Kitobni o'qish: «Волшебная дуэль»
Глава I
Ночь на Ивана Купалу
Часы на Кукольном театре пробили полночь. Створки окошек вокруг циферблата начали словно нехотя растворяться. Из одного немедленно высунулась морда козла и две вполне человеческих руки. Упираясь ими в раму окошка, козел тщетно пытался выбраться наружу.
– Не получа-а-а-ется, – с досадой проблеял он, перекрывая громкую музыку часов.
Если бы в этот момент возле театра оказался какой-нибудь прохожий, он бы очень удивился необычному зрелищу. Однако Садовое кольцо словно вымерло. Вокруг ни души, лишь редкие машины проносились мимо. Но как разглядишь из машины, что делается с циферблатом часов? Да и вряд ли это было интересно людям, которые мчались куда-то в первом часу ночи.
– Никак, никак не получа-ается, – изо всех сил вытягивая шею, продолжал блеять козел. – Помогите хоть кто-нибудь!
– У меня тоже не получается! – злобно взвизгнули из соседнего окошка.
Там, вместо знакомого всем москвичам медведя, корчилась старуха с грязно-седыми растрепанными космами.
– Ната! Луша! – вновь завизжала она. – Где вас черти носят! Мы с Козлавром застряли.
– Не получа-ается! – все еще бился в своем окошке Козлавр.
– И у нас, Тата, не получается! – жалобно проныли из нижних окошек две младшие ведьмы. – Ничмоглот Берендеевич! Ядвига Янусовна!
– Ох, плохо мне, плохо! – пробасили слева. – Только нос и губы прошли. А Ядвигу вообще не слышу.
– Чую, Сила Троевича это работа, чтоб ему пусто и не густо было, – свирепо прошипела Тата.
– Не поминай Светлых, когда ночь стоит, – взмолилась Луша. – Ой, накаркала!
С противоположной стороны Садового кольца раздались тяжелые каменные шаги.
– Это не Сил Троевич, – пристально вглядываясь в приближающуюся фигуру, пробормотала старшая ведьма.
А фигура с каждым шагом становилась все больше и больше.
– Рыцарь, – срывающимся от ужаса басом пробормотал Ничмоглот.
Леший был прав. Прямо по проезжей части Садового кольца, с которой в этот момент исчезли даже редкие машины, шествовал огромный каменный рыцарь в каменных латах и с каменным мечом.
– С-с-стражник, – заикаясь, пробормотала Тата. – Но на нем же столько лет лежало заклятие. Стоял себе в нише дома и не двигался. Неужто Силу Троевичу удалось чары снять?
– Невозможно, – пробасил Ничмоглот Берендеевич. – Многие уже пытались, но ни у кого не вышло. Потому-то Высший совет волшебников и закрыл этот выход, чтобы разные вроде нас без командировочных удостоверений не шастали.
– Цыц! – шикнула на него Ната. – Ты еще об этом всему городу разболтай.
А каменный стражник подходил все ближе и ближе. Земля под его ногами дрожала. Он остановился перед самыми часами и, широко расставив ноги, оперся на меч.
– Путь закрыт, – прогудел он.
– Уходим, уходим, – с неожиданной покорностью проговорила Тата. – Мы, знаете ли, тут просто случайно. Ошибочка вышла. Промахнулись.
– То-то же. – И каменный стражник, ударив мечом по тротуару, пустился в обратный путь.
– Ой, меня обратно вдавливает, – захныкала Луша.
– Без паники, – призвала всех к порядку Тата. – Возвращаемся. У нас еще есть план «Б».
Рыцарь тем временем, вернувшись на противоположную сторону Садового кольца, уменьшился в размерах, легко вскарабкался по стене и привычно устроился в своей нише на самом верху дома.
Едва это произошло, музыка на часах смолкла. Створки захлопнулись.
– Бороду! Бороду защемило! – в панике проблеял Козлавр. – Мы о членовредительстве не договаривались!
Створка чуть приоткрылась. Белый клок козлиной бороды тут же исчез. А изнутри блеющий голос произнес:
Спасибо малому оконцу!
Я так хотел увидеть солнце!
– Где ты видишь солнце, дурак? – пробасил в ответ Ничмоглот Берендеевич. – Темно тут, как в животе у страуса.
