Kitobni o'qish: «Жизнь точки на карте»
Джону – всему, что было. Всему, что могло быть.
Моей сестре Джулии – самой замечательной из судей.
Все действующие лица и события романа вымышлены. За исключением магического очарования «Формулы-1»
Глава 1
Австралия, Новый Южный Уэльс, Сидней
24 августа 1984 года
11 часов утра
В устье Дарлинг-Харбор кипит работа: тысячи людей на верфях методично совершают одни и те же действия – изо дня в день, из года в год. Хотя меняются их лица и у каждого своя судьба, неповторимая, другим тысячам не известно это. Да и не интересно – со своими проблемами. Эти тысячи наблюдают сумасшедшую жизнь Пирмонта сверху – но они не боги. Они – обитатели многочисленных офисов в высотных зданиях делового района города.
Перед их глазами картина не меняется никогда. Перестала работать электростанция – что из этого? Верфи и корабли на них вечны; воды залива Порт-Джексон всегда спокойны и отражают своей прозрачной голубизной золотые лучи солнца, пока это зрелище не начинает слепить восхищённые глаза девушки, навсегда влюблённой в свой город.
– О, папа, я только сейчас поняла, как скучала по дому! Штаты? Не говори мне о них! Во всём мире нет места прекраснее моего Сиднея…
Высокий мужчина, чьи виски давно уже припорошила седина забот, поднял голову от бумаг, заполонивших его стол, взглянул на дочь – в тихом смехе его явственно прозвучала радость и гордость, и бесконечное обожание.
– Принцесса моя, я просто в недоумении: как же я жил без тебя эти годы?
– Ну, папочка, не надо преувеличивать, прошло четыре года, не больше и не меньше. Я снова с вами – с мамой и Энди, и с тобой, – девушка потянула на себя огромную раму, и тёплый воздух с запахами рыбы, солёного ветра, привкусом раскалённого металла ворвался внутрь, наполняя силой лёгкие. – Берегись, Сидней, Хилари Орти вернулась!
Замерев в неподвижности, они оба прислушивались несколько минут; но город отвечал неясной угрозе молодости своим обычным шумом. У Сиднея было достаточно забот.
«Орти Энтерпрайсиз инкорпорейтед» занимала верхние тридцать этажей здания с экзотическим наименованием «Элпайн Билдинг». Хантерс-Хилл, Рокс, Пирмонт – все районы были видны из его окон. Заключив при аренде, а затем и покупке площади выгодный для себя контракт, «Орти инкорпорейтед» нашла применение и пустующему восьмикомнатному пентхаусу на крыше, поселив в нём исполнительного директора фирмы вместе с семьёй. С тех пор в любое время дня и ночи в пентхаусе мог зазвонить телефон, и, в зависимости от абонента, автоматический лифт доставлял вниз Джеда Макмиллана, его жену Фрэнсис, его сына Клинтона или любого другого из его пятерых детей – на корпорацию «Орти», во имя её блага и процветания, отдавала свои усилия вся семья. Джед Макмиллан начинал своё упорное продвижение к занимаемой им ныне должности с работы ещё на Фила Орти – старик отличался дьявольской хваткой; всю жизнь Джед был опорой слабому и нерешительному сыну Фила, Роберту, потом его младшему брату с таким длинным именем – Джилберто Ниро Грегори Орти. Дочь Джила, Хилари, он боготворил.
Крошку Хилари отец начал таскать за собой на работу, как только девочке исполнилось шесть лет. Разумеется, это было неприлично – никто и слова бы не сказал мистеру Джилу, если б на месте Хилари был её старший брат Анджело, будущий хозяин всего дела. Но Анджело Орти электроникой не интересовался. Без лишних словопрений в семье – и в корпорации – подразумевалось, что он окончит факультет экономики и бизнеса в лучшем университете Сиднея, перебесится и займётся делом. Анджело исполнилось восемнадцать, он дважды провалился на экзаменах в это престижное заведение, снял квартиру на Уэзерхилл-стрит, которую не убирал месяцами, и погрузился в головой в жизнь, всегда его привлекавшую: пик интенсивности обычно наступал за полночь, и тогда в прибрежных барах рекой лился алкоголь и бились стёкла; просыпался Анджело Орти в два-три часа дня с головой, трещащей иногда от наркотиков, но чаще всего – от похмелья. Соперничать за авторитет в фирме он с шестилетней сестрой даже не думал.
