Kitobni o'qish: «Академия Пяти Стихий. Капли дождя»

Shrift:

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Пролог

Первые капли дождя упали на землю. Порыв ветра, что налетел неожиданно, точно разбойник, заломал ветви кустарников, пригибая их к земле, грубо рванул плащ молодой женщины, да так, что она споткнулась и едва удержалась на ногах. Она прижимала к груди сверток и с трудом сохраняла равновесие, больше заботясь о ребенке на руках, чем о себе. Ее светлые волосы разметались, пряди закрыли глаза, а она даже не могла убрать их: руки заняты. Она очень торопилась, почти бежала по лесной дорожке, с ужасом поглядывая вверх.

– Стой! – окликнул мужской голос. – Марион, стой! Куда ты несешь нашего сына! Ты не видишь, что начинается дождь?

Но та, кого назвали Марион, притормозила на секунду, а потом снова, собравшись с духом, поспешила прочь, не оглядываясь, прижимая к груди ребенка, только крикнула:

– Оставь меня в покое, Рос! Меня и моего сына! Ты нас больше не увидишь!

Ветер неистовствовал, листья метались как потревоженные души, в их шелесте Марион чудился шепот: «Уходи, уходи». Но она не могла, ни за что не вернулась бы в замок с этим человеком, которого до сегодняшнего дня называла мужем.

Небо набрякло лиловыми тучами, мелькнули молнии.

– Марион, еще немного – и будет поздно! Бестии…

Бестии. Да, опасность их появления существовала, хотя сейчас, осенью, они приходили реже, чем весной. Марион надеялась, что в этот раз ей повезет. Должно ведь хоть в чем-то повезти.

Она упрямо, молча продолжала идти вперед. Ребенок на ее руках не издавал ни звука: наверное, спал или, быть может, чувствовал, что мать нельзя сейчас беспокоить.

– Марион! – Рос догнал жену и попытался удержать ее за руку. – Прошу тебя!

По лесу прокатился гул, такой яростный, будто само небо гневалось. Но вот гул стих, и установилась мертвая тишина. Листья поникли, словно отчаявшись докричаться до молодой женщины, травы, напротив, распрямились, встали, точно воины перед битвой, гордо подняв головки соцветий. Тучи клубились, набухая тьмой.

– Рос… – выдохнула женщина, осознав вдруг, что совершила страшную ошибку.

Она – маг-водница – не впервые видела грозы, сулящие появление бестий. И как бы ни надеялась, как бы ни обманывала себя, она уже видела, что столкновения не избежать. На бегство из замка ее толкнула серьезная причина, но стоит ли эта причина жизни их сына?

– Забирай малыша и уходи, – произнесла она побелевшими губами, понимая, что даже двое водников недолго продержатся против бестий без отряда, да к тому же пытаясь защитить ребенка.

– Я поставлю щит, – сказал Рос. Он казался спокойным, но уже осознавал, что битва будет проиграна, едва начавшись. – Встань рядом.

Марион подошла ближе. Она кусала губы, по лицу текли слезы, перемешиваясь с дождевыми каплями. Как глупо, как неправильно все получилось. Еще сегодня утром она считала себя счастливой женщиной – любимой женой и матерью. А теперь… Неужели они погибнут все трое?

Небо лопнуло, как перезревший плод, исходящий соком и мякотью. Только мякоть была черной, точно прогнила насквозь. Темные сгустки падали на землю, и уже скоро стали видны смертельно опасные твари: полиписы, скримеры, злозубы, топперы, жашники – пространство кишело ими. Кто же мог знать, что последняя осенняя гроза принесет с собой гибель…

– Отступаем к деревьям! – отрывисто сказал Рос, сцепив зубы: удержание щита требовало массы сил.

Сколько они продержатся под защитой леса? У них с собой не оказалось даже мечей.

– Рос… – всхлипнула Марион.

