Kitobni o'qish: «Как Колины родители получили двойку по русскому всего за одну ошибку»

Артур Гиваргизов

Shrift:

* * *

Про Олю

Библиотека

– Папа, а у нас дома есть библиотека? – спросила Оля.

– Ну конечно, – гордо сказал папа.

Он распахнул дверцы большого книжного шкафа. Но на пустых полках стояла только одна книжка: «Правила поведения в детском саду».

– Ах, ну да, – догадался папа. – Вон они – на диване. Сейчас… Закрой глаза.

Папа переложил книжки с дивана в шкаф и сказал:

– Открывай.

– А почему у нас нет библиотекаря? – спросила Оля.

– Ну, в домашних библиотеках это не обязательно.

– Обязательно, – сказала Оля голосом воспитательницы Валентины Ивановны. – У нас книжки на диване валяются. А библиотекарь бы заставлял ставить всё на место.

В комнату вошли мама, бабушка и дедушка.

– Правильно! – сказала мама.

– Правильно! – сказала бабушка.

– Неправильно! – сказал дедушка.

– Я библиотекарь, – решила Оля. Она надела бабушкины очки и строго посмотрела на папу. – Фамилия, имя, отчество.

– Что? – растерялся папа.

– Фа-ми-ли-я. Вы будете записываться?

– Не хочу я играть в эту игру! – стал возмущаться папа. – Записывай своих кукол. И выдавай им раскраски. А книжки по физике я без разрешения буду брать.

– Посмотрим, – сказала Оля.

Она взяла водяной пистолет и стала ходить вокруг книжного шкафа.

– Стой, кто идёт?!

– Это я, – смело сказал папа. Он был в непромокаемом плаще. – Мне надо взять словарь по молекулярной физике и тепловым явлениям.

– А вы записаны? – спросила Оля. И сделала предупредительный выстрел вверх.

– Не надо! – закричал папа.

Он испугался, что, когда вода высохнет, на потолке останутся пятна. И мама опять скажет, что надо делать ремонт. А ремонты папа не любил больше всего на свете.

– Сдаюсь! – закричал папа. – Я запишусь! То есть я пришёл записаться в библиотеку! Гаврилов Сергей Николаевич!

Теперь папе приходилось в своём собственном доме ставить все книжки на место. Ерунда какая-то!

Дегустаторы

Папа и Оля ходили по ярмарке мёда. На ярмарке мёд можно пробовать. Специальными пластмассовыми палочками.

– Сейчас будем учиться выбирать мёд, – сказал папа.

Он зачерпнул пластмассовой палочкой высокогорную липу и дал Оле.

– Пока ничего не говори, – предупредил папа. – Надо всё попробовать, сравнить.

Он зачерпнул пластмассовой палочкой каштановый и дал Оле. Потом донник, молочай, падевый, гречишный…

– Ты сравниваешь? – строго спросил папа.

– Да, – сказала Оля.

– Ты что-нибудь решила? – строго спросил папа.

– Решила, – сказала Оля.

– Ну?

– А как называются люди, которые всю жизнь сравнивают мёд?

– Дегустаторы.

– А можно я, когда вырасту, стану дегустатором?

– Можно.

Папа уже привык, что Оля каждый день меняет свою будущую профессию.

– А сейчас скажи, какой мёд тебе больше всего понравился?

– Мне понравилось сравнивать, – сказала Оля. – Давай купим у всех продавцов по маленькой баночке. И я дома буду каждый день сравнивать.

Пришлось папе покупать сорок три маленьких баночки мёда.

– Не забудь ещё специальные пластмассовые палочки, – сказала Оля.

Пришлось папе выпрашивать у продавцов пластмассовые палочки.

По дороге домой папа и Оля зашли в магазин «Мясные деликатесы» – мама просила купить шестьсот граммов сырокопчёной колбасы.

– Папа, а дегустаторы только мёд сравнивают? – спросила Оля.

Она разглядывала витрину с колбасами.

– Да, – сказал папа.

– Что же вы ребёнка обманываете! – возмутилась продавщица.

Но папа очень строго посмотрел на продавщицу, и продавщица быстро добавила:

– Нет-нет, девочка, дегустаторы пробуют ещё манные каши.

Продавщица испуганно посмотрела на папу. Папа кивнул.

Высокая воспитательница

Валентина Ивановна сказала, что баскетболисты такие высокие, потому что они спят днём. Валентина Ивановна – воспитательница. У неё рост 198 сантиметров 3 миллиметра.

– Валентина Ивановна, а почему вы не стали баскетболисткой? – спросила Оля.

– Ты считаешь, что у меня плохая профессия? – обиделась Валентина Ивановна.

