кусты. Столлер напрягся, быстро схватил нож и сумку с травами. Он приготовился к нападению. Секунды казались вечностью, но бежать было нельзя – страху нужно смотреть в лицо.
На удивление Столлера вместо зверя из кустов вышел человек. Он едва держался на ногах и почти сразу упал на землю.
Столлер удивился, но времени на промедление не было – незнакомцу явно требовалась помощь.
Столлер подбежал к нему чтобы осмотреть. Это был худощавый мужчина лет тридцати с небольшой щетиной. На нём была изорванная, вся в грязи рубаха; меховая шапка, совершенно не по погоде и вид человека, который вот-вот помрёт. Осмотрев его внимательнее, Столлер не нашёл ран, укусов или порезов – вместо этого у него оказался сильный жар.
Столлер усадил его в тень и дал попить воды с добавленными в неё травами.
– Не волнуйся, сейчас донесу тебя до общины. Там отдохнёт и мигом встанешь на ноги! – сказал Столлер, подхватывая его на руки.
– Спасибо… – прохрипел незнакомец, постепенно приходя в себя.
– Заговорил, хороший знак. Значит, травы начинают действовать, – одобрительно кивнул Столлер, быстро шагая по тропе. – Только постарайся не засыпать. Лучше скажи тебя звать.
– Кузьмин… меня зовут Кузьмин Товаров, – ответил тот, устраиваясь по удобнее в руках Столлера.
– Ну, Кузьмин, рассказывай, как ты сюда попал? В наших краях редко встретишь новые лица, да ещё в таком состоянии, – начал расспрашивать Столлер, выходя на тропу, ведущую в общину.
– Да, что тут рассказывать… Пытался проплыть по этой чёртовой реке, но потерпел кораблекрушение, – хрипло начал говорить Кузьмин, время от времени кашляя. Травы начали действовать, но для его для пересохшего горла их было недостаточно. – Не зная куда идти пошёл вдоль берега, надеясь найти поселение… Шёл несколько дней. Иногда мне удавалось поймать и пожарить рыбу, но вода, которая была с собой быстро кончилась, так что приходилось пить из этой же речки. Солнце безжалостно жгло, и с каждым днём я слабей всё больше. Я уже решил, что мне конец, так и пропаду у этой реки один, как вдруг увидел дым от костра… Пошёл на него… а там ты, мой спаситель.
Столлер был рад, что его собеседник говорит связно. Это значило, что, не смотря на его плачевное состояние, его разум остался в порядке.
– Давай ещё рассказывай, – подбодрил он Кузьмина. – Нам до общины ещё идти и идти, а заодно мне будет проще тебя нести, если ты отвлечёшься меня разговорами. – Настоящая причина, почему Столлер пытался разговорить его была в том, чтобы быть уверен, что тот в сознании – По этой реке люди неспроста не плавают, течение сильное, да и скал хватает. Так что, Кузьмин, как же тебя сюда занесло?
– Как меня сюда занесло? – Кузьмин замер, его глаза расфокусировались, устремившись в пустоту. В них читалась бесконечная грусть.
Вопрос пробудил в нём боль. Она была настолько сильной, что даже хрип в голосе почти исчез… Хотя, возможно, хрип пропал потому, что слёзы, потекшие по его лицу, попали ему в рот и омочили горло.
– Это долгая история… Хотя, по правде сказать, пока шёл, мало надеясь на спасение, только о нём и думал. Но даже теперь не могу понять, что и в какой момент пошло не так…
Столлер, не сбавляя темпа, терпеливо ждал, пока Кузьмин соберётся с мыслями.
Кузьмин, продолжая обдумывать, с чего начать, наконец заговорил:
– Может, на этот раз разберусь… Или ты поймёшь и мне объяснишь. Начну с того, что я торговец. Плаваю между поселениями: купил тут, продал там. – Он смотрел в небо, но будто видел в нём картины прошлого. – В одном из путешествий я встретил свою любовь – Марию. Глаз очей моих… Нам было хорошо вместе, мы любили друг друга и быстро сыграли свадьбу.
На лице Столлера появилась улыбка. Он любил истории о любви.
Голос Кузьмина был таким счастливым, будто он снова вернулся в то время.
– Ты бы видел эту свадьбу! На неё собралось не меньше трёх дюжин гостей. Всё было так красиво украшено… Всё сияло любимым цветом моей Марии. Красные цветы, салюты, ленты…
Вдруг улыбка на лице Столлера исчезла. Он немного замедлил шаг, а голос его стал серьёзным.
