Kitobni o'qish: «Холодные воды Китежа», sahifa 3

К своим четырнадцати годам Ева четко усвоила: нельзя никому доверять и открывать свою душу, а для приятелей достаточно будет прохладной вежливой улыбки и осторожного тихого смеха. В то же время забитость и пугливость не помогут завести нужные связи, а с большой вероятностью оттолкнут. Родителей своих девушка не знала, ее воспитали в Чарослове, и привязываться было совсем не к кому. Это и к лучшему, иначе не выжить среди себе подобных, особенно здесь, где каждый сам за себя.

Но Весте она решила помочь бескорыстно, сама не зная, зачем. Может чисто от зачатков доброты, которую темные маги не имеют за небольшим исключением, а может от того, что уважала запуганную и чистую душой рыжеволосую сироту. Она сделала то, что не решалась еще ни одна ведьма – открыла Защитный Клуб и сделала все возможное, чтобы его не закрыли. Уважаемые люди могут быть полезны в будущем.

А Холод оказалась способной и понятливой ученицей, ее прежнюю неуспеваемость Ева прагматично объяснила страхом. Под влиянием испуга или тревожности сложно сосредоточиться на сложных предметах, не то, что в спокойном состоянии. Ева прошла через подобное в детстве. Отличницей Весте не стать, но на четверки учиться сможет, и на том спасибо.

Восьмого октября небо стало снова низким и серым, как в прошлом месяце, и слепые окна залило водяным беспросветом. Заниматься после уроков приходилось при свечах в пустом и темном классе, накладывая на рыжие мерцающие огоньки специальное заклинание – чтобы свет не увидели случайно учителя. По законам Чарослова школьные дополнительные занятия вели только преподаватели, если набирали группы отстающих, но им самим не разрешалось заниматься самоподготовкой. Согласно истории Чарослова каждый директор объяснял это тем, что ученики всех возрастов – глупые и дикие, они могут навредить себе и другим. Коты остались в девичьей и сладко спали.

Ева встала из-за стола и неторопливо прошлась по классу, с удовольствием разминая затекшие ноги. Веста заканчивала решать последние задачи и потом хотела пересказать однокласснице теорию магических чисел, а это означало, что скоро можно будет поужинать и заниматься, чем захочется, два часа перед сном. Едва об этом подумав с предвкушением, Ева ощутила приступ дурноты; ее мотнуло в сторону, пришлось схватиться за стол. Сознанию это не помогло нисколько, и Ева сползла на выдвинутые стулья, задев разметавшимися волосами край стола. Кажется, она несильно стукнулась еще и виском, однако теперь это было совсем неважно.

А потом она плавно пришла в себя.

Окружающее пространство светлело, но не приобретало ярких красок, оставалось пустым и размытым. Лица коснулся мертвенный холод, и лишь открыв глаза, девушка обнаружила себя в странном месте, где под ногами раскинулась серая земля, над головой – кусочек серого неба, скрытого густыми ветвями черных деревьев с кроваво-алыми листьями.

Что происходит?

Ежась от пронизывающего холода, Ева сочла за лучшее медленно идти вперед и вслушиваться в нехорошо звенящую пустоту вокруг. Думать про внезапную смерть хотелось в последнюю очередь, она и не стала, но дрожь от этого не унялась. Даже в загробном мире Навь, о котором им рассказывали на основах некрологи, есть существа, сущности, само воплощение смерти, в конце концов. Ее зовут Мара.

И она стояла поодаль, прислонившись открытым плечом к черной коре дерева и внимательно наблюдая за Евой. Молодая черноволосая женщина с длинными спутанными черными волосами была одета в белый сарафан до земли, она казалась прекрасной и опасной одновременно. Что случится, если подойти поближе?

Решение далось непросто, но Ева смело шагнула навстречу к ней, не отводя пристального взгляда с бледного лица Мары.

− Здравствуй, − голос богини смерти звучал неприятным резким скрипом. – Не время тебе, дева. Ступай.