Ей многое хотелось сказать мужу. Накричать на него, может быть, даже стукнуть кулаком в твердое плечо. А потом… Когда-нибудь потом, возможно, простить… Но времени оставалось слишком мало.

Ребенок на ее руках вдруг громко расплакался, точно почувствовал смертельную опасность, грозящую им. Рос усадил жену у корней дерева, в ложбинку – хоть какое-то укрытие. Сам встал над ней, защищая. Сжал кулаки. Сила водников хороша для того, чтобы создавать щиты, но убивать бестий – топить их силой водной стихии – трудно и долго.

Твари не заставили себя ждать, вынырнули из-за стволов деревьев. Они шли на человеческое тепло, ощущая его за много шагов. Даже погибая, они не остановятся – будут наступать в стремлении дотянуться. Никто никогда не понимал их жажды убийства.

Смял кусты, продираясь сквозь ветки, огромный жашник. Скример, переступая тонкими ногами, брел вперед – он не казался опасным, но один его крик приносил мгновенную смерть. Полиписы темными клубками плыли по воздуху. Бестий было так много, как не всегда бывает даже в первые весенние грозы.

– Спрячь сына, – бросил Рос, не оборачиваясь к жене, понимая уже, что им с Марион предстоит погибнуть. Но, возможно, хотя бы мальчик уцелеет…

Марион голыми руками принялась разрывать твердую слежавшуюся почву у корней дерева. Та едва поддавалась ее усилиям – спрессованная, переплетенная корнями, высохшая без влаги: дождей давно не было. Но отчаяние придавало Марион сил. Обдирая пальцы до крови, она все же смогла сделать небольшое углубление, положила в него сына, укрыла веточками и листьями. Наклонилась и несколько раз быстро поцеловала нежную кожу. Карие глаза смотрели на нее. Мальчик будто бы понимал, что происходит что-то страшное.

Марион не оглядывалась, но знала, что муж сейчас сражается изо всех сил, закрывая ее и сына защитным полем и в то же время убивая тварей.

– Прости меня, мой мальчик, – прошептала она в последний раз, поднялась и встала плечом к плечу с Росом.

– Гад ты, муженек, – прошипела она сквозь зубы. – Но… все равно я тебя люблю.

– И я тебя люблю, глупая моя жена, мать моего сына.

Бестии наступали. Их было так много, что темные тела почти полностью скрыли собой защитный купол. Наступали, сминали, лезли друг другу на спины, стремясь дотянуться до человеческого тепла. И вот Марион вскрикнула, упав на колени, не в силах больше удерживать натиск. А следом за нею на землю упал Рос, продолжая до последнего мгновения укрывать ее собой.

Прошло не больше минуты, как бестии вдруг потеряли интерес к битве. Клубок их тел распался. Они нехотя и будто даже лениво потянулись прочь от места, где недавно кипело сражение, оставляя на влажной земле два мертвых тела. Те, что недавно звались Рос и Марион, лежали, обняв друг друга. Их светлые волосы перемешались, открытые глаза смотрели вверх. «Ну как же так?» – словно спрашивали они у неба.

Мальчик, что отчаянно плакал все это время, вдруг замолчал.

Глава 1

– Элиза! Элиза! Доченька! – раздался на лестнице голос мамы. – Где ты? Повозки скоро приедут, а ты не позавтракала!

– Сейчас, мам!

Я попыталась вылезти из-под стола, треснулась головой и зашипела сквозь зубы. Вот вечно так, стоит немного поторопиться, как тут же влипаю в неприятности. Вообще-то, если честно, влипаю я в неприятности всегда. Привыкла уже за семнадцать лет.

Я быстро встала на ноги, отряхнула от пыли дорожное платье и разжала кулак – на ладони лежало колечко, за которым я полезла под стол: собирала саквояж, когда оно укатилось. Обидно, что в Академию первокурсникам можно привезти с собой только три вещи. Ведь их так много! Украшения, например. Пудра, ароматное мыло, блеск для губ, мазь для рук, чтобы кожа не была грубой. Вышитый кружевной шарфик. Дневник, который я веду вот уже четыре года. Книги – все любимые, и я не могла выбрать, какую из них хочу взять. Да просто уйма самых необходимых вещей. И это я еще сразу отсекла все свои любимые наряды, все равно в Академии нельзя надевать одежду, привезенную из дома.

