Kitobni o'qish: «Невероятная доктор Белль и Повелитель драконов–2», sahifa 5

Глава 13. Помощница артефактора

Максимилиан Грей – загадочный и вместе с тем бесконечно очаровательный. Для меня несколько противоречивый. Он сочетал в себе внешнюю красоту и аристократические манеры, восхищал широтой взглядов, нестандартностью мышления, остротой ума и подкупающей простотой в общении. Наверное, именно это и поражало меня сильнее всего: живя среди знати и обладая влиянием, он оставался удивительно чутким.

Он нравился мне. Очень сильно.

Я чувствовала к нему неизъяснимое притяжение. Не потому, что он красив и прекрасно воспитан, хотя и это тоже, но и за необыкновенный характер. Шикарный мужчина.

Сногсшибательный.

И я ему нравилась тоже. Я ощущала его взгляды, когда он думал, что я на чём-то сосредоточена. Нас тянуло друг к другу магнитом. Рядом с ним я чувствовала себя защищённой…

Месяц, прошло целых тридцать дней моей работы в качестве помощницы артефактора, но пациентов я пока не лечила – без диплома это было запрещено. Аоки тоже увлеклась – она выполняла простые задачи: соединяла детали, шлифовала их, открепляла что-то, фиксировала, плавила в специальной жаровне, отливала по формам и так далее. Всему этому её научил работавший с Греем молодой человек. Второй артефактор лечебницы. Молчаливый и серьёзный, Леон Ровер. Парень в основном был на подхвате. Он же следил за зарядом артефактов, устранял мелкие поломки. Он импонировал мне своей немногословностью и серьёзным подходом к делу.

Я же работала с Максом над новым видом кардиостимулятора. А вместе с нами и Кэнсин-сан. Молодой акацукиец имел диплом лекаря, но работать в КЛ без моего наставничества не желал, потому присоединился к нашей команде. Идея поместить артефакт в тело больного отчего-то сильно его воодушевила.

Полученная зарплата позволила нам не только расплатиться за билеты на корабль, но и снять тот самый уютный домик на улице Целителей, который приглянулся мне с первого взгляда. Когда Максимилиан прислал уборщиков, я удивилась такой его заботе. И, чего уж скрывать, сильно взволновалась: внимание всегда приятно, особенно когда оно идёт от мужчины, как Максимилиан Грей.

Я, тряхнув головой, отогнала мысли о шефе и вернулась к лежавшему передо мной учебнику.

Каждый вечер вот уже больше недели я сидела, обложившись учебниками и справочниками, которые выдал мастер Кристофер Донован для подготовки к экзамену на получение диплома целителя.

"Анатомия человека" профессора Эдмунда Грейвса оказалась на удивление знакомой: те же системы органов, те же кости и мышцы. Единственное отличие – несколько глав, посвящённых магическому сердцу, или средоточию, как его здесь называли, и магическим каналам, идущим от него и к нему по всему телу. Этот особый орган, размером с грецкий орех, располагался рядом с сердцем и отвечал за накопление и обработку маны.

"Средоточие маны: строение и функции. Основные узлы и каналы" мастера Ричарда Блэквуда я изучала с особым вниманием. Как нейрохирург, понимала, любое вмешательство рядом с этой областью требует исключительной осторожности.

Стопка книг казалась бесконечной: "Взаимодействие маны и тела" лорда Э.Фроста, "Артефакты в целительстве" лорда Г.Стерлинга, "Травы и зелья Альбириона" леди Л.Винтер, увесистый "Компендиум болезней"… А вот "Основы оперативного врачевания" магистра Донована я пролистала быстро, описанные там процедуры были для меня элементарными.

Экзамен на диплом целителя уже был назначен на первый день осени. И до него оставалось всего ничего – четырнадцать дней.

Законспектировав пару важных моментов в тетрадь, закрыла учебник Блэквуда, устало потянулась и встала. Бросила взгляд на часы, висевшие над каминной полкой.

– Белла, – в комнату, ставшую моим кабинетом, заглянула Аоки, – уже поздно, пойдём спать?

