Kitobni o'qish: «Секрет тьмы. О шрамах и птицах»
Глава 1. Там, где начинается прошлое
Истар
Я шел по устланному трупами полю и не мог поверить в случившееся. Люди, такие же бойцы, как и я, но с почерневшими от смрада душами, лежали на земле, пропитанной кровью. В ушах стоял звон мечей и крики, мольбы о помощи, стоны сотен голосов. Небо над головой, словно озеро, отражало почву под моими ногами: темные тучи с кроваво-алыми разводами рассвета застили небосвод. Мы воевали с нашими братьями и друзьями, от нас их отличала лишь отравленная душа.
Капли крови на лице засохли и смешались с потом. Уже забыл, как дышать полной грудью: в носу одна пыль. Вглядываясь в изможденные лица раненых солдат, я видел, их взгляд не утратил искру жизни. Мы победили.
От усталости взгляд терял фокус. Мне казалось, полевые ведьмы летали между мертвыми телами, ища выживших. Благодаря их магии и зельям мы сражались с врагом на равных. Но тьма не прошла бесследно, оставляя на коже выживших ожоги как вечное напоминание о битве. Ведьмы избавляли тело от хвори, не позволяя задержаться скверным мыслям хоть на секунду, однако от рубцов уже ничего не помогало. “Раны на коже, но не в сердце”, – таким был безусловный девиз нашего полка.
Подойдя ближе к центру поля боя, я отыскал своего командира, Конроса Иэнгора, моего друга и товарища. Он лежал на земле с мертвенно-бледным лицом. Над ним, шепча какой-то заговор, склонилась полевая ведьма, измазанная в грязи с головы до ног. Она пережила с нами эту битву, но в ней еще остались силы помогать другим, и она пыталась спасти командира. Я ускорил шаг, стараясь не опираться на раненую ногу, голень нещадно саднило.
– Что с ним? – произнес я, подойдя к ведьме.
– Слишком много тьмы, она убивает его. Я запечатала ранение, – холодный ровный тон.
– Ты можешь ему помочь?
– Не могу, таких не спасают. Я нанесла печать на рану и разум, чтобы не отравлять тело. Это не исцелит его, но поможет ему дожить оставшиеся часы без страданий.
Я тряхнул девушку. Еще рано сдаваться! Долгие годы я заставлял себя усвоить правило: смерть – вынужденная мера. Мы должны убивать, чтобы выжили другие. Жены, дети, старики. И я закрывал глаза, чтобы видеть в этих искалеченных существах не людей – тварей Загранья. Но смотреть, как теряет силы мой близкий человек… Я не позволю этому случиться! Нужно любым способом заставить ее спасти Роса!
Капюшон, упав на спину, открыл ее лицо, чумазое, смуглое и худое. Щеку перечерчивал шрам – результат действия темной силы. Чистой оставалась только рука, которая выступала из разреза плаща. Видно, в этой руке таилась сила ее магии. На подбородке виднелась метка ведьм нашего королевства – защитный знак, который, если можно доверять моим скудным знаниями о магии, читался как Сьёру.
– Помоги ему! Или скажи, кто может ему помочь. Это командир королевского полка Синей Птицы. Тебе много заплатят за его спасение. – Я отдавал приказ так, как будто жизнь друга не зависела всецело от ведьмы.
Она опустила глаза, вновь шепча какое-то заклинание, и начала водить рукой над его головой, вырисовывая символы.
– Я отведу тебя к колдунье. Она поможет. Ехать нужно немедленно, у него три часа, не больше. Других не бери, лес не пропустит.
Собираясь в спешке, я велел оседлать двух лошадей. Солдаты помогли посадить на одну из них командира. Ведьма села на вторую. Времени на отдых не хватало, успели только залечить рану на моей голени – след от вражеского кинжала.
Чем дальше мы уезжали от места сражения, тем светлее становилось вокруг. Я и забыл после долгих месяцев серости, каким синим бывает небо. На горизонте еще виднелись оранжевые разводы уходящего утра. Дышать становилось легче. Ехали в полном молчании, на ведьму я косился с опаской. Рос, мой верный товарищ, как марионетка сидел спереди и не двигался. Его безвольное тело все время норовило съехать вниз, а я держал его крепко и чувствовал неспешное ровное дыхание, которое выдавало едва теплящиеся искорки жизни.
