Kitobni o'qish: «I измерение»
Данный текст – художественный
вымысел и не имеет ничего общего
с исторической действительностью
ЧАСТЬ I
ГЛАВА 1
Начало начал
Глухая каменная ограда. Тишина…Немые зелёные великаны тополей смотрятся в озерное зеркало. Беззвучно спокойно плывет пара лебедей с детёнышами. Поодаль замерла неприметная цапля. В камышах о чем-то спорили дикие утки.
Две маленькие беленькие головки замерли на деревянном мостике, любуясь своим отражением в красоте природы. Яркое солнышко лета припекало загорелые спины девчушек. Одну звали Олей, другую – Леной. Девчонкам было по 12-13 лет, жили по соседству в деревушке Енисейц, что расположилась на берегах Енисея.
Соседкам нравилось это тихое, давно заброшенное поместье свергнутых господ. Они любили играть в больших барышень, одеваясь из заброшенных сундуков и разгуливая по длинным аллеям еще не одичавшего парка.
Девочки пропадали тут все лето. Что и говорить: дом в два этажа с мезонином, с балконами, с резными рамами, высокими крылечками, широкими террасами, открытыми площадками, великолепными аллеями, уходившими вглубь сада; чистейшее озерцо, огород с неизвестно откуда взявшейся на нём редиской, щавелем и клубникой – всё это возбуждало детскую фантазию, особенно после долгих рассказов дяди Жени, Ленкиного отца, о хозяевах этой «страшной» усадьбы, у которых дядя Женя «работал дворовым мальчонкой».
Но приходил вечер, и девчонки спешили домой…
* * *
– Вы опять туда ездили? – сердился дядя Женя на девочек. – Я вам запрещаю это делать! Несчастливы обе будете! Там ведь великое проклятье лежит.
– И где оно лежит? – наивно интересовались девчонки, чтобы не задеть его ненароком.
– Садитесь, я вам расскажу. Два столетия прошло с тех пор, как царь Пётр 1 пожаловал Авдею Веришилову княжеский титул и наградил этими землями. Приехал с женой и маленьким сынишкой. Но по дороге напали на него разбойники, ограбили и убили князя. Так что хозяйничать стала его жена. Хорошая хозяйка была, деловая: налоги брала по справедливости, а ненужные – убрала. На ней крестьяне богу молились, любили, уважали. Сын её Петр в Петербурге учился, да там и умер в 20 лет при странных обстоятельствах. Привезли его к отцу и похоронили рядом. Долго убивалась хозяйка, что говорить, самое страшное для родителей – детей своих хоронить. А тут через некоторое время девушка приезжает с младенцем на руках: «Я, – говорит,– холопка ваша, из дома вашего столичного дворня, – и в ноги как кинется, со слезами к хозяйке, – простите меня безродную!». Хозяйка её успокаивать, а она ей, мол, сын у меня от нашего барина Петра Авдеича Веришилова. А хозяйка обрадовалась, что внук у неё от единственного сына остался. Приняла девушку, стали жить вместе. Померла княгиня в глубокой старости, спокойно так, как будто уснула. Она и в гробу лежала, как святая. После её смерти начал поместьем Енисейцем внук Демьян Петрович управлять. Парень умный, смекалистый. Женился поздно, в сорок лет. Родились у Демьяна Петровича двое детей сын Севастьян и дочь Софья, сын красавец…
– Откуда ты знаешь, что он был красавцем? – перебивает его Ленка.