– Да-да, иду, – улыбнулась я ей, выключая магический светильник.

На втором этаже было три небольших спаленки и санузел. Мебель покупать не пришлось – особняк сдавался вместе с ней. Оставалось только наполнить кладовую продуктами, но эти хлопоты нам с Аоки оказались вовсе не в тягость. Растянувшись на прохладных простынях, посмотрела в приоткрытое окно. Свет луны нежно касался крыш соседних зданий, окрашивая их в дымчато-серые тона, придавая всему вокруг некий флёр таинственности.

Краем глаза я заметила смазанную тень. Мигом всё во мне напряглось. Резко сев, судорожно осмотрелась. Вроде в комнате только я одна. Встав с кровати, с гулко бьющимся сердцем, на цыпочках прошла к окну, распахнула створку шире и выглянула наружу. Никого…

Ветер шумит в листве и в высокой траве. И снова глаза уловили движение! С дерева, росшего рядом с моей комнатой, на землю вдруг молнией спрыгнула… кошка.

– Ух! Напугала, – выдохнула я, чувствуя облегчение.

На всякий случай окно затворила плотно и заперла на засов.

Укутавшись с головой в одеяло, уставилась во тьму помещения. В голове метались разные мысли. И что тень была совсем не кошачья, и что мы с Аоки живём вдвоём в доме, который никем не охраняется. Надо завтра у Макса спросить, где нанять надёжного телохранителя. Нельзя забываться, опасностей в этом мире хватает, возможно, их даже больше, чем в родном мире Изабеллы.

Вскоре сон одолел меня, веки потяжелели и я уснула.

Следующее утро ничем не отличалось от предыдущих: ласковое солнце, сочная зелень, улыбчивый наёмный возничий, который с ветерком домчал нас до Королевской лечебницы. Максимилиан, Кэнсин и Леон уже были на своих рабочих местах.

– Доброе утро, леди Элисон! Я только что был в кабинете целителей, там обсуждали сложный случай. Я заинтересовался и лично заглянул к больному, чтобы задать несколько вопросов. Возможно, вам будет любопытна его история и вы сможете помочь советом?

– Да, конечно, – кивнула я, поставила свой саквояж на пол и села на диван, приготовившись слушать.

– Лорд Зоуи прибыл издалека в поисках помощи у ведущих врачей Альбириона. Полгода назад пациента начали донимать головные боли, – приступил к рассказу шеф. – Поначалу редкие, теперь же они постоянные. Магическое сканирование показало какое-то образование в голове. Но! – он вскинул указательный палец к потолку, – любое магическое воздействие причиняет ему страшную боль, и ухудшает состояние. Даже артефакты не помогают. Лорд Зоуи принимает сильные обезболивающие настойки и на том пока держится.

– А когда болит сильнее – утром или вечером? – спросила я, задумчиво насупившись.

– Лорд Зоуи утверждает, что по утрам. Когда я с ним беседовал, молодой человек даже отвечал с трудом, морщился от яркого света светильников. Ах да! Его ещё часто тошнит. Приступы боли такие, словно его голову сжимают обручем. И в затылке давит.

– Если мне будет позволительно, я бы хотела проверить пациента на координацию движений, рефлексы… Судя по вашему описанию, складывается тревожная картина. У вас с собой Око? Я могу взглянуть на результаты магического сканирования?

Макс молча кивнул и активировал Всевидящее Око. Я взяла артефакт в руки и перед моими глазами тут же всплыла чёткая картинка: в проекции отчётливо виднелось образование, расположенное в задней черепной ямке. Но что ещё более важно – оно находилось в зоне крупных магических каналов, ведущих к самому средоточию.

– Опухоль мозжечка, – негромко сказала я. – Сдавливает четвёртый желудочек, вызывая внутричерепную гипертензию. И вдобавок блокирует основной магический «поток», идущий от узла в грудной полости к головному мозгу. Нужно срочно оперировать.

– Но любое магическое воздействие… – попытался возразить Кэнсин, внимательно слушавший наш диалог.