– Солнце у меня было для рифмы, – возмутился Козлавр. – Потому что я, к вашему сведению, Поэт. А вот где вы, Ничмоглот Берендеевич, позвольте полюбопытствовать, видели страуса?
– В Африке, – буркнул леший.
– И что, интересно, вы там делали? – продолжал допытываться Козлавр.
– В командировке был.
– Странно, странно, – в голосе Козлавра послышалась настороженность. – Вы ведь, насколько я знаю, прикреплены к российским лесным массивам.
– Во-первых, не твое козлаврье дело, к чему я прикреплен, – рассвирепел Ничмоглот Берендеевич. – А во-вторых, меня туда направили по обмену опытом.
– Мальчики! – раздался строгий окрик старшей ведьмы. – Пререкаться будете после. Приготовились к возвращению. Слушать мою команду. На счет «три» уходим. Раз. Два. Три!
Часы на Кукольном театре содрогнулись и жалобно звякнули. Стрелки с бешеной скоростью описали три круга. После этого все окончательно стихло.
Пять минут спустя по пустынному Цветному бульвару пронесся порыв ветра. Возле старого цирка вихрь, словно замешкавшись, стал кружиться вокруг огромной афиши: «Только одно-единственное представление! Великий маг и волшебник Альтони-Мышкин проездом из Европы!»
Афиша была под стеклом, однако вихрь все же нашел какую-то щель, ибо длинные темные локоны Альберта Альтони-Мышкина затрепетали. Длинный черный плащ взметнулся вверх. А на тонких губах непревзойденного мага и чародея заиграла довольная улыбка.
Легко шагнув сквозь стекло, он спрыгнул на тротуар.
Ветер немедленно стих. Зато из нависшей над бульваром огромной черной тучи раздалось глухое рокотание грома. Взглянув на небо, Альтони-Мышкин удовлетворенно хмыкнул:
– Гроза. Очень кстати. Кажется, силы природы на нашей стороне.
Легко перебежав дорогу, он направился к группе бронзовых клоунов, резвящихся посреди бульвара. Остановившись перед самым большим из них, балансирующим на колесе и одновременно держащим в одной руке дырявый зонтик-фонтан, а в другой – распахнутый чемоданчик, из которого вываливался какой-то странный субъект, великий фокусник и чародей словно бы на мгновение задумался.
– Так-так, – пробормотал он, обходя клоуна. – С этим все ясно.
Он оглядел остальных. Двое из них упоенно играли в чехарду. Третий, согнувшись в три погибели, внимательно наблюдал за ними. Четвертый же опрокинулся на спину, задрав ноги.
– Ну-ну, – пробормотал себе под нос Альтони-Мышкин. – Полагаю, что справимся.
С этими словами он зачем-то несколько раз пнул носком изящного сапога огромный бронзовый сундук, стоявший между клоунами.
– Вот только это мешает.
Великий маг и чародей поморщился и дунул. Сундук подскочил и прыжками, как кенгуру, запрыгал по аллее.
– Счастливого путешествия, – помахал ему рукой фокусник.
– Благодарствуем-с, – бронзовым голосом отозвался тот и исчез в теплой июньской ночи.
– Люблю покладистых. – Губы Альтони-Мышкина тронула едва заметная улыбка.
Прямо над его головой ослепительно сверкнула молния.
– Начнем, пожалуй, – тихо произнес великий маг и чародей. – Ловим следующую.
Гром сердито прогрохотал ему что-то в ответ. Темноту вновь прорезала молния. Она была куда ярче первой. Фокусник взмахнул рукой. Из дырявого зонтика клоуна взметнулся в небо фонтан воды. Вода закрутилась, завертелась и образовала воронку, в которую тут же затянуло молнию.
Яростные раскаты грома потрясли всю округу. Молния! Еще одна. И еще. И еще. Бронзовый клоун раскололся надвое, а зонтик его теперь, равно как и саквояж с вываливающимся оттуда странным субъектом, держала в руке старшая ведьма Тата или, точнее, Татаноча. Новая молния ударила в зонтик. Тата, взвизгнув, отшвырнула его.
Странный субъект, наконец-то полностью вывалившись из чемодана, упал на землю и, охнув, разбился, явив взору Альтони-Мышкина Козлавра в светлом летнем фраке и обтягивающих бриджах на все четыре ноги.
