Kitobni o'qish: «Пожиратель костей», sahifa 3

Shrift:

Лесник с опаской поднял топор и, поняв, что я не собираюсь сносить ему голову, громко выдохнул. Бросив взгляд налево, он указал топором в сторону дерева, на котором сидел Гоб.

– Нам во-он туда.

Старик шел первым, обходя буреломы и стараясь не тратить силы на их перепрыгивание. Половину пути мы молчали, а после лесника прорвало.

– А ты слыхал, что Башня недалеко от Золотого рухнула?

– Я даже не слыхал, что она там появилась, – буркнул я, размышляя, не стоит ли за его «случайным» вопросом что-то большее.

– Да ты чё?! Грохотало ж на всю округу! – удивился лесник и посмотрел на меня через плечо. Задумался и, почесав затылок, добавил: – Хотя да, буря ж была, можно было с громом спутать.

– А что за башня-то? Кто вызвался покорять? Расскажи, интересно ведь, – прикинулся я дураком, постоянно смотря по сторонам.

Гоб двигался параллельно нам на расстоянии пятидесяти метров. Если лесник ведёт в засаду, то мой зелёный друг нападёт на затаившихся раньше, чем это успеют сделать они.

– Ну слушай. Башню граф Мышкин выкупил. Считай, месяц дворянчиков свозил и швырял внутрь. Только все дохли как мухи. А потом новую партию привезли. Вроде как кто-то даже выжил. Прошёл испытание, значить. Ну так это, башня-то пустышкой оказалась. А ещё говорят, дворянчик, который башню покорил, он того, этого. Сбежал. – Лесник шмыгнул носом и кивнул направо. – Вон тропинка, нам туда.

Слова лесника были ужасно подозрительны. Он мог всё это узнать лишь в том случае, если сам ошивался рядом с башней. А значит, он мог меня видеть. Готов спорить, за мою голову назначена круглая сумма. А этот оборванец с радостью продаст меня при первой возможности.

– А ты откуда всё это знаешь? – спросил я и ускорил шаг. Если его ответ мне не понравится, то придётся познакомить его требуху со ржавой сталью.

– Так это, уже ж четыре дня ищут беглого. К нам в деревню приходили гвардейцы, обыск устроили. Ничего не нашли и ушли. Мы ещё со старостой сидели брагу пили, думаем, чё им надо-то? – Старик шмыгнул носом и продолжил. – Вид у гвардейцев как у собак побитых. Мы и так, и эдак, а не отвечают паскуды, чё ищут. Через пару дней к нам торговец заехал. Он около башни как раз был в день её падения. Ну вот он и рассказал, что дворянчик Мышкина обобрал. Отважный малый, – хмыкнул лесник и свернул налево. – Я б под страхом смерти не стал с Мышой связываться. Страшный он человек.

Четыре дня назад? Какого чёрта? Я провалялся без сознания целых четыре дня? Я, конечно, могу предположить, что душе, занявшей тело, нужно время, чтобы полностью его подчинить. Или что башня забрала все мои силы, и поэтому я провалялся так долго без движения. Но всё это домыслы.

Впрочем, какая разница? Я жив, меня не нашли, а то, что уже прошло четыре дня, – даже хорошо. Возможно, преследователи ушли далеко или вовсе прекратили поиски. Но всё же стоит быть осторожным. На всякий случай.

Кстати, интересно, почему Мышкин не раструбил по округе о моих поисках? Боится за свою репутацию? Или проблема ещё в чём-то? Граф не последний человек в империи. Думаю, именно страх за репутацию может заставить его молча искать меня собственными силами.

Правда, молчание продлится недолго. Если хоть кто-то из стражников запомнил моё лицо, то очень скоро я прослыву маньяком, насильником или вором, а за мою голову предложат солидную награду. Нужно убираться отсюда как можно дальше.

– Да и чёрт с этими дворянчиками. Пусть хоть глотки перегрызут друг другу. Верно говорю? – усмехнулся я, втираясь в доверие.

– Всё верно. Нам от них пользы никакой, сплошные поборы да побои, – хмыкнул лесник, отодвигая кустарник в сторону.