– Здесь придётся обойтись без магии, – перебила я. – Лорд Грей, срочно нужен тот, кто поможет мне создать эфир. Поскольку погружение в сон посредством артефакта в данном случае невозможно, мы пойдём другим путём.

Глава 14. Схитрим?

Интерлюдия

Лорд Эдвард Сильвер, невысокий мужчина с гладко зачёсанными седыми волосами и холодным взглядом серых глаз, сидел за своим массивным столом, слушая аргументы Максимилиана. Его аристократически бледное лицо оставалось совершенно бесстрастным, но Грей прекрасно видел: главный врач лечебницы всё больше злится.

Роскошный кабинет с высокими потолками и панорамными окнами полностью соответствовал статусу лорда Юстаса Сильвера: тяжёлые бархатные шторы глубокого бордового цвета, книжные шкафы из красного дерева, заполненные медицинскими трактатами в дорогих переплётах, несколько артефактов на специальных подставках, на стене портрет Его Величества Роберта Винтерхарта Второго в полный рост, написанный известным придворным художником.

Кроме Макса и Юстаса, в кабинете присутствовал Кристофер Донован, он стоял у окна и откровенно избегал вмешиваться в их беседу.

– Я сказал "нет", лорд Грей, и это моё окончательное решение, – отчеканил Сильвер, когда Максимилиан сделал паузу. – Недипломированному специалисту, тем более иностранке, проводить операцию на головном мозге без применения магии – чистейшее сумасбродство. Я не дам разрешения. Ни за что! Я пока в своём уме.

– Лорд Сильвер, – артефактор говорил спокойно, но чувствовалось, каких усилий ему это стоит. Тонкая вена на его виске слегка пульсировала – верный признак едва сдерживаемого раздражения. – Леди Элисон – опытный целитель. Я лично присутствовал и даже ассистировал ей во время подобной операции в Акацуки. Думаете, клан Цурукава за красивые глаза хотел помешать ей покинуть их страну? На своей родине она специализировалась на болезнях именно такого рода. Опухоль расположена непосредственно рядом с магическими каналами, идущими к головному мозгу, поэтому наши лекари бессильны! Любое магическое воздействие может нарушить их целостность и убить пациента.

– Я семейный врач королевской семьи, – лорд Сильвер выпрямил спину, словно проглотил палку. – Вы представляете, какой скандал разразится, если пациент умрёт после этой процедуры? Лорд Зоуи из влиятельной семьи, прибыл к нам из соседнего королевства. Его дядя – близкий друг нашего короля!

– Вы предлагаете и дальше пичкать его травами и алхимическими настойками, оттягивая неизбежный конец? Леди Белла способна его спасти! – парировал Максимилиан, слегка наклонившись вперёд.

Повисло напряжённое молчание, нарушаемое тиканьем напольных часов в углу кабинета. Тик-так. Тик-так…

Кристофер Донован, наконец, подал голос:

– Иного пути нет, милорд. Я лично осмотрел пациента. Сгусток расположен так, что любое магическое воздействие вызывает острую боль и ухудшает состояние лорда. Уже сейчас внутричерепное давление критически повышено. Промедление равно смертному приговору.

– Мастер Донован, – холодно отозвался Сильвер, – вы, кажется, забываете своё место, раз оспариваете моё решение. К тому же леди Элисон, кроме того, что не имеет положенных документов, позволяющих врачевать, так ещё бесстыдно юна! Откуда в её годы такие познания и умения? Я скорее поверю, что она шарлатанка, стремящаяся заработать, или же просто-напросто сумасшедшая! – он перевёл разъярённый взгляд на Максимилиана. – Что до вас, лорд Грей, то ваше увлечение этой… иностранкой начинает влиять на ваши суждения.