А популярность смышлёной не по годам «принцессы» была огромна. Она залезала на колени любому из служащих корпорации так мило и непринуждённо и мешала работать до тех пор, пока ей не объясняли подробно смысл всех операций, и порой от наказания её спасало только то, кем был отец «любопытной Лари». Она узнала слова «ремитирование», «куртаж», «лизинг» значительно ранее, чем они стали известны её сверстникам, и свободно оперировала ими; в двенадцать лет она сумела подсказать отцу весьма изысканный экономический ход во избежание убытков – разумеется, детали разработали и осуществили специалисты своего дела, но принцип был заложен маленькой школьницей из Роуз-Бей. Отцовская гордость Джилберто Орти била фонтаном. Анджело вполне устраивало течение его жизни, пока исправно функционировал счёт в банке; а Сайсели Орти не переставала дома терзать мужа: «Джил, дорогой, что ты делаешь? Подумай сам – зачем ты внушаешь Хилари несбыточные надежды? Наша дочь не играет в куклы, у неё нет подруг, она нелюдима – ты растишь её как мальчишку. Я слышала на днях, как она рассказывает Клинтону, что она сделает в первую очередь, когда займёт твоё кресло. Но ведь этого не произойдёт, Джил! Согласно уставу корпорации, женщина не может управлять ею, пока есть мужчина…» Муж отмахивался от таких разумных и жестоких речей жены, и всё оставалось, как прежде. Хилари с молчаливого одобрения отца поступила на факультет экономики, столь настойчиво отвергавший в своё время непризнанный гений её брата, и до глубокой ночи пропадала в «Элпайн билдинг». Она не нуждалась в поклонниках – её горячими почитателями были двести девяносто семь работников фирмы. Но на «Орти инкорпорейтед» работало на пять человек больше… Хилари никогда не рассказала отцу, что с ней произошло на одной из заброшенных строек в устье реки Дарлинг-Харбор, синяки же на руках и лице объяснила падением. Сайсели и Джилберто безоговорочно доверяли дочери – тем большей неожиданностью для них стало объявление девятнадцатилетней Хилари о её переводе в экономический университет в Детройте. Девушка собрала вещи и уехала. Коротенькая открыточка из Лос-Анджелеса была единственной корреспонденцией от неё за четыре года. Родители разыскивали её – хотя бы для того, чтобы убедиться, что у дочери всё в порядке; но, не зная даже названия университета, Джилберто и Сайсели это не удалось. Хилари просто пропала. Тем сильнее плакала от радости Сайсели Орти, обнимая совершенно негаданно вернувшуюся за полтора месяца до своего двадцать четвёртого дня рождения домой дочь. Она упрекала и целовала Хилари, и расспрашивала о том, где она пропадала. Хилари только смущённо улыбалась. О времени, проведённом в Штатах, она никогда и никому не рассказывала.
– Дорогая, мне надо кое-что тут решить, – Дж.Н.Г.Орти рассеянно поворошил бумаги на столе. – Помогла бы советом, я ведь не имею диплома специалиста по бизнесу и администрированию, – дружески улыбнулся он дочери.
Хилари ответила улыбкой, но хлопнула дверь, и она вновь отвернулась к окну: ей не нравилась отцовская секретарша – в основном, вилянием бёдер, преданными и зазывными взглядами в его глаза. Как будто бы и не знает, дурочка, хотя еженедельно посылает от его имени цветы Сайсели, о необыкновенно счастливом браке шефа.
– Ваша почта, сэр.
– Спасибо, Перл. Передай эти бумаги Джеду – мне нужна его подпись. Принеси блокнот, я продиктую тебе пару писем. И вот ещё: объяви главам всех отделов, что через час состоится совещание в конференц-зале. Я представлю им мою дочь – новую совладелицу корпорации.