− Подождите, – успела произнести Ева за минуту до того, как зыбкое сознание поплыло обратно. – Почему я сюда попала?

− Ты можешь появляться в Нави, − был дан прохладный ответ. – Таков твой дар – отныне и до конца.

Душа юной темной ведьмы погрузилась в глухой непроглядный мрак, а потом она очнулась на тех же неудобных жестких стульях, и склонившаяся над Евой Веста осторожно похлопывала ее по щекам. Никого здесь так и не появилось, свечи не погасли, значит, в посмертии Еве пришлось провести совсем немного времени. Темные ведьмы с даром некромантии так и выбирают свой путь, но еще ни одна не могла отправляться в Навь самостоятельно или даже спонтанно, не проходя через важный ритуал.

Наверное, в ее роду имелись сильнейшие из некромагов, иначе как объяснить подобное?

Между тем Веста сосредоточенно наморщила веснушчатый лоб и протянула ей руку, помогая подняться.

− Что случилось, Ев?

− Я перезанималась, − улыбнулась она со всей неискренностью. – Ты тоже. Иди на ужин, я догоню.

− Ладно…

Глянув на помощницу с подозрением, Веста вернулась к столу, захлопнула учебник, убрала в футляр тетрадь, и нерешительно вышла из класса. Возле дальнего окна, между стеной и столом зашевелилось темное пятно и вскоре быстро шагнуло на свет – на ухмыляющемся лице Лиры Конт заплясали золотые отблески танцующего огня свеч.

− Разве ты была здесь все это время? – только и смогла спросить Ева самым спокойным и вежливым голосом, на который только была способна.

− О да, солнце мое некромантское, − улыбнулась Лира широко, но не страшно. – Не бойся, я о тебе ничего не расскажу. Темные маги не сдают друг друга.

− Это точно.

Плавным движением руки Ева погасила все свечи и распахнула дверь. Лира вышла пружинистой походкой и тут же скрылась где-то в широком коридоре, а Ева направилась в девичью. Уже в выходные должно было состояться первое занятие в Защитном Клубе, и все должно было пройти прекрасно – она верила как в Весту, так и в силы Вестиных учениц.

Защитный Клуб представлял собой просторную прямоугольную комнату, где раньше, в военные времена, преподаватели обучали учеников практической боевой магии, чтобы те смогли защитить себя. Собралось двадцать заинтересованных девочек от двенадцати до семнадцати лет, но визуально их возраст определить Ева не бралась, тем более ее взгляд был прикован к Весте. Рыжая целительница надела удобный красный костюм для тренировок, забрала волосы в высокий пучок, разложила магические стилеты на подставках.

− Начнем! – произнесла она несмело, но потом с каждым новым словом ее голос креп все сильнее. – Мои советы будут, наверное, простыми, но должны помочь вам. Во-первых, не забывайте, пожалуйста, что ваш враг не будет стоять на месте. Врагов может быть несколько и второй легко схватит вас за волосы, если сумеет зайти к вам за спину. Не пускайте врагов к себе. Не давайте им легкой победы.

Когда начались первые выпады магическими стилетами, чьи острия надежно скрывали защитные колпачки, Ева услышала негромкие хлопки и повернула голову к сидящей на высокой скамейке

Лире Конт – та аплодировала с одобрительной улыбкой и усмешкой в холодных глазах. И сразу стало ясно: они точно подружатся. Не сейчас, но может быть потом.

ГЛАВА 4. ПРИЗРАЧНАЯ ПОГОНЯ

В классе зельеделия было тепло, шумно и весело, хоть наставник Сергей Рудольфович Кощеев и пытался не единожды объяснить неразумным ученикам необходимость дисциплины и порядка, но каждый новый урок все начиналось заново. Происходили безобразия только в момент приготовления зелий, но не во время чтения лекций по истории зельеделия, и Владу Лаврову это неистово раздражало. Ей с трудом удавалось правило запомнить и смешать все ингредиенты – все мастера зелий были взращены в семьях, а не в приютах, их там учили хотя бы варить суп. А во время галдежа и смеха сосредоточиться и вовсе казалось невозможным, только в ненастное серое утро пятнадцатого октября девушка сидела за длинным столом в конце класса и читала электронную книгу по зельеделию, скаченную в чарнете. Все лучше, чем принимать участие во всеобщем безумии.

