Kitobni o'qish: «Принц б/у»

Часть первая

Маргоша сидела на подоконнике, на всякий случай слегка прикрывшись занавеской, и напряженно смотрела вниз. С высоты шестого этажа люди казались гномами, суетливо перемещающимися по неровной ленте усеянного лужами асфальта. Они высыпались горохом из автобусов и троллейбусов, важно причаливавших к остановке, и раскатывались в разные стороны. Николай опаздывал, а терпение Маргоши, влившейся в процесс ожидания за полчаса до назначенного срока, уже стало похожим на детский воздушный шарик, находящийся в раздумьях: лопнуть прямо сейчас, оглушительно хлопнув, или не портить праздник, дотерпеть, а потом тихо сдуваться где-нибудь в темном углу.

Родители отбыли на дачу еще вчера, завалив нетерпеливо подпрыгивающую в коридоре дочь педагогическими историями, начиная от вдумчивых жизненных рассказов о пожарах, грабежах и прочих безрадостных перспективах шумных застолий до испытующе-безнадежных вопросов из серии «ну ты же умная девочка, без глупостей обойдешься?». Маргоша кивала так, что заболела шея. Конечно, она умная девочка, а еще она знает про теорию относительности, из которой следует: не все, что родители считают глупостями, таковыми является. Но если вступить с мамой в философскую дискуссию, то любимые предки никогда не уедут на грядки. Поэтому послушная дочь, скромно потупив глазки, утешила нерешительно переминавшуюся в дверях родительницу, сообщив, что на день рождения планируется девичник.

Светлана Федоровна изогнулась и все-таки поймала напоследок ускользающий взгляд дочери: Маргоша мгновенно распахнула огромные голубые глаза и напустила в них дополнительной честности. Мама поверила и наконец закрыла за собой дверь.

Рита пронзительно взвизгнула, проскакала галопом по опустевшей квартире, подурачилась перед зеркалом и упала на диван. Пора было начинать готовиться к глупостям.

На следующий день Маргарите Завьяловой исполнялось восемнадцать лет. На дворе стояли консервативные восьмидесятые годы, поэтому максимальной глупостью, на которую оказалась способна студентка первого курса, воспитанная в приличной семье, стал вечер вдвоем с кавалером. Именно вечер, а не ночь, поскольку ночь в понимании Маргоши могла быть только брачной. Она была уверена, что и ее кавалер думает так же.

– Ха-ха! – прокомментировала ее невинные рассуждения Татьяна, самая близкая и авторитетная подруга.

В отличие от избалованной и неприспособленной Маргоши Таня с самого первого дня боролась за выживание, поэтому к восемнадцати годам житейской мудрости в ней накопилось на все шестьдесят. Девочки познакомились в первом классе и с тех пор не расставались. Они были не просто разными, а противоположностями во всем – во внешности, характере и жизненных установках, но это не мешало их дружбе.

Полная крупная Татьяна с толстой светло-русой косой казалась старшей сестрой маленькой худенькой Маргоши, смоляные волосы которой едва прикрывали тощенькую детскую шейку. Рита была домашней девочкой, над ней тряслись две бабушки, поэтому гуляли подруги под ее окнами: покидать двор девочке категорически запрещалось, и Таня приходила туда сама. За ней никто не следил, не волновался, не проверял уроки, тем не менее она была по успеваемости одной из лучших, платьице у нее всегда было чистым и отглаженным, и никто в классе, включая и ее ближайшую подругу Маргошу, не подозревал, в каких условиях растет активистка и душа компании.

С раннего детства Таня Соколова знала, что изможденная, вечно пьяная женщина, забиравшая ее из садика только на выходные, ее мама. А еще она знала, что в садике лучше: там кормят и не бьют. Таню жалели все: воспитатели, соседи, знакомые, но она ненавидела их за это. Когда Таня пошла в школу, то твердо решила, что у нее начнется новая жизнь. Все лето она работала на огороде у Анфисы Максимовны, старушки-соседки, которая в благодарность кормила девочку, иногда оставляла у себя ночевать и ходила на собрания, представляясь бабушкой. Таня очень боялась, что в школе узнают о том, какая у нее мать. Но там так ничего и не узнали. Единственным человеком, кому Таня доверила свою тайну, стала Маргоша.