У кромки леса мы спешились. Моя спутница опустилась на корточки, упираясь одной рукой о землю, и стала читать заклинание. Я посмотрел на друга, мысленно прося его продержаться так долго, как он только сможет. Его стеклянные глаза казались безжизненными, на краях радужки пульсировала черная тьма, заключенная внутри его тела.
Лес услышал призыв: деревья, кустарники начали расступаться в разные стороны. И если бы мне сказали, что сама земля передвигала небольшие камни, открывая нам путь вдоль могучих сосен, я бы несомненно поверил. Чащу словно окутал дурманящий сон, прекрасный сон, не знающий боли раненых солдат. Пока мы покрывали землю кровью, девственно чистый в своем воплощении мир, будто утроба Зеленой Девы, был поблизости.
– Не удивляйся, этот лес скрывает магия.
Я невозмутимо отвел взгляд.
– Отчего же вы не спрятали людей от смрада и отправили их на войну, раз так просто можно утаить такое большое пространство?
– Лес – это Мать Природа. Мы черпаем силы из нее и помогаем ей в ответ. Не спрячь мы лес, оставили бы людей без ведьм. А без ведьм вы, люди, не жили бы такую беспечную и долгую жизнь.
Я задумался над ее словами, в них была доля правды.
– Но ведь всегда можно попытаться? – спросил я, оборачиваясь к ней.
Ведьма нахмурилась, отводя взгляд, и оставила меня без ответа.
Лучи солнца играли на кончиках ветвей. В полной тишине слышались стрекотание кузнечиков и шелест деревьев. Неподалеку белка закапывала припасы в почву. Я засмотрелся на зверька, после чего опять посмотрел на командира. Он спокойно ступал по узкой тропе, смотря вперед невидящим взглядом.
– Остановитесь, – сказала ведьма, удерживая рукой моего товарища.
Убедившись, что я последовал ее предостережению, она начала издавать звуки, похожие на пение птицы.
Синяя птица, затаившаяся в кроне деревьев, перелетела на ветку ниже и ответила ведьме. Я слышал про таких птиц только в сказках, а видел только на флаге нашего королевства, барельефах, мощеных полах и стенах. В этом магическом, потаенном от чужих глаз месте – я ощущал себя спокойно и умиротворенно, даже не верилось, что я недавно участвовал в сражении.
– Куда ты завела нас? – спросил я, восхищаясь и до конца не веря в реальность происходящего.
– Идемте, мы почти пришли. – Или слова ведьмы, как и ее услуги, стоили слишком дорого, или ей попросту жалко растрачивать силы на разговоры. Как бы то ни было, очередной мой вопрос остался без ответа.
По долгу службы мне часто доводилось бывать в лесу, но, следуя за ведьмой, как ни пытался я найти ориентиры или запомнить дорогу, ничего не выходило – мы петляли между одинаковых деревьев и кустарников. Я должен был довериться ей и дать увести нас, но нутро противилось безропотному подчинению. В очередной раз обогнув кустистые заросли, мы вышли на небольшую опушку с маленькой хижиной посередине.
– Внутри не произноси ни слова без необходимости, – бросила ведьма, и я кивнул в ответ.
От нее зависела жизнь командира, да и во мне самом не осталось сил спорить.
Внутри хижины располагались шкаф со склянками, различными мазями и настойками, печь, перина и два стула.
– Клади его на постель.
Я молча повиновался, сел на стул и ждал. Ведьма взяла в углу ведро с водой, умыла лицо и протянула лоскут, жестом призывая освежиться. Я запоздало вспомнил, что даже не умылся после битвы. Другой тряпицей, смоченной в воде, она протерла лицо Конроса и растерла его руки и шею. Я наблюдал за этим действом, абсолютно не понимая, что происходит и что будет происходить дальше. Увязнув в своих мыслях, я пропустил момент появления в хижине еще одной ведьмы. Старой, даже древней. Моя спутница, не оборачиваясь, начала объяснять, что произошло. Хозяйка хижины слушала молча и, подойдя ближе к командиру, пристально всмотрелась в его лицо.
– Мало у него времени, душа почти покинула это тело, скоро её место займет тьма.
