Kitobni o'qish: «Чисто семейное убийство»

Shrift:

* * *

Усадьба Лонг-хаус, графство Мортшир в центральной части Альбиона

Действующие лица

Этан Баррет, инспектор полиции, и Люси (она же Мэри) Баррет – счастливые новобрачные.

Годдфри Кларк – покойный прадед инспектора. Человек крайне властный, как следствие, разругавшийся со всей родней.

Джозеф Кларк – двоюродный дед инспектора. Желчный старик со скверным характером и больным сердцем (хотя сомнительно, что оно у него имеется).

Миссис Элфреда Кларк (в девичестве Уилфрид) – первая жена Джозефа Кларка, леди из хорошего рода, ныне покойная.

Миссис Оливия Кларк – очаровательная и легкомысленная вторая жена Джозефа Кларка, также ныне покойная (в некотором смысле).

Питер Кларк – старший сын Джозефа, типичный сельский сквайр, всецело увлеченный племенными коровами и сыроварней.

Миссис Маргарет Кларк – жена Питера, супруга сельского сквайра, поглощенная домашними делами и благотворительностью.

Миссис Кларисса Уэбб – старшая дочь Джозефа. Красивая вдова средних лет, которая прикидывается, что ей лишь недавно исполнилось тридцать.

Мисс Линнет Уэбб – взрослая дочь Клариссы. Бледная тень деспотичной матери.

Сирил Кларк – младший сын Джозефа. Подающий надежды писатель, которому хватило рассудительности поселиться как можно дальше от отца.

Мисс Тереза Кларк – младшая дочь Джозефа. Преданная дочь и, увы, старая дева.

Мэтью Пауэрс – неженатый сосед, который ухаживает за Терезой Кларк с самыми серьезными намерениями.

Викарий Холт – священник весьма прогрессивных взглядов и впечатляющих достоинств.

Ричард Тодд – опытный доктор широкого профиля, способный с легкостью принять роды, помочь при пищевом отравлении и массе других напастей.

Мэтью и Дороти Макбрайд – супружеская пара, которая волей судьбы оказалась в поместье.

Джон Хопкинс – инспектор местной полиции. Уверен, что дважды два – четыре, а не пять, и никто не докажет ему обратного.

Чарльз Далтон – дворецкий, по правде говоря, слишком молодой для этой должности.

Миссис Чемберс – кухарка, которая служит в семье более десяти лет.

Лиззи, Энни – горничные.

Мистер Тоут – садовник, вдовец с детьми.

Соррел, Роззи – дети садовника.

Миссис Стеббинс – опытная портниха и не менее опытная ведьма.

Глава 1

Мало найдется на свете вещей отвратительней овсянки. Жареные тараканы, протухшее акулье мясо, сырые щупальца осьминога…

Пожалуй, вот эта непонятная бурда вполне могла претендовать на место в почетном списке.

– Что это? – спросила я и поскорее зажала нос.

Бурое нечто с подозрительными хлопьями пахло не то чтобы совсем уж противно, но столь специфично, что к горлу подступила тошнота. Кисло, горько и одновременно пряно… Фу!

Может, это специально, чтобы мы поскорее убрались восвояси?

Дворецкий оскорбленно распрямил плечи.

– Поссет, мэм!

Тон у него был такой, словно я плюнула прямо в чашку, а после заставила бедного слугу это выпить.

– Куриное молоко, дорогая, – объяснил Этан, обняв меня за талию. – В наших краях его пьют, чтобы согреться.

Помимо воли я усмехнулась. Пожалуй, стоит напроситься на экскурсию по местным фермам. Должна же я посмотреть, как кур доят?

– Это старинный напиток из горячего молока, сквашенного пивом, с добавлением специй, – громко объяснил женский голос откуда-то справа. – Обычного молока, коровьего.

На вид ей было чуть за пятьдесят. Вытянутое лицо и сухопарая фигура ее не красили, как и поношенный твидовый костюм, зато ясные серые глаза и темно-медные волосы совсем без седины были по-настоящему хороши.

Судя по каплям на шляпе и комьям грязи на ботинках, она только что вернулась с улицы. Должно быть, в дом она вошла через заднюю дверь.