– Портрет видел, стоит в полный рост с орденом Андрея Первозванного. Нарисовал Севастьяна его друг Еминь Хеян, по происхождению японец, они вместе против француза воевали. И лишь только он закончил его портрет, на следующий же день убили Веришилова. Повез японец своего друга в его родные земли похоронить. Да встретил тут красавицу Софью Веришилову. Долго думал Демьян Петрович, да делать нечего – любовь: отдал Еминю Хеяну он свою дочь в жены. Помер Демьян Петрович, завещая поместье Енисейц своему внуку Николаю, который вел борьбу междоусобную с соседским княжеским родом, что в Белом Яре жили. Плохо крестьянам было от той вражды: то Веришилов поля у Шмелевых выжжет, то они у него, а страдали от этого впервоядь крестьяне. Был у Николая сын Андрей, хороший парень, спокойный. Так вот угораздило его влюбиться в Катерину Шмелеву. А дальше как в той Ромее с Джульетей. Вражда двух родов, Андрей и Катерина тайно венчаются. Как прознали об этом братья Катерины, убили Веришилова Андрея, а Катерина от них сбежать к свекру успела. Да слишком большая кровная вражда была – не признал Николай ни внука, ни невестку, погнал их с усадьбы, обвиняя Катерину в гибели своего сына. Не выдержала девушка таких испытаний, отравилась бедняжка. Николай после этого совсем умом тронулся, умер вне себя. Аркадий в это время в правах своих восстановился и завладел и Енисейцом Веришиловых и Белым Яром Шмелёвых. Ох и наплакались с ним крепостные! Такая сволочь была первая среди всего княжеского рода Веришиловых. Три раза женился, оставил после себя пятерых сыновей, которые его же потом и спровадили в закрытую лечебницу для душевнобольных у Чёрного моря. Там он и умер. Затем два старших брата начали братоубийственную войну, убили своих трех братьев, да поделили Белый Енисейский Яр на Енисейц и Белый Яр, как в былые времена. Но не ужиться двум вожакам в одной стае. И самый старший брат Дмитрий убил своего младшего брата, остался один. Объединил вновь все земли и стал управлять… Умирал Дмитрий Аркадьевич очень мучительно и долго, разлагался заживо. Остались у него два сына Иван и Кирилл. После смерти отца по традиции поместье переходило к старшему сыну. Но Иван отказался от наследства и уехал за границу. В Гааге приобрел небольшой коттедж, жил своим писательским трудом, женился там же, народил сына Кирилла, в честь своего любимого брата назвал.
А в это время Кирилл Дмитриевич вступил в права наследия. Ох и сволочь был этот Кирилл Дмитриевич, правильно, что брат Иван уступил ему, а то бы повторилась в роду Веришиловых еще одно братоубийство. Говорили, что Кирилл Дмитриевич унаследовал все зло, что было в семьях Веришиловых и Шмелёвых. Да недолго и он прожил, был зарезан Шмелёвскими на Черноозере. После смерти прямого наследника, Шмелёвы прибрали к рукам Енисейц, да свой Белый Яр себе вернули.
Потом вернулись на Родину Веришиловы Михаил Кириллович и Ольга Кирилловна со своей матерью из Гааги, и Шмелёвым пришлось уступить. Молодой князь Михаил Кириллович поддался в революционеры. В шестнадцатом году, как сейчас помню, пришла к нам в поместье большая бумага с гербовой печатью, которая говорила об аресте Михаила и его ссылке. А через год Михаил помер от цинги. Похоронили его тут, на Веришиловском кладбище. Потом взяли и Ольгу, отправили её из Петербурга к брату. За ней муж её поехал Иван Дмитриевич Вершнев.
Месяц спустя Ольга сына родила, в честь брата Михаилом назвала. Через год ещё один Вершнев на свет появился Иван, затем Надежда родилась. Самый старшенький Михаил с бабушкой у нас в поместье жил. После, в восемнадцатом году освободили красные всех политических заключенных. И она, оставив всех своих троих детей на руки матери, пошла воевать с красными. Потом в двадцатом году к нам в усадьбу от неё пришло письмо. Я не знаю, что там было написано, но княгиня собрала всех своих внуков и уплыла на пароходе куда-то вниз по Енисею. Мы конечно все разбежались кто куда, в усадьбе никого не осталось. Вот так, больше ничего не ведаю ни о княгине с внуками, ни о княжне.
– А почему ты так боишься этого дома? – спросила Ленка у отца.
– Я служил там, таких ужасов насмотрелся. Да не только я там работал, и Глашка Дегтерёва, и Семен, её муж, и тетка Нюрка – все село Веришиловым служило, все мы были их подчиненными.
