Kitobni o'qish: «Рагна-Рейская исповедь»
Наступила зима, и мы наконец осели в долине Ветров, что у западной границы Норвилла. Находиться в постоянном движении – та ещё мука, но никто из нас не жаловался. Обрести дом на время зимовки было лучшим событием за последнее время. Друидам приходилось туго: каратели рыскали по Дориэндуну, и мне частенько казалось, что нас вот-вот схватят! Ни Джейм, ни Кэрол ни сумеют замести следы, и мы угодим в лапы Тёмного. Постоянное везение должно было когда-нибудь закончиться.
Я отложила кисть и всмотрелась в детали маминого рисунка. Лепестки эритуды показались мне темнее, чем на холсте, и я добавила немного молотого веричного вьюнка, собранного мной в Старолесье прошлым летом. Пальцы дрожали от холода, но я, стиснув зубы, продолжила работу, пока остальные приводили в порядок наше убежище. Весной, по решению Совета, мы должны были разделиться на две группы: первая вернётся в Старолесье, а другая осядет в Западном Доле, ближе к столице королевства. Это был рискованный шаг, но мы потеряли столько наших друзей, что отступить значило бы предать друидов и обесценить жертвы павших сестёр и братьев. В этой миссии я взвалила на себя слишком много, но тётя Сидни убедила меня в том, что я справлюсь. Она верила в меня, в успех нашего дела, и я не могла её подвести.
Ощущение покоя настигало меня лишь в часы работы, когда я посвящала себя перерисовке целебных трав, ядовитых растений и съедобных грибов из маминого потрёпанного альбома. Она погибла много лет назад, но я помнила её очень хорошо. Триш Этерман всегда ставила нужды друидов на первое место. Возможно, в глубине души я и таила обиду на маму, ведь мы так мало проводили времени вместе, но я тщательно скрывала свои чувства. Признаться самой себе в очевидном – это не такая уж и простая задача! Проще было уйти в себя, заняться любимым делом и не замечать ничего вокруг. Окружающий шум всегда мешал мне сосредоточиться на главном, а потому всё больше времени я проводила наедине с красками, маминым альбомом и своими работами.
Сильный ветер вновь заставил меня вздрогнуть, и я сильнее укуталась в шаль, мысленно надеясь на то, что она спасёт меня ночью. В отрядах карателей всегда были люди с даром, а потому Совет запретил нам разжигать костры. Ищейки чуяли стихию и шли по следам не хуже гончих. Нас спасали зелья, тёплая одежда да вера в сердце. Я вытащила флягу с огненным зельем, искусно сваренном на горной воде Данадой, и, слегка поколебавшись, сделала один глоток. Горло мгновенно обожгло, тело тут же наполнилось теплом. В отличие от мошенников, подсовывающих покупателям алкоголь, Данада, действительно, готовила наши тела к зимовке. Такие зелья имеют накопительный эффект, потому каждый час необходимо было делать пару глотков не только чтобы согреться, но и вспомнить нашу знахарку добрым словом, когда стукнут морозы.
– Лила, Лила! – раздался тоненький голосок Олли. Мальчишка взобрался ко мне по настилу и вцепился в руку, поторапливая. – Она вернулась!
– Ох, Олли. Из-за тебя я испачкала работу, – рассеянно вздохнула я в ответ, но парень меня, похоже, не услышал.
– Быстрее! Что ты копаешься?! Вставай, ну же!
Я заверила Олли, что спущусь быстрее, чем через минуту, и только тогда он от меня отстал. Прибравшись на импровизированном столике, я скрестила руки на груди и задумалась. Несомненно, Олли имел в виду её – Саванну Лавер. Эта незрячая девушка пугала меня до жути, но дети находили её милой. Она проводила с ними много времени, когда возвращалась с молчаливым Лотом в лагерь. Олли, похоже, и вовсе был влюблён в нашу таинственную союзницу. Он смотрел на неё глазами преданного пёсика, и, казалось, готов был выполнить любое поручение. Как Саванне удавалось находить общий язык с детьми оставалось для меня загадкой. Среди друидов она держалась особняком, разговаривала только с Кэрол, ужинала с молчаливым Лотом, а спать ложилась там, где никто из нас не сумел бы её найти. Со мной она заговорила лишь однажды, когда узнала о моей матери. Тогда её тёмные, как пропасть, ведущая в бездну, глаза обратились ко мне, и ощущение это было не из самых приятных. Она словно пыталась прочесть меня, как книгу, но это было невозможно! Разве может видеть та, что не имеет глаз?