Я скрипнул зубами, услышав приговор. Старушка повторила ранее сказанные мне слова.
– Сейчас я начну ритуал, и чтоб ни звука. Отвлечешь меня разговором, потеряем его время и мои силы. Про плату не забудь, птички мне нашептали, что она будет ой какая высокая.
Я даже усмехнулся. Так вот, о чем ведьма с птицами разговаривала.
– Я понял.
Выкладывая склянки на стол, хозяйка бормотала что-то себе под нос.
– Милая, будь добра, растолки в ступке лепестки миртового дерева и не путайся под ногами, – прокряхтела старая, обращаясь к молодой ведьме.
Через четверть часа подготовки женщины сняли с друга камзол и рубаху, оставив его в одних штанах. Время уходило, а командир выглядел все хуже: кожа побледнела, волосы начали приобретать серебристый оттенок. Я думал, что получившуюся жижу ведьма будет использовать для друга, но она зачерпнула половину одной ладонью, а второй остатки скользкой массы и нанесла себе на глаза, причем даже не попыталась их закрыть.
Неприятное зрелище, но я сохранял спокойствие и был готов к чему угодно, только бы она спасла его. Потом старушка прочертила рядом с головой Роса линии, как будто прокладывала путь своей магии. Она потекла, и я, как всегда, уловил лёгкое изменение в воздухе, но ничего не увидел. Холодок прошел по ногам от входной двери, прокладывая путь тонкой струйкой. Таких ведьм называли заграньщицами, и я думал что их не существует. Мало кто способен обуздать такую силу.
Пока хозяйка занималась моим другом, молодая ведьма начертила символы на полу, а после старушка подула на начертанные узоры и села у головы моего товарища. Я смотрел на все это таинство и думал: "Только бы помогло, только бы. Пусть его измажут маслами, мазями, сажей, да чем угодно, только бы помогло!" И если бы мне сказали, что нужно сейчас же притащить сюда ветвь священного дерева, кровь мертвого рода или еще что похуже, я бы не раздумывая ринулся на поиски. "Только не оставляй меня, дружище".
После хозяйка взяла друга за голову и начала шептать, уходя мыслями за Грань. Я знал про Грань, потому что последние семь лет наши ведьмы пытались найти способ оградить людей от возможности перехода. Глаза ее потемнели, радужка перешла за линию белка. Руки были направлены на виски Конроса. Командир дернулся, задрожал.
– Что с ним? – не сдержал я полушепота, обращаясь к молодой ведьме. Ответить она не успела. Я услышал голос, потусторонний, нечеловеческий, точно не принадлежащий старухе, но выходивший из ее рта.
– Что с-с ним? А что с-с тобой, Ис-стар? – сказала она, усмехаясь. – С-свет тьму отнял. Ты позабыл, что потерял.
Я смотрел на нее, не моргая.
– Неинтерес-сно о правде узнать? Пыталс-ся найти, но время вс-спять?
– Нет, – ответил в замешательстве. – Я вас не понимаю, о чем…
– Вижу с-страх в твоих глазах. Не хотел отпус-скать, но пришлось.
В ее глазах плескалось что-то дикое, необузданное и звериное, но я не мог разглядеть что именно – их скрывала склизкая жижа.
– О чем вы говорите?
Мое плечо так резко сдавили, что я подивился, откуда в женских руках такая сила.
– Помолчи, – шикнула на меня ведьма. – Дай ей закончить.
Через час старушка завершила ритуал, магия утихла. В глазах Роса не осталось темных всполохов. Грудь размеренно вздымалась в такт ровному дыханию.
Я вышел во двор. Теперь стало намного легче думать, ведь с товарищем все было хорошо. Мы скоро вернемся в наш родной дом после долгих месяцев отсутствия. Чистое небо украшала россыпь ярких незамутненных облаками звезд. Я привалился головой о холодную немного сырую стену дома. Здесь так спокойно. Мысли в голове перестали собираться в комок, прояснились и я помассировал виски указательными пальцами. То предсказание все еще звучало в голове. Меня мучил вопрос: "Что это значит?"
– О чем она говорила? – спросил я молодую ведьму.
Она сидела на ступенях у хижины и даже не посмотрела в мою сторону. Молчала долго, я уже и не думал услышать ответ, а она, не оборачиваясь, бросила:
– Уходите как можно быстрее, не злоупотребляйте гостеприимством старушки. Тропа откроется вновь на рассвете и закроется к полудню.