– Моя личная жизнь никого не касается. И вам бы следовало тщательнее фильтровать поступающую извне информацию. Леди Элисон, прежде всего, благородная леди с безупречной репутацией, а после моя подчинённая, и поводов считать её кем-то другим, я никогда не давал, – тихо, но с нажимом произнёс Максимилиан. Его голос стал ещё ниже, что обычно означало крайнюю степень недовольства. Лорд Юстас не смог удержать дрожь страха, прокатившуюся по телу – все знали, лорда Грея лучше не злить.

– Кхе-кхе, я, не это имел в виду… – прокашлявшись, возразил Сильвер.

– Леди Элисон, – словно не слыша его, продолжал говорить Макс, сверля центр лба собеседника, – единственный в настоящий момент специалист, способный дать реальный шанс пациенту выжить. Лорд Зоуи умрёт так или иначе, так почему же вы столь рьяно возражаете?

Мужчины сверлили друг друга горящими взглядами. Донован же переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя неловко.

– Господа, – решился Кристофер, поскольку он не видел иного пути, только поверить в силы и умения раздражающей его иностранки. – Спорить можно до бесконечности, речь идёт о жизни человека. Каждый день промедления ухудшает прогноз. Уже сейчас есть признаки сдавления ствола мозга. Если не убрать опухоль в ближайшие дни, пациента одолеет непробудный сон, а после он уже не проснётся никогда.

– Экзамен через две недели, – сухо отрезал Сильвер. – Получите диплом – тогда и обсудим. А сейчас – разговор окончен.

– А что, если леди Изабелла обучит меня? И процедуру я буду проводить под её руководством и наставничеством? – вдруг предложил Крис.

– Ты с ума сошёл?! – опешил глава КЛ.

– Нет. Я хочу спасти жизнь человеку.

Максимилиан же нахмурился и остро посмотрел на побледневшего Кристофера. Что тот задумал?

Глава Королевской клиники поджал губы и нахмурил седые брови, размышляя, взвешивая все за и против. С одной стороны, Крис Донован – талантливейший целитель столицы, с другой – именно к нему прибыл лорд Зоуи. Возможно, эта девчонка действительно что-то знает и сможет рассказать Кристоферу, что и как следует сделать? Наверняка там нет ничего сложного?

– Под твою ответственность, – в итоге выдал Юстас, – подпишешь все бумаги. И будь готов в случае неудачи предстать перед судом.

– Да, я всё понимаю, – поклонился Донован.

– Всё, свободны. Идите, готовьтесь, – фыркнул Сильвер и демонстративно открыл лежавшую перед ним папку с документами, давая понять, что аудиенция завершена. Максимилиан вежливо, но неглубоко поклонился и первым вышел из кабинета. За ним, широко шагая, проследовал Крис.

– Идём, – позвал его Грей, – есть в твоём плане что-то перспективное. Но стоит всё обсудить с леди Беллой, только она одна может оценить риски от грядущей авантюры.

***

Изабелла Элисон

Я выслушала безумный план мужчин и едва сдержалась от бурной реакции. Взяв себя в руки, спокойно пояснила свою позицию:

– Нет, обучить вас, мастер Донован, делать операции на мозге за несколько дней я не смогу. Это невозможно! Нейрохирургия – одна из самых сложных хирургических специальностей, требующая многолетней специализированной подготовки, обычно шесть-семь лет после общей хирургической резидентуры, глубоких знаний нейроанатомии и нейрофизиологии; развития микрохирургических навыков; постепенного перехода от наблюдения к ассистированию и затем к самостоятельным операциям под надзором; тысяч часов практики для развития тактильной чувствительности и мышечной памяти. Даже опытный общий хирург без специализации не сможет безопасно провести операцию на мозге, не имея соответствующей подготовки. Разница между удалением того же аппендикса и нейрохирургической операцией колоссальная: аппендэктомия допускает значительную погрешность, нейрохирургия требует миллиметровой точности! При манипуляциях на мозге необходимо знать расположение функциональных зон и сосудистых структур. Техника работы с мозговой тканью принципиально отличается от работы с другими тканями… – я буквально отчеканила каждое слово, чуть ли не выбивая дробь зубами, и, судя по лицу Донована, он мало что понял, с пятое на десятое, в то время как Максимилиан уяснил куда больше – я уже не удивлялась его уникальным умственным способностям. Артефакты, вышедшие из-под его руки, отличались от других как день от ночи. Настолько вдумчиво и творчески подходил он к своей работе.