– Пре-емного благодарен, – размахивая руками, проблеял он.
– Альберт, вам обязательно было грозу устраивать? – перебив Козлавра, недовольно спросила у фокусника Татаноча.
– Да, в общем-то, нет, – невозмутимо откликнулся великий маг и чародей. – Просто удачное совпадение. Мне казалось, вы торопились. А тут добавочная энергия и, так сказать, совершенно бесхозная. Силы стихии.
– Ладно уж, – проворчала старшая ведьма. – А что мы торопимся – ваша правда. Сегодня единственная ночь, когда сюда проскочить можно без командировки.
– Ну да. Ночь на Ивана Купалу, – понимающе кивнул фокусник и, схватив бронзовый зонтик, ткнул им по очереди каждого из оставшихся клоунов. Они послушно раскололись. Из них вышли сестры-ведьмы Натафталина и Лукреция, Ничмоглот Берендеевич и одноногая Ядвига Янусовна на протезе из кости мамонта. Они хором издали торжествующий вопль:
– Получилось!
– Позвольте по сему случаю куплетик, – одернув фалдочки летнего фрака, угодливо поклонился Альтони-Мышкину Козлавр:
Ночь темной была и таинственной,
И тихо журчала вода.
Но ночь на Ивана Купалу
Нам всем не забыть никогда.
– Стихи потом, – отрезала Татаноча. – Нам еще надо успеть на последнюю электричку.
– Как будете до Ярославского вокзала добираться? – поинтересовался Альтони-Мышкин.
– Я полагала, что вы поможете, – ответила Тата.
– Увы, – развел руками фокусник. – Мои полномочия не простираются за пределы Цветного бульвара.
– Тогда поймаем такси, – сказала Луша.
– Может, лучше на метро? – переминаясь с копыта на копыто, робко предложил Козлавр.
– Туда с крупногабаритными парнокопытными не пускают, – отрезала Ната.
– Дискриминация, – обиженно выдохнул Козлавр. – Я так мечтал попасть в метро.
– Мечтать невредно, – пробасил Ничмоглот.
– Пошли ловить, – перебила его Ядвига Янусовна.
– Спасибо вам и до свидания, – начала прощаться с Альтони-Мышкиным Тата. – Вот только… – Она покосилась на обломки клоунов. – Вы здесь порядочек наведите.
– Всенепременно. Можете не сомневаться. – Великий маг и чародей отвесил ей галантный поклон. – Это в моих же интересах. Счастливого пути, дамы и господа.
Глава II
За неделю до Ивана Купалы
Солнце палило немилосердно. Кассандра перевернулась со спины на живот.
– Мне даже в тени жарко, – вздохнула она. – Пойду, пожалуй, окунусь.
– Была бы охота, – проворчал Тимка. – Вода в этой Паже ледяная, ключевая. Ноги сводит.
– Ничего не имею против, – возразила Кассандра. – Хоть охлажусь.
– А мне даже двигаться лень, – меланхолично заметил Мишка. – И почему тут такая жара?
– Она не только тут. Она в этом году везде, – откликнулся Тимка.
Со стороны речки раздался истошный визг. Тимка вскочил на ноги.
– Саня, с тобой все в порядке?
– Нормально, – прокричала девочка. – Только вода и впрямь очень холодная.
Еще раз с воплем окунувшись, она вернулась к ребятам. Мишка лежал зажмурившись. Зато от Тимкиных глаз не укрылось, что Саня держит ладони ковшиком. В следующий миг, состроив ему страшные глаза, она вылила из ладоней воду прямо на раскаленную Мишкину спину.
– Освежайся, Чугаев!
Мишка взвыл и кинулся на нее. Спасаясь, Кассандра вновь бултыхнулась в речку. Мишка в азарте преследования тоже нырнул. Крик его разнесся по всей округе.
– Рев раненого бизона, – прокомментировал с берега Тимка.
Реакция Сани и Мишки была мгновенной. Они дружно кинулись на Тимку. Секунду спустя он, благодаря слаженным совместным действиям друзей, тоже бултыхался в студеных водах небольшой запруды, оглашая окрестности истошными воплями.
– Разве можно так орать? – звонко расхохоталась Кассандра. – Сейчас все местные русалки сплывутся.
– Если бы, – выбираясь на берег, проговорил Тимофей. – Нету здесь никаких русалок.