– И вовсе не обычного, Мэг! – возмутился мужчина, который высился у нее за спиной. – Наши коровы уже девятый год занимают первые места на Вестбриджской сельскохозяйственной ярмарке. По жирности молока, удоям и конверсии корма мы…

– Дорогой, – мягко перебила она, обернулась и потрепала мужчину по руке, – не стоит с ходу набрасываться на гостей. Далтон, вы можете это унести.

– Конечно, мэм, – ответствовал дворецкий скорбно и ушел, прихватив заодно наши чемоданы.

– И вовсе я не набрасывался!

Вопреки своим словам, здоровяк покраснел. Сам он – румяный, широкоплечий, с обветренным лицом и наивными голубыми глазами – являл собой прямо-таки эталонный образ сквайра. Фигура его уже подверглась неизбежному влиянию времени и обильной сельской пищи, но активный образ жизни пока еще сдерживал эти изменения.

– Вы, наверное, Этан Баррет? – откашлявшись, спросил он. – Я – Питер Кларк, а это моя жена Маргарет.

– Очень приятно. – Этан крепко пожал руку своему… троюродному кузену? Двоюродному дяде? Или кем ему приходился сын брата его бабки? – Моя жена Люси.

Я вежливо улыбнулась. Заново привыкнуть к этому имени оказалось непросто, тем более что Этан наедине по-прежнему частенько звал меня Мэри.

– Рада, что старик наконец решил покончить с глупой семейной враждой, – заявила Маргарет безапелляционно.

– Дорогая, – простонал Питер. – Мой отец…

– Твой отец – злопамятный и занудный старикашка! – отрезала она и отряхнула юбку.

Тихое кудахтанье было ей ответом. Кхм, откуда тут куры?

Этан чуть крепче сжал мою талию, и я проследила за его взглядом. Наверху, на площадке перед лестницей, сидел худой старик в инвалидном кресле и… хихикал?

– Грета, Грета, – покачал головой он, отсмеявшись, – ты всегда была прямой, как черенок лопаты. Хотя и твой муженек не лучше. Дал же господь наследника.

Краснота на щеках Питера стала густой, нездоровой. Как бы его апоплексический удар не хватил!

– Зато вы хитроумны за двоих, – огрызнулась Маргарет.

Очевидно, отношения у невестки со свекром были далеки от родственной любви. Впрочем, сына, Питера, старик тоже явно не жаловал.

– Жаль, что ты, Питер, весь в свою покойную мамочку, – проворчал он, сложив руки на клетчатом пледе, который укрывал его колени. – Одно только имечко чего стоит. Подумать только – Элфреда!

Добродушное лицо Питера покрылось пятнами, он сжал кулаки, однако вслух ничего не возразил.

– Говорю же, размазня, – фыркнул старый мистер Кларк, не дождавшись желанного скандала, и устремил не по-старчески острый взгляд на Этана. – А ты, значит, внук моей сестрицы? Зайди ко мне до обеда.

Не дожидаясь ответа, он нажал кнопку в подлокотнике. Зажужжал мотор, кресло ловко развернулось и покатило прочь.

– Старый паук! – прошипела Маргарет ему вслед.

Пожалуй, можно не волноваться, что нас тут не примут. Судя по тому, что хозяйка дома нисколько нас не стеснялась, в Лонг-хаусе мы уже свои. Или же Маргарет рассержена настолько, что ей не до приличий.

– Мэг, – укоризненно сказал Питер и покачал головой.

– Что? – обернулась к нему жена. Щеки ее слегка покраснели, но она не сдавалась: – Он ведь специально старается уколоть нас побольней!

Питер неловко похлопал ее по плечу.

– Он беспомощный старик, дорогая. Не стоит на него обижаться.

Она ничего не ответила, только губы сжала сильней. И метнула в спину свекра такой взгляд, что на его месте я бы хорошенько подумала. Стоит ли дергать тигрицу за усы?..

* * *

Хороший дворецкий похож на джинна из восточных сказок: он появляется как по волшебству и исполняет все желания.

Далтон, безусловно, дворецким был отличным. Он возник рядом, едва Питер Кларк огляделся, близоруко щурясь, и предположил в пространство:

– Наверное, вы хотите освежиться с дороги?

Очевидно, Питеру было неловко за семейную сцену, пусть даже формально мы принадлежали к той же семье. На деле же родственники рассорились лет тридцать назад, так что Этан виделся с ними лишь в раннем детстве.