Сергей Рудольфович ненадолго вышел из класса по своим делам, велев подопечным вести себя мирно, но этого, конечно же, не случилось. Лира сидела в соседнем ряду, откинувшись на деревянную спинку стула и загадочно ухмылялась – было подозрение, что именно эта гадина лезла в мысли нескольких учеников и внушила им идею побеситься. Как же Влада ненавидела ее за мерзкий нрав! Как же сильно ей хотелось порой проучить заразу! Только драться в Чарослове запрещено под угрозой отстранения от занятий или даже отчисления, а устраивать поединки в школе считалось дурным тоном. Лучше выйти во двор или дальше на территорию академии, и там вволю разбрасываться слепящими искрами.

− Мы в России, − однажды глубокомысленно заметила Ева. – Условия у нас русские, а наказания американские.

И то правда. Чарослов кишел недостатками: от неотапливаемых коридоров и слабеньким разбавленным кофе на завтрак – все в лучших традициях института благородных девиц из девятнадцатого века. Но те хотя бы не учились магии и не должны были ежедневно тратить драгоценную энергию. Влада помнила, что в самом начале учебы очень уставала, но благодаря крепкому здоровью и душевной силе не падала обмороки. А вот Ева и Веста падали, и неоднократно, на что все учителя вздыхали и отмахивались: «Ах, эти девочки, какие же они все-таки неженки!».

Конечно. То ли дело прекрасные мальчики, пока никто не видел, разбивающие друг другу носы и таскающим девчонок за косы и хвостики. О да! Влада усмехнулась. Годы прошли, а издевательства стали жестче, и теперь многие девушки просто опасались ходить в одиночку по коридорам. Если девочка была слаба физически и лишена боевой магии, она могла считать себя потенциальной калекой, и потому Веста Холод была чертовски права, открыв Защитный Клуб.

Повеяло холодом. Вздохнув, Влада Лаврова перевернула на айпаде страницу книги и углубилась в процесс приготовления зелья счастья. В этот момент распахнулась дверь, и в класс вошел быстрыми шагами чем-то недовольный Кощеев. Его снова попрекнули фамилией, как в позапрошлом году? Иначе с чего такой мрачный и угрюмый вид у недавно веселого человека?

Впрочем, Весту это не заботило. Она читала, пока остальные смеялись и болтали на самые глупые темы.

− Продолжаем урок! – резко сказал учитель и тут же замер рядом с рядом Влады, обернулся на нее. – Лаврова, что у вас в руках?

Девушка ответила ему мрачным взглядом: она не терпела глупых вопросов.

− Блокнот для заметок, Сергей Рудольфович.

Бледное вытянутое лицо учителя стало озадаченным, и Лира тихо захихикала, отчего захотелось дать ей сильным кулаком в глаз. В приюте Влада научилась прекрасно драться, хоть и не любила это дело. А Кощеев… может быть, тот Кощей, что живет в Дремучем Лесу, и есть его дальний предок? Кто знает, у него, царя Берендея и бабы-Яги, по слухам, столько потомства, что как говорили раньше, ни в сказке сказать, ни пером описать.

Нахмурившись, учитель пристально вгляделся в лицо девушки, словно пытаясь прочесть мысли. Не одной же Лире их читать, может кто-нибудь еще умеет и помалкивает. И держит свою способность, в отличии от нее, в узде. Класс притих, больше никто не смеялся, не рассказывал о крутых шмотках из китежского бутика, не лез с ногами на стулья. Учитель в гневе – это страшно.

Причем, любой учитель.