Если бы было возможно, то Татьяна и от нее скрыла бы постыдные детали своей биографии, но Завьялова вдруг сообразила, что еще ни разу не была у подруги дома. Начался разговор с обсуждения дней рождений, а затем плавно перетек к тому, что Таня этот замечательный день, когда дарят подарки, пекут торт и зовут гостей, почему-то игнорирует.

– Почему ты меня ни разу к себе на праздник не позвала? – неожиданно надула губы девятилетняя Маргоша. – Если мы подруги, то почему я тебя зову, а ты меня нет?

Вопрос стоял ребром, и увернуться от объяснений не представлялось возможным. То, что рассказала о себе Таня, предварительно взяв с ошарашенно хлопающей глазами Маргоши страшную клятву молчать, походило на нелепую выдумку. Рита категорически не поверила и обиделась еще больше. Во времена, когда в стране строили социализм, пели жизнеутверждающие песни и ходили строем на демонстрации, все были счастливы, никто не мог жить в деревянном трухлявом доме без отопления, канализации и горячей воды да еще с постоянно пьяной матерью. Такое бывало только в сказках, однако в результате на Золушках женились принцы, а халупы менялись на дворцы. Поняв, что выросшая словно пион в оранжерее Маргоша не поверит, пока сама не увидит, Таня впервые подтолкнула ее на обман бабушек, отпросив подругу сбегать за мороженым, после чего они рысью понеслись в поселок за железной дорогой.

С того дня Маргоша притихла, борясь с желанием посоветоваться с мамой и обсудить увиденное.

Но это была первая клятва, которую беззаботная и безалаберная Риточка сдержала: она никому не рассказала о том, что узнала про Таню. Более того, она впервые увидела крошечный кусочек изнанки жизни. Таня стала для Маргоши непререкаемым авторитетом во всем. И именно ей Риточка доверила тайну своей первой любви.

С Николаем она познакомилась в автобусе. Вернее, даже не в автобусе, а еще на остановке. Жаркий май вытапливал из головы последние знания, с трудом удерживавшиеся к концу года, а впереди маячила летняя сессия. Мысль о ней вызывала тягостное нытье в желудке и легкую головную боль, перемешанную с раздражением. Теплый ветер играл легким Маргошиным сарафанчиком, лохматил короткую модную стрижку «под пажа» и шуршал пакетом, в котором унылыми кирпичами лежали взятые в библиотеке учебники. Лицо у Маргоши было такое, словно этот пакет следовало надеть на шею и идти топиться.

– Девушка, отчего печаль? Жизнь прекрасна! Неужели вы не замечаете?

В другой день она, вероятно, и обрадовалась бы вниманию высокого симпатичного блондина, но в тот вечер на флирт у нее просто не было сил. Маргоша криво улыбнулась и повернулась к юноше боком, демонстрируя абсолютное нежелание продолжать беседу. Она была хорошенькой, недостатка в комплиментах и кавалерах, их озвучивающих, не испытывала, поэтому вполне могла позволить себе одного из них проигнорировать. Сначала необходимо закончить хотя бы первый курс, а уж потом начинать чувствовать себя взрослой.

Но Николай оказался настойчивым. Когда в автобусе Маргоша повисла на поручне, вытянувшись в струнку, поскольку ее маленького роста едва хватало на дистанцию «пол – поручень», прямо ей в ухо ворвался одуряющий шепот:

– Ну улыбнитесь же, а то у меня сердце сжимается разглядывать эту вселенскую скорбь на вашем личике!

Подобная настырность ей не польстила, а слегка напугала. Отодвинувшись от ласково поблескивавшего глазами кавалера, она ужом заскользила в начало салона, с трудом пробираясь сквозь плотный строй потных пассажиров.

В результате вышли они вместе.

– Какая неожиданность, мы, оказывается, соседи! – не смутившись, сообщил парень. – Разрешите, я помогу донести сумку?

– Денег там нет, – на всякий случай пискнула Маргоша и покрепче вцепилась в ручки истрепанного пакета.