Со вчерашнего вечера я никак не могла определиться: то выкладывала какую-то вещь, то добавляла. В конце концов решила немного схитрить и выбрала четыре вещи. Дневник, пудру, шарфик – он мне был дорог как память, а на средний палец надела тонкое колечко. Оно такое маленькое и незаметное, и, думаю, его никто не посчитает. Колечко непростое – с камешком-амулетом.

Вздохнув, я поспешила вниз по лестнице. Внизу ожидают родители. Совсем скоро приедут повозки земляных магов, что забирают студентов-водников. Придется несколько часов трястись в дороге, прежде чем я окажусь в Академии Пяти Стихий. В такие моменты я завидовала огневикам: они перемещались с помощью порталов в мгновение ока. Приеду пыльная, уставшая, брр! Я остановилась на середине лестницы, быстро вернулась в спальню, выложила пудру и закинула в сумку мыло: оно явно нужнее.

– Элиза! – теперь уже папа присоединился к поискам пропавшей дочери. – Повозка во дворе!

Ох, светлые боги! А я так и не позавтракала! Скатилась по ступенькам, почти упав в объятия родителей. Все слова, наставления и пожелания сказаны были еще вчера на прощальном ужине, осталось только в последний раз посмотреть на моих любимых, поцеловать и прижаться крепко-крепко. Как же я стану по ним скучать! Но в то же время радостное волнение переполняло сердце. Наконец-то я еду в Академию! Я так мечтала об этом, так стремилась!

Я росла одна в семье, и хотя мое детство можно назвать безоблачным, наполненным заботой и вниманием, очень часто спутником моих дней становилась скука. Иногда я чувствовала себя ужасно одинокой. Ближайшие окрестности исхожены вдоль и поперек, книги прочитаны по десятку раз.

Когда я была ребенком, то любила играть с девочками-сверстницами из близлежащей деревни, водила с ними хороводы, купалась в озере, ловила лягушек. Но чем старше я становилась, тем глубже делалась пропасть между нами. Я замечала, что мои недавние подружки сторонятся меня, и я, хоть и пыталась всеми силами сохранить наши добрые отношения, в конце концов сдалась. Ничего здесь не поделать – я наследница, маг воды, будущая защитница замка. Наши пути разошлись.

С тех пор моими друзьями стали книги. Но я мечтала о живом общении! Те дни, когда в замок приезжали редкие гости, казались мне самыми счастливыми и яркими. Теперь я понимаю, что моя наивная влюбленность в Холгера – результат моего одиночества. Повезло, что в тот день, когда я ждала его на берегу озера, он так и не появился. Боюсь, ничем хорошим для меня это не кончилось бы. Зато Викар оказался вовсе не таким плохим парнем, хотя поначалу напугал меня до колик.

Я улыбнулась, вспоминая тот долгий и невероятный день. Тогда мне точно было не скучно. Я знала, что Вик этой осенью тоже вернется в Академию. Несмотря на то что он много пропустил, его все же вернут на второй курс факультета огня. Наверное, мы даже увидимся как-нибудь, посмеемся, вспомнив то происшествие на озере. К счастью, мое болезненное увлечение Холгером как рукой сняло.

– Элиза, ну куда же ты пропала! – мягко укорила меня мама и тут же засуетилась, покрыла поцелуями мои раскрасневшиеся щеки, сунула в руки корзинку: из-под матерчатой салфетки выглядывали пирожки.

Конечно, разве мамуля позволит, чтобы ее любимая девочка в дороге проголодалась? В глазах мамы заблестели слезы, я тоже хлюпнула носом.