– Анисим, а ты сказал, что башня оказалась пустышкой. Это что значит?

– Ну смотри. Бывают башни, которые рушатся после покорения, это пустышки. А есть те, которые остаются стоять на долгие годы. Потом, конечно, тоже рушатся. Тьфу! Сука! – Лесник закашлялся и сплюнул мошку, залетевшую в рот. – Падаль мелкая! Короче, бывают пустышки, а бывают… – Анисим задумался и стал бубнить под нос. – Как слово-то это называется? Тьфу, твою кочерыжку. Забыл. А! Во! Воплощённые! – торжественно заявил он и, повернувшись ко мне, улыбнулся беззубым ртом.

– И что это значит?

– Володь. Я смотрю, ты вообще не интересовался башенками-то, да?

– Пока ты башенками интересовался, я учился сражаться, – сказал я чистую правду.

– Ну тоже дело хорошее. В воплощённых башнях часто бывает несколько слоёв, как в пироге. Первый слой отведён под испытание. Если его прошли, открывается следующий слой.

– И там тоже испытания? – усмехнулся я, помня, как мы из комнаты с загадкой попали на бойню к скелету.

– Когда как. Бывает, что испытание, порой может рудник какой встретиться или и вовсе проход в другой мир. По-разному бывает.

Мы вышли на дорогу, состоящую из сплошной колеи и грязи. Одного взгляда было достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что недавно в этой топи застряла телега. А в сотне метров впереди показался мост, за которым расположилась деревенька.

Лесник остановился и, сделав глубокий вдох, улыбнулся. Он как будто наслаждался ароматом милого дома.

– Володь, ну всё, мы пришли. – Лесник подмигнул и бодро зашагал в сторону деревни.

Глава 5

Деревушка оказалась небольшой. Одиннадцать жилых домов, склад, амбар с животными да небольшая кузня. Переходя через мост, я сразу же понял, почему деревня называется Сита. Местные сидели на берегу реки и промывали песок через сито.

Молодой парень лет двадцати швырнул свой инструмент на берег и победоносно поднял над головой крошечную крупинку, блестящую на солнце.

– Нашёл! – воскликнул он и тут же утонул в волне ненависти от окружающих.

– Да чтоб тебя черти драли! Трофим, паскуда малолетняя! – выкрикнула сморщенная женщина и замахнулась на паренька ситом. – Почему тебе везёт, а нам нет?

– Это потому, что я добрый. А вы желчью давитесь, хе-хе-хе, – ехидно заявил парень и спрятал золотую песчинку в мешочек, висящий на поясе.

– Здорова, Добряк! Ты чё там? Опять стариков дуришь? – выкрикнул лесник и ударил по ограждению моста.

– Да ты чё такое говоришь, дядь? – усмехнулся мальчишка. – Золото всамделишное!

– Молодец! Везучий! – засмеялся Анисим.

– И много здесь золота? – спросил я в надежде, что смогу тут подзаработать.

– Да какое там золото? – махнул рукой лесник. – Его ещё пять лет назад всё вымыли. Трофимка просто стариков дразнит. Он одну и ту же золотую песчинку по десять раз на дню показывает, мол, нашёл что-то. А по сути, такой же голодранец, как и мы все. Если б тут ещё золото осталось, думаешь, я б подался в лесники?

– А чем же вы тут живёте?

– Надеждой, – усмехнулся лесник, ковырнул в носу и, посмотрев на свою добычу, добавил: – А ещё охотой и животноводством. Это в обед они песок моют, а в остальное-то время у каждого свои дела. Да и песок бы уже никто не мыл, если бы Трофим не подогревал интерес к этому делу. Во, дом старосты. Считай, пришли.

Анисим кивнул в сторону двухэтажной деревянной хижины, на фоне остальных строений она выглядела царскими хоромами. В окне второго этажа толстая морда с хлюпаньем потягивала чай из красной чашки, разукрашенной белыми точками.

– Здорова, Анисим. Эт чё за хрен? – неторопливо сказал староста и откусил кусок сухаря.

– Ты чё хамишь-то? – Анисим постучал по лбу и продолжил. – Эт гость наш. Володька. Медведя голыми руками убил! Я те отвечаю!