– Нет, – сказала Оля. – Но баскетболисток показывают по телевизору, а воспитательниц не показывают.

– Покажут, – твёрдо пообещала Валентина Ивановна.

Она сжала кулаки и посмотрела вдаль.

В воскресенье по телевизору, в новостях, показывали Валентину Ивановну. Она стояла у памятника Маяковскому с плакатом: «Детям – трёхчасовой тихий час!»

– Смотрите! Валентина Ивановна на митинге! – воскликнул папа.

– Оля, передай Валентине Ивановне, что её было видно лучше всех, – сказала мама. – Вот что значит рост.

В понедельник в детском саду Оля подошла к Валентине Ивановне и сказала:

– Вы были выше всех. Я тоже, когда вырасту, буду самой высокой воспитательницей.

– Для этого надо спать днём, – Валентина Ивановна показала Оле три пальца. – Три часа. А ты не спишь.

Надо делать

– Оля, сначала надо научиться из плас- тилина. А уже потом будешь из мрамора или бронзы, – сказала мама.

Оля решила стать скульптором. Она решила сделать памятник своей воспитательнице Валентине Ивановне. Мама всегда говорила, что Валентине Ивановне надо памятник поставить. А папа всегда говорил, что надо меньше говорить и больше делать.

«Валентина Ивановна пойдёт в магазин-на-площади и вдруг увидит памятник себе, – представляла Оля. – Валентина Ивановна так обрадуется!»

– А сколько учиться делать памятники, чтобы из железа разрешили? – спросила Оля.

– Двадцать лет, – сказал папа. – Надеюсь, у тебя уже будет своя квартира. Мне пластилин-то ужасно надоел. А тут ещё железо будет везде валяться! Пластилин, пластилин!.. Если собрать всех твоих пластилиновых кошек, то на трёхметровую Валентину Ивановну точно хватит!

Через два дня перед входом в магазин-на-площади стоял трёхметровый пластилиновый памятник Валентине Ивановне.

И этот памятник фотографировали туристы. Потому что такой большой пластилиновый памятник был единственный в мире. Его даже занесли в книгу рекордов.

Настоящий врач

– Мама, а чем настоящие врачи отличаются от ненастоящих? – спросила Оля.

– Настоящие врачи уже не играют в куклы, – сказала мама.

У куклы всегда комнатная температура, двадцать четыре градуса. А надо тридцать шесть и шесть.

Оле приходилось каждый день играть в больницу. Температура у куклы всё время была очень низкая. Оля так устала! «Эта кукла никогда не вылечится! Лучше я буду лечить людей, они хоть выздоравливают иногда». И Оля пошла в поликлинику.

В поликлинике во все кабинеты были большие очереди. Оля подошла к кабинету № 367 и спросила:

– Кто последний?

– Я, – ответил дедушка с забинтованной рукой.

– Давайте я вас первым вылечу, – предложила Оля.

– Давай! – обрадовался дедушка.

Оля достала из сумочки бинт и забинтовала дедушке ногу.

– Лучше? – спросила Оля.

– Лучше, – сказал дедушка.

– А что у вас болело? – спросила Оля.

– Живот, – сказал дедушка.

И Оля забинтовала дедушке ещё и живот.

И дедушке стало ещё лучше.

– И меня вылечи, – сказала бабушка с забинтованной головой.

– Приходите завтра, – сказала Оля. – Сегодня у меня уже закончился бинт.

И Оля пошла домой.

Настоящий художник

– Мама, а чем отличаются настоящие художники от детей, которые просто так рисуют?

– Ну, понимаешь, – задумалась мама, – у настоящих художников… это… раскрепощение цвета и это… многослойность выпуклости.

– Понятно, – сказала Оля.

Но маме стало понятно, что Оле ничего не понятно. Потому что Оля всегда говорила «понятно», когда ничего не понимала.

– В общем, картины настоящих художников висят в Третьяковской галерее, – сказала мама.

И пошла на кухню варить макароны.

– Подумаешь, – сказала Оля.

Оля нарисовала папу и положила рисунок в карман куртки. Потом она пришла в Третьяковскую галерею и сдала куртку в гардероб. И позвонила маме.

– Мама, моя картина уже висит в Третьяковской галерее. Значит, я настоящий художник, и мне не надо больше ходить в художественную школу.

– Нет, надо, – не согласилась мама.

– Но ты же сама говорила! – стала возмущаться Оля.

– Если твоя картина висит в Третьяковской галерее, то тебе надо работать в художественной школе учительницей.

И Оля стала работать в художественной школе учительницей.

И в мае в гардеробе Третьяковской галереи висело сто двадцать курток. Хотя на улице было очень тепло, и в куртках уже никто не ходил.