– Ну-ну, любительницы разводить сырость! – папа, увидев, что его жена вот-вот расплачется, попытался разрядить обстановку неловкой шуткой.

Он и сам волновался, впервые отпуская меня так далеко от дома. Но ничего не поделать, папуля! Птенец вылетел из гнезда!

Он прижал меня к груди, потом отстранил на ширину вытянутых рук, пристально оглядел – так, словно старался навеки запечатлеть в своей памяти мой образ.

– Совсем взрослая! Моя дочь! Учись достойно! Не подведи фамилию Илмари.

– Па-ап, – сморщилась я. – Ну сколько можно! Я только об этом и слышу последний месяц! Наш род даже не принадлежит к Дюжине силы! Подумаешь!

Мама покачала головой, и мне стало стыдно. Папа всегда мечтал о наследнике, а родилась девчонка, которая к тому же однажды уйдет из семьи, и род Илмари может прерваться… Что же, я постараюсь не подвести тебя, папа.

В дверь постучали. Вернее сказать, загрохотали. Словно какой-то великан со всей мощи обрушил свои кулаки на деревянный косяк.

– Повозка не станет ждать вечно! – заявил хмурый земляной маг, приоткрывая дверь, не дождавшись приглашения войти. Они такие – довольно бесцеремонные, грубые. Я снова вспомнила Холгера и который раз вздохнула с облегчением, что не совершила этой ошибки.

– Иду!

Еще крепкие объятия, поцелуи, но вот я разжала руки и побежала вприпрыжку навстречу новой жизни! Навстречу лекциям, вечеринкам, новым друзьям, шалостям и… Дух захватило, едва я представила, сколько всего интересного ждет меня впереди!

Повозка стояла во дворе. Выглядела она, конечно, непрезентабельно, как и все вещи, сотворенные земляными магами: серая грубая колымага, с огромными щелями по бокам, но без единого окошка. Мы все равно поедем по подземным тоннелям, окна не нужны.

Недовольный возница открыл передо мной дверь, вытянул складную лесенку, но она не успела разложиться, как я – раз-два – скакнула внутрь. Увидела в приглушенном свете лавки вдоль стен, припорошенные пылью, и моих попутчиков – трех магов-водников и одного земляного.

– Привет! – поздоровалась я, выбирая место. Отряхнула пыль и уселась.

– Зря стараешься! – хмуро сказал парнишка-водник. – Через пару минут всё снова будет в пыли, и ты в том числе.

– Ага, ужас, – подтвердила девушка, судя по всему, тоже первокурсница. Она так растерянно прижимала к груди сумку, словно та была последней ниточкой, связывающей ее с домом.

Но ничто не могло испортить моего приподнятого настроения. Повозка, заряженная силой земляной магии, вздрогнула, покачнулась и вдруг провалилась под землю, так что я подскочила на полметра. Зубы клацнули, а саквояж выпал из руки и завалился под лавку. Со всех сторон обступила темнота, остро запахло влажной почвой.

– Ну вот, – обреченно простонала попутчица. – Начинается!

* * *

Я пыталась познакомиться, но повозка так тряслась и гремела, что в этом шуме едва удалось представиться. Не уверена, что я правильно расслышала имена, но переспрашивать стало неудобно. Мою будущую однокашницу звали Ароникой, ребят-водников – Бадлер и Пирс. А земляной буркнул что-то неразборчивое, он явно не стремился вступать в разговор. Так что большую часть времени я просидела, судорожно вцепившись в сиденье и утратив половину задора.

Наконец, когда я уже совсем потеряла счет времени, земля исторгла повозку на поверхность. Я почти вывалилась из шаткой колымаги – хорошо, что Бадлер успел поймать меня за руку и не дал упасть.

– О, – простонала Ароника, безуспешно пытаясь отряхнуться. – Что же теперь, в центральный корпус в таком виде идти?