Саванна Лавер мне совершенно точно не нравилась. То, как она держалась, как говорила нараспев, как собирала вокруг себя детей, вызывало у меня странную неприязнь. Хотя, я и так с трудом сходилась с другими людьми. По правде сказать, у меня и друзей-то не было! Один лишь Олли проводил со мной много времени, но он мой племянник, а значит, это не считается.
Работа в долине ветров шла полным ходом. Все были чем-то заняты, но я не ощутила укола совести. Зарисовывать то, что может однажды спасти всем нам жизнь – дело не меньшей важности. Благо, друиды это знали и ценили мой труд. Если б только я была такой же умелой целительницей, как моя мама! К своей работе я относилась с любовью, но к самой себе – с глубокой ненавистью. Я лишь копирка, которой не могли доверить ни одно важное дело. Я с таким трудом вновь завоевала доверие своих людей, но некоторые продолжали вспоминать тот случай, приведший к смерти мамы. Была ли я виновата? Косвенно? Отчасти? Или просто накручивала себя, пытаясь найти причину?
Моя мама не просто зарисовывала целебные травы, она была не просто травницей, как Данада, но и нашим лучшим зельеваром. Она проводила дни в окружении ступок, котелков и колбочек. В её переносном складном столе всегда находились нужные ингредиенты на то или иное зелье. Вылечить человека или отравить врага, приманить кролика или загнать в ловушку хищника, удобрить землю или насытить воздух дурманящим ароматом – моя мама могла всё! Она искусно отмеряла нужное количество трав, знала, какой реагент куда добавить, постоянно что-то кипятила, распределяла по баночкам и колбам получившиеся зелья, мази, масла.
Я с детства любила наблюдать за её работой, но мама постоянно отгоняла меня. По её словам, находиться с ней рядом было опасно. Возможно, она действительно заботилась обо мне. Я хотела в это верить. Однако, после её смерти, мы поняли, чего лишились. Если бы мама посвящала меня в свои дела, если бы разъяснила тонкости своего ремесла в своё время, я бы пошла по её стопам.
Зарисовывать схемы, которые я не понимала; цветы, которые никогда не видела; редкие камни и минералы, о которых даже Даная не слышала, было так… жалко. Я чувствовала себя бесполезной, как бы ни успокаивала и ни подбадривала меня тётя!
Когда в нашем лагере появилась Саванна Лавер вместе со своим верным псом Лотом, она искала Триш Этерман, мою маму. Весть о гибели так поразила её, что девушка тут же обвинила в этом Совет. Никто никогда не разговаривал со старейшинами так, как Саванна Лавер! Я до сих пор помню её обвинения, угрозы и устрашающий голос. Зачем нам все эти долгоиграющие планы, заговоры, интриги, если ярость Саванны Лавер могла запросто снести корону с головы Тёмного? По крайней мере, эта шутка грела мне сердце.
Близился Рагна-Рей, праздник зимы, воспетый древними друидами. Мы верили, что снег очищает мир и начинает новый цикл. Первая самая холодная ночь, проведённая у Брондогвейров – гор, тянущихся на севере Дориэндуна, должна была пройти в ритуале призыва, освящения и исповеди. Чтобы вычислить верный день, старейшины ставили по периметру лагеря воргоны – гигантские свечи из виса, могучего дуба Старолесья. Каждый друид должен был зажечь на их верхушках ледяное пламя. Когда близился Рагна-Рей, от свеч высоко вверх летели искры, соединяясь в мощный поток ослепительно голубого света. Если бы не сильная метель, смертоносная снежная буря, нашу стоянку моментально бы раскрыли каратели. Но мы верили, что магия Природы всё ещё слышит нас. Она текла по нашим венам с самого рождения. Однажды магия вернётся, и мы отомстим за каждого друида, погибшего по вине волшебника Редманда и Тёмного Владыки.
Саванна Лавер стояла рядом с Кори и, глядя перед собой ничего не видящими глазами, терпеливо отвечала на вопросы старейшины. Кори же выглядел недовольным. Он то и дело вскидывал голову и грозил пальцем куда-то в сторону границы. Саванна долго отсутствовала и, похоже, не соизволила предупредить об этом Совет. Иногда меня съедало любопытство, но я старалась не подавать виду, что меня интересуют дела, которые Совет вёл с этой тёмной лошадкой.
Мурашки пробежали по коже, когда в ту же секунду Саванна Лавер повернула голову в мою сторону. Она не могла меня видеть, но что-то же вынудило девушку обратить на меня внимание?
