Kitobni o'qish: «Увалень», sahifa 4

Славик пытался заметать следы в хаосе холодильника. Но, в конце концов, мама научилась находить пустоты. Мальчик лишался света по ночам, и страх темноты только усиливался.

В быту Славика выделяла невероятной силы неряшливость. Без бабушки он плохо справлялся с личной гигиеной. Теперь запах пота сладким нашатырём бил в нос в его присутствии. К этому, он начал чавкать, когда ел. Потому мама с сестрой старались не ужинать в его присутствии.

Испытание зашло слишком далеко, но Марина и не думала останавливаться. Без должного отношения Славик регрессировал и только авансом был переведён в шестой класс. Спустя год пребывания у мамы, его жизнь, наконец, приняла окончательные очертания.

Как похожа казалась Валя на маму, когда ругалась с братом. В этот год он реже и реже пытался дать отпор сестрёнке, ведь наказания от мамы становились всё суровее. Валя для мамы так и осталась чудесным лучиком жизни, несущим тепло надежды. И этот лучик, а в глазах Марины уголёк, она оберегала, как могла. Валя жаловалась маме – Славик жался по углам.

К шестому классу отсутствие поддержки и подавление со стороны, измотанной жизнью мамы, привели Славика к страху перед окружающим миром. Он продолжал учиться в классе с особыми детьми, но становилось всё сложнее. В том числе благодаря двум его одноклассникам, искалеченным каждый своим маленьким семейным счастьем. Только в отличие от Славика их стандартные мозги платили окружающему миру агрессией и попыткой уничтожения всего и вся, включая себя.

Он получал сполна, как в школе, так и за пределами. И это несмотря на то, что Славик был их на голову выше. Из-за громадных размеров и дикой нерасторопности хулиганы прозвали его Увальнем. Эта кличка так прикипела к Славику, что повторялась даже в учительской.

Наивысшая жестокость происходила по отношению к Увальню в мужском туалете. Хулиганы в качестве особого и так любимого ими вида наказания, заставляли имитировать влюблённые отношения с ещё одним забитым мальчиком из класса. От этого Славик старался держаться как можно дальше от туалета на переменах, стараясь отпрашиваться только на уроках, на что некоторые учителя сильно раздражались, ведь отпросившись, он попросту мог уйти домой. Но все знали, что если ему чего-то не дать…, проще было дать.

Когда Славик, каким-то чудом, отсиживал учебный день до конца, он как можно быстрее пытался ускользнуть из школы, но куда там Увальню, парочка настигала, била и морально унижала. Мама старалась не замечать побоев и ссадин, ведь и её краски так часто разливались на тучном теле сына.

Иерархия окончательно выстроилась таким образом: мама, Валя, кот Борис и, наконец, Славик. Он всё же ценился немного выше мышей, которых догонял и ел Борис. Семья проживала на первом этаже, поэтому мыши всегда находили лазейки сквозь некрашеные со времён ухода Вити, и начавшие подгнивать доски пола. Конечно, иерархия была негласной, а лишь выстроенной отношением матери к членам семьи.

На пьедестал удовольствий у Славика стала еда, причём конкурентов не осталось вовсе. Благо, что мама продолжала работать на том же месте. Он теперь не мог представить и дня без колбасного изделия. Славик любил всё от маленькой шпикачки и палочки варёно-копчёной до четырёхкилограммового, язык не повернётся назвать это чудовище так, батона «Докторской» в натуральной оболочке. А так же хлеб во всех его проявлениях.

– Он готов проглотить весь мир! – жаловалась мать знакомым при встрече.