Друзья, вернувшись под сень старой ветвистой ивы, снова расположились на одеяле.
– Ну, конечно. Лежат. Совсем обленились, – раздалось откуда-то сверху.
Друзья в изумлении задрали головы. На ветке, прямо над ними, с важностью восседала большая черная галка.
– Галина Ивановна! – первой узнала волшебную птицу Кассандра. – Вы тут откуда?
– От Сила Троевича, вестимо, – проворчала та.
– Ур-ра! – хором воскликнули Тимка и Мишка. – Наконец-то!
– Значит, Сил Троевич приехал? – Тимофей не сводил глаз с птицы.
– Естественно, – коротко бросила Галина Ивановна. – И, между прочим, давно вас ждет, пока вы тут себе спокойно валяетесь.
– Мы не валяемся. Мы его искали, – начал оправдываться Мишка.
– Что-то я не заметила, – сварливо откликнулась галка.
– Галина Ивановна, мы правда очень вас ждали, – вступила в беседу Кассандра.
– Все тут вокруг обыскали, – подхватил Мишка. – Все дачи. Сил Троевич ведь не сказал, где вы будете жить.
– Значит, плохо искали, – по-птичьи одним глазом косясь на друзей, презрительно хмыкнула галка. – Ладно. Так уж и быть, отведу.
Вспорхнув с ветки, она несколько раз облетела вокруг ивы. Ребята быстро сложили одеяло и, засунув его в корзинку, где лежали три бутылки воды, устремились следом за Галиной Ивановной. Наконец-то они дождались Сила Троевича!
С великим магом Силом Троевичем Тимка Ружин и Кассандра Петрова познакомились в волшебной стране На Краю Света, куда попали совершенно случайно. Сил Троевич сделал их своими учениками, и они с его помощью начали постигать основы волшебства. А когда маг вместе со своими верными друзьями и помощниками – домовым Морфеем и котом Веспасианом – временно поселились в Москве, Тимка познакомил их и Кассандру со своим другом и одноклассником Мишкой Чугаевым. Сперва великий чародей даже слышать не хотел о Мишке. Однако вскоре выяснилось, что его присутствие усиливает волшебную энергию Кассандры и Тимки. Поэтому Сил Троевич в конце концов разрешил Мишке присоединиться к их занятиям, чтобы изучить и понять «суть сего феномена». Когда у ребят должны были начаться летние каникулы и выяснилось, что вся троица собирается отдыхать под Москвой в одном и том же дачном поселке «Китеж», чародей объявил им о своем решении устроиться где-нибудь по соседству и продолжить занятия с ними волшебными науками на природе.
Тимка, Кассандра и Мишка, разумеется, очень обрадовались. Они рассчитывали, что в первый же день после их приезда Сил Троевич как-нибудь даст о себе знать.
Однако дни шли за днями, а от Сила Троевича и его помощников не было ни слуху ни духу. И вот наконец верная боевая подруга старого чародея Галина Ивановна прилетела к ним с радостной вестью.
К немалому удивлению троих друзей, волшебная галка взяла курс не на лес, а полетела в сторону поселка.
– Галина Ивановна, вы случайно не заблудились? – вежливо поинтересовался Тимка. – Там дачи, а лес в другом направлении.
– А зачем нам лес? – Она описала круг над Тимкиной головой.
– Ну, мы думали… – Он смешался.
– Меньше надо думать, а больше делать, что старшие говорят, – отрезала Галина Ивановна.
– Так мы вас и слушаемся, – покорно произнес Тимофей. – Идем, куда вы ведете. Просто нам казалось, Сил Троевич не станет, вроде обычных людей, дачу в поселке снимать, а наколдует себе иллюзию дома, такого же, как На Краю Света, где-нибудь в укромненьком месте. Чтобы в глаза никому не бросаться.
– Очень ты умный, – высокомерно шлепнув по носу Тимофея иссиня-черным крылом, хмыкнула галка. – Чтобы не бросаться в глаза, дом как раз должен быть на виду. Среди таких же домов. Поэтому наш Сил Троевич и поселился прямо в вашем поселке.
– То есть все-таки снял здесь дачу? – с удивлением посмотрела на галку Кассандра.
– Пр-римитивно мыслишь, – с сожалением каркнула Галина Ивановна. – Зачем, скажи на милость, Силу Троевичу снимать чужой дом, когда у него есть свой собственный?