Так и не вытянув из Влады ни единой интересной мысли, Кощеев круто развернулся к Лире, жаль, что за его спиной в сером пиджаке не разглядеть ее паскудно ухмыляющегося лица.

− Конт, скажите, пожалуйста, действительно ли является предмет в руках Лавровой блокнотом?

− Нет, господин Кощеев. Это айпад – электронное устройство. В приюте дарили много подарков, понимаете ли…

Лишь зазвучал весело, беззаботно и звонко этот голос, захотелось вскочить и наброситься. Но нельзя. Она же не рвется вылететь из Чарослова как пробка, а с этой заразой они потом поговорят и как следует разберутся… Влада молча посмотрела вслед удаляющемуся к своему котлу учителю – он ни слова не сказал ей, и на всякий случай убрала айпад в сумку. Она помнила ту добрую женщину, подарившую ей столь дорогую вещь из мира смертных, и то, какой ценой стоило его сохранить, чтобы не отобрали и не украли. Кажется, кудрявая зараза Конт решила провоцировать её – что же, она своё получит! Эта гневная мысль засела в мыслях Влады до конца урока, но потом, словно предчувствуя её настроение и планы, Конт села в другом углу класса и уткнулась в учебник по заклинаниям. Сверлить злым взглядом её бесполезно, только вызовешь ухмылку на бледном насмешливом лице, ну и ладно.

Влада знала, что открыто махать кулаками нельзя, но без присутствия учителей и Стражей ничего не возбраняется. А свидетели, даже случайные, не сдадут. Они – не Лира.

Почему-то Владу не покидала мысль, что будь на её месте любая другая девушка, Лира бы промолчал, и это бесило ещё сильнее. Да чем она вообще заслужила такое сомнительное внимание от этой заразы?!

День тянулся тяжело, уныло и буднично, как и всегда: уроки, перерыв на безвкусный обед из водянистого супа и печеного картофеля – будто они какие-то туристы – и снова уроки. Голова у

Влады гудела, от недостатка калорий пошатывало, и только ласковая пестрая Чара кружилась рядом или сидела на коленях, создавая нечто вроде домашнего уюта, о котором Влада никогда не знала.

− Мур, не грусти хозяйка! Я тебя не брошу!

− О да, − испортил теплую обстановку наглющий Агат с колен Лиры. – Ты ей еще мышей принеси! Мяу!

Чара выгнула спину и грозно зашипела на задиру, а тот принял самый невозмутимый вид, хитро поблескивая большими желтыми глазами. Это было на последнем уроке за час до ужина, а едва все высыпали в коридор, Влада стремительно метнулась к Лире. Жаль только, что она не владела той же грацией, что темная мерзавка, и едва не поскользнулась на каменном полу. Оглянувшись,

Конт задорно хихикнула, тряхнула слегка отросшими русыми кудрями, и бросилась наутек, словно приглашая поиграть в салки. «Последняя капля!» − разъяренно подумала Влада, прежде чем помчаться за ней следом.

Каким чудом их не остановил ни один из преподавателей, осталось известно только Перуну, а только вскоре обе выскочили на сырой и промозглый уличный воздух, где под тонкими подошвами башмаков плескалась грязноватая мутная вода из луж. Октябрь не порадовал погодой даже в своей середине, впрочем, если нет дождя и то отлично. Влада резко взмахнула рукой, и вслед нахалке рванулся сноп изумрудных искр. Та лишь ускорила бег, черный поганец и вовсе куда-то улизнул – как и кошка Чара, наверное, помчалась его догонять. А Влада, яростно скрипнув зубами, продолжала свою погоню.

− Застынь! – озорно и весело воскликнула Лира, легкими шагами взбежав на холм из мокрого песка и глины, и каким-то чудом не запачкав блестящих черных башмаков и белоснежных гольф. От изящного взмаха ее тонкой руки полетели золотисто-алые искры.