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 1
Через три года
– Оля, – Марья Тихоновна открыла двери в Ольгину комнату, – там к тебе Адрианчук пришел.
– Пусть войдёт, – пробубнила Ольга, не отрываясь от книги.
– Привет, Олёк! – Андрей подошёл к столу и начал бесцеремонно рассматривать тетради, книги. – Откель стока хламу? – удивился он.
– Не лезь! – приказала Ольга. – Зачем пришёл? – Ольга кинула на стол очередную пачку бумаг. – Шкаф разбираю, – пояснила она недоумевающему однокласснику.
– Схемы какие-то, – Андрей взял листок весь испещренный стрелками, именами, фамилиями.
– А-а, – махнула рукой Ольга, – Веришиловское отродье.
– Наши, местные?
– Ага, – вон рассказики про них, со слов Митяева дяди Жени записывала, адреса какие-то – в общем, все в огонь!
– Ты с ума сошла! – Андрей отобрал у девушки бумаги. – Все, что найдешь про них, отдай мне.
– Зачем? – усмехнулась Ольга. – Будешь изучать древний род дворян.
– Хотя бы и так, – торопливо согласился Андрей. – Ты, кстати, в курсе, что это единственные дворяне на нашей енисейской земле.
Он, попотрошив немного кучу бумаг, и выбрав желтые листки с адресами, распрощался.
– Зачем приходил-то? – вопросом остановила его Ольга.
– Да так… – сморщился Андрей, потом улыбнулся, – скучился!
– Ну, пока.
– Пока.
* * *
– Ты говорил с Ольгой? – нетерпеливо спрашивает Андрея его младший брат Лешка.
– Не-а, забыл, – чешет за ухом Андрей и получает от Лёшки оплеуху. Между ними завязывается драка. В итоге Андрей оседлал брата и мертвой хваткой вцепился в его темные вихры.
– Андрей! Лешка! Хватит! – прикрикивает на них мать. – Ишь чего удумали! Ну-к подыми книжку-то! – потребовала она у младшего сына. – Разошлись в разные стороны!
Мальчишки покорно повиновались приказам матери. Андрей начал разбирать исписанные Ольгой листки. Она писала здесь все, что слышала от своего соседа в теплые летние вечера двадцать третьего года. Андрей долго рассматривал схему, которую составила одноклассница.
– Да уж странно, странно, – бормотал Андрей, разбираясь в Ольгиной писанине.
На следующий день он спросил у Ольги:
– Слушай, а почему вы с Ленкой больше туда не ходите?
– В поместье?
– Ну да.
– Мы зарево видели, а ещё тени!
– Не может быть!
– Может, сам сходи… только потом дорогу впопыхах найди, когда назад бежать будешь, – посоветовала она. – Мы вот с Ленкой после этого заплутали. Два дня кружили, как будто нас кто-то водил вокруг, пока к Енисею не вышли. Уж три года прошло, а меня до сих пор ужас охватывает, – она судорожно передернула плечами.
ГЛАВА 2
Легенда
Шел тихий мягкий снег. Ленка и Ольга вышли из Митяевского дома. Мороз. Кругом все укутано в белую вуаль инея. Вечер. Тихо искрится снег. Из маленьких окошек деревянных домов мягко падает золотистый свет. Снег скрипит под валенками.
– Смотри! Смотри!! – дико орёт Ленка и показывает на лес.
Ольга видит: в ярком звездном небе поднимается красно-жёлтый круглый купол огня.
– Зарево, – шепчет Ольга в благоговейном ужасе, и подружки прижимаются друг к дружке.
– Што, девчата, на чертовщину любуетесь? – спросил высокий прохожий в меховой шубе, высокой соболевой шапке и валенках.
– Страшно-то как! А, Степан Демидыч? – указывая на зарево, спрашивает Ленка.
– С этим шутки плохи! Вы-то что по улице шастаете в такой мороз? Ну-ка марш в хату! – он распахнул дверь своего дома.
Девчонки проворно нырнули в сенцы Шапошникова.