И все дети в художественной школе, где работала Оля, стали считаться настоящими художниками.

Уборщица

Оля подмела свою комнату и вытерла пыль с журнального столика.

– Ах, какая у нас дочка! – сказали родители.

– А наша внучка ещё лучше, – пошутили бабушка и дедушка.

Мама приготовила Оле её любимый пирог с мясом.

– За уборку комнаты! – торжественно сказала мама. – Ешь, пока горячий.

Дедушка и бабушка тоже принесли подарки: грамоту «За отличную работу», удочку, набор рыболовных крючков, вязаное платье и вязаное пальто.

И всё это за уборку комнаты.

Оле понравилось.

– Я, когда вырасту, стану уборщицей, – сказала Оля. – Буду убирать наш подъезд.

– Ты, когда вырастешь, станешь великой пианисткой, – сказал папа. – Кстати, иди учи этюд фа мажор. Когда выучишь, я подарю тебе книгу о Святославе Рихтере.

«Всё равно стану уборщицей, – подумала Оля. – Уборщицам больше платят».

Французская булочная

«Интересно, какую профессию Оля себе выберет в зоопарке?» – думал папа.

Оля и папа шли в зоопарк.

«Наверное, захочет кормить фламинго. Она же любит кормить голубей! А фламинго ещё интересней».

– Давай-ка зайдём в булочную, купим два батона белого, – сказал папа. – Пригодится.

– Зачем? – удивилась Оля. – Мы же только что позавтракали. Давай купим, когда будем идти домой.

– Папа знает зачем. – Папа хитро прищурился. – Увидишь.

И Оля с папой зашли во французскую булочную-пекарню на Краснопресненской.

Во французской булочной продавались длинные французские батоны. И очень вкусно пахло свежеиспечённым хлебом.

Оля первый раз в жизни видела такие длинные батоны. Они были похожи на ракеты.

– А можно испечь батон ещё длинней, чтобы он был похож на змею? – спросила Оля у пекаря.

Пекарь сначала обрадовался:

– Конечно, можно!

А потом огорчился:

– Только такой батон никто не купит. Его неудобно нести.

– Испеките, пожалуйста, – попросила Оля. – Мы купим.

– Кто тебе сказал, что мы купим? – нахмурился папа.

– Ну папа, – стала просить Оля. – Это мне на день рождения.

– И не проси! Я тебе каждый день покупаю подарки на день рождения! А день рождения у тебя через восемь месяцев!

В общем, сначала испекли батон, похожий на змею. Потом испекли батон, похожий на спортивный канат, потом – на пожарный шланг, потом два батона – на рельсы из Москвы до Франции…

А в зоопарк не успели.

– Я, когда вырасту…

– Станешь пекарем во французской булочной, – подхватил папа.

– Правильно, – сказала Оля.

Оля и папа ехали домой на грузовой машине. Купили столько батонов! В легковую не поместилось.

Предсказание

– А мы поедем в воскресенье на дачу? – спросила Оля.

– Если дождя не будет, – сказал папа.

– Не будет.

– Откуда ты знаешь? Сегодня только вторник, погода может сто раз измениться.

– Знаю.

В воскресенье дождя не было.

– Ты у нас Гидрометцентр, – пошутил папа. – Предсказатель погоды. Наверное, когда вырастешь, ты будешь работать…

– Нет, – перебила Оля. – Погоду неинтересно. Лучше я буду предсказывать счёт в футболе.

– Да, – усмехнулся папа, – ну и как завтра сыграют «Барселона» со «Спартаком»?

– Пять – ноль, – предсказала Оля.

В среду, после игры «Барселоны» со «Спартаком», папа очень серьёзно посмотрел Оле в глаза и спросил:

– Откуда ты знала?

– Это даже грудные дети могут предсказать, – пожала плечами Оля. – В «Барселоне» же в нападении Месси.

Старинная профессия

В Олиной группе был Саша Трубочист. Саша объяснил, что у него такая фамилия, потому что его прапрапрапрадедушка чистил трубы.

– Дедушка ходил по крышам, залезал в трубы и всё там внутри чистил, – рассказывал Саша. – Он всё время ходил грязный, и никто его за это не ругал. И меня не ругают. Сейчас уже такой профессии нет.

– Хорошая была профессия, – сказали ребята. И дружно посмотрели на трубы теплоэлектростанции.

– Даже не мечтайте! – донёсся откуда-то с неба голос воспитательницы Валентины Ивановны.

– Валентина Ивановна знает все наши мысли, – сказала Оля.

– Тоже хорошая профессия, – сказали ребята. И со страхом посмотрели на небо.

Bepul matn qismi tugad.