– Ну не совсем голыми, – усмехнувшись, сказал я, но услышал меня только Анисим.

– Короче, работу ищет. Мож, поможет нам с вон той образиной? – закончил рекламную кампанию лесник и в ожидании уставился на старосту.

– Вот эта сопля – голыми руками? Ха! Не смеши мои жирные бока! – захохотал старейшина и этим меня окончательно вывел из себя.

Я поднял с земли небольшой камушек и зашвырнул его в оконную раму. Ударившись в деревяшку, он отрикошетил и выбил чашку из рук старосты. Да так ловко выбил, что часть чая ошпарила ноги жирному борову.

– А-а-а! Мать твою так! Горячо! Горячо! – горланил старейшина, размахивая руками. – Ты чё творишь, паскуда?!

– Я тебе, свиноте, намекаю, что длинный язык могу и укоротить. – Стальной тон и хищный взгляд заставили старейшину заткнуться.

– Степаныч. Я ж говорю, парень бойкий, лучше не шути с ним. Так чё насчёт работы-то? – Анисим попытался вернуть разговор в нужное русло.

Старейшина уставился на меня ненавидящим взглядом. Ноздри раздуваются, вцепился в подоконник, костяшки пальцев побелели, сопит, а огрызнуться страшно. Степаныч с трудом взял себя в руки и выдавил:

– Работа есть. Хочешь, берись. Заплачу десятью граммами золотого песка. Идёт?

– Пятнадцать грамм золотого песка, одежду и покормишь дважды, – улыбнулся я, закинув меч на плечо.

– Где ты его нашёл? Крохобор и хам! – возмутился старейшина и перевёл взгляд на меня. – Чёрт с тобой. Договорились. Анисим покажет, где эту тварь последний раз видели.

Договорив, старейшина с недовольным выражением лица выругался и захлопнул окно.

– Ха. А ловко ты прибавку выторговал, – усмехнулся Анисим.

– Я же говорил, что сопровождал торговцев. Научился всякому, – пожал я плечами.

– Ладно, пойдём покажу.

– Обязательно пойдём, только сначала в кузню.

В надежде заполучить ножны я направился в покосившееся здание с чадящим дымоходом. Очевидно, кузнец прямо сейчас трудился над очередным шедевром…

Войдя в кузню, я увидел перемазанного сажей мужика. Он определённо был пьян и размахивал молотом как умалишённый. Увы, ковал он не оружие и даже не инструменты. Подкова, вот верх его мастерства! Весьма посредственная, уродливая, кривая подкова.

– Э! Малец, подь сюды! – гаркнул кузнец, заметив меня в дверях. – Держи клещи, а я по этой хреновине шандарахну посильнее. А то видал, какая кривондюлина выходит?

– Подержу, конечно. Если ты мне за работу ножны сделаешь, к вот этой железяке. – Я вытянул перед собой клинок, который обязательно блеснул бы начищенной сталью, если бы не утонул в ржавчине.

– Чё? Я тебе кожевник, что ль? – нахмурился кузнец и размазал сажу по лицу.

– А я тебе кузнец, что ль? – ответил я повторив жест чумазого.

– Не, кузнец тут я. Ха-ха. Ты точно не кузнец, – расхохотался мужик. – Ладно, иди помогай, а после гляну, что можно сделать.

– Тимофеич, ты это, давай, парня не задерживай, – поторопил кузнеца Анисим, выглянув из-за моего плеча. – По-быстрому железяку гни, и мы пошли. Нам ещё на охоту нужно. Он тварюгу вызвался изловить, какая овец жрёт.

– Ещё один самоубийца? Ну понятно, – задумчиво промямлил кузнец и, одобрительно кивнув, добавил: – Ладно, тут дел на пять минут. Топай сюда.

По-быстрому не вышло. Он полчаса охаживал непослушную железяку молотом, то и дело промахиваясь. Пару раз он был близок к тому, чтобы попасть по мне, но хорошая реакция меня спасла. В итоге подкова получилась отличная! На четыре балла! Из десяти возможных…

– Ну вот! А Степаныч говорит, что я мусор один кую! Гля какая! – Кузнец горделиво упёр левую руку в бок, а правой поднёс к моему лицу уродство, отдалённо напоминающее подкову.