– Сядайте, щас чаи гонять будем, – пригласил он девушек. – А где батько твой, Елена?
– Он опять в Красноярск уехал, – отвечает Митяева, стягивая с головы пуховый платок.
– И чего он туды мотается, не знаешь?
– Не-а, – Ленка скинула полушубок. – А вы про зарево знаете?
– А чего ж про него не знать-то? – ответил вопросом Шапошников.
– Расскажите, – просят подруги.
– Дак вот вам рукопись.
Он вышел, а через некоторое время зашёл с какой-то серой бумагой свернутой в трубочку.
– Даю ненадолго, у меня завтра должны её забрать,– с этими словами Степан Демидыч передал трубку в руки Ленки.
– Что это? – завертела та в руках со всех сторон, осматривая предмет.
– Рукопись, – пояснил дед Степан и выдернул из цилиндра старинный рулон из твёрдой берестяной бумаги.
– Ничего себе! – ахнула Ольга.
***
Девчонки сразу после чаевничества деда Степана отправились к Адрианчук.
Румяная тётя Дуня впустила подружек на кухню к горячей печке, с которой только что сняла пироги.
– Сымайте шубы, да садитесь сюды, – она похлопала по широкой лавке.
Девчонки покорно повиновались. Вскоре у каждой было по куску пирога и хорошего кваса в руках.
– Сщас скотине корма дадут, да придут, – ворковала у печки тетя Дуня про своих сыновей.
За непринужденной беседой Ольга и Ленка дождались заснеженных и румяных мальчишек с улицы. Они шумно обметали друг с друга снег на крыльце и, шмыгая носами, вошли в дом, пуская ледяной пар в жаркую кухню.
– О! Привет! – Андрей снимал шубу.
– Вот посмотри, – Ольга протянула свиток. – Тебе наверняка будет интересно. Только завтра верни её, пожалуйста, деду Степану, а ту к нему какой-то Изот должен приехать и забрать этот пергамент.
– Что это? – крутил в руках трубку Андрей.
– Вот что, – с этими словами Ольга открыла цилиндр и вытрясла оттуда рукопись.
– Ага, – смекнул Андрей и прижал бумагу к груди, косо поглядывая на мать, быстро юркнул в дверной проем.
– Кудыть поскакал, сорванец?! – окликнула его тетя Дуня, – Иди, собери свои лохманы! Покидал тут!
– Мам, – появился в дверях Андрей, но уже с пустыми руками, – я все сейчас уберу.
– Батька баню натопил?
– Натопил, – отозвался Лешка, поставив полную тарелку горячего борща на стол. – А где хлеб?
– Вот, порежь, – тетя Дуня, откинув широкий рушник, указала на румяный каравай и опять отошла к кастрюлям.
– Ленк, опять папка в город махнул? – спросил дядя Степа, отец Лешки и Андрея. Он вошел в кухню с охапкой свежих розово-белых дров и положил их за печку на просушку. Кухня наполнилась лесной свежестью.
– Ага, – ответила с набитым ртом Ленка.
– Чего ж он туда мотается? – спросил дядя Степа, снимая рукавицы.
Ленка лишь пожала плечами.
– Понятно! – весело подмигнул Адрианчук-старший.
***
Вот что Андрей списал с пергамента:
«Легенда сия гласит о роде Веришиловых, что переселился на эти земли из-под Московии и овладел сиими местами. Свершилось сие во времена императора Петра. С этих пор и поросла ветвь Веришиловская в плодородных сих местах. Воды великой реки Сибири подпитывали и холили эту веточку. Император одарил верного холопа Веришилова не только землей, одарил алмазом. Алмаз непростой, алмаз Компьенгский! – так величали его богатые люди всего мира.
При дворе у царя-батюшки все из-за него перебранились. И решил тогда император избавиться от этого проклятья – отправил «в награду» с одним смелым и сильным отроком подальше от Москвы, на это и землица уготована была.
Но злейший враг – князь Шмелев напал на Веришилова по дороге и выкрал у него алмаз, нанеся Веришилову смертельные раны. Однако сумел добраться Веришилов до своего нового поместья, где ждала уже его жена с осьмилетним сыном. И поведал им князь Веришилов свой рассказ, и наказал сыну вернуть в семью Компьенгский алмаз!!!