– Папа! – Хилари обернулась, изумлённая услышанным. Но получить объяснения не успела: кабинет президента был посещаемым местом. Уполномоченные лица чаще всего входили без доклада. Седой мужчина, пониже ростом, не столь красивый и представительный, как её отец, но не менее замечательный в роли кумира шестилетней девочки, прошёл к столу стремительным шагом, говоря на ходу, будто бы общаясь с телефоном:
– Джилберто, мне отнюдь не нравится, что происходит в «Ондрада Эвиэйшн». Этот человек может нас разорить. Но если ты полагаешь, что переговоры с японцами помогут… Что же касается этого твоего письма в Афины, оно просто безумно – ты опять урезаешь наши доходы от Демириса.
– В этом году, Джед, мы выделили меньший кредит Греции, а у Демириса были неприятности с конкурентами. Он всё наладил, но требуются деньги и время на восстановление. Позже мы вернём ставку на прежний уровень.
– Хорошо, – Джед поставил на письме и обеих копиях размашистую подпись. – Опять я тебе доверяю на слово. Вот, возьми.
– Оставь на столе, Перл отправит, – чуть расслабившись, Джилберто Ниро Грегори Орти откинулся в своём кресле. – Эй, Джед, посмотри-ка вокруг: тебе не кажется, что кое-кто в этой комнате затмевает своим присутствием солнце?
– Ох, льстец ты неисправимый! – укоризненно заметила его дочь.
– Хилари, чертовка! – Джед Макмиллан радостно подхватил девушку, покружил по комнате.
– Джед! Джед, поставь, я боюсь! – мисс Орти обвила руками его шею, звонко поцеловала. – Джедедия Эрманд, я ужасно люблю вас и ужасно по вам скучала.
– Когда ты вернулась из Америки, Хилари? Ужаснейшая девчонка, могла бы и позвонить старому Джеду!
– Вчера, вчера ночью. Я прилетела чуть больше суток назад…
– И он уже запряг тебя в работу? – Джед неодобрительно смотрел на старого друга.
Джил наблюдал за этой сценой, и по губам его пробегала озорная усмешка:
– Ох, Джед, видела бы такое Фрэнсис… А ты, дочурка, матери сказала меньше ласковых слов, чем этому селадону.
– Не брюзжи, папа!
– Ну ладно, – внезапно посерьёзнев, Джил встал из-за своего стола, взял дочь за руку. – Джед, разреши представить тебе мою дочь Хилари Орти…
Юрист воззрился на него с недоумением:
– Ты, что, рехнулся, Джил? Да я твою дочь с пелёнок знаю.
– Я не закончил. Мою дочь, нового вице-президента корпорации «Орти». Сегодня утром я заверил у нотариуса передачу ей в собственность тридцати двух процентов акций; контрольный пакет перейдёт в её руки после того, как она займёт моё место. Но не надейся, что это удастся тебе до моего полного паралича и склероза, – вполне искренне предостерёг он дочь.
– Папа, да что за глупости! Я вообще полагала, что мне придётся всё начинать снизу, ведь Анджело…
– Твой брат никогда не хотел и никогда не будет здесь работать.
– Традиция требует…
– Традиции для того и созданы, чтобы их ломать. Первая женщина-президент… Нам остаётся лишь пожелать ей удачи, Джед, хотя мы всегда будем рядом. Где-то здесь у меня была бутылка шампанского, надо отметить коронование принцессы, она так долго ждала этого… За новую королеву!
Глава 2
Во всех коридорах корпорации давно уже зажглись лампы дневного света, стих шум печатных машинок и гудящих принтеров, разошлись служащие по домам, а за огромными окнами ночной Сидней перемигивался огнями.
Джилберто Орти собирал папки с делами в свой просторный портфель из дорогой кожи. Несколько часов назад отпустив свою секретаршу, он сам потушил свет в офисе, дружелюбно приветствовав ночного сторожа, отдал ему ключи:
– Довольно поздно уже, Джек. Я, наверное, последний?
Старик ворчливо вздохнул:
– Если бы, мистер Джил. Во всём этом здании есть только один человек, ещё более сумасшедший, чем вы, – это мисс Хилари.