– Хорошо, а проводить-то вас можно?

– Нет. – Маргоша ускорила шаг, жалея, что надела туфли на каблуках. Когда через пять минут она украдкой оглянулась, выяснилось, что кавалер не отстает. – Я буду кричать! – Маргоша замахнулась на него пакетом, но многовековая мудрость, спрессованная в килограммовые учебники и справочники, потянула ее назад и очень нелепо и некрасиво опрокинула на асфальт.

Кавалер причитал над ней громче, чем это сделали бы ее бабушки, и Маргоше стало смешно. Тем более что, только посмеявшись, можно было сохранить лицо.

– У вас потрясающая улыбка, – оборвал ее веселье парень, резким движением вернув сидевшую на дороге Маргошу в вертикальное положение.

Судя по ощущениям, пятая точка сильно пострадала от соприкосновения с асфальтом, но провести инвентаризацию в присутствии навязчивого рыцаря было затруднительно, поэтому Маргоша бестактно поинтересовалась:

– Так и будете тащиться за мной или поменяете траекторию полета, пока я себе что-нибудь по вашей милости не сломала?

– Если позволите придерживать вас хотя бы за руку, то больше ничего и не случится, – не обиделся парень и вопросительно улыбнулся, пошевелив белобрысыми бровями.

Это получилось так смешно, что Маргоша не выдержала и прыснула.

До подъезда они добрались вместе, а когда девушка уже начала нервничать, как бы отшить сопровождающего, чтобы не остаться с ним на темной лестнице, он галантно поцеловал ей ручку и предложил завтра сходить в кино. Расставание получилось естественным и ненапряженным, оставив лишь легкое сожаление, что кавалер не попытался добиться большего, чем лобызание руки.

– Кстати, меня зовут Николай, – сообщил он на прощание. – А как зовут девушку, которая теперь будет сниться мне всю ночь?

– Маргарита, – покраснела Маргоша и быстро убежала, словно боясь, что новый знакомый погонится за ней.

Николай выгодно отличался от Маргошиных одноклассников и однокурсников. Он был взрослым, вел себя солидно, по-мужски, чем невероятно взволновал неопытную Маргошу. Мысли о сессии вытеснил образ блондина, сильно приукрашенный девичьими грезами. Каждое его слово и интонация толковались млеющей от нахлынувших чувств Риточкой в пользу кавалерского интеллекта, такта и духовного богатства. Если бы Коля знал, какие мысли ему приписывались в связи с банальной фразой о хорошей погоде, то сильно вырос бы в собственных глазах.

На самом деле Николай был обычным бабником. Шлейф из разбитых женских сердец тянулся за ним, как хвост за старым крокодилом. Карьера застопорилась на стадии младшего научного сотрудника, повышения не предвиделось, поэтому он отрывался на ниве дамской наивности и доверчивости. Лишь с женщинами он чувствовал себя состоявшимся мужчиной, особенно поднимали его самооценку победы над молоденькими дурочками вроде Маргоши. Но ничего этого юная студентка не знала, упиваясь романтическими свиданиями с красиво ухаживающим рыцарем.

– Целоваться лез? – сурово поинтересовалась Татьяна.

– Да ты что? Он не такой! – покраснела Маргоша от бестактности подруги.

– Неужели? Тогда дело – труба, – язвительно заметила Таня. – «Не такой» мужик – это трагедия.

Глубины данного житейского наблюдения Маргоша не поняла и не оценила в силу отсутствия соответствующего опыта.

– Он очень интеллигентный, – осторожно попыталась она настроить подругу на позитивное отношение к избраннику.

– Тощий, недоделанный очкарик в оттянутых на коленях брюках и с заплатами на локтях, – припечатала Таня.

– А вот и нет! – горделиво выпалила Маргоша и принялась взахлеб описывать немыслимые достоинства кавалера.

– Хочу посмотреть на эту экзотику, – заявила подруга.

– Думаешь, вру? – поджала губы Риточка.

– Да.

– И как я тебе его покажу? Знакомить вас, что ли?

– Почему бы и нет? Или боишься, что уведу?