И грянул гром среди ясного неба! Кровью залились леса и луга! Кровью умылись Веришиловы и Шмелевы! Не одна сотня лет прошла с той чреватой поры. Это были годы ужаса и лицемерия, насилия и предательства, смерти и … смерти! Алмаз переходил из рук в руки двух враждующих семей.
И вот один старик-декабрист Веришиловского роду спрятал распроклятый алмаз. Многие Веришиловские потомки сходили с ума в поисках семейной реликвии, но тщетно!
И до сели ходят их не усопшие грешные беспокойные души по дому и ищут, ищут этот проклятый кровавый алмаз. И лаются они меж собою так, что по всей округе слышны стоны слонявшихся теней по одичавшим паркам и заросшим тиной прудам. А вечером, когда кромешная тьма опускается черным покрывалом на этот дом мрака, взлетают святые и добрые души хороших и мудрых предков Веришиловых, что не унизились они пред самими собою, не пали до своих сородичей – искателей алмаза, а были выше зла и насилия. И теперь их добрые души выше черных теней. Светятся эти чистые тела красно-желтым пламенем, но и они не могут получить пристанища ни в раю, ни в аду. Ибо каждый, кто рожден был в сем роде, стал продолжателем великого рокового проклятия русского народа, которому было причинено неимоверное горе людское, и проклял он род Веришиловых в года, в века!»
ГЛАВА 3
Два друга
В 1926 году окончили Андрей Адрианчук и Сергей Долгов школу. Андрей хотел отправиться в теплые края попытать счастья. Он пришел к своей подруге попрощаться:
– Привет, Любаш.
– Привет, любимый, – весело поприветствовала его Люба. – У меня для тебя новость.
– И у меня для тебя, – кивнул Андрей.
– У меня хорошая!
– У меня не очень, – подумав немного, сказал Андрей.
–Хорошо, тогда начнем с хорошей новости.
– Нет, начнем с моей, – настоял Андрей.
– Ладно, давай.
– Я уезжаю в Краснодар.
– Уезжаешь? – упавшим голосом спросила Люба.
– ага. Устроюсь получше и тебя туда заберу. Ладно?
– Ну и катись!
– Люб, не сердись, – удержал подругу Андрей. – Ну, говори теперь свою хорошую новость.
– Я беременна. Но это плохая новость, я поняла! – она оттолкнула Андрея и выскочила на улицу.
Андрей в растерянности немного постоял, и отправился к своему верному другу Сергею. По дороге все больше решимости овладевало Адрианчук.
– АннМихаловна! Здрасьте! – он быстро вошел в дом Долговых, заглянул в комнату друга – А где ваш сын?
– Что случилось, Андрей? – навстречу вышел председатель колхоза отец Сергея Кирилл Михайлович Долгов.
– Мне нужен Сергей, очень срочно!!!
– Успокойтесь, молодой человек, – мягко произнес Кирилл Михайлович. – Что вы все как с цепи сорвались: вчера Сережка летал по Енисейцу, как ненормальный, теперь вот ты.
Андрей вышел на улицу и лоб в лоб столкнулся с Сергеем.
– Иди сюда! – Андрей схватил друга и потащил к старому дубу. – Слушай, у меня такое!
– Что?
– Представляешь… я даже не знаю, как и сказать. У меня Любаша… ну, это… – Андрей смотрел на друга в надежде, что тот поймет его без слов.
– Ну-у-у, – выжидающе произнес Сергей.
– Любаша беременна! – выпалил Андрей.
– Вот видишь, не так-то все и плохо.
– Но мои планы, Сергей! – воскликнул Адрианчук.
– Должен тебя обрадовать, Андрей, у меня та же ситуация.
– Чего? – опешил Андрей. – Наташка тоже?!
– Представляешь? – расхохотался Долгов – Вот так, безо всякого там….
– Да-а, – почесал макушку Андрей.
– Я даже не знаю, что говорить родителям.