– Она до сих пор не ушла? Решила угробить себя работой в первый же месяц… – завернув в соседнюю дверь – приёмную дочери, Джил прошёл в её кабинет, осторожно прикрыл дверь, не желая пугать Хилари неожиданным появлением. Молодая женщина даже не слышала посторонних шагов: её пальцы лихорадочно бегали по клавиатуре компьютера, горящие азартом глаза не отрывались от картинки на мониторе. Президент корпорации не был уверен, плакать ему или смеяться при виде такой одержимости отчётной документацией.
– Принцесса, моя дорогая, ты преувеличиваешь важность нашего дела, – Джилберто встал за её спиной, и, хотя Хилари, не растерявшись, моментально сменила изображение, отец успел разглядеть на дисплее, чем она занималась. Ну и ну, космический боевик для подростков! С трудом сдерживая неприличное хихиканье в голосе, он покачал головой. – Вот это дело особой государственной важности, из-за которого ты сидишь здесь ночью! А я-то думал, моя дочь давно выросла…
Хилари покраснела.
– Ты же знаешь, папочка, я наверстаю. Да и в этом не я виновата, а Клинтон. Он мне подкинул на ленче коробки с играми.
Рассмеявшись чуть слышно, мужчина погладил её по голове, как маленькую озорную девчушку, которой она оставалась для него до сих пор.
– Разумеется, наверстаешь, принцесса. Но только не сегодня и не сейчас, – протянув через её плечо руку, он выключил персональный компьютер. – Собирайся, милая, пора домой. Ты же помнишь, какое сегодня число? Тебя ждут мама и Анджело, и Джед с Фрэнсис… а может быть, и кое-кто ещё. Например, Клинтон Макмиллан.
– Ох, папочка! – настала очередь рассмеяться его дочери. – Сваха из тебя просто никакая. Прекратите вы нас с Клинтом подтягивать друг к другу за ошейники.
– Я не подтягиваю! – возмутился Джилберто. Потом слегка зарумянился. – Ну разве чуть-чуть. Это мама и Фрэнсис между собой договорились.
– Клинт – славный парень, но замуж я за него не собираюсь. Что, стать домохозяйкой, когда передо мною раскрываются такие перспективы? У моих ног весь мир, Джилберто Орти, а я променяю его на кухню?!
– Ладно, ладно, развоевалась, – отец положил руки на плечи ей, заставляя вновь сесть. – Никто тебя и не принуждает. А может быть, – он подозрительно оглядел своё взбунтовавшееся дитя, – у тебя остался… мм, молодой человек в Америке?
Пленительная эгоистичная улыбка преобразила лицо Хилари:
– Да, был один, – она махнула рукой, – но Колин не в счёт. Это всего лишь была проба сил – для акклиматизации. А по поводу чего собралась сегодня такая толпа в нашем доме?
Джилберто покорно напомнил:
– Сегодня некой Хилари Анжелике Орти исполняется двадцать четыре года, – он давно уже примирился с абсолютным безразличием дочери ко всякого рода датам.
– Правда? – без особого удивления молодая женщина приподняла бровь. – Я подозревала что-то в этом роде.
– Как обычно, оригинальна, – вполголоса пробормотал Джил, взялся рукой за изогнутую спинку удобного кресла Хилари. – Так вы позволите мне доставить домой миледи?
– О, разумеется, папочка! Ты знаешь, мне особого удовольствия семейные сборища не доставляют, но вот маме…
– Тогда сделаем это для мамы, милая. Да, и вот ещё, – Джилберто поднял голову от бумаг, которые он убирал в папку. – Я надеюсь, ты запомнишь этот свой день. Я приготовил тебе подарок. Но, к сожалению, гора не идёт к Магомету… Поэтому не злоупотребляй сегодня спиртным, завтра с утра мы полетим с тобой в Ньюкасл, и мне надо будет вернуться к обеду.
– Только не говори, что ты решил подарить мне здание городского муниципалитета, – нежно поддразнила его дочь, но Джил лишь улыбался в ответ интригующе и терпеливо.
