Kitobni o'qish: «До последнего вздоха»

Посвящается самому дорогому в моей жизни человеку, с которым мы пятьдесят первый год вместе – моей жене Галине.

© Могилевский Б.Ю. 2023

Поэзия – это океан чувств, образов, мыслей, эмоций… Его создали веками впадающие в него ручейки поэтического творчества. Большинство людей хоть раз в жизни, в основном в юности, пробовали писать стихи. Поэзия – потребность души, но кроме желания творить нужно что-то от бога. К сожалению, это «что-то» дано не всем, поэтому большая часть начавших писать бросают это занятие. С другой стороны, поэтами не рождаются. Божья искра, если ее не раздувать, рано или поздно гаснет. Поэт – это счастливое сочетание таланта и труда: «поэзия таже добыча радия…». По-видимому, из божественной кладовой мне досталось не многое, что в сочетании с природной ленью не сделало из меня поэта. Я, правда, нередко публиковался в студенческой прессе, в молодости часто читал стихи друзьям и в особенности подругам. Но природный рационализм не толкнул меня в богемную жизнь, переборола необходимость зарабатывать реальные деньги. А это, естественно, не способствует творчеству. Но я сохранил свои юношеские стихи как память. Позднее к ним присоединилось то, что создавалось в редкие минуты душевного порыва уже в зрелом возрасте. С годами накопилось и много стихотворных поздравлений друзьям в связи с тем или иным событием в их жизни. Все это нашло отражение в сборнике «Шаги в неведомое» (2006).

Но годы шли. Случались события, которые требовали поэтического осмысления. В любом случае, поэзия сопровождала меня всю жизнь, и я благодарен судьбе за это. Поэтому хотелось бы чтобы помнили что я жил, любил и творил. И что где-то в океане поэзии есть и моя маленькая капелька. Так родился второй сборник.

Борис Могилевский

1961

«Она стояла одиноко у дороги…»

 
Она стояла одиноко у дороги
Как тонкоствольная красавица береза,
Ей ветер гладил точеные ноги
И вытирал непрошеные слезы.
 
 
И друг ей гладил ноги, грудь и руки,
И крепко целовал девичьи губы,
Затем сказал, что все это от скуки,
Ушел туда, где каменные трубы.
 
 
Она стояла у дороги и смотрела
Как каменные трубы высь коптили.
И от тоски в груди душа немела,
А взгляд туда стремился, там, где милый.
 
 
Она стоит, и даль слезой стирает,
И ждет, быть может, он вернется,
Под сердцем руку держит, видно знает,
Что там уже второе сердце бьется.
 
 
Она стояла одиноко у дороги,
Как береза, тонкостволая красавица.
А он, подлец, другие гладит ноги
И в жизнь чужую коршуном бросается.
 

«Я об этом много думал…»

 
Я об этом много думал:
Почему любовь такая?
То она как ветви дуба,
Ей размаху не хватает.
То сожмется вся в комочек
И горит огнем печальным.
Только лишь души кусочек
На посту стоит дневальным.
То тоскою сердце гложет,
То опять взлетит как птица,
То совсем потухнуть может,
То как солнца луч искрится?
 

Другу

А.А.

 
Парк шумит свежей листвой,
Ветер в кустах шу-шу-шу,
И опять мы вдвоем с тобой,
Ты рисуешь, а я пишу.
Каждому в жизни своя дорога,
Ты на север мчишься, я на юг.
Ну и что тут странного такого,
Не бывает что ли в жизни вьюг?
Когда все дороги заметает,
На дворе и в голове темным темно.
И не каждый, нет, не каждый знает,
Как тепло, коль светится окно.
Пусть оно за сотни верст отсюда,
Пусть дожди свирепствуют иль вьюга,
За окном не золоченый Будда,
А горящее любовью сердце друга.
 

Мужчины
(отрывок из поэмы)

 
Я не вижу настоящих мужчин,
Что с горою по силе сравняются.
Уж не мужчина ли тот кретин
С чертами лица китайца.
 
 
Или вон тот, в куцем плащишке,
С сигаретой у накрашенного рта.
Но он мне головой под мышку,
Не мужчина, просто, красота!
 
 
На нем кольцо как будто золотое
И одет он как ковер лоскутка.
Он мужчина? Да чего он стоит!
Это же не мужчина, а проститутка!
 
 
А тот, худосочный, в узких макаронах,
Как глист из бутылки вылезший,
А рядом с ним – в рубашке из нейлона,
Шляпе профессорской и выпивший?
 
 
И вон брюки стянули животик,
Тоже не брюки, макаронины,
Разве живете Вы, нет, не живете,
Вы ведь заживо похоронены!
 
 
Это не мужчины, пародии,
Какие-то абстрактные картинки,
Это не мужчины, а вроде
Какие-то мужчинки.
 
 
Они умеют хорошо приволокнуться,
Песню чужую опошлить,
Они умеют смеяться и дуться,
Да так наигранно, что тошно…
 
 
… Вы уж надоели нам, как обветшалый тын,
Мы вас в кулак – и вода!
Кто говорит, не видно мужчин?
Протрите глаза, господа!
 