Она поднялась на ноги и пошла к ветхим старым деревьям. Свет хижины уже ели-ели освещал ее силуэт. Я рассматривал его, стараясь уловить постоянно ускользающие мысли. На изломе света и тьмы, она обернулась. Я чувствовал ее взгляд, цепкий и глубокий.
– Береги себя, Истар.
Ветер принес еле слышный отголосок фразы, но когда я поймал его, девушка исчезла, так и не попрощавшись.
Глава 2. Птичьи отличия
Конрос
Первое, что я увидел, открыв глаза, – это потолок из деревянных досок, потемневший от старости. Потолок был настолько низок, что доски давили на меня, словно гроб. На секунду показалось, что я все-таки умер. Обрывки воспоминаний появлялись вспышками в мозгу, проясняя сознание.
Меня ранили во время битвы. Ударили в самом конце сражения. Темные исчезли. Перед тем как потерял сознание, я убил последнего из них. Часть его тьмы как будто забралась под кожу, проносясь пожаром по нутру. Мой долг перед королевством, которое когда-то приютило меня, был отдан. Битва. Ранение. Я не мог пошевелиться, но оставался в сознании. Лежал на спине, всматриваясь в серое небо конринхольского поля в ожидании смерти. Кругом стоны раненых солдат, грязь и пыль. Не знаю, сколько пролежал так, пока не почувствовал прикосновение магии к руке. Видно, я пропустил одного врага. Затуманенное сознание кричало: ”Борись, не дай тьме овладеть тобой. Ты – воин, ты способен на большее!"
Я был бы рад отстраниться, схватить кинжал, который спрятан в голенище сапога, нанести удар, обезвредить противника и сразиться, но не мог. Сжал остатки воли в кулак, пытаясь хотя бы мысленно не дать врагу одержать победу. Пусть телом я ослаб, но разум все еще был при мне. Я с удивлением осознал, что магия не губила меня, наоборот, забирала щемящее ощущение иной чужеродной силы внутри.
Нависший надо мной женский силуэт скрывался под длинным плащом. Фигура склонилась надо мной, и я увидел угольного цвета глаза. Они смотрели на меня из-под капюшона, радужка почти сливалась со зрачком, в глазах я видел боль, загадку и тьму, черную непроглядную тьму. Однако она меня не пугала, то была другая тьма: не та, что изничтожила сотни деревень, не та, что губила каждого встречного, и не та, что забирала души невинных, нет… Ее тьма показалась мне таинственной и интригующей. Личной загадкой, которую мне уже никогда не разгадать. Ведьма начала рисовать перед моими глазами символы. Мой взгляд упал на знак на ее подбородке, и лишь тогда мне полегчало – она не враг, а всего лишь одна из полевых. Под неразличимый шепот я изучал новое лицо. Черты ее были необычны. Притягательные и отталкивающие одновременно. Сквозь туман пробежала мысль, что напоследок, пока мое тело еще не забрала тьма, нужно подумать о чем-то хорошем.
Мне хотелось бы видеть в ней не ведьму, врачующую солдат, а обычную женщину. И встретиться с ней хотелось бы не на поле битвы, а где-то там, в реальной жизни, стать простым человеком – кузнецом или плотником. Без войн и колдовства. Я бы сорвал ей цветы и пригласил на прогулку, не думая о долге перед страной
Как давно меня посещали подобные мысли? Я уж и не помню. Женщины для меня всегда занимали последние позиции. Я, по молодости рядовой солдат, а сейчас командир, чаще всего думал о тренировках и схватках с противником. Так было до́́лжно. Я сам выбрал такой путь.
Становилось всё труднее держать глаза открытыми. Сквозь пелену уловил на её лице равнодушно-печальное выражение. Ведьма часто видела смерть, и я понял, она не в силах мне помочь, мое время сочтено.
А дальше все закрутилось: принц, солдаты, топот лошадей, странный лес, старуха – и меня унесло сновидение…
– Проснулся, – услышал я откуда-то сбоку и, повернувшись на голос, увидел Истара.
– Ага. Друг, ты, кажется, спас мне жизнь.