– Я уверена и в себе, и в нем! – вспыхнула Маргоша, впервые осознав, что авторитетное мнение подруги вполне можно оспорить. Во всяком случае, когда дело касается таких жизненно важных вопросов, как свалившийся на голову принц.

– А вот здесь ты не права! – Таня сурово сдвинула красивые брови и даже погрозила пальцем для усиления эффекта. – Никогда нельзя быть уверенной ни в ком. Тем более в мужике!

– Даже в тебе?

– Во мне можешь не сомневаться, – великодушно разрешила Соколова.

– Вот спасибо-то…

– Не за что.

Беседа зашла в тупик. Маргоша чувствовала себя уязвленной, а Татьяна равнодушно наблюдала за проезжающими мимо машинами.

– А ты откуда знаешь… про мужиков? – наконец выдавила Маргоша, смутившись от невозможности правильно сформулировать вопрос.

– Оттуда. – Это признание шлепнулось на обалдевшую Маргошу, словно сугроб, сброшенный с крыши пьяным дворником.

– Ты что… уже… ну… – Она шныряла глазами вокруг Татьяны, боясь посмотреть подруге в лицо.

– Да, я уже. А что? Самое главное в жизни – опыт! Чем больше опыта, тем меньше ошибок. Ясно?

– Нет. – Рита почувствовала, что во рту у нее пересохло, а Таня стала какой-то неожиданно далекой и непонятной, как ныряющие в море буйки. – А как же дети? В смысле, куда ты их…

– Кого, Рита? Каких детей? Ты что, совсем сбрендила?

– Может, опыта у меня и меньше, чем у некоторых, но я знаю, откуда берутся дети! – возмутилась Маргоша, опасливо отдвинувшись от Татьяны.

В ее представлении девушка, рассуждавшая подобным образом, характеризовалась как падшая, и еще от нее можно было что-нибудь подцепить. Так говорила бабушка. Правда, до сегодняшнего дня Маргоша знала лишь одну падшую девушку – Карину из соседнего подъезда, при виде которой оживлялись гопники и вечно сидящие на лавочках бабульки. Интерес у обеих групп был прямо противоположным, равно как и подаваемые реплики.

– Дети берутся только у таких кулем, как ты! – презрительно скривилась Татьяна. – Не шарахайся, никого я никуда не деваю, просто делаю все по-умному. Ясно?

Как делать по-умному, чтобы не было детей, Маргоша даже примерно не представляла, поэтому забоялась опытную подругу еще больше.

– Так что, смотрины твоему интеллигенту устраивать будем? – вернулась Татьяна к животрепещущей теме.

Несмотря на полнейшее отсутствие жизненного опыта в том, что касалось общения с сильной половиной человечества, Риточка все-таки понимала, что допускать Таню до кавалерского тела нежелательно. Покосившись на подружкины роскошные формы, которые откровенно выигрывали на фоне ее собственных субтильных прелестей, Риточка приняла историческое решение: любой ценой предотвратить знакомство Татьяны с Николаем, но при этом попытаться выжать из подруги максимум полезной информации.

– Так ты думаешь, что он будет приставать? – Маргоша взволнованно поерзала. – И как мне реагировать? Исходя из твоего богатого опыта.

– Не хами. – Татьяна скосила глаза к переносице, демонстрируя задумчивость. – Говоришь, интеллигентный?

– Ага, – радостно гукнула Маргоша, – очень воспитанный, младший научный сотрудник, обходительный…

– Не тощий? Плечи широкие?

– Нормальный он, – неуверенно пробормотала Риточка, судорожно вспоминая приблизительные габариты поклонника. – Плечи примерно вот такие!

Скептически посмотрев на ее широко растопыренные ручонки, Татьяна решительно свела их немного ближе, укоротив расстояние между Маргошиными ладошками сантиметров на двадцать.

– Может, и так, – не стала спорить покладистая Риточка в надежде услышать дельный совет, вытекающий из предоставленных данных.

– Нос длинный? – не унималась Татьяна.

– Он химик, а не Буратино, – недовольно произнесла Маргоша, решив, что подруга издевается. – При чем здесь нос?