– Не совсем так. Я обещаю, что ты сможешь пользоваться своим подарком и здесь, в Сиднее…
Глава 3
Не слишком новый, но исключительно удобный внутри восьмиместный «Сикорски-55» – вертолёт компании – доставил их к запланированному месту на следующий день после полудня. Они приземлились на небольшом частном аэродроме милях в пятнадцати от Ньюкасла – шумного портового города, несколько уступавшего по своим размерам Сиднею; едва пилот начал разворачивать на взлётной полосе машину, чтобы уже через два часа улететь с Джилберто Орти на борту обратно – «дела не могут ждать, милая, ты сама знаешь!» – как к самолётным ангарам подкатила изящная белая «тойота», за рулём которой сидел мужчина в морской форме. Ещё из Сиднея Джил, любивший планировать всё заранее, созвонился с начальником порта в Ньюкасле и попросил прислать за ними кого-нибудь на аэродром; оценивая возникшую ситуацию впоследствии, Хилари нехотя признавалась себе, что, пожалуй, она не смогла удержаться от двух-трёх завлекающих взглядов в сторону молодого человека.
Выскочив со своего места, бывший шофёр по-военному вытянулся, отдал честь и назвал себя:
– Старший помощник с «Китайской императрицы», капитан военно-морского флота Дастин Джеймс, сэр! – и, чуть расслабившись, добавил. – Роджер Демур попросил меня привести вам эту машину, он отдаёт её в ваше распоряжение на всё время пребывания в городе. Прошу садиться, я отвезу вас в порт, – открыв дверцу переднего пассажирского сидения перед Хилари, капитан Джеймс низко склонился, пожирая её восторженным взглядом, а глаза столичной красавицы мерцали в ответ немного таинственно – извечным женским отзывом.
Ныряя на заднее сидение, Джил Орти что-то неразборчиво фыркнул – эта картинка уже была ему знакома: будучи женщиной до кончиков пальцев, его дочь нигде не могла удержаться, чтобы не оставить на мостовой позади себя разбитого сердца.
Первую сотню ярдов, разворачиваясь к воротам, ведущим с аэродрома, машина преодолела несколько неуверенными зигзагами – выбитый из привычной колеи Джеймс пытался одним глазом смотреть на дорогу, а вторым – наблюдать за прелестной женщиной сбоку от него. Хилари делала вид, что ничего не замечает, опустив взгляд к полу и с притворной скромностью положив руки на колени. Когда «тойоту» особенно сильно тряхнуло, Джил не выдержал:
– Капитан Джеймс, если вы собираетесь так вести машину до Ньюкасла, вы заработаете астигматизм, клянусь вам! Ещё немного, и я попрошу Хилари поменяться со мной местами…
– Но, папочка, – глаза молодой женщины блеснули, а морской офицер весь покрылся багровым румянцем, – дорогой, если мистер Джеймс будет всё время смотреть в зеркала заднего вида, мы далеко не уедем.
– Ну, не знаю. Конечно, вести машину, глядя в зеркало неотрывно – дело небезопасное…
– Простите меня, мисс Орти, – еле слышно пробормотал офицер королевских военно-морских сил.
– Отчего же? – спокойно возразила Хилари. – Я привыкла к подобной реакции на мою внешность. И мне нравится, когда на меня смотрит настоящий мужчина…
– Как удобно иметь под рукой политика, – подал реплику сзади её отец.
– …но при этом мне не хотелось бы, чтобы мою жизнь подвергали опасности. Я – эгоцентристка, – и вновь соблазнительная улыбка Хилари Орти сияла для одного только капитана.
Джил выразительно громко зевнул.
– Детка, с такой скоростью мы будем добираться до города слишком долго. Перестань баловаться, я обещал Сайсели к вечеру вернуться домой.
Внимание женщины тут же переключилось на отца:
– Ты всегда бросаешь меня одну и возвращаешься к маме! Так нечестно.
Джил ухмыльнулся:
– В конце концов, у неё есть перед тобой преимущество, милая: она рядом со мной на тринадцать лет, чем ты, подольше.
– Существенно, – поразмыслив с притворной серьёзностью, оценила Хилари его аргумент.
– И ты, разумеется, никогда одна не останешься. Нигде. Ведь я-то тебя знаю – ты не выносишь одиночества.