– Ты, кажется, спасал мою не раз, разве я не могу отплатить тебе тем же, – произнес Тар.
Я усмехнулся, поднимаясь с постели.
– Если ты можешь встать, нам стоит поторопиться.
Мышцы ныли, но усталость исчезала с каждым движением.
– Ну-с, раз наш долг перед родиной выполнен, нам нужно скорее убираться, а после хорошенько надраться, мой друг.
Выходя из хижины, я не нашел ведьму.
– Где девчонка? – уточнил я.
– Ушла ночью, когда обряд по твоему воскрешению из мира неживых был закончен. Приглянулась?
– Хотел поблагодарить. Если бы не она, меня бы здесь не было.
– Не переживай, Корона отблагодарит ее и старушку, которая и провела ритуал, за твое спасение, нужно только вернуться домой, – ответил Тар, прорубая мечом заросли, которые вели к узкой тропке. Я вел лошадей под уздцы, следуя по новой дороге.
– Ну-с, найду ее позже.
– Приглянулась, – ответил он сам себе и улыбнулся.
Из леса мы выбрались быстро, а до поселения, казалось, добрались еще быстрее.
Лошади привели нас в маленький городок, в который мы часто выбирались с солдатами.
Проходя по улицам, я буквально чувствовал вкус победы на губах. Люди выходили из жилищ, не боясь за свою жизнь или жизнь своих детей. Во взглядах больше не было того страха, что заставлял трястись по ночам. А ведь многие из ребятишек родились в военное время и совсем не знали покоя до сегодняшнего дня. Мужья вернулись домой победителями. Каждого из них ждали и встречали криками, осыпали благодарностями. Шествуя по узким переулкам, мы видели горожан, которые махали нам, кланялись и желали удачи. Мальчишки хотели подержать в руках меч, который помогал избавиться от скверны, старики со слезами на морщинистых лицах обнимали внуков и, наконец, спокойно, без тревоги вдыхали пыльный воздух улиц.
– Да благословит тебя Свет! Да будет светла ваша дорога! – кричали нам жители.
Пройдя по украшенной площади, мы свернули на улицу с магазинами, овощными лавками и таверной, которую не раз посещали с другими солдатами. Помню, раньше рынки переливались самоцветами. Камни всех мастей и цветов: азурит и бирюза, жемчуг, купленный за гроши у Морских. Множеству других камней я и не знал названия.
Сейчас горожане радовались и, за неимением прочего, выкладывали на прилавки все, что смогло сохраниться в уцелевших домах. Старушки раздавали семечки и яблоки детям, а сами танцевали, смеялись и пели скорбную военную песнь.
Меж славных рек и лазурных скал
Нам птичью песнь ветер шептал
Великий край, родная земля,
Под белым флагом два синих крыла
И вот пробил звон скорби людской,
Великий край повстречался со тьмой.
Не знали мы, как страшен удар.
Война началась, Конринхол угасал.
Шли дни, и вот наш род поредел,
Каждый дом без мужчин опустел,
И бились они меж собой до конца,
Ведь тьма разрушает сердца.
Спустя года повелел наш король:
Я дочь отдам, если встанешь со мной.
Морской народ согласился помочь,
Принцессу отдали чудовищу вод.
Семь долгих лет дожидались конца,
Наш родной край поглощала чума.
Здесь птичий люд, в небесах два крыла,
Но раны они не оставят в сердцах.
Прошла война, вернулись сыны,
Наш славный край вновь увидел цвета,
Ликует люд с счастьем в глазах,
Птицы вернулись домой навсегда…
Женщины потерявшие мужей, даже не имея такого количества шрамов, как никто подходили под наш девиз “раны на коже, но не в сердце” – они не утратили веру в будущее под крылом Светлой Матери. Я на секунду дал себе поблажку и залюбовался этой простой красотой.
– Рос, идем. Еда стынет! – открывая скрипучую дверь, прокричал Истар.
Внутри таверны было тепло и уютно: шумные разговоры мужчин и стук деревянных стаканов звучали от каждого стола.
Мы увидели знакомых солдат и пошли к ним для приветствия.
– Кто-нибудь знает, что там с командиром третьих? – донеслось до нас, когда мы почти подошли к столу.
– Я слышал, что принц увез его с одной из полевых.