– Но ведь любой новый дом в этом поселке сразу заметят, – вступил в разговор Мишка. – Даже ежику понятно. Если вчера не было, а сегодня есть, все дачники тут же сбегутся и начнут обсуждать.
– И потом до конца лета не успокоятся, – добавил Тимка.
Галка, уже было набравшая высоту, опять спикировала и села ему на плечо.
– Ладно уж этот, – покосилась она одним глазом на Мишку. – Новичок. Но ты… Постыдился бы. Ученик мага называется. A! – она махнула крылом. – Что с вами зря разговаривать. Сейчас сами все увидите.
И, показав всем своим видом, что больше с ребятами ничего обсуждать не намерена, Галина Ивановна решительно устремилась вперед.
Попетляв по поселку, она вывела троих друзей на прекрасно знакомую им улицу под названием Зеленый тупик.
Она заканчивалась высоким забором, которым и был окружен «Китеж».
– Никакого Сила Троевича здесь не живет! – почувствовав себя обманутым, с досадой воскликнул Мишка. – Мы вчера тут проходили и смотрели.
– Одно дело вчер-ра, а др-ругое сегодня. – Галина Ивановна спланировала на ветку дуба. – Р-разуй глаза.
Ребята так и застыли. Между двумя знакомыми домами появился новый, впрочем, тоже очень хорошо им знакомый.
– Но вчера его точно тут не было, – первой оправилась от потрясения Кассандра.
– Зато теперь есть, – гордо вскинула клюв галка.
– И Охранный Дуб, – с ошалелым видом пробормотал Тимка. – И он нам машет. Узнал.
– И дом точь-в-точь, как у Сила Троевича в Магинбурге! – воскликнула Кассандра.
Мишка похлопал глазами.
– Мы ведь тебе рассказывали, – счел своим долгом напомнить Тимофей.
Мишка кивнул.
– О-о-о, да у нас гости! – раздался за спинами ребят мягкий мужской баритон.
Они обернулись. С ироничной улыбкой на них смотрел усатый мужчина лет сорока, нагруженный покупками.
– Веспасиан! – кинулись к нему все трое. – А где Сил Троевич и Морфей? С ними все в порядке?
– В полном, – с достоинством сообщил Веспасиан. – И вообще, лучше бы помогли, – он демонстративно протянул ребятам набитые сумки. – Я тут ваш местный магазин осваивал. Ничего. Жить можно.
Калитка совершенно самостоятельно отворилась, шепотом проскрипев:
– Добро пожаловать.
– Ну, точно как в Магинбурге, – вновь восхитился Тимка.
– Стараемся, – заговорщицки прошептала калитка и, пропустив вошедших, с мелодичным скрипом захлопнулась.
– Рад вас приветствовать, Тимофей Ружин и Кассандра Петрова, – глубоким басом произнес Охранный Дуб.
– Здравствуйте, – поклонились ему мальчик и девочка.
– Кстати, – добавила Кассандра, – позвольте, уважаемый Охранный Дуб, познакомить вас с нашим лучшим другом Михаилом Чугаевым.
– Очень приятно, – зашелестел тот густой зеленой кроной. – Наслышан о вас от Сила Троевича.
И с этими словами он протянул Мишке для рукопожатия нижнюю ветку. Тот, немного поколебавшись, осторожно коснулся ее ладонью.
– Мне тоже очень приятно.
– Теперь всегда можете спокойно проходить мимо меня, – продолжал Дуб. – А в случае чего рассчитывать на мою полную помощь и поддержку.
– Еще успеете наобщаться, – поторопил всю компанию Веспасиан. – Сил Троевич ждет.
Глава III
За горсть золотых
Проводив задумчивым взглядом удалившуюся в сторону Садового кольца странную компанию, Альтони-Мышкин посмотрел на очередную темную тучу, которая нависла над бульваром и цирком. Если прежняя туча лишь метала молнии да грохотала громом, то из этой щедрым потоком хлынул ливень. Впрочем, потоки воды каким-то чудесным образом огибали великого мага и чародея, и он оставался совершенно сухим.
– Ну что ж! Самое время приняться за уборку, – пробормотал Альтони-Мышкин и трижды хлопнул в ладоши.