– Комната готова, сэр, – поклонился дворецкий. – Если мистер и миссис Баррет изволят следовать за мной, я покажу дорогу.

– Заодно и, кхе-кхе, растолкуйте, что тут к чему, – напутствовал Питер, приглаживая начавшие седеть волосы.

Маргарет улыбнулась и положила руку ему на плечо.

– Ты прав, дорогой. Мистер Баррет, миссис Баррет, должна предупредить. Не стоит выходить из комнаты в одиночку, тем более по ночам.

Прозвучало очень буднично. В дождь лучше прихватить зонт, в пять часов принято пить чай, по ночам в одиночку ходить нельзя – примерно так.

– Почему? – поразилась я. – На нас могут напасть… призраки?

Другие версии, пожалуй, лучше пока не озвучивать. Иначе семейное примирение может оказаться до обидного кратким.

– Ну что вы, – снисходительно улыбнулась Маргарет, а ее муж отчего-то потер шею. – Наш призрак не покидает фамильную библиотеку, а она уже много лет заперта на ключ.

– Дорогая… – пробормотал Питер сконфуженно.

Она лишь отмахнулась.

– Обычно мы гостям о таком не говорим. Но вы ведь тоже члены семьи.

Этан задумчиво кивнул.

– Так почему нам нельзя выходить в одиночку? Нам грозит какая-то опасность?

Маргарет усмехнулась.

– О да. Заблудиться! И поверьте, ее не стоит недооценивать.

* * *

В правоте Маргарет мы убедились почти сразу.

Дом был… странным. Посреди холла, например, торчала одинокая колонна, от которой по потолку расходились ветви-балки. Некоторые двери открывались с помощью таинственных манипуляций, вроде постучать три раза по стволу нарисованного дерева или ткнуть пальцем в сучок, замаскированный под глаз оленя. Причудливые комнаты были то полукруглыми, то восьмиугольными, то с потолками разной высоты. Снаружи Лонг-хаус походил на куски разных домов, слепленных абы как, изнутри же ощущение сюрреализма усиливалось в разы.

– Мы точно не провалились в кроличью нору? – шепнула я мужу, улучив момент, когда дворецкий отвлекся. Тот возился с канделябром, который нужно было повернуть каким-то хитрым образом, чтобы попасть в очередной проход.

– Смотри внимательно, – ответил Этан мне на ухо. – Вдруг увидишь Белую Королеву?

У дворецкого оказался слух, как у летучей мыши. И, увы, прискорбное отсутствие чувства юмора.

– Дом построен прапрадедом нынешнего хозяина, – выпрямившись, поведал он с таким оскорбленным достоинством, будто мы только что плюнули на могилу покойного. – Мистер Джон Кларк, основатель рода, был простым каменщиком. Изначально на месте Лонг-хауса был небольшой коттедж, однако впоследствии его неоднократно перестраивали и расширяли. Нынешний вид Лонг-хаус приобрел при отце мистера Джозефа мистере Годдфри, который был известным архитектором.

– Я бы этому архитектору… кхм! – Этан встряхнулся, вспомнив наконец о приличиях.

А мой каблук на его ботинке тут совсем ни при чем.

– Ваша комната, – возвестил дворецкий, притворившись слепым и временно оглохшим, и распахнул очередную дверь. – Спальня с отдельной ванной. Надеюсь, вам будет здесь удобно. Горничная уже разложила вещи, обед подадут в восемь.

– Благодарю, – рассеянно кивнул Этан и взял меня под руку. – Вы можете проводить нас к мистеру Джозефу Кларку, скажем, через полчаса?

– Разумеется, сэр, – чуть поклонился Далтон и отбыл.

– У меня от него мурашки по спине, – в шутку пожаловалась я мужу и украдкой тронула обручальное кольцо. Надо же, мужу! До сих пор не верится. За столько лет я сжилась с ролью старой девы, и привыкнуть быть миссис оказалось не так-то просто.

– Боишься, что он тоже призрак? – Этан хмыкнул. – Только скажи, и ради твоего спокойствия я раздобуду распятие, святую воду…

– …чеснок, – подхватила я, улыбаясь. – Нет, дорогой. Я вполне уверена, что Далтон – человек из плоти и крови.