– Точно-точно! – помотал указательным пальцем солдат, продолжая. – На Иэнгоре ровного места не осталось, так сильно его задел смрад.
– Принц увез Иэнгора? – спросил еще один.
– Наша славная парочка, – икнул, – командир и русалочка, – хохотнул хмельной вояка.
Я резко положил ладонь на плечо последнего, крепко сдавливая. Мужчина сидел к нам спиной, поэтому не мог видеть нашего приближения, и ничуть не испугался, но остальные… Я следил за солдатами, они друг за другом округляли глаза, как будто и вовсе пытались не дышать: один неловкий вздох повлечет за собой немыслимые последствия. Шум стих, солдаты понуро сгорбились, вдалеке были слышны шепотки пропустивших сказанное людей.
– Простите его, командир, – тихо сказал один из смельчаков, двинув вояку плечом.
Мы с Таром переглянулись. В его глазах я не нашел злости, лишь ехидные отголоски.
– Наслаждайтесь вечером, языки вам отрубят завтра, – строго произнес я, еле пряча улыбку.
Шутник обернулся, до хмельного ума медленно, но верно доходило. Он будто сразу протрезвел. В глазах пьяная хмель за секунду сменилась отчаянным ужасом. Переводя взгляд с меня на Истара, словно не мог определиться, перед кем он сильнее виноват, молча открывал рот, ища нужные слова, и затараторил:
– Светлая Матерь, Ваше Высочество… Я не… Я никогда бы… Командир! – взгляд блуждал между нами. – Ваше Высочество…
Забавно было наблюдать за этим действом, но мне его стало жалко. Шутки над командиром еще можно простить, но вот над самим принцем!.. Истар подумал точно также и решил прекратить страдания парня:
– Считай, что сегодня я услышал твои извинения, но только Светлой известно, что с тобой случится в следующий раз. Следи за языком, солдат.
– Спасибо, Ваше Высочество! Справедливость птицы! – кричал он нам вслед.
– Это та сказка из вашего королевства? – спросил меня Тар сквозь смех, который он усердно пытался выдать за резко начавшийся кашель.
Мы уже отошли от вояк, подбирая стол и для себя.
– Она самая. Откуда только у них нашлось время на эту ерунду? – ответил я, закатывая глаза.
Мы сели за маленький столик у арки. Служанка учтиво поставила перед нами медовуху и тарелку с мясом и овощами. Мы с жадностью набросились на еду, от которой еще шел пар. Хрустящая хлебная корочка впитала в себя мясной сок. Тимьян, перец и немного шафрана наполняли блюдо пряными ароматами. Мясо с лёгкостью отставало от кости и таяло во рту. Челюсть свело от удовольствия, и я зажмурился: в жизни не ел ничего вкуснее. Как давно мы ели хоть что-то, помимо пыли с поля боя?
– Рос, выпьем за победу!
Мы чокнулись и осушили стаканы до дна. Остаток вечера рассказывали друг другу впечатления о последней схватке. Я знал отношение Истара к нашему ремеслу, будь его воля, он бы никогда не “стал убийцей”. В разговорах с ним я старался не показывать свою “злую” черту , хотя и не считал его точку зрения правильной. В мире всегда будут слабые и сильные, нужно только выбрать верную сторону. Люди никогда не будут способны построить мир без войн, а на войне всегда есть жертвы. И нам приходится убивать. Но то, о чем мечтает Истар, – это сказки. Невозможно наесться досыта, не убив животное. Невозможно жить в мире, не убив злодея. Но несмотря на разницу взглядов, я уважал его мнение. Мы обсуждали тактику боя, расстановку сил, но никогда – количество убитых, чем не брезговали хвастаться другие солдаты. В этой моей привычке прослеживалось что-то покровительственное, ведь я многому обучил его сам, я опытнее, в силу возраста и подготовки, но все еще играл в странную игру, уступая другу, как с братьями в детстве.
– А ведь я готов был умереть, – сказал я, отпивая из третьего принесенного служанкой стакана.
– Рано ты себя хоронить собрался. Сколько у нас еще в жизни удовольствий! А вот и одно из них. – Истар указал взглядом на рыжеволосую служанку, которая подносила яства на соседний стол.
– Нет, друг, – протянул я, – сегодня из меня точно скверный герой-любовник.