– Мне жаль, но я должен тебя перебить. Как только войдём в общину, не упоминай про “красные цветы, салюты и прочее”. Вообще ни в коем случае не говори о красном цвете. У нас его не любят. За такие слова можно угодить за решётку. Понял? – Столлер ещё раз обдумал свои слова и добавил: – А если у тебя есть при себе что-то красное, выбрось сейчас, пока мы не дошли до общины.
Кузьмин удивился. За все годы странствий он впервые слышал о таком.
– Как необычно…
Голос Столлера стал более отстранённым, но звучал жёстко.
– На то есть свои причины. Но если у тебя нет красных вещей, и ты понял, что говорить о них нельзя, продолжай рассказ. Мне жутко интересно, как жизнь из такой хорошей превратилась в ту, что привела тебя сюда.
Кузьмин вновь погрузился мыслями в прошлое, когда Столлер ускорил шаг.
– Как занесло? Интересный вопрос, – сказал Кузьмин, выжидая момент, когда Столлер будет смотреть вперёд по дороге. Как только тот отвёл взгляд, Кузьмин быстро снял что-то с руки и сунул в карман рубахи.
Столлер заметил, что Кузьмин что-то спрятал, но не стал обращать на это внимание, с нетерпением ожидая продолжения рассказа.
– Так вот, – продолжил Кузьмин, – мы устроили свадьбу, великолепно отпраздновали, и обменялись самыми красивыми кольцами, какие только можно представить. За них я отдал круглую сумму, но за такие кольца я бы с радостью заплатил вдвое больше.
В его голосе мелькала горечь воспоминаний: на мгновение казалось, что он забыл, как недавно был на грани смерти от жары и недоедания. А главное – эти кольца так поразили Марию. Когда я протянул ей одно из них, она была безмерно счастлива и сказала, что никогда не снимет его со своей прекрасной руки.
Наступила долгая, тяжёлая пауза. Столлер уже собирался проверить, в порядке ли его собеседник, как Кузьмин продолжил:
– Потом случилось то, за что я до сих пор виню себя… Думаю, именно тогда всё пошло не так.
Голос Кузьмина стал тихим, а глаза, вернувшись в реальность, зафиксировались на окружающих деревьях. Он сжался в руках Столлера, словно хотел исчезнуть.
– Мне нужно было уехать по торговым делам, – тихо сказал он. – План был прост: пару дней в одну сторону, там побыть три, ну, может, четыре дня и обратно доплыть за два. Обычная поездка… У меня таких было много, и эта, по сравнению с другими, должна была быть очень короткой.
Кузьмин вздохнул. Слёзы в его глазах казались готовыми выйти с новой силой, но в его теле уже не осталось ни энергии, ни воды.
– Честно! – вскричал он. – Я думал, что после женитьбы брошу эти чёртовы путешествия, остепенюсь в родной деревне и буду жить спокойно с Марией. А это – последняя поездка! Я собирался всё распродать, повидаться с наставником, рассказать ему о нашей свадьбе, и даже ещё раз прогуляться с ним…
Столлер начал догадываться, к чему ведёт рассказ Кузьмина.
– А как твоя Мария отреагировала на поездку? – спросил он.
Кузьмин задумался, а затем ответил:
– Да я сам не пойму. Сначала всё было, вроде, хорошо. Мы заранее договорились о моей последней поездке, и она должна была к тому времени всё подготовить, чтобы, по моему возвращению, мы начали жить вместе. Но в последний день что-то изменилось. Перед отплытием она начала горевать и не хотела меня отпускать. У неё было предчувствие чего-то плохого, а я, глупец, не послушал её. Я сказал, что всё уже подготовлено и что отменять поездку поздно, а также уверил, что скоро вернусь, и она не успеет заскучать.
Столлер нетерпеливо перебил:
– И ты потерпел кораблекрушение по дороге, я прав?
Кузьмин отрицательно покачал головой, усмехнулся, но вскоре его взгляд снова омрачился.
– Если бы… Ведь, как ты правильно говорил, по этому пути никто не осмеливается плавать. Эта река хоть и является более прямым и быстрым маршрутом, но она слишком опасна.
Столлер понял, что ошибся, и решил больше не перебивать, а просто слушать.