Они неслись прямо к Владе, и та едва успела отшатнуться; скорее машинально, чем от природной ловкости, которой у девушки сроду не было, а раньше она была и вовсе полноватой. Лира звонко расхохоталась, отчего острое желание свернуть голыми руками ее тонкую нежную шейку стало сильнее. Забыв обо всем на свете, Лаврова помчалась сломя голову на холм – а Лира молниеносно соскользнула с него, шустро улепетывая дальше. Нелепая погоня продолжалась. Одна обладала завидной игривой ловкостью, вторая – силой, и обе были равны в скорости.

Увлекшись погоней за надоедливой гадиной, Влада не заметила, как замок остался далеко позади.

Просторы Чарослова раскинулись едва ли не на добрый десяток километров. Когда-то давно, века назад, здесь прятался от охотников на нечисть сам Змей-Горыныч, если верить старым пыльным книгам в библиотеке. Влада им верить опасалась, только масштабы территории впечатляли изрядно. Жестокие кровавые бои точно проходили, а все остальное – сказка, смешанная пополам с былью. А Лира тем временем почти скрылась из виду, и Влада мчалась уже по наитию. Она точно видела, как одноклассница взлетела стрелой на высоченный холм, и скрылась в пелене густого белого тумана.

− Стой! – закричала Влада во всю силу своих легких, уже не боясь быть кем-нибудь услышанной. – Стой, зараза! Я тебя прибью!

Ответом ей стал звонкий заливистый смех.

Праведный гнев придал свирепости и сил, и вот уже Влада мчалась по холму, время от времени проваливаясь по щиколотку в размытую бесконечными дождями землю. Кровь стучала в висках, злость подгоняла вперед, и вот уже она врезалась в беспечно стоявшую на краю Лиру, ухватила ее за плечи, и они обе кубарем покатились вниз, пачкая в земле одежду и волосы. Внизу их ждало мягкое приземление в глубокой луже, и они окончательно вымазались в жидкой грязи.

− Вставай! – Влада ухватила виновницу своих бед за воротник и с трудом поднялась на ноги, оскальзываясь на влажной земле. – Магичка психованная, ты понимаешь, чего днем натворила?!

− Каждая за себя, детка! У тебя айпад, а мне нужна четверка по зельям.

− Сволочь!

− Истеричка!

За налипшей на бледное лицо грязью появилась знакомая ядовитая ухмылка, а в следующий момент Лира ловко вывернулась из рук Влады и помчалась дальше – вперед. Но уже не куда попала, а целенаправленно огибая высокие вековые дубы. Оставалось лишь помчаться следом за ней, уже не ради того, чтобы потешить остывшую ярость, а интереса ради. Основные глупости происходят именно так, спонтанно и необдуманно, только это стало очевидным позже, когда туман рассеялся, и Влада, тяжело дыша, остановилась перед серым одноэтажным зданием, широким и квадратным, словно сарай. Видимо, подсобное помещение, о котором никто никогда не говорил. Да и кому интересны такие?

Не оглядываясь, Лира влетела внутрь и захлопнула дверь, и Влада, не раздумывая над причиной свободного доступа, последовала ее примеру – и тут же с размаху шарахнулась лбом о притолоку. Чтобы войти, нужно пригнуться или на худой конец быть маленького роста, о чем слишком легко забыть, если злишься. Из глаз брызнули слезы, вокруг замелькали золотые и алые всполохи, но сильнее всего добивало хихиканье темной Лиры. Тварь смеялась над ней! Морщась от мучительной боли и осознания своего позорного поражения, Влада склонила поврежденную голову и кое-как, охая, вошла маленькими шагами в сарай.

− Не повезло тебе, − хмыкнула Лира, стоя к ней спиной и зажигая искрами непонятно откуда здесь взявшиеся свечи – белые и тонкие, покачивающиеся в медном старинном подсвечнике.

– Ладно, садись. Нам до утра нельзя будет выходить.

− Это еще почему?! – простонала Влада, неуклюже опускаясь на узкую деревянную скамью. – Что вообще за место?