Я пожала плечами: выбора-то нет. Знаю, многие студенты – водники и земляные – приезжают в Академию загодя, на день раньше, чтобы успеть отдохнуть и привести себя в порядок перед общим собранием. Что же, впредь будет мне уроком.

– Вас проводить, девочки? – спросил Пирс. Как оказалось, он уже перешел на второй курс и потому чувствовал себя самым взрослым в нашей компании.

Мы шагали по территории Академии, и я, хоть устала, не переставала вертеть головой, пытаясь разглядеть и запомнить все-все. Вот те строения из красного кирпича – это спальные корпуса огневиков. На горе, что высилась в центре, жили воздушники. Вдалеке виднелось поле с вытоптанной травой, я знала, что это полигон, на котором проходят тренировки. А черные приземистые здания – теплицы, где держат бестий. Жуткое местечко! После прошлогоднего происшествия, когда с одной из теплиц кто-то снял печати, позволив бестиям выбраться наружу, я их стану за сто метров обходить.

Мы шли по дорожке, усаженной по обеим сторонам деревьями. Я знала, что, если идти по ней в противоположную сторону, дорога выведет к озеру и к корпусам водников, где я поселюсь уже очень скоро. Сердце вздрогнуло от приятного волнения, когда вспомнила, что началась моя самостоятельная жизнь, и усталость после поездки почти перестала ощущаться.

Я взбежала по широким мраморным ступеням, что вели в центральный корпус. Кроме меня, поднимались десятки стихийников. Радостное оживление витало в воздухе. Все – знакомые и незнакомые – улыбались друг другу. Девчонки взвизгивали, увидев подружек после долгой разлуки, и бросались обниматься. Пирс довел нас до места и отстал, повстречав своих друзей, только рукой указал вверх и прямо, мол, теперь не заблудитесь.

Я ухватила тихую Аронику за руку и поволокла за собой. Мне не терпелось оказаться в просторном круглом холле, где с минуты на минуту появится директор Терран Аквидус, поприветствует нас и представит кураторов.

Мы ворвались в холл, заполненный шумом, смехом и гулом разговоров. Внезапно я ощутила робость: вокруг было столько незнакомых лиц. Мы с моей попутчицей невольно прижались друг к другу, а потом я заметила, что других первокурсников легко можно определить по таким же растерянным взглядам. Они стояли либо поодиночке, либо сбивались в группки.

– Не волнуйся, – сказала я Аронике. – Мы скоро привыкнем! Куратор отведет нас в корпус. Потом нам выдадут форму, расписание, покажут, где столовая…

– Ты меня уговариваешь или себя? – хихикнула Ароника, и мы обе рассмеялись.

– Девочки, нельзя ли потише? – спросил воздушник, расположившийся прямо на полу.

Он лежал, положив под голову свою сумку, и морщился, как от головной боли. Воздушники считают себя такими утонченными созданиями, а на самом деле – невыносимые, высокомерные снобы. Я фыркнула на него и утащила свою новую знакомую ближе к балкону, на который должны выйти директор и преподаватели.

Неизвестно, сколько еще придется ждать. Я хотела отдохнуть и проголодалась. Однако теперь я чувствовала себя уже не такой потерянной и с любопытством оглядывалась по сторонам.

– Элиза, посмотри! – Ароника дернула меня за руку, подбородком указывая куда-то мне за спину. – Это же Кора Флогис!

Я обернулась и увидела Кору, а рядом с ней Рана. Незамедлительно захотелось похвастаться, что Ран мой троюродный брат, что я присутствовала на помолвке и на свадьбе тоже, думаю, побываю. Но я заметила, с каким восхищением смотрит на Кору моя новая подруга, и мне сделалось неловко – будто я незаслуженно пытаюсь присвоить часть славы нашей героини, избавившей мир от танатосов.