– При том! – веско отрубила Татьяна. – Длинный или как?

– Нормальный.

– Хорошо.

Татьяна замкнулась, наматывая на палец длинный белокурый локон и покусывая губу. Маргоша занервничала.

– Ну?

– Погоди, – досадливо отмахнулась Соколова.

Ждать Риточка смогла только десять минут, по истечении этого срока она начала нарезать круги вокруг застывшей подруги и громко нетерпеливо дышать, желая своим паровозным пыхтением привлечь внимание Татьяны.

– Значит, так, – изрекла консультантша. – Не давать.

– Чего?

– Ничего не давать!

– В смысле, денег? – виновато прошептала Маргоша, стесняясь собственной несообразительности.

– Бестолочь, – снисходительно усмехнулась Татьяна. – Для особо наивных поясняю: целовать можно, лапать нельзя.

– Вообще? – печально выдохнула Маргоша и тут же спохватилась: – Да ты что? Я и не собиралась!

– Ну-ну, я так и подумала! Смотри, не наглупи. Где вы в следующий раз встречаетесь?

– На остановке, завтра в семь.

– Я подойду, заценю твоего «вьюношу».

– Не надо! – жалобно пискнула Маргоша и непроизвольно покосилась на пышный Татьянин бюст, воинственно подпиравший рюшечки пестрого платья.

– Не бойся, я приближаться не стану, издалека посмотрю.

– Ой, правда? – искренне обрадовалась Маргоша. – Здорово! Просто отлично! Тогда послезавтра с утра заходи, поделишься выводами!

Но получилось все не так, как планировала Татьяна.

У нее никогда не было сестры, и глупенькую избалованную Маргошу она искренне любила. За долгие годы дружбы Татьяна стала чувствовать даже какую-то ответственность за непоседливую попрыгунью Завьялову. Их разделяла стена, намного выше и длиннее Китайской: с одной стороны, похожая на яркую и радужную детскую мозаику, а с другой – черная, обугленная людскими страданиями, горем, нищетой и несбывшимися надеждами. Это была жизнь, на которую Маргоша смотрела, как на калейдоскоп удовольствий, а Татьяна – как на препятствие. Его надо преодолеть, перелезть, перепрыгнуть, чтобы попасть на недосягаемую и манящую светлую сторону.

В восьмом классе Анфиса Максимовна, посмотрев на оформившуюся фигуру молоденькой соседки, гнувшей спину на ее огороде, сама того не желая, подала ей неплохую мысль:

– Ты, девка, осторожнее теперь по улицам ходи. Видная ты стала, не по возрасту, а в поселке дачников полно. Уедут потом, и поминай как звали!

Слово «дачник» в белокурой Татьяниной головке сразу оформилось в выпуклый и знакомый образ Валеры, сына ее пожилых соседей, приезжавших только на лето. Валера навещал родителей, привозил продукты, вежливо шутил через забор с Татьяной и заваливался в гамак с книжкой. Судя по наличию в семье «Жигулей» и отсутствию соседей в осенне-зимний период, можно было сделать вывод, что в городе у них есть квартира и живут они не на три копейки в месяц.

Прекрасно осознавая, что она привлекательна именно своей молодостью, Татьяна пошла в наступление. Трофей в виде Валеры достался ей легко. Он спокойно взял предложенное и обогатил юную подругу важной аксиомой: ночное утрамбовывание сена на сеновале еще не повод для женитьбы. Более того, оказалось, что завоевывать надо сначала родителей намеченной жертвы. Самой действенной отговоркой, как многократно выяснялось впоследствии, являлся довод о том, что «мама, к сожалению, этого брака не допустит», а у нее слабое сердце, нервы, голова или прочие фрагменты организма, в связи с чем любящий сын не посмеет бить старуху по больным местам и толкать к краю могилы. Получалось, что подкупать следует ОТК в виде мамы. Поскольку основным достоинством Татьяны была грудь, пришлось отложить атаки выгодных в плане жилплощади кавалеров до поступления в институт. Почему-то Таня решила, что если мужики реагируют на внешние детали, то их мамы непременно должны мыслить по-иному и гоняться за внутренне привлекательными невестками, а именно: за умными и образованными.