– Крис, – нарушил тишину Грей и посмотрел на друга, – поступим иначе. Схитрим, а дальше я разберусь с возможными проблемами…

***

Донован ушёл, и ребята вернулись к работе над артефактом: ещё одно Всевидящее Око, только с большими возможностями и не такое громоздкое.

Мы же с боссом засели за чертежи необходимых инструментов для грядущей непростой операции.

– Кстати, – я вспомнила о ночном происшествии, – вчера мне показалось, что кто-то следит за домом. Видела какую-то тень…

Максимилиан поднял на меня глаза, отрываясь от рисунков, и внимательно на меня посмотрел:

– Что именно вы заметили?

Я рассказала о том, что видела, при этом чувствуя себя немного глупо, возможно, это действительно была всего лишь кошка. Хотя интуиция подсказывала иное. Грей внимательно выслушал и, едва сдерживая улыбку, ответил:

– Не беспокойтесь. Это был мой человек. С того самого момента, как вы с Аоки там поселились, за вами приглядывают.

– Ваш человек? – удивлённо переспросила я. – Но с чего вдруг? – я была сбита с толку. – Разве нам что-то угрожает?

Макс помолчал, глядя куда-то в сторону. Его лицо на мгновение приобрело жёсткое, почти хищное выражение.

– У меня есть враги. Могут посчитать, что через вас легче добраться до меня.

– Надо же, – только и смогла сказать я. – Что вы такого могли кому-то сделать? Вы ведь всего лишь мастер-артефактор.

– Если бы, леди Белла, если бы… – негромко и несколько задумчиво проговорил он. – В общем, не волнуйтесь, – он вдруг потянулся ко мне и накрыл своей ладонью мою. От этого простого прикосновения я почувствовала, как по спине бегут колкие мурашки восторга. – Я позабочусь о вашей безопасности.

Несколько долгих секунд мы смотрели в глаза друг другу, в его синих отражалась спокойная уверенность, которая невольно передалась и мне.

– Сегодня вечером к вам придёт мастер, он установит в вашем доме защитные артефакты.

– Спасибо, – я была тронута его заботой.

– И ещё, – с неохотой отпустив мою руку, добавил Грей, – завтра утром нас навестит один очень интересный специалист. Магистр Аллан Бёрч, глава Королевской алхимической лаборатории Краунхейвена. И просто хороший человек.

Я многозначительно покосилась на Аоки и Кэнсина – связи у Максимилиана поражали всяческое воображение!

Глава 15. Алхимия

Утро выдалось чудесным: солнечным и не по-осеннему тёплым. В такую погоду сидеть в четырёх стенах – кощунство, мне отчаянно хотелось дышать полной грудью свежим воздухом, ощущать на коже тепло ещё яркого, но не обжигающего солнца.

Но вместо долгой неспешной прогулки, мы помчались в карете в лечебницу, где я с головой окунулась в работу. Пока ждала обещанного Максом алхимика, просмотрела ещё раз записи, внесла правки в план предстоящей нейрохирургической операции, уточнила схему установки зажимов, выбрала оптимальный размер и тип ретракторов, разметила ключевые точки для гемостаза.

Лёгкий стук в дверь отвлёк меня от раздумий.

В воображении я рисовала себе добродушного, но совершенно неуклюжего алхимика, заросшего густой бородой, в заляпанном разноцветными реагентами костюме. С узловатыми пальцами, покрытыми мозолями и ожогами… В действительности же всё оказалось совсем иначе: на пороге стоял человек, абсолютно не соответствующий моим представлениям об учёных такого профиля.