Молчаливый Лот тут же отреагировал, ухватившись за меч, но Саванна Лавер снисходительно улыбнулась и продолжила вести увлекательнейший диалог с Кори.
Откуда ни возьмись появился Олли. Весь чумазый ранее, теперь же он стоял умытый и причёсанный, будто готовился к балу в самом Эндурне! Я покачала головой, но ничего не сказала. Все вокруг говорили, что я скупа на слова, но пустая болтовня отвлекала от верных мыслей. Олли же трещал без остановки. Пока я запоминала освещение и расположение гор вдалеке, он всё твердил о том, какая Саванна Лавер замечательная! Больше всего на свете мне хотелось попросить его уйти, но племянник обидится, тётя расстроится, и меня вновь будет мучать совесть. Нет уж, я буду стоять и делать вид, что мне очень интересно слушать одну и ту же оду в адрес Саванны Лавер!
Кори наконец отошёл от неё, и я подошла к девушке, надеясь, что она выполнила мою просьбу.
– Кто это тут у нас? – спросила Савана Лавер и сразу же сама ответила на свой вопрос: – Дочь Триш Этерман. И Олли.
Щёки Олли запылали, парень выглядел польщённым и смущённым одновременно.
Меня немного задело то, что Олли – это Олли, а я – всего на всего безымянная дочь Триш Этерман. Поправлять девушку мне не хотелось, и я сфокусировала внимание на задании. Только вот присутствие Олли мешало мне задать все интересующие вопросы.
– Ты… В общем, ну… – Олли замялся. – Хорошо выглядишь, Саванна!
Слова давались ему с большим трудом. Положение осложняло и насмешливое выражение лица молчаливого Лота. Он сдвинул брови к переносице, а затем гулко рассмеялся. Признаюсь, смех молчаливого Лота больше походил на кашель умирающего старца, потому я отважилась дать парню шанс.
– Я смотрю, вам весело? Так, может, поможете остальным привести лагерь в порядок? А то вряд ли вы будете смеяться, если ваша задница примёрзнет к стулу.
Молчаливый Лот окинул меня свирепым взглядом. Саванна Браун усмехнулась и отдала приказ своему пёсику пойти разгружать лошадь.
Олли благодарно коснулся моей руки. Наверное, я поступила правильно.
– Саванна, ты сегодня останешься с нами? – спросил Олли с надеждой. – На ужин будет стригун с масляной подливкой. Здесь их много водится даже зимой. Я сам поймал одного.
– Как здорово, Олли! – сладко пропела Саванна Лавер. – Ты такой молодец! Конечно же я останусь. Это будет лучшая зимовка в моей жизни!
Олли заулыбался, а я с нетерпением откашлялась.
– Если вы закончили, я была бы не против обсудить с тобой, Саванна, путешествие в…
– Олли, ты не подыщешь мне какую-нибудь накидку? Моя совсем износилась после перехода через перевал Валдур, – попросила племянника Саванна, обрывая меня на полуслове, и я кивнула, намекая парню, что пора бы ему удалиться.
Но Олли, похоже, и так был доволен полученным заданием. Он с готовностью сообщил о том, что найдёт лучшую накидку в северных землях для Саванны, и убежал на её поиски.
Я покачала головой, но тут же спохватилась, бросив быстрый взгляд в сторону Саванны Лавер. Та не могла заметить моей реакции, так что все опасения были напрасны. Я никого не обидела. Никого.
– Ты сделала то, о чём я тебя просила? – Мой шёпот утонул во внезапном порыве ветра, но девушка услышала меня. – Ты сделала…
– Да, дочь Триш Этерман. Я выполнила твою просьбу. Но не стоит говорить об этом здесь, у всех на виду. Отведи меня туда, где нашему разговору не будет свидетелей.
Я могла поклясться, что голос Саванны Лавер со мной становился ниже на пол тона и гораздо грубее, чем с детьми из лагеря. Она будто снимала маску, но лишь за тем, чтоб надеть другую. Она менялась в лице. Становилась решительнее, твёрже и упрямее.
Мне пришлось отвести её в сторону купален. Это было единственное тёплое место посреди ледяного царства. Источники в этом священном месте позволяли нам содержать лагерь и самих себя в чистоте. Наши предки знали об этом месте и хранили память, оберегая тайну от недругов. Из всех мест в Дориэндуне это было самым безопасным. О проходе через перевал Валдур знали только оставшиеся в живых друиды. И Саванна Лавер с молчаливым Лотом. Я им не доверяла, но старейшины думали иначе.