Распыляться на мелочи дальновидная Соколова не собиралась, поэтому местные кавалеры в списках ее побед, обернувшихся поражениями, не значились. Более того, особо ретивый тракторист Вова, решивший поразить фигуристую школьницу рыцарским подвигом и залезший летней ночью к ней в окно с букетом георгинов из ее же клумбы, долго бюллетенил после несостоявшегося марш-броска. А поселок целый месяц смаковал подробности ночной погони: прекрасная, как русалка, Татьяна, в белой ночной рубахе, с развевающимися на ветру волосами, огромными скачками неслась за молча галопирующим от нее Ромео и била его по загривку граблями. С тех пор местные к ней не приставали.

Таня не была расчетливой стервой, но жизнь загнала ее в угол, заставив огрызаться. Если бы Соколова смирилась с уготованной ей судьбой, то, вероятно, спилась бы, как и мать. Поселок казался ей вонючей чавкающей трясиной, за пределами которой находились зеленые луга, белые дворцы, прекрасные принцы, поэтому надо было лишь найти точку опоры и выбраться на сушу. Такой точкой мог стать брак с последующей пропиской в городе. Самое обидное, что и город-то располагался рядом, рукой подать: через старое потрескавшееся стекло Татьяниной комнаты виднелись высокие кирпичные дома, где из кранов текла вода, на плитах шипел голубой газ, а зимой топили батареи. Однако все это было пока недосягаемо.

Она завидовала Маргоше, не умевшей ценить достижения цивилизации, воспринимая их как должное. Иногда Риточка невероятно раздражала ее своей инфантильностью, но ближе подруги у Татьяны не было. Подсознательно она рассчитывала на Маргошу, словно придерживая про запас. Таня и сама не знала для чего, но определенно судьба не зря свела ее с Завьяловой.

Слушая восторженный стрекот Маргоши, воспевающей нового знакомого, Татьяна поймала себя на мысли, что завидует уже по-черному. Ну почему, скажите на милость, этой сопле, и так имевшей все, повезло встретить хорошего мужика, а Татьяне, намного привлекательнее этого заморыша, еще мало похожего на женщину, везло лишь на временных партнеров, которые, получив желаемое, быстро ставили на место размечтавшуюся о скорой свадьбе девушку. Ей даже захотелось, чтобы Маргоша хоть раз испытала разочарование посильнее, чем двойка за контрольную. Темная, вязкая мысль посоветовать раздухарившейся Завьяловой переспать с кавалером, который потом, как и все мужики, добившись доступа к телу, слиняет, словно краска на дешевом белье, начала неуверенно копошиться в Татьяниной голове. Она с трудом остановила себя вполне логичным вопросом: «И мне что с этого? Моральное удовлетворение? Вряд ли. Пусть будет, как будет…»

А на следующий день она увидела Николая. Татьяна пришла на остановку заранее и сразу заметила высокого интересного блондина с букетом. Почему-то сразу поняла, что парень ждет Риту. Он поглядывал на часы, потряхивал челкой и красиво смотрел вдаль, будто капитан дальнего плавания в рубке собственного корабля.

Татьянино сердце оборвалось, руки отяжелели, а дыхание почти остановилось. Он поймал на себе ее остекленевший взгляд и улыбнулся. Ничего не видя вокруг, Татьяна молча развернулась и пошатываясь побрела в поселок. Даже если у него не было квартиры, машины и желания жениться, она все равно готова была променять свое будущее на его любовь. Как завоевать мужчину, Татьяна знала, а как его удержать, оставалось только догадываться.

Всю ночь она не спала, разрабатывая план наступления.

Едва распахнув дверь, Маргоша завопила на всю лестницу:

– А мы вчера целовались!!!

Татьяна вздрогнула и зло оборвала подружкины восторги:

– Ты хочешь, чтобы об этом знала только я, или соседей тоже посвятим в твою личную жизнь?

– Ой, – Маргоша даже присела с перепуга, – заходи, заходи!