– Только не говори, что ты успела это проверить, кхм, экспериментальным путем.

– Отщипнула кусочек или нацедила пробирку крови?

– Потыкала пальцем, – предложил он свой вариант, рассмеялся и поцеловал мою ладонь.

– Всего лишь заметила, что он поморщился, когда стукнулся локтем.

– Аргумент, – признал Этан. – Тогда чем он так тебя впечатлил?

Я могла бы сослаться на пресловутую женскую интуицию. В конце концов, предчувствие – это вывод, основанный на разрозненных фактах, слишком незначительных, чтобы дать им разумную оценку.

Но вместо этого я попыталась собрать-таки воедино свои впечатления.

– Тебе не показалось, что Далтон несколько… переигрывает?

Эти неодобрительно поджатые губы, разглагольствования о почтенных предках Кларков, экскурсы в прошлое дома, причем поданные так, будто сам Далтон был тому свидетелем… Это присуще разве что старикам, которые всю свою жизнь провели подле хозяев и не мыслят себя без них. В наше время слуги куда свободнее, они раз в неделю получают полдня выходного и даже могут по субботам ходить на танцы!

– Пожалуй, – согласился Этан после минутного размышления. – И он намного моложе, чем пытается казаться. Возможно, он переживает, что не вполне подходит на роль дворецкого, и, скажем так, чересчур усердствует?

– Возможно, – повторила я, в задумчивости постукивая пальцем по губам.

– Любимая, – нежно сказал муж и обнял меня за плечи. – Перестань, пожалуйста, выискивать тайны и поцелуй меня наконец.

Разве могла я отказать ему в этой маленькой просьбе?..

Мы спохватились, лишь когда в дверь деликатно поскреблись.

– Простите, – дворецкий подал голос, не пытаясь войти и прервать наш тет-а-тет, – вы просили сопроводить вас к мистеру Джозефу.

– Спасибо, Далтон! – отозвался Этан, неохотно выпуская меня из объятий. – Дорогая, пойдешь со мной?

– В качестве свидетеля? – хмыкнула я, расчесывая волосы пальцами. Благо короткая стрижка позволяла некоторые вольности.

– В качестве моей жены, – поправил он укоризненно и дернул меня за прядку у лица. – Соблаговолите ли вы сопровождать меня к моему двоюродному деду, миссис Баррет?

– Разве я могу вам отказать, мистер Баррет? – отозвалась я ему в тон и не выдержала, рассмеялась.

Он хмыкнул и коротко поцеловал меня в уголок губ.

– Тогда нам надо поторопиться.

* * *

– Ты же полицейский, мой мальчик? – такими словами встретил нас с Этаном старый мистер Кларк.

Мы с мужем переглянулись. Прямо скажем, такое начало не сулило ничего хорошего. Похоже, сейчас нас попросят при помощи дедукции отыскать оброненную сережку или блестяще раскрыть кражу кур. Увы, до знаменитого сыщика, фэйри-полукровки Шарлеманя-из-Холмов нам обоим далеко. За одну трубку даже столь пустяковые загадки мы разрешить не сумеем, придется потратить массу времени и сил.

Этан украдкой сжал мою ладонь, и я опустила ресницы. Сижу, молчу, картины разглядываю. Некоторые из них и впрямь недурны, в художественном вкусе старику не откажешь.

– Инспектор полиции, сэр, – произнес Этан так вежливо, как безоружный турист обратился бы к недружелюбно настроенному слону.

Намек был прозрачен. Инспектор Ярда – это вам не местный констебль, гонять его по пустякам – все равно что обрезать хрупкую рассаду сучкорезом.

Пожилой джентльмен, однако, не проникся. Довольно крякнул и хлопнул себя по коленям, укрытым клетчатым пледом. В кабинете было жарко, но даже ярко пылающий камин, видимо, не мог согреть старые косточки мистера Кларка.

Вблизи старик выглядел так, будто давно высох и основательно прокоптился. Только глаза на костистом, болезненно худом и желтоватом лице сохранили живость. Запахи скипидарной мази и пыли дополняли ощущение склепа, как и тяжелые портьеры на окнах, из-за которых в кабинете царил полумрак.

– Отлично, мой мальчик! – Мистер Кларк потер ладони. – Просто отлично. Ты-то во всех этих штучках разбираешься.