Лужи, успевшие собраться вокруг обломков скульптур, мгновенно вспенились, от них пошел густой розоватый дым. Он мигом заволок всю площадку непроницаемой пеленой, за которой послышалась тихая возня.
Когда розовый туман рассеялся, на площадке вновь как ни в чем не бывало стояла скульптурная группа. Все клоуны возвратились на свои места. Вот только странный человечек, которому полагалось вываливаться из клоунского чемодана, почему-то теперь вместо этого восседал верхом на куполе бронзового зонтика.
– Непорядок, – сердито свел брови на переносице Альтони-Мышкин. – Марш на место.
– Ну уж не-ет, – голосом Козлавра проблеял человечек. – Надое-ело вниз головой висеть. Са-ами бы попробовали.
– А я и вишу, – не смягчился великий маг и чародей. – На афише, – и он кивнул в сторону цирка.
– Это совсем другое, – продолжал качать права человечек. – Вы нормально висите. А меня повесили вниз, причем навсегда.
– Все претензии к скульптору, – развел руками фокусник. – Я тут не властен. Должен восстановить все как было.
Человечек горестно вздохнул и еще крепче вцепился в зонт.
– Не хочешь по-хорошему, придется применять силу, – ледяным тоном произнес Альтони-Мышкин.
Он наклонился и потер носок бронзового ботинка, стоявшего на сундуке. Человечек, протестующе заверещав, закрыл лицо ладонями. Но – поздно. Мощная струя воды смыла его с зонта, и бедняга повис вверх ногами на своем обычном месте. Клоуны мерзко расхохотались.
– Тссс! – прижал палец к губам Альтони-Мышкин. – Порезвились и хватит.
Все немедленно стихло и замерло. Даже дождь прекратился.
– Последний штрих, – удовлетворенно оглядев площадку, сказал фокусник и ткнул пальцем в бронзовую табличку возле клоунов, игравших в чехарду. Она вспыхнула зеленым светом. На ней зазмеились красные буквы: «Автор А. Альтони-Мышкин». Впрочем, несколько секунд спустя свечение померкло, и табличка приобрела свой обычный вид: «Автор З.К. Церетели».
– Вот теперь абсолютно полный порядок.
С этими словами непревзойденный маг и чародей легким шагом вернулся на свою афишу и замер там с таким видом, словно никогда из нее и не выходил. И ветер утих. И туча ушла. На чистом небе вновь засияли звезды.
Тем временем странная компания, дойдя до конца Цветного бульвара, пыталась поймать машину.
Четыре старухи, три из которых необычайно походили одна на другую. Высокие, худые до костлявости, с совершенно одинаковыми прическами: седые волосы стянуты на затылке в тугой пучок, – и очень похожими лицами: вытянутыми, скуластыми, с острыми подбородками и глубоко посаженными черными глазами. Сразу видно, что сестры. Только вот роста разного: старшая самая высокая, младшая – самая маленькая. И лицо у Татаночи самое злое, а у Лукреции совсем немножечко подобрее. А у Натафталины все среднее – и рост, и злость на лице. Одеты все трое в черные бесформенные, заштопанные во многих местах и доходящие им до пят балахоны. Вот только шали, наброшенные поверх балахонов, различались цветами. У Таты – бордовая, у Наты – зеленая, а у Луши – синяя.
Четвертая старуха, во-первых, была, как уже говорилось, на искусственной ноге, сделанной из натуральной кости мамонта, что, впрочем, определить на взгляд не представлялось никакой возможности, а во-вторых, обладала столь отталкивающей наружностью, что по сравнению с ней Тата, Ната и Луша казались почти красавицами. Кончик длинного крючковатого носа Ядвиги Янусовны украшала рельефная бородавка. Черные с проседью волосы спутались и грязными прядями ниспадали на плечи. Кожа на лице от древности потемнела и сморщилась, словно у перепеченного яблока. Одета она была в грязную цветастую цыганскую юбку, а сверху – в стеганый цветастый жакет и боа из перьев ворона. Здоровая нога обута в старую рваную кеду, из которой торчал большой палец.
За подол юбки Ядвиги Янусовны цеплялся леший, макушка которого едва доставала ей до пояса. Волосы и борода зеленые, личико корявое со свернутым набок и к тому же приплюснутым носом, ноги короткие, толстые, кривые. Кафтанчик и штанишки Ничмоглота – под цвет шевелюры, тоже зеленые, и словно сшитые из лопуха. На ногах – лапти.