Как только Татьяна перешагнула через порог, Маргоша, чуть не прищемив ее дверью, защелкала замками, возбужденно шепча:

– Ты представляешь? В губы. Это вообще! Мне так страшно было!

Тане захотелось дать Завьяловой по голове или залепить рот пластырем, чтобы не слышать омерзительных подробностей. Что он нашел в этой дохлой воробьихе? Нет, все-таки мужики невероятно неразборчивы.

– Тань, ты меня слушаешь? – Маргоша обиженно дернула ее за рукав.

– Естественно, я за этим и пришла. – Подавить раздражение удалось с невероятным трудом. Но желание треснуть подругу по физиономии не пропало. Татьяна чувствовала себя так, словно Рита только что обокрала ее, а теперь цинично хвастается добычей.

– И что думаешь?

– О чем?

– Об этом.

У Маргоши было настолько многозначительное выражение лица, что Татьяна забеспокоилась: похоже, в этом детском щебете она кое-что упустила.

– Татка, проснись! Родители в выходные уезжают на дачу. Я хочу его пригласить.

– На ночь? – ужаснулась Татьяна, чувствуя, как почва уходит у нее из-под ног, а сама она летит в черную бездну, отчаянно пытаясь зацепиться за гладкие стены пропасти.

– Ты что? – возмутилась Маргоша. – Совсем обалдела. На ужин. Да он и не собирается оставаться.

– Это он сам сказал? – хмыкнула Таня.

– Нет, но я его чувствую, он себе такого не позволит!

– Конечно-конечно, помашет лапкой и уйдет страдать под твой балкон. Небось дома жрать нечего, так он к тебе придет поужинать, а потом с чувством выполненного долга отвалит. А зачем еще мужику приходить к бабе? За куском мяса! Ты – идиотка!

Переход был очень неожиданным, и Маргоша растерянно заморгала, открыв рот для ответного выступления в защиту романтики. Но Татьяна не дала ей высказаться.

– Вот помяни мое слово – пусти козла в огород! Пока он свое не получит – не уйдет.

– Ты на что намекаешь, что он меня изнасилует? – недоверчиво сморщилась Маргоша. – Ты, Тань, со своими скобарями совсем одичала. Это нормальный воспитанный мужчина, а не неандерталец, живущий инстинктами. Он меня любит!

Слушать это было невыносимо. От волнения Татьяна совершенно перестала соображать, и мысли сбивались в тупую безмозглую кучу, не желая подсказывать выход из тупика. Она прекрасно понимала, чем заканчиваются подобные вечера. Опытный Коля элементарно уболтает наивную Маргошу на все, а она утром будет страшно удивляться, как так получилось. Допустить данное развитие событий Татьяна не могла, а как предотвратить катастрофу – не знала. Тем более что Рита уперлась, как баран, и талдычила про редкостную порядочность Николая. Это было еще хуже, поскольку в этом случае как порядочный человек он мог и жениться. Таким образом, настоящая любовь Татьяны оказалась под угрозой.

Первый вариант – сообщить все родителям Маргоши – она отмела, поскольку Таня не была заинтересована в окончательном и бесповоротном изгнании Николая с возможным членовредительством и последующей многолетней вендеттой. Прежде чем принц смоется с горизонта, она должна узнать, как его найти. Судя по завьяловскому лепету, связь пока была односторонней, а в то, что Коля действительно живет где-то рядом, Татьяна не верила. Оставалось одно: выяснить место дислокации любимого, а уже потом расставлять капканы. Совесть Татьяну не мучила: Маргоша еще найдет себе мужика, такая свиристелка просто не способна любить, а посему – какая разница, кто будет рядом. Если бы время позволяло, то она успела бы все сделать по плану, но времени-то у нее и не было…

– Тат, ну правда, он ничего лишнего себе не позволит, – ныла Маргоша. – Можно я его позову?

– Тебе что, мое разрешение надо?

– Нет, совет.

– Посоветовать-то я могу. Слава богу, в стране советов живем. Только вдруг я ошибусь? Нет, в таком деле я не рискну…

Как Таня и рассчитывала, Маргоша принялась с жаром убеждать ее, что никаких претензий с ее стороны не будет, она сама решит, прислушиваться к тому, что говорит подруга, или нет.