Магистр Бёрч являл собой образец мужской элегантности: высокий чуть сутулый мужчина лет шестидесяти пяти с гладко зачёсанными назад седеющими каштановыми волосами. Дорогой костюм: белая рубашка, замысловато повязанный шейный платок, тёмные немного зауженные штаны, начищенные до блеска туфли и шикарный камзол – сидели на нём безупречно. Тонкие пальцы сжимали серебряную трость, украшенную чёрной эмалью. На его безукоризненно выбритом лице выделялись яркие голубые глаза, живые и любопытные – глаза истинного исследователя. И единственным, что соответствовало моим представлениям, был запах: от магистра едва уловимо пахло химическими реактивами, скрытыми где-то под слоем дорогого одеколона.

– Леди Элисон, позвольте представить вам магистра Аллана Бёрча, главу Королевской алхимической лаборатории, – произнёс Максимилиан. – Магистр, это леди Изабелла Элисон, о которой я вам рассказывал.

– Рад знакомству, леди Элисон, – поприветствовал меня мужчина изящно поклонившись. – Лорд Грей упоминал, что вам требуется моя помощь в некоем важном химическом эксперименте.

– И я рада знакомству, магистр Бёрч, – я вежливо склонила голову. – Благодарю, что нашли время.

Пока Леон подавал нам чай, я вкратце изложила ситуацию с лордом Зоуи и нашу проблему с применением магии. Бёрч внимательно слушал, изредка задавая точные и глубокие вопросы.

– Насколько я знаю, у вас нет диплома целителя, поэтому задаюсь вопросом: кто же проведёт столь сложную процедуру? Судя по вашему рассказу она (процедура) далека от понятия – легко, одной левой, как любит выражаться мой внук. Или вы планируете сдать экзамен и только после этого провести операцию? – он приподнял брови, ожидая ответа.

– Лорд Зоуи не протянет две недели, – тяжело выдохнула я. – У него уже анизокория (прим. автора: анизокория – офтальмологический синдром, при котором зрачки правого и левого глаза имеют разные диаметры) и рвота по утрам. Это признаки критического внутричерепного давления. Ещё немного и может начаться вклинение ствола мозга: это состояние, при котором нижние отделы (чаще всего миндалины мозжечка) смещаются к большому затылочному отверстию и сдавливают ствол, что может привести к критическому нарушению жизненно важных функций, – дополнительно пояснила я. – После этого произойдёт остановка дыхания и наступит смерть.

После моих слов разлилось напряжённое короткое молчание.

– Даже звучит страшно. Итак, если я правильно понимаю, – подытожил Бёрч, – вам нужно средство, которое погрузит пациента в глубокий сон без малейшего использования магии?

– Совершенно верно, – подтвердила я. – В моей стране для этого используют особое химическое соединение, которое я надеюсь воссоздать с вашей помощью.

– Интересно. Если вы знаете рецепт, то задача упрощается. Я и не подумаю отказываться от столь полезного безмагического препарата.

– Его называют эфир.

– Звучит весьма многообещающе! – он азартно потёр сухие ладони, его глаза горели энтузиазмом исследователя.

– Диэтиловый эфир. Для его синтеза нам понадобится этиловый спирт и серная кислота. Это будет методом реакции дегидратации.

– С этиловым спиртом проблем нет, – кивнул магистр. Бросив на меня лукавый взгляд, он невозмутимо продолжил:

– А вот для серной кислоты и полноценного синтеза нам потребуется моя лаборатория. Вряд ли даже замечательная мастерская лорда Грея располагает необходимым оборудованием для безопасной работы с такими веществами. Эфир, насколько я понимаю из вашего описания, весьма летуч и огнеопасен.

– Да, – стараясь скрыть удивление, кивнула я. Надо же, ему ничего не пришлось растолковывать, этот человек необыкновенно образован!

– Тогда не будем терять время, – Бёрч поднялся. – Моя карета ждёт внизу. Леди Белла, леди Аоки, прошу вас проследовать за мной.

Максимилиан проводил нашу троицу к ожидавшей нас карете. По пути в Королевскую алхимическую лабораторию Бёрч расспрашивал меня о стране, откуда я прибыла, и о тамошней медицине. Я отвечала уклончиво, стараясь не вдаваться в детали, которые могли бы выдать моё истинное происхождение.