Вместо этого я вместе с Ароникой залюбовалась на эту пару. Если честно, я терпеть не могу, когда парень и девушка, даже если они жених и невеста, поминутно держатся за руки, целуются и милуются, всем своим видом показывая, что они друг без друга жить не могут. Ран и Кора просто стояли рядом, лишь иногда их взгляды пересекались, но и этого было достаточно, чтобы понять, как сильно они любят друг друга. «Ты мой», – говорил взмах ее ресниц. «Ты моя навсегда», – отвечала его улыбка. Даже завидно стало. Где найти такую любовь, чтобы один раз и на всю жизнь? Хотя, возможно, это только мое воображение разыгралось? Просто стоят рядом два стихийника, а моя фантазия дорисовала все остальное. Но в этот момент Ран бережно заправил Коре за ухо выбившуюся прядь, а Кора едва уловимо коснулась его руки, и стало понятно, что никакое это не воображение, а самая настоящая любовь.

– Ты чего вздыхаешь? – не поняла Ароника. – Устала, да? Я и сама на ногах едва держусь! Скорей бы директор пришел!

Словно в ответ на ее слова свет начал медленно меркнуть. Высокие арочные окна заволокла туманная дымка, создавая полумрак. Зато над балконом зажглись яркие пузыри-огневики, которые запустил со своей ладони маг в красной мантии – один из преподавателей. Следом на балкон вышли и встали полукругом маги в мантиях четырех цветов – красного, синего, зеленого и черного. Вперед шагнул пожилой худощавый человек в темно-сером костюме. У него единственного не было мантии. Директор Аквидус.

В холле сразу сделалось тихо, все подняли головы, прислушиваясь. Директор Аквидус говорил негромко, словно точно знал, что мы ловим каждое его слово. Говорят, он сильно сдал после прошлого года, когда наш мир стоял на краю гибели. Неудивительно: все были напуганы, не исключая моих родителей. Каково же ему было чувствовать, что ответственность за будущее лежит на его плечах? Хорошо, что все это позади!

Директор говорил о силе, которой мы все обладаем, и об обязательствах, которые она налагает на нас, стихийников. Мы должны защищать простых людей от бестий, и в этом наше главное предназначение. Хоть я всегда это знала, но сейчас впервые почувствовала, что однажды и мне придется выйти на бой и биться не на жизнь, а на смерть не только за себя, но и за своих подданных. Если не считать той небольшой битвы на берегу озера, когда мы с Викаром сражались с полиписами, я никогда не участвовала в настоящем сражении: родители берегли и не брали с собой. А сейчас, после слов Террана Аквидуса, сердце забилось с утроенной силой: я маг, я стихийница, я буду сражаться за тех, кто слабее!

В общем, я очень воодушевилась, а Ароника как-то поникла.

– Ой, как же я боюсь курса боевых заклятий, – прошептала она. – Мне до сих пор не удавалось утопить даже палочника.

Я принялась ее утешать, убеждая, что мы обязательно всему научимся. Пока мы разговаривали, директор закончил речь, а потом и учащиеся старших курсов потянулись на выход. В холле остались только первокурсники. Нам представят кураторов, которые после собрания проводят нас в жилые корпуса, покажут комнаты и выдадут расписание.

На балконе в тени остались стоять фигуры в мантиях четырех цветов. Первым представили куратора огневиков, за ним – кураторов воздушников и земляных. Группки взволнованных, уставших стихийников отправились вслед за ними, точно утята за мамой-уткой. На балконе остался стоять только один маг в синей мантии.

– Это наш? Да? – спросила Ароника.

Куратор медленно вышел вперед.

– Ого, – протянул чей-то мальчишеский голос. – Что у него с лицом?

Я сначала не поняла, про что он говорит. Маг стоял, обернувшись вправо, и я видела его профиль – тонкие черты лица, присущие водникам, прямой нос, четкую линию губ. Меня больше волновало, что с его волосами, почему они черные. До этого момента я знала только одного мага с черными волосами – Кору Флогис, но ее волосы изменили цвет, когда она обрела дар всех четырех стихий. У водников волосы всегда светлые, а наш новый куратор был темноволосым. Но вот он обернулся и посмотрел в нашу сторону, и я едва не вскрикнула.