– Ладно. Я бы сделала так. Прежде всего, ни в коем случае не позволяй ему лишнего.

– Целоваться нельзя?

– Лучше не надо, – неуверенно пробормотала Татьяна, боясь перегнуть палку в своих полезных советах.

– А что же тогда делать? – совершенно растерялась Маргоша.

– Просто разговаривать, общаться. Ни в коем случае не включай музыку, чтобы не сбивать настрой.

Маргоша, которая не просто собиралась включать музыку, а даже подобрала подходящую пластинку и в мыслях именно под эту мелодию танцевала и целовалась со своим Коленькой, сильно покраснела. Встреча тет-а-тет совершенно теряла смысл и привлекательность.

А Татьяну несло:

– Как только ты дашь ему повод думать, что легкодоступна, он немедленно этим воспользуется, не сомневайся. Мужчины не любят доступных, они предпочитают долго и трудно завоевывать. В идеале, сразу объяснить ему, что все желаемое он получит только после свадьбы.

– И как я ему это объясню? – испугалась Рита. – Ты что? И ни к чему это, он и сам знает.

– Конечно, он ничего такого не планирует, но ты обязательно должна дать ему понять, что ты не какая-то там вертихвостка. Я же тебе говорю, мужчины любят неприступных женщин, которых надо за-во-е-вы-вать! Ясно?

Звание неприступной женщины Маргоше польстило. Она пожирала глазами умную Татьяну и радовалась, что догадалась посоветоваться со знающим человеком.

– Сразу заяви ему, что любишь дорогие подарки, сережки попроси.

– Но у меня уши не проколоты!

– Не цепляйся к словам, – отмахнулась Татьяна. – Кольцо, браслет. Какая разница? Пусть усвоит одно: на тебя надо тратиться!

– А он не испугается расходов? – засомневалась Рита, с трудом представляя, как она в ультимативной форме станет требовать от любимого подарков.

– Нет, он обрадуется, – уверенно ответила Татьяна. – Знаешь, какое удовольствие для мужика тратиться на невесту?

– Но я еще не невеста…

– Не перебивай! – крикнула Таня. – И об этом ты тоже должна сказать. Обидься, спроси, почему вы уже столько времени вместе, а он до сих пор не сделал тебе предложения?

– Тогда получится, что я напрашиваюсь.

– Не получится. Это обычная схема общения между мужчиной и женщиной: мужчина хочет жениться и ждет, пока женщина сообщит ему о том, что пора делать предложение. Он тебе только благодарен будет.

Рассуждения Татьяны казались вполне логичными, а сама лекторша смотрела на подругу, внимательно следя за выражением ее лица, чтобы успеть вовремя остановить инструктаж, и размышляла о том, что хорошая успеваемость в школе и в институте не гарантирует успеха в жизни. Сейчас Маргоша, впитывавшая ее советы, казалась Татьяне полной идиоткой: круглые глаза, приоткрытый рот и нервное шмыганье носом. Таня даже подумала, что еще немного, и Завьялова начнет пускать слюни, как неразумный младенец. Неужели можно верить в эту чушь? Можно. Значит, судьба. Или не судьба. Все относительно.

Маргоша мысленно перерисовывала картину встречи с Николаем. В новом варианте все получалось менее волнительно, если не хуже. Кроме того, она настолько терялась в присутствии потенциального жениха, что вполне могла забыть что-нибудь из озвученных Татьяной постулатов, а записывать их на бумажку было слишком рискованно.

– Тань, а в какой момент начать обижаться? – Маргоша спросила первое, что пришло в голову. Вообще-то, вопросов у нее было больше, чем мошкары на болоте, но сосредоточиться на основных Рита никак не могла.

– Обидеться ты всегда успеешь, лучше приберечь это на самый конец. Первым делом узнай, где он живет.

– Зачем?

– Затем! – Татьяна окончательно разозлилась. Придавленная вынужденными обстоятельствами совесть принялась яростно трепыхаться под наивным взглядом Маргошиных голубых глаз. – Объясни ему, что мало ли, чего в жизни не бывает… Ты должна знать, где его искать.