Лицо Этана сделалось кислым. Еще бы! Пока остальные гости будут предаваться лени и чревоугодию, нам придется разыскивать украденную соседями курицу или ловить за руку вороватую кухарку.

– Боюсь, у меня нет полномочий в Мортшире, сэр, – попытался все-таки увильнуть Этан. – Деревенский констебль…

– Идиот! – прогремел старик и в сердцах швырнул стоявшую рядом кочергу о стену. Судя по вмятинам на дубовых панелях, вспышки ярости приключались с ним частенько. – Болван! Дубина! Он свою руку в темноте не найдет!

При каждом слове из морщинистых губ старого Кларка вырывались капельки слюны.

Дворецкий кашлянул неодобрительно, подобрал кочергу и водрузил ее на специальную подставку. После чего вновь замер у двери, подчеркнуто прямой и невозмутимый. Любопытно, дворецкие поголовно принимают какую-нибудь тайную успокоительную настойку? Или их фирменное спокойствие – результат многочасовых тренировок по особой методике? Говорят, такие практикуют на Востоке.

– Сэр, – голос Этана отчетливо похолодел, – при всем моем уважении, вы говорите о полицейском.

– При всем моем уважении, – передразнил его старый Кларк, кривя узкий лягушачий рот, – полицейский – это ты, мой мальчик. А наш Джонсон – просто идиот, который не видит дальше своего носа. Он осмелился назвать мои подозрения стариковскими бреднями!

Губы Этана дрогнули от сдерживаемой улыбки. Кажется, с незнакомым коллегой он был заочно – и всецело – согласен.

– Неужели?

Старик иронии не заметил.

– Попомни мои слова, мальчик! – Он воздел крючковатый палец и чуть подался вперед. – Меня скоро убьют.

Сказано это было столь трагично, будто сама костлявая явилась к старику Кларку, чтобы предупредить о неминуемой кончине.

– Вот как, сэр? – Сухости тона Этана могли бы позавидовать пески Великой пустыни.

Я спрятала улыбку. Не похоже, что такой исход его сколько-нибудь огорчит.

Мистер Кларк насупил седые брови.

– Не веришь? А зря. Он уже пытался.

– Сэр, – вздохнул Этан и переносицу сжал, – вам лучше обратиться в Ярд.

Старик ударил по подлокотнику кулаком и подался вперед.

– Чтобы они тоже посчитали это стариковскими бреднями? Нет уж, я сам о себе позабочусь. А тебя позвал, чтобы он не ушел от возмездия.

Мы с мужем вновь переглянулись, и он сдался:

– О ком вы говорите, сэр?

Старик поджал губы.

– О Питере. Кому еще нужно меня убивать? И нечего ухмыляться, юная леди!

– Даже не думала, – возразила я хладнокровно.

Давненько меня не называли юной леди. Сочтем это комплиментом, хотя вряд ли сам мистер Кларк так считал.

– То-то же! – Старик погрозил мне костлявым пальцем и вновь повернулся к Этану: – Сам подумай. Кто получит выгоду от моей смерти? Кто живет вместе со мной и имеет возможность меня прикончить? Не Кларисса же с Сирилом, они сюда и носа не кажут.

– Насколько мне известно, – парировал Этан, в задумчивости постукивая пальцами по подлокотнику, – в Лонг-хаусе живут также ваша младшая дочь Тереза и супруга Питера Маргарет.

– Девки! – процедил старик презрительно. – Тереза слишком безвольна, чтобы промямлить хоть что-то, кроме «да, отец» и «конечно, отец».

С неведомой Терезой я пока не была знакома, но заранее ей сочувствовала. Джозеф Кларк относился к тому сорту домашних тиранов, которые винят в своих нападках самих жертв.

Этан никак не отреагировал. Ему нередко доводилось иметь дело с неприглядной изнанкой жизни внешне приличных семейств.

– А Маргарет, – старик махнул рукой, – только и способна шипеть мне в спину. Она разве что подстрекать муженька может, у него-то самого кишка тонка.

Не слишком впечатляющий аргумент. Даже мышь, загнанная в угол, может броситься на кота.

Впрочем, сами покушения, скорее всего, лишь плод воображения старика Джозефа.