Готов спорить, что лошадь, которой не повезёт быть подкованной этой гадостью, неминуемо сломает ногу. Живодёр проклятый.

– Давай свою железяку. Размеры сниму, и посмотрим, что смогу сварганить. У меня вон немного бычьей кожи есть, по шаблону обрежу, сошью – считай, ножны готовы!

Я невольно улыбнулся. Что за кузнец такой? Бракодел высшей пробы. С другой стороны, за полчаса работы глупо ожидать чего-то стоящего. Кузнец забрал у меня меч и приложил его к чёрной доске, висящей на стене, а после обвёл его мелом.

– Ну всё, валите. К вечеру сварганю чё-нибудь.

– Ага. И тебя туда же, – усмехнулся я, пожав чумазую руку кузнеца.

Выйдя на улицу, я обнаружил Анисима. Лесник закинул руки за голову и тихонько посапывал, сидя на лавке.

– Лес горит! – выкрикнул я, склонившись над спящим.

Анисим испуганно вскочил и заметался из стороны в сторону, не понимая, где находится и что ему делать. А когда увидел, что я хохочу, смотря на его панику, осуждающе покачал головой.

– Я на минутку глаза закрыл. А ты орёшь. Думал, оглохну, – с укоризной сказал он и, взяв топор, направился в другой конец деревни.

– Ага, судя по твоему храпу, ты всего на секунду глаза закрыл. Даже не спал совсем, – улыбнулся я, следуя за ним, и примирительно добавил: – Ладно, не злись. Лучше расскажи, как выглядит достающий вас хищник?

– Да как выглядит? Лапы, морда, клыки, хвост. С виду как собака, только шерсти нет, – задумавшись, сказал лесник. – Эта пакость по ночам из воды вылазит. Чуть позже обычного загонишь скот с пастбища – и всё. Уже кого-то сожрали.

– А сколько существ нападает? – спросил я, пристально уставившись на Анисима.

– Да вроде одна тварюга. Вот месяц назад случай был. Пётр пошёл стадо загонять затемно. Мир его праху. Увидал, что гадость эта овцу треплет. Схватил вилы и побежал отбивать. Отбил. Правда, самого покусала эта паскуда, ну ничё, вроде прогнал. А через пару часов у него сильный жар поднялся, в итоге даже суток не прошло, а парень помер. Овца, кстати, которую он спас, тоже померла. От них ещё запах такой стоял… – Лесник подумал и добавил: – Как будто заживо сгнили.

А вот это полезная информация. Если меня хотя бы раз укусят, то я покойник.

Мы прошли через заросшее травой поле и углубились в лесную чащу. Гонимые ветром листья шумели над головой, а сквозь кроны деревьев пробивались тонкие лучи солнца, освещая округу. Странно, что здесь не слышно пения птиц, как будто лес вымер.

Анисим остановился и присел на корточки.

– Во, следы этой твари. Бабы говорят, что это проклятье, посланное башней. Но не верю я в проклятья. Хотя по времени совпадает с появлением башни. Тьфу, – сплюнул старик. – Понапридумывают гадости какой-то. Может, это волк. Просто обгорел в пожаре, вот и лысый. Как думаешь? – Лесник отошёл в сторону, дав мне рассмотреть след.

– Нет, это совершенно точно не волк. Смотри, какие когти здоровые. В землю уходят на десяток сантиметров. А лапа? Она ж с мою ладонь в длину. Где ты таких волков видел?

– Не, ну лучше в волка верить, чем в неведомую пакость из башни.

Я поднялся и двинул по следу вглубь леса, держа меч наготове. Анисим топал следом, а Гоб прятался за деревьями позади нас.

– Кстати об этом. Часто из башни появляются какие-то существа? – Я заметил сломанную ветку со следами запекшейся крови, а потом и ещё несколько в десятке метров впереди.

– Ну так. Бывает порой. Говорят, если башню в течение года не зачистить, то открывается пролом, и из него лезут всякие твари наподобие вот этого волка. Тогда кромешный ад начинается.