Длинные женские пальчики с лакированными коготками нежно сжали сильную руку Дастина Джеймса, намертво вцепившуюся в рычаг переключения скоростей; коралловый рот обольстительно улыбался:
– Очень надеюсь, что ты, как всегда, прав, папочка…
Глава 4
Джил выбрался из машины первым и раскрыл дверь перед дочерью прежде, чем капитан Джеймс выключил зажигание.
– Прошу тебя, дорогая. Тебе здесь нравится?
– Папа, зачем мы приехали в порт? – серые глаза Хилари сияли удивлением и восторгом ребёнка, впервые увидевшего море. Затем она рассмеялась. – Ты всегда любил широкие жесты, мне, случайно, не должны привезти в подарок Биг Бен или Статую Свободы?
Джил понимающе ей улыбался:
– Боюсь, что после своего пребывания в течение стольких лет в Америке эта леди не захочет вновь попасть под протекторат королевы, слишком уж она независима. Да и тебе с такой подружкой, наверное, будет непросто. Но кое с кем я всё же тебя познакомлю. Закрывай глаза! Только честно, без жульничества, – предостерёг он дочь. Потом огляделся по сторонам. – Не очень-то здесь удобно ходить вслепую… что ж, твой отец ещё не так стар, – крякнув больше для красоты, чем по необходимости, он подхватил на руки сто шестнадцать фунтов нежного женского веса. – А ты немного поправилась с тех пор, как мне передали тебя из родильного отделения шести дней отроду.
– Папа! – Хилари подавила смешок. – Месяц назад ты говорил, что я легче пёрышка.
– Тогда я был на месяц моложе, – с ворчанием отозвался Джил. – Но на самом деле я по-прежнему могу унести тебя на одной ладони, такая ты маленькая. Да и пройти-то всего два шага.
Обнимая отца за шею, второй ладошкой Хилари, не мошенничая, закрывала глаза, что не мешало ей чутко прислушиваться к происходящему и различать шаги Джеймса сзади… а он довольно интересный мужчина. Достоин того, чтобы быть орудием её мести второй половине человечества.
Каблуки её туфель звонко стукнули о причал, когда Джилберто Орти остановился, выбрав самую впечатляющую панораму.
– Дорогая моя, я знаю, что ты повидала немало чудес в Штатах; но помню и то, как всегда мечтала покорять океан моя дочурка – вода, вода, солёный ветер и солнце… Позволь представь тебе «Принцессу Уэльса». Надеюсь, вы с нею подружитесь.
Молодая женщина чуть помедлила, услышав, как восторженно вздохнул сзади Дастин Джеймс:
– Какая красавица!
и решительно открыла глаза. Улыбнулась – «Принцесса Уэльса» действительно была воплощением прекрасного в бренном мире, и оттенок эгоизма сквозил в этой улыбке, как и во всех её действиях.
– Она принадлежит мне, папочка?
Джилберто Орти увидел лишь широко раскрывшиеся глаза, услышал робкий, срывающийся от волнения голосок своего ребёнка, не разглядев за этим ту самодовольную женщину-кошку, в которую превратилась его дочь.
– Да, дорогая, – её восторг был его восторгом, а несчастье в её жизни разрушило бы и его жизнь. Пятнадцать лет назад, разочаровавшись окончательно в наследнике-сыне, Джил Орти обрушил разом все свои надежды и чувства на дочь, Хилари, невольно превращая себя в её раба – в эмоциональном плане. Но это рабство не тяготило его, даже зная об отношении к происходящему его прекрасной жены – арийки с нордическим характером; пытаясь удержать в семье равновесие, Сайсели больше времени старалась проводить с Энди, невзирая на все перепады его давно уже зависящего от стимуляторов нрава. Предстоящей встречи с женой Джил побаивался – максимум несколько дней, и Сайсели Орти станет известно, что он подарил Хилари на день рождения яхту, хотя накануне решительно отказался оплатить последний карточный долг Анджело, её долгожданного и обожаемого первенца, которого – будь на то его воля – он немедленно поместил бы в анонимную клинику для принудительного лечения от алкоголизма и наркомании.