Очевидно, Этан думал примерно так же. Он вздохнул и тоном образцового врача-психиатра спросил:

– Вы упоминали несколько покушений, сэр. Могу я узнать подробности?

Старик важно кивнул и извлек из кармана блокнот в засаленной и исцарапанной обложке. Пролистал и наконец задержал палец на строчках, отмеченных несколькими восклицательными знаками.

– Седьмого ноября я чуть не упал с лестницы, колесо скользнуло на пролитом масле. Я не иначе как чудом сумел вцепиться в перила и позвать на помощь.

– Вы не считаете, что это была простая оплошность слуг?

– Оплошность? – Джозеф Кларк саркастически скривил губы. – Зачем бы слугам нести масло на второй этаж? Тем более по господской лестнице.

Этан кивнул, принимая аргумент, однако убежденным не выглядел.

Старик послюнявил палец и вновь перелистнул страницу.

– Так, что тут у нас? Ага, двадцать девятого ноября я отравился грибным супом. Все остальные тоже его ели и были здоровехоньки.

– У вас слабый желудок? – не выдержала я. – Обычно в грибной суп кладут специи и жирные сливки.

«Покушения», прямо скажем, выглядели весьма сомнительно.

Старик ожег меня гневным взглядом.

– Я стар, юная леди, но еще не выжил из ума. И желудок у меня камни переварит. Можете спросить у Тодда, моего врача. Так, дальше. Пятнадцатого декабря я собирался принять сердечные таблетки, но они куда-то запропастились. Прислуга перерыла весь дом, но безрезультатно! Если бы доктор не оказался поблизости и не сделал мне укол, я мог бы умереть. Только не говорите, что это совпадение.

Этан вежливо промолчал. Какой смысл спорить с выжившим из ума стариканом, который вообразил покушения на его драгоценную персону?

– В таком случае, сэр, я советую вам как можно скорее изменить завещание. И поставить в известность об этом всех родственников.

Старый мистер Кларк скривился так, будто раскусил лимон.

– Думаешь, я бы сам не додумался? Я не могу лишить Питера наследства, ясно тебе?

Вот теперь Этан заинтересовался всерьез, даже чуть заметно подался вперед.

– Что же вам мешает?

– Мой драгоценный папочка, чтоб его черти в аду драли!

Этан нахмурился.

– Попридержите язык! Здесь моя жена.

Старик вдруг сильно закашлялся. Дворецкий молча подал ему стакан воды.

Мистер Кларк жадно напился, проливая воду на плед.

– Прости, погорячился, – сипло признал он, возвращая дворецкому пустой стакан. – Но у меня есть на то причины. Мой отец был тем еще… кхе-кхе. Он оставил завещание, по которому дом целиком и полностью достался Питеру, я же получил лишь право пожизненно им пользоваться и небольшую ежегодную ренту.

– Тогда какой смысл Питеру вас убивать? – почти искренне удивился Этан.

Если старик окончательно допек сына, то чем не мотив?

– Потому что папенька и Питеру подгадил, – хихикнул Джозеф Кларк с нескрываемым злорадством. – Денежки-то в банке тоже ему достались, но получит их Питер только после того, как я сойду в могилу. Хорошенькая шутка, правда?

Мы с Этаном вновь переглянулись. Похоже, Джозеф Кларк не первый в этой семье выживший из ума старик. Это надо же было так поиздеваться над своими потомками!

– Значит, основной капитал Питер получит лишь после вашей смерти? – повторил Этан задумчиво.

– Хорошая шутка, правда? И продать дом Питер тоже не может. Сидит на золоте и считает медяки!

И старик вновь затрясся от смеха.

Шутка, прямо скажем, дурного тона. Содержать такой дом, как Лонг-хаус, в нынешние времена стоит немалых средств. Которые вроде бы есть… но по факту их нет.

Похоже, у Питера и впрямь имелся веский мотив, и Этан понимал это не хуже меня.

Полицейский в нем возобладал, и Этан осведомился сухо:

– Могу ли я поговорить с вашим лечащим врачом?

Я кашлянула, пряча смешок. Он наверняка собирается задать доктору парочку неловких вопросов. Например, насколько в себе мистер Джозеф Кларк и можно ли вообще принимать на веру хоть одно его слово.