– Ну, раз ты у нас пока герой, то я, пожалуй, испытаю удачу. Лет сто не видел женского тела.
Я похлопал друга по плечу, и он, усмехаясь, двинулся хмельной походкой в направлении служанки. Я же неспешно ел, дожидаясь, пока большая часть вояк покинет таверну, чтобы вернуться в лагерь, размещенный вблизи городка. Я нес за них ответственность и хотел избежать драки, которая могла завязаться в хмельных умах солдат. После обеда быстро сполоснул тело и голову в бочке у таверны. Никогда не любил воду, но тело ныло и стягивало от ссадин и грязи. Попросил комнату наверху и завалился спать на одноместную кровать с колючим одеялом.
Утром Тар и я отправились во дворец. Путь до замка занял не один день. Мы делали привалы, встречали солдат и других командиров, делились успехами и поднимали фляги за жизнь и здравие близких, однако день за днем стремились скорее вернуться домой.
Замок стоял в горах, и я, как и всегда, с упоением смотрел на превосходство природы. Зеленые горы с вкраплениями серых камней расположились по обе стороны от леса. Озера наполнены кристально чистой водой, спускающейся с гор ледяными водопадами.
Замок Синей Птицы, словно птичье гнездо, – высоко под облаками. Будто разделился на две части, которые соединялись поднебесным мостом. Благодаря такому строению на переход между башнями не уходило много времени. Мастера выдолбили башни и часть помещений в многовековых горах, огибающих озеро. Наземный мост, ведущий ко входу в замок, окутывала вода.
Когда меня впервые вызвали на службу семь лет назад, я долго восхищался увиденным. Нас собрали во дворе замка, вышел командир и долго говорил о том, что нас ждет, называя новобранцев "желторотиками". А кругом возвышались могущественные скалы, величественные дубы ласкали кронами стены замка, птичьи трели окутывали все вокруг. Я слушал и озирался, не понимая, как такое можно воздвигнуть? Как такое может существовать? Даже магия тысяч ведьм не могла сотворить подобное. Эти строения не шли ни в какое сравнение с тем, что я видел на своей родине.
За годы службы я не раз посещал дворец, но меня все еще восхищало, что за верхние башни цеплялись облака и с вершины замка было ничего не видно. Я все также любил наблюдать за лебедями, которые прилетали на озеро и, по рассказам Истара, целое лето жили на берегах Конринхольских вод.
Проходили дни, мы все больше приближались к замку Синей Птицы. Всю дорогу я наслаждался спокойствием и своими мыслями. Наконец, мы подошли к главному входу, где и спешились. Минуя лестницу и тяжелые двери из кедра, прошли по большим длинным коридорам с барельефами, огибая залы с высокими потолками. Трон, большой и величественный, с синей птицей за изголовьем, располагался в зале для приемов.
Мужчина, возвышавшийся на нем, был ярким представителем рода Бэлрод: светлые волосы и синие глаза на бледном аристократическом лице это доказывали. Точные, всегда узнаваемые черты: острый нос и густая светлая, почти белая, борода. Одеяние правителя напоминало символ государства – белые льняные рубаха и брюки и синяя мантия, украшенная золотой вышивкой.
– Иэнгор, рад, что вы в добром здравии! Завтра мы созовем совет, на котором вы доложите обстановку. Мы ждали только вашего прибытия.
– Это все благодаря Вашему сыну, Ваше Величество. Буду рад присутствовать на совете и доложить о ходе сражения.
В комнату вбежала королева и, отступая от правил, бросилась к Истару.
– Истар, мальчик мой, ты вернулся! – Она обняла его. – Светлая Матерь, ты так исхудал! И только посмотри, как отрасли твои волосы, – лепетала она.
Мать принца любила своих детей всем сердцем, а каждая встреча была наполнена теплом, несмотря на действующие холодные правила этикета. Меня, выросшего с отцом и двумя братьями, это всегда поражало. Как ей хватает мудрости и сил поддерживать каждого из нас, своих подданных, и растить разумных, достойных представителей этого древнего и великого рода?
Я посмотрел на друга. Его волосы отрасли, появились грязные клочья на затылке, да и вид был изрядно потрепанный. Моя борода наверняка выглядела еще хуже. Мы наконец-то дома, нужно будет побриться.