Усилием воли Джил заставил прогнать от себя печальные мысли; главное, что сегодня Хилари была счастлива, поднимаясь на палубу своей «Принцессы Уэльса». Гордая красавица-яхта с трепещущими под налетающим ветром бледно-салатовыми парусами оставалась высокомерно равнодушной к её переживаниям, зато из спешащего новой хозяйке навстречу капитана яхты Джереми Уаддена так и сыпались восторженные восклицания на языках всех тех государств, в чьи порта он заходил во время своих двадцатилетних кругосветных плаваний.
– Madonna mia, signora! Алоха, я счастлив приветствовать вас на борту вашего судна! Вы прекрасны, вы удивительны… ах, какая красивая женщина! – он импульсивно поцеловал кончики пальцев, и Хилари метнула шутливо-изумлённый взгляд на отца, забывшего предупредить её, что под внешностью и именем уроженца Британских островов скрывается горячая итальянская сущность.
– Как интересно! А мне почему-то всегда казалось, что капитан корабля – это прежде всего чопорность и субординация…
– Так и должно быть, – неодобрительно пробормотал сзади Джеймс.
– Мне кажется, мы сработаемся, мистер Уадден, – Хилари улыбнулась. – Обожаю, когда говорят комплименты. Мне, разумеется.
– Истину, моя госпожа, одну лишь ис-ти-ну! – капитан назидательно поднял вверх палец, презрительно проигнорировав замечание Джеймса. – А замалчивать истину – грех не меньший, чем говорить ложь. Но достаточно, ваш раб умолкает… – он с надеждой воззрился на Хилари. – Я распоряжусь готовить «Принцессу» к плаванию, моя леди?
Уголок прекрасно очерченного женского рта приподнялся в кривой усмешке.
– Никогда не следует торопиться, мистер Уадден, особенно на отдыхе, – она оглянулась на невозмутимого подтянутого моряка, застывшего за её плечом, со взглядом, устремлённым в неизвестность. – Дастин! – капитан Джеймс почти испуганно вздрогнул, и Хилари с досадой поняла, что чересчур эмансипированные женщины его приводят в ужас. Она умерила повелительность своего тона, пропела почти нежно. – Дастин, могу я поговорить с вами?
– Мисс Орти, – он поспешно схватил и поцеловал её руку, – я всегда к вашим услугам.
Женщина с обольстительной улыбкой отвела его к левому борту, понизила голос до интимного воркования:
– О, я не претендую на столь долгий срок, милый! – она ласково погладила рукой его щёку, отдёрнула пальцы и покраснела, словно бы устыдившись своей смелости. Её шёпот был верхом актёрского притворства. – Простите… я не могу справиться с собой. Вы мне нравитесь, Дастин…
Она смотрела на опущенные ресницы Джеймса и про себя нетерпеливо проклинала его пуританское воспитание, нерешительность и непонятливость. Неужели опять придётся подбодрить его?
Голос Хилари звучал застенчиво и нежно:
– Дастин, я… я в этом городе впервые и ни с кем не знакома. Не подскажете ли мне хороший отель с рестораном? Как жаль, что отец вынужден вернуться в Сидней… я хотела бы потанцевать где-нибудь вечером, но не могу, конечно, пойти без сопровождения…
Наконец-то, дозрел! Хилари постаралась не высказать своего облегчения, которое испытала, поймав момент, когда, отражаясь на лице Джеймса, безрассудное вожделение к красивой женщине наступило на горло слабо попискивающим моральным нормам. Капитан поднял голову, поднёс к губам руку женщины, преданно глядя в её глаза.
– Мисс Орти… Хилари… я надеюсь, вы позволите мне быть вашим спутником не только сегодня вечером, но и до конца моей жизни… вы прекрасны, – неуверенным шёпотом проговорил он, – мне кажется… я люблю вас… – взрослый мужчина весь сжался, словно собака в ожидании удара.
Хилари призвала на помощь все запасы своего такта, чтобы не рассмеяться.
– Начнём часов в восемь с трапезы? – нежнейшим голосом предложила она.