След петлял между деревьями и уходил вниз по пригорку, терялся у ручья и продолжался двадцатью метрами правее.

– Были случаи, когда не успевали закрыть? – удивился я, потому что Панфилов, когда рассказывал о башне, ни слова не говорил о таких важных вещах.

– Вон, к примеру, неподалёку от Иркутска башня вылезла. Кто туда только не отправлялся, все там и сгинули. А потом стенка в башне отодвинулась, и оттуда зверьё всякое полезло. Весь народ в округе пожрали, даже монголам досталось. Слава богам, сестрице моей хватило ума манатки собрать и со всей семьёй ко мне переехать.

– А разлом-то в итоге закрыли? – спросил я, перепрыгнув через ручей.

– Конечно закрыли. Иначе б зверьё повсюду расползлось, и мы б с тобой не разговаривали. Император-батюшка тогда из Москвы прислал армию. Тварюг перебили и башню зачистили. Правда, говорят, много сильных бойцов полегло. Но лучше так, чем потерять всю империю.

Пройдя ещё сотню метров, я увидел низину, в которой зиял чёрный провал. Именно к нему и вели следы. А помимо когтистых лап, заметил, что в эту яму пару дней назад тащили увесистую тушу. Даже удивительно, что ливень не смог смыть след. Видимо, тащили корову, вон рытвины от рогов даже остались.

– Слушай, а если бы император не справился, тогда что бы было?

– А что? Да ничего бы не было, – хмыкнул лесник, смотря по сторонам. – Просто позвали бы соседей на помощь. Правда, эти паскуды бы запросили солидную плату. Но всяко пришли бы и помогли. Никому не нужен под боком разлом, который будет плодить существ, разоряющих твои земли. А император бы заплатил, без проблем. Просто налоги нам бы повысил и за пару годков отбил потерянное, – усмехнулся Анисим и, заглянув через плечо, спросил: – Эт чё там?

В глубине провала что-то блеснуло и мгновенно скрылось в тени.

– Похоже, мы пришли, – задумчиво проговорил я, поняв, что все мои тактические уловки бесполезны.

Придётся лезть в пролом. Вокруг разбросана земля, а значит, эту нору вырыли, и сколько таких ям нарыто по округе – неизвестно. Можно, конечно, поставить ловушки и надеяться на то, что тварь в них попадётся. Вот только это глупо и опасно.

В прошлом мире мой отец так охотился на баргестов. Поставил силки, выкопал волчьих ям и устроил засаду вместе со своим братом. Ждали они трое суток. А ночью их навестили.

Десяток существ вылез из другой норы и обошёл моих родичей со спины. Отец спасся, но потерял кисть. А вот дяде повезло меньше. Ему сразу перегрызли глотку. Возможно, только из-за его смерти мой отец и сумел удрать.

Одним словом, весь лес может кишеть их норами. Ждать бессмысленно и опасно. Впрочем, лезть в пекло – тоже не лучшая затея.

– Топай обратно в деревню. Дальше я сам.

– Да я и не собирался помогать, – испуганно пробормотал Анисим, и я тут же услышал быстро удаляющиеся шаги.

* * *

Амурский край. Имение неподалёку от Благовещенска.

Авдеев Константин Львович.

– Да-а-а. Что может быть прекраснее? Долги выплачены. Никто не ломится в двери, обещая сломать ноги. Жизнь восхитительна! – улыбаясь, сказал Константин Львович и пригубил дорогого коньяку.

Он сидел в кресле-качалке на веранде и с удовольствием смотрел, как его служанка развешивает бельё. Пышные бёдра приковывали к себе взгляд вдовца и заставляли фантазировать о том, что он сделает с женщиной вечером. Впрочем, глава рода не только мечтал, но регулярно воплощал в жизнь свои фантазии.

Некогда процветающее имение постепенно приходило в упадок. Когда умерла жена Константина Львовича, он пристрастился к азартным играм и алкоголю. На сына ему всегда было плевать, а после обретения новых пороков и подавно.