− Ну, та даешь, Лаврова – учишься тут пятый год, а об Убежище не знаешь. Да будет тебе известно – нахалка повернулась к ней лицом, насмешливо глядя, − это место создали и зачаровали в древности ученики Чарослова, которых наставники решили убить за неповиновение. Когда ты окончательно вырастешь, то не будешь его видеть, да и я тоже… − последние слова были полны легкой печали, впрочем, Лира беззаботно махнула рукой. – Это неважно. Радуйся тому, что есть сейчас.

− О да, темная, я просто счастлива от того, что ты сдала меня учителю!

− Ерунда какая… Ты меня в грязи вымазала, я же не в обиде.

Влада поморщилась, отвернулась и щелкнула пальцами, очищая одежду и лицо бытовой магией. А обувь подождет, все равно возвращаться по тем же лужам. Но стук дождевых капель за пределами домика говорил об обратном: им придется остаться. Возможно на ночь, непогода здесь длинная.

А Лиру это совсем не волновало: она возилась в дальнем углу, напевая под нос незнакомую жутковатую песенку о чьих-то смертях.

− Думаешь, ты первая гоняешь меня, Лаврова? – спросила она негромко, когда Влада уже решила, что о ней забыли. – Считаешь себя совершеннейшим добром, раз светлая, и готова крушить тьму мечом правосудия?

Влада нахмурилась.

− Даже если и так, то какая разница? После Чарослова я пойду служить Светлым Стражем.

− Ну, иди, − хмыкнула Лира, и на пару часов потеряла к ней всякий интерес.

В пустом пространстве сгустился лютый холод и, чтобы согреться, Влада нахохлилась, как крупный птенец, и сама не заметила, как задремала. Проснувшись, девушка машинально взглянула в черный полукруг слепого окошка под потолком, напоминающий перевернутый месяц, и поняла с чувством глубокой безысходности, что они действительно застряли с Лирой здесь на всю ночь.

Конт не спала – она сидела у свечей и с аппетитом поедала шоколадку, шурша серебристой фольгой. Увидев пробудившуюся, озорно улыбнулась и махнула рукой, присоединяйся, мол. Делать было нечего, и Влада подсела к ней поближе, хоть теплее и не стало. Но лучше уж так, чем продрогнуть в одиночестве, а заболевших ведьм в Чарослове совсем не жалуют.

− Держи, − Конт сунула ей плитку. – Будем сидеть здесь. Ночью вокруг школы мотаются всякие чудища из Дремучего Леса, а директор наш и в ус не дует. Съедят одну ведьму – ему же веселей.

Шоколад оказался темным и вкусным, но впечатление испортили мелкие орехи. Впрочем, это такая мелочь, что не стоило замечать, все лучше пустой картошки. А потом можно и уснуть: здесь приготовлены спальные мешки. Неизвестно, Лирой или нет, разговаривать с ней особо не хотелось, так что Влада, сухо пожелав спокойной ночи, прикорнула в мешке.

Серое утро ничем не отличалось от других, но сумело застать врасплох, и, кажется, было около пяти часов, когда девушки выбрались из Убежища и молча спустились с холма. Грязь застыла за ночь, и словно бы подморозило, только это и радовало сонную Владу. Лира жизнерадостно шагала рядом, не обращая внимания на настроение спутницы и довольная своими мыслями.

Возможно, стоило сменить гнев на милость, но едва Влада шагнула в школу, к ней подскочила Чара.

− Мяу! Возьми меня на ручки! – потребовала она.

Подхватив кошку на руки, Влада обняла ее, и Чара прижалась к девушке, замурчала в ухо:

− Тебя ищет директор Айвет, Владушка. У тебя хотят забрать твою волшебную штуку.

− Айпад?

− Да, его, − сообщила Чара, сладко зевнув, и положила пушистую голову на плечо хозяйки. – Ночью Агат был у директора, я не догнала его, мур…

И Влада тихо выдохнула сквозь стиснутые зубы, твердо зная, что теперь подлой и наглой девке, играющей чужими чувствами, будто куклами, не будет ни спасения, ни пощады.