В просторном двухэтажном строении из красного кирпича с высокими арочными окнами находилась Королевская алхимическая лаборатория. Из огромных медных трубы на крыше вырывался синий дым, придавая этому сооружению таинственный вид. Внутри меня встретил поразительный порядок и идеальная чистота. Всё левое крыло второго этажа было отдано под личную мастерскую Бёрча, туда мало кому разрешалось входить без особого дозволения.

– Прошу сюда, – магистр повёл меня по широкой лестнице наверх.

Его рабочее пространство поразило меня своей организованностью. Просторное помещение с высокими потолками было заполнено стеклянными шкафами, в которых хранились сотни флаконов с разноцветными жидкостями и порошками. Длинные столы из тёмного дерева, покрытые каменными плитами, были уставлены колбами, перегонными аппаратами и иными приспособлениями. В центре комнаты стояла огромная печь с системой вытяжек, а у дальней стены виднелись странные механизмы, предназначение которых я не смогла угадать. Всё сверкало чистотой, каждый предмет находился на своём месте.

– Впечатляет, не правда ли? – с нескрываемой гордостью произнёс мастер Аллан, наблюдая за моей реакцией. – Для меня лаборатория – это своеобразный храм, а порядок – первая заповедь учёного.

– Совершенно согласна, – кивнула я, вспоминая безупречно организованные операционные, в которых мне доводилось работать. – В моём деле порядок часто равен спасённой жизни.

– Именно! – воскликнул алхимик. – Чувствую в вас родственную душу, леди Элисон. А теперь, с вашего позволения, приступим к делу.

Он, стянув свой щегольский камзол, накинул на рубашку светло-серый халат со множеством кармашков, после чего открыл шкаф, заполненный бутылями, и достал два вместительных флакона с жидкостями, осторожно поставил их на рабочий стол.

– Расскажите подробнее о процессе, леди Элисон.

– В моё… моей стране эфирный наркоз использовали с незапамятных времён. Это простое, но эффективное средство.

– Великие открытия часто поражают своей простотой, – философски заметил Бёрч. – Опишите мне все этапы создания вашего эфира.

Я рассказала ему о синтезе диэтилового эфира, стараясь разжевать каждый шаг настолько подробно, насколько позволяли мои знания по органической химии. К счастью, этот процесс был достаточно прост, и мои объяснения были понятны магистру.

Мы приступили к работе. Бёрч оказался не только талантливым химиком, но и приятным собеседником. Он с энтузиазмом слушал меня, задавал дельные вопросы и быстро схватывал суть. Несмотря на возраст, его руки были тверды, а глаза остры.

Первым делом подготовили стеклянную колбу с трубкой для отвода газов. Туда Бёрч налил концентрированную серную кислоту, затем я стала медленно добавлять спирт, постоянно помешивая смесь стеклянной палочкой.

– Всё нужно делать очень осторожно, – приговаривала я. – Кислота может разбрызгаться, а её ожоги крайне болезненны, – добавила для Аоки, внимательно следившей за всем происходящим.

Магистр кивал, не отрывая взгляда от колбы. Его лицо выражало то же сосредоточенное внимание, которое я видела у своих коллег во время сложных манипуляций.

– Теперь нагреем всё примерно до ста сорока градусов, – пояснила я, когда смешивание было завершено. – При этой температуре пойдёт реакция дегидратации с образованием эфира.

Бёрч активировал специальный артефакт, установленный под колбой, и вскоре наша смесь начала закипать. Образующиеся пары эфира поднимались и проходили через охлаждающий контур, конденсируясь в приёмной колбе. Постепенно в ней накапливалась прозрачная, летучая жидкость с характерным запахом.

– Поразительно просто, – пробормотал алхимик, наблюдая за процессом. – И ваш эфир погружает человека в обыкновенный, просто глубокий сон?

– Не просто в сон, – ответила я, внимательно следя за перегонкой. – А в состояние наркоза. Пациент теряет сознание, расслабляются все мышцы, и он не чувствует боли, что позволяет проводить длительные и сложные операции.