– Мы решили плыть по морю, огибая это место. Да, путь дольше, но если бы мы попытались проплыть тут и потерпели кораблекрушение, выгоды бы никакой не было, – продолжил Кузьмин с грустной усмешкой. – Я сейчас наглядный пример того, почему не стоит плыть по этому пути. Мы доплыли нормально, но как только я успел начать выгружать товары, к нам подплыла ещё одна лодка со срочным письмом для меня…
Снова повисла тишина, в которой был слышен лишь шум ветра и быстрые шаги Столлера.
Столлер не удержался и заговорил первым:
– Так, что же было в письме?
Кузьмин ответил отстранённо:
– В письме говорилось, что почти сразу после моего отплытия моей жене, Марии, стало плохо, предположительно от укуса ядовитой змеи… Она почти сразу погибла. Также там было указано, что похороны состоятся через три дня… А с учётом того, что я получил письмо всего за один день до них, времени осталось совсем мало.
Казалось, что это письмо он уже прокручивал в голове не одну тысячу раз, думая, мог ли он что-то исправить. И даже сейчас, находясь на пороге смерти, когда все возможности уже ушли, он всё ещё размышлял, что же он мог изменить.
Выждав паузу, Столлер искренне произнёс:
– Соболезную…
Несколько минут Столлер молча нёс Кузьмина, но потом всё же решил спросить:
– Но всё же, я не понял, как ты тут оказался?
Кузьмин усмехнулся, как будто это было само собой разумеющимся.
– Всё просто, – сказал он. – Как я мог не попрощаться с Марией? На причале я нашёл быструю, маленькую лодку и поплыл обратно со всей возможной скоростью. Если бы я выбрал обходной путь, то точно не успел бы вернуться, поэтому я выбрал самый быстрый маршрут через эту реку.
Столлер понял, что случилось, пока Кузьмин продолжал:
– Волны были сильными, а скалы – повсюду. Я пытался маневрировать, но не справился с управлением, и лодка разлетелась на осколки, ударившись об одну из скал. Дальше, ты знаешь, я пошёл вдоль реки, пока не увидел дым от огня – а там ты меня спас.
Эти слова причиняли Столлеру боль. Его шаг непроизвольно замедлился, а голос стал тише.
– Не легко тебе пришлось. Хочу сказать, что я понимаю боль утраты. В нашей общине была эпидемия – почти все потеряли близких и дорогих людям. Я потерял немало друзей, – вздохнул Столлер, – но больнее всего мне от потери родителей.
Собравшись с силами, он продолжил:
– Я думал, что всё кончено… Что я сгину без них.
Кузьмин молча слушал Столлера и чувствовал утешение – он был рад узнать, что не одинок в этих чувствах. Ведь, несмотря на голод, жажду и жар, в те дни ему казалось, что он умрёт не от них, а от тоски и одиночества… без Марии.
Внезапно Столлер резко поднял голову к небу, его голос вновь обрел силу, а шаг ускорился.
– Но общая боль не породила ненависть, она стала тем, что нас соединило.
Кузьмин снова опечалился от этих слов – его тоска и боль не принесли ничего хорошего и, похоже, не принесут.
– Ты говоришь правильные вещи, – сказал он тихо, – но я всё думаю: может, если бы я не поехал, если бы остался с ней, всё было бы иначе, и мы были бы счастливы.
Столлер молчал. Он знал, что, чтобы жить дальше после утраты, нужно время и возможность выговориться.
Кузьмину хотелось кричать, но сил уже не хватало.
– От неё у меня осталось только одно чертово кольцо и больше ничего. Если бы не оно, её будто бы и не существовало.
Эти слова заставили Кузьмина чуть заплакать.
– Как же я без неё… Может, если бы я поплыл длинной дорогой, у меня был бы шанс успеть на её похороны. А сейчас, так мало того, что я чуть не погиб, я и с ней так и не простился.
После новой затянувшейся паузы Столлер решил заполнить её:
– Сочувствую. Поверь, боль пройдёт, и твоя жизнь на этом не закончится. У меня тоже от родителей почти ничего не осталось. Мысленно я винил себя за их смерть. Но пережил всю эту боль и научился лечить людей и чтобы подобного больше не случилось с моими близкими.
Кузьмин, ответил уже без эмоций:
– Мне всё же кажется, что эта боль не пройдёт, и зачем мне жить, если её нет рядом?
Столлер улыбнулся:
– И всё же, ты ошибаешься. Кстати, смотри: слово за слово, и мы уже добрались до общины. И помни – ни в коем случае ничего не говори про «красный», если не ради своей жизни, тогда ради памяти о твоей любимой.