– Можешь, – фыркнул старик. – Послезавтра Рождество, так что он точно заявится к обеду. Не может упустить такой случай пожрать на халяву. Думаешь, он скажет тебе что-нибудь новенькое, а?

Этан прищурился.

– Я должен подумать о доказательствах.

Старик насупил брови.

– Доказательствах? Будут тебе доказательства, когда я помру! – Он повелительно махнул рукой. – Далтон, я устал. Позови Терезу.

На лице дворецкого мелькнуло и пропало странное выражение, однако вслух он произнес почтительно:

– Конечно, сэр.

Мистер Кларк сложил руки на коленях и прикрыл морщинистые веки.

Аудиенция была окончена.

* * *

– Что ты об этом думаешь? – спросила я, едва мы с мужем остались одни.

Самостоятельно искать дорогу в столовую мы не рискнули, что после впечатляющей экскурсии по дому было совсем не удивительно. Дворецкий предложил обождать в картинной галерее неподалеку, пока он выполнит поручение хозяина и вернется. Мы согласились, и теперь Этан коротал время, прохаживаясь вдоль портретов своих почтенных предков. На мой вкус, почти все картины были редкой мазней, но мнение свое я попридержала. Зачем обижать мужа?

– Думаю, – он склонил голову к плечу, разглядывая особенно неприятного типа, у которого было такое лицо, будто он с рождения страдал от болезни печени, – что зря я не прихватил компас. Если Далтон за нами не вернется, то придется искать дорогу по звездам.

– Этан! – Я попыталась укоризненно посмотреть на мужа, но не выдержала и рассмеялась. – А если серьезно? Как полагаешь, сколько правды в этой истории о покушениях?

– Самая малость, – хмыкнул муж, по-прежнему внимательно изучая картину. – Возможно, он сам искренне в это верит, но… Джозефу Кларку скоро семьдесят, о ясности рассудка говорить не приходится. Или он сочинил эту историю со скуки?

Я усмехнулась.

– Надеюсь, он нас не подслушивает. Иначе о примирении двух ветвей семьи придется забыть.

Этан обернулся.

– Может, и бог с ним, с примирением? Давай уедем? Жили Кларки с Барретами друг без друга тридцать лет, проживут и дальше.

Серые глаза мужа были неожиданно серьезны.

Я взяла его за руку.

– Дорогой, что на тебя нашло? Ты же не думаешь, что старика действительно убьют?

Он покачал головой и притянул меня к себе.

– Дело не в том. Просто мне жаль, что во время медового месяца тебе вместо поездки в Европу придется вникать в наши семейные дрязги.

Говорят, женам выгодно, когда мужья чувствуют себя виноватыми. Пользуясь этим, можно выпросить у благоверного новое платье или колечко…

Вот только замуж я выходила не ради нарядов или украшений, так что вместо упреков прижалась к Этану.

– Конечно, мы можем уехать, если хочешь. Только куда? Роуз с женихом отправились к его матери, твои родители уже наверняка подплывают к Каиру, а ремонт в нашем доме закончат только через две недели. К тому же вряд ли нам удастся раздобыть билеты на поезд накануне Рождества. Предлагаешь отпраздновать в деревенской гостинице?

Правда и ничего, кроме правды.

Роуз предстояло стать миссис Пэйн в начале марта, и к знакомству с будущей свекровью она отнеслась со всей серьезностью. Родители Этана давно предвкушали поездку к дочери и не захотели откладывать путешествие, когда пришло приглашение от Кларков. Но и обидеть старика отказом не хотели тоже… Короче говоря, мы оказались тем самым тельцом, отданным на заклание семейству Кларков со старым Джозефом во главе. Тем более что ремонт, увы, тоже был правдой, так что в собственном доме нам появляться пока не следовало. Да и мало удовольствия, когда рабочие вокруг меняют трубы, электропроводку и переделывают одну из спален в дополнительную ванную.

Что же до свадебного путешествия, то мы решили отложить его до следующего лета, когда муж получит отпуск и мы сможем в полной мере насладиться обществом друг друга.

Глаза Этана потеплели, и он легко поцеловал меня в уголок губ.

– Ты так рассудительна, дорогая.

– Ты ведь женился на благоразумной старой деве, дорогой!

Он рассмеялся и тут же посерьезнел.

– Значит, остаемся?

Я нежно погладила мужа по щеке.