1962

«Виновен вином…»

 
Виновен вином,
Вино во всем виню…
Впрочем, в том
Повинно и меню.
 

«Да, мы были дружны…»

И.А.

 
Да, мы были дружны,
Вопросы мира и войны
Вдвоем наедине мы обсуждали,
Но черный кот наперерез
Чрез нашу дружбу перелез,
Что будет так, мы разве знали?
Но позади все осталось,
Лишь только в сердце отдалось,
Что мы друг друга потеряли.
 

«Вино не выводятся…»

 
Вино не выводятся,
Когда деньги водятся.
Не оттого ли бедного строителя
Так тянет в лоно вытрезвителя?
 

«Ты как ромашка полевая…»

 
Ты как ромашка полевая
Проста, но лучше всех цветов.
И я, от страсти замирая,
Хочу сорвать тебя, каков?
 

«Пришел на пляж…»

 
Пришел на пляж,
Полно народу!
На абордаж
Все лезут в воду,
И негде лечь,
Бока испечь.
 

«Бродяга ветер шляпу нахлобучил…»

 
Бродяга ветер шляпу нахлобучил,
Завел свой неизменный патефон,
Собрав вокруг себя все тучи в кучу,
Пустился по деревьям в чарльстон.
И тучи тоже, подавшись заразе,
Да разве тут уже ответишь «пас»?
За руки взялись, затряслись в экстазе,
Да так, что звезды сыпались из глаз.
Кряхтя, природа вся внимала дикой пляске,
А буйный ветер заставлял трещать и гнуться.
Он, на минуту вылезший из сказки,
Чтоб тут же сразу вновь в нее вернуться.
 

«Мелкий дождь моросит…»

Э.

 
Мелкий дождь моросит
И прохожих не видно.
Неужели забыт?
Это было б обидно.
Почему ты тогда
В наши первые встречи
Выходила всегда,
Чтоб отдать мне вечер?
Почему же теперь
Под окном твоим
Я как дикий зверь
Мокр и нелюдим?
Ты в кровати своей
Видишь яркие сны,
Может, видишь парней
Иль дыхание весны?
Я не буду стучать,
Я не буду будить,
А гром будет рычать,
А дождь будет лить…
 
 
Уж прохожих не видно,
Нудный дождь моросит…
…Мне ничуть не обидно,
Что ж, забыт, так забыт!
 

«Ах, нет, зачем все это было…»

Г.А.

 
Ах, нет, зачем все это было,
Шептание листьев, смех негромкий,
И та, которая любила,
И теплое вино с соломкой?
Ушло, как кадры на экране
Все промелькнуло предо мною,
Как белое вино в стакане,
Как лес, уснувший под луною…
И не вернуть уже обратно
Тех дней, что ты меня любила.
Ушло, ушло все безвозвратно…
Ах, нет, зачем все это было?
 

1963

«Я хочу, чтоб мы с тобою рядом…»

 
Я хочу, чтоб мы с тобою рядом
Через жизнь себя сумели пронести,
Чтоб не делали того, чего не надо,
Чтоб не знал апатии мой стих,
Чтобы счастье все – напополам,
Чтоб мои печали и твоими были,
Чтоб отбросив всякий старый хлам
Мы друг друга искренне любили.
 

«Все объяснения окончены…»

Б.Л.

 
Все объяснения окончены
И тревоги улетели из души.
Каблуками асфальту пощечины
Я считаю в вечерней тиши.
Ухожу в неизвестность снова я,
Что ищу я за далью синею?
Иль тебя, иль, быть может, новую
Горизонта светлую линию?
 

«Я смотрю на часы, а время…»

 
Я смотрю на часы, а время
Совершает обычный бег.
На него не набросить стремя
И его не упрятать от всех.
И к чему тебе так спешить,
Что и взглядом тебя не измерить.
А я ведь хочу прожить
Ну, сто хоть, по крайней мере.
Погоди, не спеши, ты устало,
Отдохни у меня за плечами.
Время, время, если б ты знало
Как жизнь меня укачала!
Подхватило как ялик рыбацкий,
Смоляной, в два весла плоскодонку,
И, под свист своих волн залихватский,
Закружило как в вальсе девчонку.
У другого ведь жизнь – как лужица,
Все спокойно и чинно размерено,
А моя все кружится, кружится,
Как комар под ухом у мерина.
Все жужжит, все куда-то просится,
То ей тошно, то душно от радости,
То как буря днями проносится,
То сидит на минутной гадости.
…Я смотрю на часы, а время
Совершает обычный бег,
На него не набросить стремя,
И его не упрятать от всех.
 

«Каблучки мне ее отстучали…»

Б.Л.

 
Каблучки мне ее отстучали
Эту прелесть весенних дней,
Но это меня не печалит,
Мне только бы думать о ней.
Мне только бы видеть ее,
Мне только бы ждать чего-то…
Дрожит душа и поет
Какой-то загадочной нотой.
И пусть каблучки отстучали
Мне всю прелесть весенних дней,
Ведь это меня не печалит,
Мне только бы думать о ней.
 

«И грустится, и поется…»

Б.Л.