– Ладно, – вздохнул Андрей, – это мы потом решим. Тут обдумать надо.
Сергей согласился и они расстались.
* * *
– А ты почему не собираешься? – спросила тетя Дуня у старшего сына. – Тебе завтра на поезд.
– Я никуда не еду, – ответил Андрей.
– Не едешь? – удивилась тетя Дуня. – А что же ты? Что-то случилось?
– Случилось. Я намерен жениться, – твердо сказал Андрей.
– Жениться?!… Как…так…– мать уселась на стул.
– Обычно, как все!
– На ком?!
– Мам, не прикидывайся.
– На Любке Корсуновой?! На этой девке раскулаченной?! Не дам!!! Слышь?!! Не дам!!!
– Я уже все решил. Твои истерики тут напрасны, – спокойно ответил сын.
– Я тебя прокляну!
– Мам, она беременна.
– Батюшки! – всплеснула руками тетя Дуня.
А стоящий в дверях младший брат только и сказал: «Ого!»
Самое трудное осталось позади, теперь нужно было рассказать об этом отцу. В его помощи и поддержке Андрей не сомневался. Но каково было его удивление, когда вечером в его комнату вошел отец и с решительным видом сказал:
– Собирайся! Завтра ты уезжаешь! Отбрось все доводы, там себе добрую сыщешь! Вот тебе деньги, уезжай от греха подальше, – с этими словами дядя Степа положил на стол деньги.
– Ладно, я поеду, вот только скажу ей об этом, – с этими словами Андрей, схватив куртку, выскочил на улицу.
По дороге на выселки встретил Сергея.
– Ну как? – поинтересовался Андрей у друга. – Говорил с родителями?
– Говорил, да нормально у меня. В общем – свадьба и армия! Прощай холостая жизнь!
– А у меня все плохо, – повесил голову Андрей.
– Представляю, наверняка все сразу вспомнили, кто у неё отец да мать и сколько лошадей держали.
– Угадал! – обреченно вздохнул Адрианчук. – Что делать, не представляю. Все как заведенные: «уезжай» – «уезжай», «у тебя с ней никакого будущего». Сергей, а ты что скажешь?
– Если судить здраво, конечно, они правы. А уехать будет просто подло с твоей стороны по отношению к ней. Любаша хорошая и умная, да ещё и сирота. Нет, бросить её в таком положении просто позор… А с другой стороны, что ж за жизнь с дочкой раскулаченных. Это клеймо на всю жизнь.
–Ясно, – сказал Андрей уже в дверях. – Ты, как я, рассуждаешь, а посоветовать мне что-нибудь путного не решаешься. Ладно, прощай, – они обнялись на прощание.
***
– Куда ты, сынок? – спросила тетя Дуня, когда Андрей, взяв отцовские деньги, выходил из комнаты.
–Не беспокойся, мам, все будет хорошо, – он поцеловал мать в щеку, обнял. – Я сейчас приду, сбегаю к Сергею, – он выскочил на темную улицу и направился к выселкам.
– Люб, открой, это я.
– Зачем ты пришел? Уходи! Уходи ради бога!
– Ты с ума сошла! Открой сейчас же!!
Любе пришлось открыть.
– Собирайся! – коротко приказал Андрей. – Ну что стоишь?
– Куда?
– Мы уезжаем вместе. Давай… живее… – мягко поторапливал Андрей.
– Андрей, опомнись! Ты ведь ещё не понимаешь, что делаешь! Это ведь клеймо! Клеймо на всю жизнь!
–Тс-с-с, – Андрей прижал Любашу к груди.– Ну что ты такое говоришь? Какое клеймо? Забудь, что ты Корсунова, ты теперь Адрианчук, моя жена. Давай я тебе помогу, иначе мы не успеем на пароход, он в четыре уже отходит.
***
Через несколько дней Андрей и Любаша, уже муж и жена, стояли на пороге своей комнаты в общежитии города Смоленска. Андрей поступил на рабфак и работал в вечернюю и ночную смены на заводе. Любаша пошла в вечернюю школу.