Правая сторона его лица была обезображена шрамами, похожими на ожоги от молний: черные рубцы рассекали бледную кожу и скрывались под наглухо застегнутым высоким воротником. Судя по тому, что пальцы его правой руки, сжатые в кулак, покрывали те же шрамы, вся правая половина туловища была изуродована.

Он оглядывал нас острым взглядом, точно коршун, высматривающий цыплят. Даже тень улыбки не тронула его сжатые губы, он лишь кивнул, приветствуя своих подопечных.

На секунду мне сделалось жутко. Это был страх, которому нет объяснения.

– Аларис Вайс, куратор первого курса факультета воды, – представил его директор.

* * *

Каждый из нас издал невольный вздох. Уверена, каждый думал, что его не услышат, но мы вздохнули в едином порыве, и словно шелест ветра пронесся по холлу.

Аларис Вайс. Мы все слышали это имя. С момента трагедии прошло двадцать три года, за это время она обросла легендами и слухами, но на самом деле никто точно не знал, что произошло тем вечером, когда погибли супруги Вайс. Почему Марион убежала из замка, куда она направлялась вместе с маленьким сыном, почему бестии убили родителей, но Аларис остался жив, хотя был беззащитен перед тварями, – ответить на эти вопросы не мог никто. Маленького Алариса нашли в лесу его бабушка и дедушка, которые бросились на поиски после того, как закончилась гроза.

Говорили, что мальчик изувечен до такой степени, что его даже не отправили учиться в Академию Пяти Стихий, как других молодых стихийников. Он обучался дома, и, по слухам, одним из преподавателей был сам Терран Аквидус.

Если я не путалась в годах, то Аларису Вайсу было сейчас чуть больше двадцати трех лет, а значит, по возрасту он выпускник Академии. Возможно, директор решил дать ему шанс проявить себя и взял куратором первокурсников факультета воды.

Мне стало стыдно за наше поведение. Мы, взрослые люди, разглядывали куратора самым бессовестным образом. Я попыталась опустить глаза, но как завороженная продолжала смотреть на его удивительное, пугающее лицо, чья правая половина напоминала причудливую маску.

Мастер Вайс ничем не выдал своих истинных чувств, и можно было только догадываться о том, что он ощущает на самом деле, когда двадцать пар глаз так беззастенчиво его изучают.

Он развернулся и ушел с балкона, но лишь для того, чтобы через минуту появиться в холле.

– За мной! – бросил он и зашагал к двери, не оглядываясь, уверенный в том, что мы послушаемся беспрекословно.

Я оказалась права насчет дорожки через парк. Она вывела наш небольшой, запылившийся и уставший отряд сначала к озеру, а потом по берегу к светлым зданиям, сделанным из песчаника. У зданий оказались широкие окна и балконы: мы, водники, любим свет и простор, и строители Академии позаботились о том, чтобы мы чувствовали себя здесь комфортно.

Под поверхностью озера нас ждет точная копия надземного строения – там мы станем иногда отдыхать и набираться сил. Не меньше трех дней в месяц, чтобы восстановить магию. Наверное, куратор составит нам график?

Куратор… Я невольно подняла голову и вновь посмотрела на его стройную, подтянутую фигуру. Мастер Вайс не казался искалеченным, если не считать, конечно, шрамов. Он держался очень уверенно. Но кто знает, может, у него внутри все изранено?

Из последних сил держась на ногах, мы заползли в корпус. По закону подлости, вернее, по традиции, принятой в Академии, первокурсников всегда селят на верхний этаж. После четвертого лестничного пролета я решила, что в запрете брать с собой больше трех вещей, вероятно, есть смысл: даже пустой саквояж оттягивал руку. Сбоку от меня пыхтела Ароника. Парни не подавали вида, что едва переставляют конечности, но видок у них был взмыленный. А мастер Вайс просто шел вперед, даже не оглядывался на нас, бессердечный!