– Ты изведешься, если не сможешь сам во всем разобраться. А я уже обещала разделить с тобой радость, горе… и даже родственников.

* * *

За обедом нас было семеро.

В кресле во главе стола восседал мистер Джозеф Кларк, разглядывающий домочадцев с видом грифа, свысока обозревающего поле брани. Кого бы клюнуть первым?

Питер Кларк был погружен в себя и время от времени тихо бормотал что-то под нос. Точь-в-точь тетерев, токующий на опушке.

Маргарет Кларк смотрела вокруг ястребиным взором.

Тереза Кларк – кроткая голубица.

Мы с Этаном – пара аистов, только-только вьющих гнездо.

И наконец, мудрый филин, викарий Холт.

Священник заглянул осведомиться о подарках для сирот и стариков, которые приготовили Кларки. Разговор затянулся, и викария пригласили к столу, несмотря на явственное неодобрение Джозефа Кларка… или как раз благодаря ему?

– Я не хочу доставлять вам неудобства, – слабо протестовал викарий.

Он оказался неожиданно молод и хорош собой. Подозреваю, многие прихожанки в деревушке Блэквуд чаще обычного чувствовали потребность в пасторском наставлении. Во всяком случае, последние несколько месяцев, с тех пор как викарию Холту вверили местный приход.

Разумеется, Маргарет тут же принялась его разубеждать.

– Что вы, викарий! Мы с мужем просто жаждем видеть вас за нашим столом. Правда, дорогой?

Питер Кларк моргнул. Вот кому не позавидуешь. Заклюют! С одной стороны – властный отец, который претендует на полное господство в доме. С другой – супруга, которую деспотизм свекра уже допек.

– Конечно, дорогая. – Он неловко похлопал жену по руке. – Уверен, отец не будет возражать.

Ненавязчивое указание, что все в доме по-прежнему делается по слову старика. Питеру Кларку, кажется, и в голову не приходило претендовать на главенство.

Будь в этот момент в руках Маргарет что-нибудь увесистое, ее благоверному бы не поздоровилось. Она крепче сжала узкие губы и повернулась к священнику.

– Мы все будем рады, если вы присоединитесь к нам за обедом.

– Конечно-конечно, дорогая миссис Кларк, – пробормотал он, слегка покраснев.

Похоже, для священника не было тайной, что это приглашение – лишь способ досадить старику Джозефу. Однако викарий оказался достаточно умен, чтобы никак этого не прокомментировать, а также достаточно предусмотрителен, чтобы всеми силами избегать ссоры с хозяевами окрестных земель, от которых, так или иначе, зависели все обитатели деревушки Блэквуд.

И вот теперь мы жевали, глотали и обменивались натянуто-вежливыми репликами под немигающим взглядом старого Джозефа, которому, кажется, доставляло удовольствие портить всем аппетит.

Сам Джозеф не ел ничего, лишь пару раз смочил губы вином. Неужели всерьез опасался яда?

О непринужденной беседе и речи быть не могло, тут бы не подавиться.

Кстати, обед был довольно скудным, пусть и отлично приготовленным. Похоже, дела у Кларков шли не слишком хорошо, поскольку питалась семья в основном тем, чего на ферме в достатке: яйцами, сыром, фруктами и молоком. Подали сырный суп и омлет, а на десерт меренги, джем и взбитые сливки.

Острой приправой служили едкие реплики старика, который – хоть и фигурально – выклевал печень всем домочадцам. Джозеф прошелся по сыну («Что, никто не покупает твои сыры, приходится давиться самому?»), уколол невестку («Ты ведь совсем не на это рассчитывала, когда окрутила наследника Кларков, хе-хе»), походя унизил дочь («Ты даже жуешь с невыносимо постным лицом. Неудивительно, что на тебя никто не позарился!») и сказал гадость священнику («Надеюсь, вы хорошо, хе-хе, утешили вдовушку Смит?»).

К моменту, когда пришло время подавать кофе, мы дружно мечтали если не прикончить старика Джозефа, то хотя бы вставить ему кляп. Кроме разве что младшей дочери старика Терезы, которая внимала отцу с кротостью овечки. В ней и было что-то овечье: круглые наивные глаза, льняные кудряшки и вечное «да, отец», «конечно, отец» на любые его колкости.