Не так уж сложно оказалось для неё в тот долгий вечер с хорошей музыкой, танцами и старым вином воспользоваться естественными желаниями мужчины так, что капитан не сомневался в происхождении инициативы, когда отправлялся провожать Хилари до бунгало, которое Джил Орти снял для дочери возле порта, любовался, обнимая её, отражением луны и звёзд в водах залива, пил вино у пылающего в камине огня и в лучах занимающего рассвета смотрел на восхитительный профиль самой удивительной из всех встречавшихся ему когда-либо женщин, уснувшей после утомительной ночи на сгибе его руки. Он так боялся, что не сумеет доставить ей удовольствия этой ночью; но её поцелуи прогнали неуверенность прочь из спальни, а нежные ласки и прерывающийся шёпот доказали её благодарность мужчине. Хотя для неё это вряд ли было приятно – брошенная мужем мать Дастина часто жаловалась, какие мучения переживает женщина, снова и снова проходя через ЭТО. А вот Хилари не побоялась навлечь на себя гнев родителей, доказывая свою любовь к нему… Он может теперь искупить свою вину перед нею, только выполнив долг чести. Приняв решение, Дастин Джеймс вздохнул с облегчением: боже, все тридцать лет он, кажется, только и делал, что ждал такую богиню, единственную, которую он хотел бы назвать своей женой! До ухода «Китайской императрицы» в море оставалось не больше пяти дней, но они могли бы пожениться немедленно, в Ньюкасле, получив с помощью связей Хилари разрешение на брак в местном муниципалитете. Она дождётся его здесь или в Сиднее, а когда корабль вернётся из рейса, он добьётся для себя увольнительной на пару недель, и они смогут отправиться куда-нибудь в свадебное путешествие – к его маме в Мельбурн или, может быть, даже в Аделаиду. Его не тревожила мысль о том, что женщина может не разделять пылкости его чувств – иначе как бы она смогла переступить вместе с ним порог спальни?
Глава 5
Застигнутая его словами врасплох, женщина застыла в дверном проёме, машинально поправила на себе хлопчатобумажную маечку, которую нацепила, собираясь отправиться на пляж.
– Повтори-ка ещё раз, не поняла. Мне следует переехать в крошечный домик, который ты для меня снимешь, продать яхту и не жить на деньги, заработанные моим отцом? Воистину, ты обладаешь талантом удивлять меня, Дастин. И почему же я должна всё это сделать?
Капитан приподнялся в постели, посмотрел на никогда не возражавшую до того Хилари так, словно у неё вдруг выросли копытца, и, подумав, подложил себе под спину дополнительную подушку, прежде чем неуверенно ответить:
– Ну, я не настаиваю, – он откашлялся под её пристальным, внезапно ставшим пронзительным и холодным, взглядом. – Но, дорогая, я надеюсь, что, когда мы поженимся, ты научишься экономить. Я получаю всё же поменьше, чем твой отец, моя милая.
– А с чего ты решил, что мы собираемся пожениться? Я, кажется, не участвовала в обсуждении подобной идеи. И надо сказать, что она меня совершенно не привлекает… а если ты вдруг решишь, что мне следует в ожидании тебя жить с твоей мамой и подтирать носы твоим отпрыскам? Благодарю покорно, но ты ошибаешься.
– Я думал, ты любишь меня, Хилари, – капитан выглядел потрясённым.
– Ты ошибаешься, – повторила она.
Дастин Джеймс говорил медленно, словно размышляя вслух:
– Значит, ты славно повеселилась за мой счёт… похоже, что во всей этой истории самым большим дураком оказался именно я… А ведь подозревал в глубине души, что ты далеко не та беспомощная Белоснежка, заблудившаяся в лесу без своих гномиков, какой хочешь казаться…
– Ну, дорогой, всё зависит от мужика. С другими я могу быть и барракудой.
– Надеюсь, что когда-нибудь другой парень проделает то, что мне не под силу: заставит тебя жить только его присутствием и безжалостно бросит – тогда ты догадаешься о моих чувствах.
– Спасибо за пожелание, Дастин, хотя это и грубо, – твёрдой походкой она пересекла спальню и склонилась над ним. – Я, наверное, покажусь тебе самовлюблённой и капризной дрянью, но у меня и в мыслях не было выходить за тебя замуж. В Сиднее меня ждёт мой мужчина, и в Америке – таких много. Мне нравится не давать никому обещаний… Когда будешь уходить, отдай ключи управляющей. Больше мы с тобой встречаться не будем.