 
И грустится, и поется
О тебе одной,
Ветерок весенний вьется
Под луной.
Ель о чем-то нежно шепчет
У окна.
Я гадаю: чет иль нечет,
Чья она?
 

«Прошла, огнями светанув…»

Б.Л.

 
Прошла, огнями светанув,
Проглотило все фразы заумные,
Будто, не заметив, саданул
С пол-литра напитка шумного.
Ах, вечер какой, мерещится
Что-то хорошее в нем,
Цветною сверкающей лестницей
Небо качает огнем.
Тра-ах, что такое, не хочу!
Разлетелось окно к чертям,
Лечу, лечу, лечу
С тобою и все же сам.
Одни, ночь чернилом плюхнула,
Изрезалась в тени дикие,
Схоластика лихо ухнула,
В часы кремлевские тикая.
Шик! Модерн! Хорошо! Отлично!
Ночь – дрожь, колокол – голова,
Еще бы сто грамм «Столичной»
И снова я с Вами, с Ва…
Бутылка – вдребезги. К черту!
Магазины замками щетинятся,
Сердцем ходит аорта,
Наружу вот-вот кинется.
Давай, вылезай, запляшем,
Желаю пуститься в твистопляску,
Камнем быть, а не кашей,
И даже на морду маску!
Узнайте, попробуйте, ха – ха,
Нахальным я нравлюсь Вам?
Мыслей и нервов пряха
Там! Там! Там!!!
К черту, к чертовой матери,
Лечу, и двигаюсь, и сплю,
Качаюсь, словно на катере,
Но люблю, люблю, люблю…
«Злая, ветреная, колючая»,
Ты хорошею будешь когда?
Мысли лезут на солнце тучею,
Хоть его нее закрыть никогда.
Не закрыть? Так зачем же, к черту,
Голубей бы гонять у-лю-лю,
Сердце заткнуть, как реторту,
Чтоб… И все же люблю.
 

«Природа выплакаться всерьез решила…»

 
Природа выплакаться всерьез решила,
Все, что годами в душе томилось,
Дождем на землю она пролила
И тем дождем же сама умылась.
И засияла, и нет печали,
Вновь, как девчонка, она прекрасна,
Как будто тучи и не рыдали
И солнце светит на небе ясном.
Ему мигну я и улыбнуся,
Как не преследуй меня, злой рок,
Пойду с Мариной, или Марусей,
«Дай только слезы смахну со щек».
 

«Это значит начало весны…»

Б.Л.

Это значит начало весны,

Когда тает на сердце прохлада,

Когда снятся волшебные сны

И все ждешь, все чего-то надо.

Мысли просятся сами в полет,

Чтоб лететь в неизвестность стадом,

На Неве уже тронулся лед,

На губах у девчонок помада,

Обновляют на Невском дома

И прохожие жуть как чудны…

Это юность приходит сама,

Это значит начало весны.

«А хочешь прямо, без обмана…»

Б.Л.

 
А хочешь прямо, без обмана,
Как будто бы своей судьбе?
Я не усну сегодня рано,
Я буду думать о тебе.
Я буду о тебе мечтать,
Я стану на тебя молиться,
Хотел бы я стаканом стать,
Чтоб до краев тобой налиться.
Но ты как море пред грозою —
Отлив, прилив, то вновь отлив,
Ласкаешь тихой бирюзою,
Как будто я всерьез красив.
То, вдруг, откатишься куда то,
Бушует ветер, сед и сед,
А может статься без возврата,
Поверь, неотразимых нет.
И все же прямо, без обмана,
Скажу как будто бы судьбе:
Я не усну сегодня рано,
Я буду думать о тебе…
 

Зачем мы пишем?

Д. Б-ну

 
Это стало привычной болью,
Как привычен для волн причал.
Для меня же трижды, тем более,
Ведь сначала я жить не начал.
 
 
Зуб больной так порою ноет,
Что, казалось бы, взвыл в ночи.
А что мне сдержать её стоит,
Ведь это же боль души…
 
 
И все же чем сумерки гуще,
Тем ярче мне светит муза.
Я будто бы в космос запущен,
И сам для себя обуза.
 
 
Меня вдохновит – чирикну,
Но в газету не мчусь спозаранку.
Ну кто я? Попробуй вникни,
Иль вывернуться наизнанку?
 

«Дождь нахально на Землю улегся…»

 
Дождь нахально на Землю улегся,
Оплевал тротуаров строгость,
До того он, бесстыжий, увлекся,
Что кричит, ты не смей меня трогать!
А Земля под ним, бедная, корчится,
И устала уже, и вспотела.
Ей, Земле, дождя очень хочется,
Но так долго ведь тоже не дело.
 

«Вечер был, как и сотни других…»

 
Вечер был, как и сотни других,
Зарницы в небе, и отдаленный гром,
А окна вдали – словно лики святых,
И я – словно маленький гном.
Стою себе, говорю с собой,
А ночь – словно черная магия,
И все оттого, что сейчас голубой
С искринкой напился браги я.
Каждому в жизни свое дано,
Глаза голубые, перо иль лопата,
А мне – даже чудно, но это вино
И рой в голове идеалов лохматых.