И наконец Козлавр – существо с головой и туловищем козла и человеческим торсом, облаченным в кокетливый светлый фрак, под которым белела манишка и пунцовела бабочка в белый горошек.
При свете дня подобная компания наверняка привлекла бы внимание прохожих. Однако сейчас стояла глубокая ночь, а ночи многое сглаживают. Да и оглушительные раскаты грома прогнали с улицы последних прохожих. Поэтому нелегально прибывшая из страны На Краю Света шестерка представителей Темных сил преспокойно себе ловила машину.
– В легковую не влезем, – деловито заметила Ядвига Янусовна и шмыгнула длинным носом, увенчанным внушительной бородавкой. – Нам нужен микроавтобус.
– Разбежалась, – пробасил Ничмоглот. – Где ты ночью его возьмешь?
– Тату-уша, – вкрадчивым голоском протянула Ядвига. – Наколдуй нам подходящую машинку.
– Прекрасно знаешь, что не могу, – отрезала Тата. – Мы ведь не в официальной командировке, а нелегально. Поэтому волшебные силы надо экономить. Чую, что они нам еще ой как пригодятся. А с транспортом, это уж как повезет.
– Ой, едет! Едет! – радостно заверещала младшая ведьма Луша.
И вся нечестная компания, отчаянно размахивая руками, ринулась на проезжую часть. Микроавтобус резко свернул в сторону и, прибавив скорость, унесся в ночь.
– Вы его испуга-али, – возмущенно проблеял Козлавр. – Разве можно вот так, всей толпой?
– Если кто его испугал, то именно ты, – дернула его за бороду Натафталина.
– Попрошу без рук, – встал от возмущения на дыбы Козлавр. – Конечно, поэта каждый может обидеть. А я джентльмен. Не могу адекватно ответить даме на хамский поступок.
– Всем цыц! – рявкнула Тата. – Еще один едет. Прикройте Козлавра, чтоб не спугнул. А голосовать я буду сама.
Четверо оттеснили упирающегося поэта-сатирика на тротуар и прикрыли своими телами. А Татаноча кокетливо подняла руку. Микроавтобус остановился.
– Бабуля, тебе куда? – высунулась из открытого окошка голова водителя.
– Какая я вам бабуля? – сварливо откликнулась Татаноча.
– Сорри, мадам. В темноте ошибся.
– То-то же, – смягчилась Тата. – До трех вокзалов довезете?
– С превеликим удовольствием, – улыбнулся водитель. Но, заметив остальных, недовольно добавил: – О-о, да вас много. И еще коза.
Такого унижения мужественный поэт-сатирик стерпеть не мог.
– Я-а-а, – проблеял он, собираясь добавить, что он никакая не коза и вообще другого пола.
Однако Ядвига быстренько обмотала ему морду поясом Ничмоглота, а Луша еще, использовав свою шаль в качестве смирительной рубашки, привязала руки к козлиному телу.
– Да вы не волнуйтесь. Козочка у нас смирная, ласковая, молодая, – с интонациями деревенской бабушки проговорила Натафталина.
Возмущенная «козочка», вращая налитыми кровью глазами, била копытами по асфальту.
– Видите, как ей нравится, когда ее хвалят, – подхватила Ядвига. – Прямо обожает доброе слово. И мне, инвалиду, на старости лет от такого животного ласкового радость.
– Чего ж вы в Москву-то свое животное притащили? – поинтересовался водитель.
Повисла короткая пауза. Все задумались, напряженно соображая, зачем можно привезти козу в Москву.
– А на прививки, милок, возили. К ветеринару, – первой нашлась Ядвига Янусовна.
– Ну, вы, бабки, даете, – присвистнул водитель.
– Тут не одни только бабки, тут и мужчина есть, – настала очередь обидеться Ничмоглоту.
– Извини, дед, не заметил, – виновато усмехнулся водитель. – А насчет ветеринара, что ж у вас поближе Москвы не нашлось?
– Во-первых, не нашлось, – на ходу врал Ничмоглот. – Деревня наша заброшенная, вымирающая. А во-вторых, у нас с супругой, – указал он на Ядвигу, – тут, в Москве, сынок ветеринар. В общем, и прививки сделали, и сынка проведали.