Комнаты парней располагались в правом крыле, девушек – в левом. Я уже не чаяла дождаться, когда смогу сбросить мантию, тяжелые туфли и растянуться на постели. Но с моим везением… ничего удивительного, что комната оказалась одной из последних – в самом конце коридора.

Куратор встал напротив двери, ожидая, пока я зайду.

– Расписание на столе. Время ужина в нем указано, – произнес он. Я уже поняла, что мастер Вайс изъясняется короткими, рублеными фразами.

– А?..

Я не успела задать вопрос, как куратор уже ответил на него:

– Отдохнете и приходите в центральный корпус за формой.

Точно мысли мои прочел!

Я попыталась повернуть ручку, но ее, как назло, заклинило. Я нажимала изо всех сил, толкала дверь, но все без толку. Мастер Вайс, глядя на мои мучения, шагнул вперед и оттеснил своей рукой мою ладонь.

А я… Не знаю, как так получилось. Вроде бы даже успела привыкнуть к его лицу, но сейчас, когда он оказался так близко и я отчетливо разглядела черные шрамы, не осознавая, что делаю, шарахнулась в сторону. Да так, что приложилась затылком о косяк.

Ойкнула, покраснела от смущения, растеряла все слова. Всё, теперь мой куратор решит, что я невоспитанная девица. Я не могла ничего придумать в свое оправдание и, как это всегда бывало со мной в минуты ступора, только смотрела на него и моргала.

«Ну и что вы теперь смотрите на меня такими большими глазами, юная леди? – говорил всегда папа, когда я, нашкодив, хлопала ресницами. – Имейте мужество отвечать за свои поступки».

Такими же «большими глазами» я смотрела сейчас на мастера Вайса. А тот, открыв дверь, отошел. Он по-прежнему казался бесстрастным, но все же на лице промелькнул отголосок какого-то чувства.

– Не нужно меня бояться, – негромко произнес он.

А я подумала, сколько раз за его жизнь ему приходилось произносить эти слова…

Я скользнула внутрь, прикрыла дверь и спрятала горящее лицо в ладонях. Какой позор! Чтобы отвлечься, принялась изучать расписание.

У первокурсников всех четырех факультетов расписание похоже: дисциплины одинаковые с поправкой на то, что каждый факультет специализируется на своей стихии. История происхождения магии. Практическое применение водной магии. Боевые заклятия. Теория ведения боя. Введение в Бестиарий. Практика мечевого боя.

Я мысленно застонала. Да, мне, конечно, нанимали лучших преподавателей, с которыми я практиковалась в бое на мечах. Держалась я вполне уверенно, но «без огонька», как охарактеризовал меня мой последний наставник. Признаюсь, я всеми силами пыталась отлынивать, но теперь всё, легкая жизнь закончилась, в Академии мне никто лениться не даст. Тем более что с прошлого года Турнир сделали обязательным для всех, считая первокурсников.

Ладно, не стану пока забивать голову. Надо отдохнуть, ведь сегодняшний день завершится праздником. Его называют ночь Встречи и разрешают студентам не спать до утра – петь песни, веселиться, знакомиться. Даже занятия завтра перенесут на послеобеденное – время.

Не разбирая саквояжа, я положила его на пол, сверху кинула мантию, а сама развалилась на постели. Как же хорошо! Я совсем взрослая и самостоятельная, да!

Глаза закрылись сами собой, и через мгновение я уже спала.

Проснулась от стука в дверь. Комнату заполнял вечерний свет – выходит, я проспала несколько часов. Кто бы это мог меня навестить? Может, Ароника? Ну конечно, больше некому.

Я открыла дверь и застыла, не веря своим глазам. Запоздало подумала о том, что надо хотя бы пригладить волосы. На пороге стоял Викар.

– Ну привет, Большеглазка, – ухмыльнулся он. – Отдохнула? Готова к лучшей ночи своей жизни?