Год за годом он проматывал то, что перешло в его руки от отца, постепенно погрязая в долгах. А когда количество долгов стало несовместимо с жизнью, на пороге Авдеева возник граф Мышкин с невероятно щедрым предложением.

Двести тысяч рублей за бесполезного парнишку! Ну да, этот парнишка был его сыном. Но это Константина Львовича не смутило. Ведь его собственная шкура на порядок дороже жизни любого человека, когда-либо встреченного на жизненном пути.

Вот Константин Львович и продал сынулю, даже не удосужившись спросить, зачем он нужен графу.

– Фроська! Вон туда посмотри! Да чё ты на меня уставилась, дура?! – рявкнул Константин Львович, указав пальцем на чёрную точку, мелькающую вдали. – Это мне мерещится или кто-то едет?

– Агась. Вродь да. А вы гостей ждёте? – спросила служанка, поправляя грудь четвёртого размера.

– Нет, конечно. Скажи Димьяну… Тьфу, твою мать. Я же выгнал его…

Дела у Константина Львовича шли из рук вон плохо. Поэтому из прислуги он себе мог позволить только Фроську. Она была и поварихой, и уборщицей, и любовницей в одном лице.

– Кого там демоны принесли? – прошипел Авдеев и, сделав большой глоток коньяку, скривился.

Спустя пару минут к порогу имения подъехал кортеж из трёх автомобилей. Чёрные борта украшены золотой вязью и фамильным гербом визитёра. Открылись двери, и на улицу высыпали охранники, оцепив периметр, а следом вышел и сам граф Мышкин! Увидев его, Константин Львович тихонько шепнул себе под нос:

– Какого чёрта он тут забыл? – После чего недовольное лицо Авдеева мгновенно преобразилось. Он расплылся в улыбке и слетел со ступенек, едва не подвернув ногу. – Евгений Александрович! Рад вашему визиту. Коньячок будете?

– Я по делу, – недовольно буркнул Мышкин, стянув перчатки и шлёпнув ими о ладонь. – Ваш сын не объявлялся?

Константин Львович оторопел от такого вопроса.

– А с чего ему тут появляться? Я думал, теперь его жизнь – ваша забота. Мне нахлебники не нужны. – Подумав, он опасливо добавил: – Если он от вас сбежал, я деньги не верну.

– Да кому нужны твои деньги?! – скривился Мышкин. – Если объявится, сообщишь. Выдам премию в сотню тысяч.

От последней фразы глаза Константина Львовича округлились, а рот стремительно пополз вниз.

– Если этот сучонок объявится, то вы узнаете об этом в ту же секунду! – выпалил Авдеев и протянул полупустой бокал коньяка. – Может, будете?

Евгений Александрович Мышкин с презрением посмотрел на опустившегося аристократа и, не сказав ни слова, сел в машину. Спустя пару минут кортеж тронулся и стал стремительно удаляться.

Пока Константин Львович мечтал о том, что сын вернётся, а он снова сможет его продать, Евгений Александрович был в отчаянии.

Никто из стражников не рассмотрел лица беглеца. Из-за чего граф Мышкин был вынужден кататься от одного имения к другому, предлагая деньги за информацию о том, что проданный родственник вернулся.

Если беглец не найдётся, это сулит огромные проблемы. Гигантские проблемы. Если император потребует у Мышкина отдать две трети от найденных артефактов, то графу придётся продать большую часть своего имущества, чтобы купить эти самые артефакты и вручить императору.

От этой мысли Мышкина передёрнуло. Если такое случится, то он присоединится к обанкротившимся родам. И тогда он уже будет не скупать бесполезных аристократов, а продавать собственную родню. Эта мысль пугала его до чёртиков. Ведь Евгений Александрович любил свою родню, ещё как любил.

– Ваше сиятельство. Ваше сиятельство! – Водитель вырвал графа из мрачных мыслей. – Телефон звонит. Уже третий раз.

Мышкин тряхнул головой, отгоняя наваждение, взял телефон и увидел, что на экране высветилась надпись: «Секретарь императора». Сердце ёкнуло, а Евгений Александрович поднял трубку и дрожащим голосом произнёс:

– Алло…