– И вообще, плачу вам тройную цену, – вмешалась Тата. – Мы уже на электричку опаздываем.
– А салон ваша козочка мне не испачкает? – все еще сомневался водитель.
– Никогда, – заверила Ядвига Янусовна.
– Ну ладно. Поехали. – Водитель распахнул перед ними дверцу.
Козлавра втиснули общими усилиями между двумя рядами кресел. Поэт-сатирик возмущенно мычал: ему было тесно и неудобно, и он опасался упасть.
– Ничего, Белочка, – принялась успокаивать его женская часть компании. – Потерпи немножечко. Вот приедем, и на лужок свой побежишь пастись.
В ответ поэт-сатирик снова яростно завращал глазами. Если бы не туго стянутая поясом пасть, он разразился бы достойной отповедью оскорбителям его гражданского и мужского достоинства. Но в нынешнем своем положении он по-прежнему мог лишь возмущенно мычать.
– Может, она у вас какая-нибудь больная ну, или, там, бешеная, – забеспокоился водитель.
– Что ты, милок, – проворковала Ядвига Янусовна. – Совсем здоровая козочка.
А Тата скороговоркой добавила:
– Больным животным прививки не делают.
– Так уж и быть, поверю вам на слово. – И водитель прибавил скорость.
По пустынному городу он мигом домчал их до трех вокзалов.
– Приехали.
Тата протянула водителю монету.
– Что ты мне, бабка, подсовываешь? Давай деньги, как договорились, – возмутился водитель.
– Мило-ок, – прохныкала Татаноча. – Других денег нет. Всю пенсию в Москве потратили. Но эта монетка гораздо больше стоит, чем мы договорились.
Водитель внимательно присмотрелся к монете, лежащей на заскорузлой ладони старухи.
– Золотой? – неуверенно осведомился он.
– Золотой, золотой, – наперебой загалдели три ведьмы.
– Странный какой-то, – продолжал разглядывать монету водитель. – Ненашенский, что ли?
– Чеканка Магинбургского монетного двора, – пробасил Ничмоглот.
– Немецкая? Старинная? – Теперь водитель едва сдерживал охватившее его волнение.
– Твоя правда, милок, – легко согласилась Татаноча.
Схватив монету, водитель попробовал ее на зуб. Кажется, и впрямь золото.
– Ну вы, бабки, даете. Никак клад нашли?
– Именно, милок, – часто закивала Натафталина. – Берендей лужок вспахивал и нашел целый кувшин таких вот монеток.
У водителя перехватило дыхание. Глаза загорелись. Наверняка такие монеты стоят кучу денег. А бабки-то явно ничего не смыслят. За такую короткую дорогу целым золотым расплатиться решили. И, едва сдерживая охватившую его алчность, он срывающимся голосом спросил:
– А еще-то у вас с собой есть?
Тата, порывшись за пазухой, извлекла целую горсть магинбургских золотых.
– Покупаю. – И водитель вытряс на колени старшей ведьмы все содержимое своего бумажника. – Это, по-моему, эквивалентно, – с надеждой добавил он.
– Ой, милок, – озарила его щербатой улыбкой Тата. – Есть же еще на свете добрые люди. А то мы уж прямо не знали, что с этим кладом и делать. Все боялись, обманут и отберут. Где продать? Как продать? А теперь мы и крышу починим, и дров на зиму запасем.
– Я человек честный, со мной не пропадете. А еще у вас осталось?
– Да почти полный кувшин, – заверила Луша.
– Тогда, может, я денег поднаберу и к вам за остальным приеду? – осторожно предложил водитель. – А то что же вам с этим мыкаться!
– Приезжай, приезжай, милок, – радушно закивала Тата. – Всегда добрым людям рады. Записывай адрес: Дмитровский район, деревня Белые Упыри.
– Названьице, – крякнул водитель.
– Что от предков досталось, то и имеем, – вклинился в разговор Ничмоглот Берендеевич.
– А спросить-то в ваших Упырях кого? – поинтересовался водитель.
– Тамару Федоровну, – на ходу изобрела себе человеческое имя-отчество Тата. – Или… – она покосилась на Ничмоглота. – Берендея Ивановича. Ой, извини, милок, у нас уже электричка отходит. Мы побежали.
И странная компания припустила в сторону Ярославского вокзала.