– А это безопасно? – Бёрч нахмурился. – Не слишком ли… радикально?

– Есть определённый риск, – не стала скрывать я. – Эфир легко воспламеняется, может вызвать угнетение дыхания при передозировке. Но при правильном применении это надёжный анестетик. К тому же, у нас нет особого выбора – магический наркоз в данном случае противопоказан.

– Вы знаете, – задумчиво произнёс магистр, – в нашей профессии всегда приходится взвешивать риски. Иногда опасное лекарство лучше, чем никакого.

– Именно, – согласилась я. – Главное – контролировать процесс и быть готовым к любым осложнениям.

Несколько часов мы работали в тишине, нарушаемой лишь тихим булькающим звуком кипящей жидкости и моими короткими инструкциями. Магистр двигался по лаборатории с элегантностью танцора, каждое его движение было точным и экономным. Я заметила, что даже в разгар работы он ухитрялся не запачкать свою светлую накидку, которую надел до того, как приступить к эксперименту.

К полудню первая партия эфира была готова. Я проверила его качество обычными для земного мира методами: капнула на ткань и осторожно понюхала. Специфический сладковатый запах подтвердил успех.

– Отлично! – я закупорила колбу пробкой. – Теперь нужно собрать простейший ингалятор. Потребуется что-то вроде маски, которая будет плотно прилегать к лицу больного, и система трубок для подачи эфира.

– Для маски можно использовать обработанную тонкую кожу, – предложил Бёрч. – У меня есть немного такого материала, я использую его для фильтров.

С помощью магистра мы создали конструкцию из стеклянной колбы, системы трубок и маски, которая позволяла доставлять пары эфира пациенту в нужной концентрации. Для регулировки его подачи Бёрч предложил использовать специальный клапан собственного изобретения.

– Гениально, – восхищённо протянул он, когда вся установка была готова. – И никакой магии! Только вещества, реакции, физические процессы… Ваша страна, должно быть, удивительна, леди Элисон, раз там существуют такие методы.

– У нас мало магов, – уклончиво ответила я. – Поэтому приходится развивать науку и технологии.

– А у вас все целители умеют создавать такие… химические вещества? – поинтересовался Бёрч, аккуратно упаковывая нашу установку в специальный контейнер.

– Нет, конечно. Это особая специализация. У нас есть разные профили: хирурги оперируют, анестезиологи обеспечивают наркоз, фармацевты, то есть алхимики, создают лекарства… Я просто получила разностороннее образование.

– Вы так молоды… – не удержал мучившее его недоумение собеседник, но тут же сменил тему: – Система, принятая в Альбирионе, не столь сложная. Целители тоже делятся на тех, кто лечит травмы, болезни органов, недуги разума… Но магия часто позволяет обойтись без узкой направленности.

Когда всё было готово, я от души поблагодарила Бёрча за помощь.

– Обращайтесь в любое время, – искренне ответил он. – В Королевской алхимической лаборатории вам всегда рады.

Магистр помедлил, словно решаясь, затем достал из внутреннего кармана небольшую коробочку:

– Знаете, леди Элисон, я хотел бы показать вам кое-что. Это пока секрет, но мне кажется, вы оцените и никому не скажете.

Он открыл предмет, в которой лежал белый порошок.

– Буквально через месяц начнутся первые официальные испытания. Результат моих долгих исследований, лекарство, действующее без магии.

Я внимательно посмотрела на порошок, затем осторожно взяла щепотку, растёрла между пальцами, осторожно принюхалась, и, пока меня не остановил зорко за мной наблюдавший алхимик, лизнула, совсем чуточку.

– Ацетилсалициловая кислота? – мигом определила я. – Жаропонижающее и обезболивающее средство!

Бёрч застыл, его глаза расширились от изумления, он даже рот приоткрыл от шока.

– !??

– В моей стране есть схожие препараты. Их химическая структура обладает присущими только им свойствами, которые легко определить по запаху и текстуре.