Kitobni o'qish: «Фея (не) против любви», sahifa 3

Глава 7

С каждой минутой людей на площади становилось все больше. Словно по волшебству на площади появился помост, местные умельцы соорудили его в два счета. И сразу же на нем оказались молодые: влюбленные и счастливые. А иначе бы вряд ли они улыбались, стоя у всех на виду, укутанные в лучшие кафтаны, шали и жилеты, словно два кочана капусты. Жениху из семьи охотников, о чем свидетельствовали меха на одежде, приходилось тяжелее всего, но озорная и многообещающая улыбка невесты, видимо, придавала ему сил выдерживать и дальше эту пытку.

Под одобрительный гул односельчан к помосту подошел староста и первым благословил влюбленную пару. Обвязал их руки рушником, и осыпал зерном на счастье, богатство и плодовитость. И только после одобрения главы деревушки людская толпа понесла молодых в сторону церквушки, куда мы по этическим соображениям с Ратмиром идти не стали.

Хмырь по определению нечисть, и ему не совсем будут рады в святом месте. А я хоть вроде и с неба упала, да не с того, чтобы тоже быть вхожей в человеческое святилище. Мы остались подпирать забор на площади, по торжественному случаю украшенный ленточками и бумажными фонариками. С земли забор подпирали несколько пьянчужек, свадьба для которых уже, по всей вероятности, закончилась. Во всяком случае в церковь за всеми они не пошли. А может, потому что на хмырей сейчас были похожи намного больше, чем сам Ратмир.

Вместе с песней прихожане высыпали обратно на улицу, чтобы начать наконец праздновать. Юркие ребятишки носились меж взрослыми, уже раздобыв где-то леденцы и пряники. Несколько мальчишек помладше раздразнили собак и теперь вместе с собачьей сворой наматывали круги вокруг площади, оглушая всех хохотом и лаем. На помост забрались музыканты и кого только среди них не было: и домристы, и гусляры. Две девушки держали свирель и жалейку, разбавляя тем самым мужской коллектив своего ансамбля.

С первыми трелями, что разнеслись на всю деревню, на площади образовался большой круг. Уже знакомые трещотки подскочили к Ратмиру и не переставая улыбаться под обе рученьки вывели его к танцующим. Я же осталась охранять покой местных пьянчужек.

Ручейки, сменялись хороводами, молодые отплясывали зажигательные танцы, рядом с площадью разожгли несколько небольших костров, откуда уже доносился аромат чего-то невероятно вкусного.

– Капель, давай с нами! – подскочил ко мне Ян с просящими глазами, словно блюдцами.

– Я не умею так, – смутилась я вдруг. Феи любят и танцевать, и веселиться, но подобного размаха я ни разу в Светлограде не видывала.

– Научишься, здесь ничего сложного, – даже не стал вникать в мои слова мальчишка и потащил меня за руку в эпицентр праздника.

Проскочив между парочками, мы оказались во внутреннем круге. Музыканты тут же начали играть новую зажигательную мелодию, на которую толпа откликнулась улюлюканьем и аплодисментами.

По мановению ока во внутреннем круге остались только девушки. А я не успела даже подумать о том, куда делся Ян, как меня за обе руки схватили и вовлекли в девичий хоровод. Девушки ходили, напевая веселую песню, пританцовывали в такт, то сужая, то расширяя круг. Я смотрела на них и старалась и сама подражать их движениям, в которых и правда не оказалось ничего сложного. Во всяком случае, на втором круге мне уже казалось, что я ничуть не уступаю местным красавицам. Рядом то и дело мелькал Ян, которому танцевальные па были не помехой для озорной улыбки и подмигивания.

Внешний круг из мужчин приблизился почти вплотную к нашему, несколько парней уже подхватили своих партнерш, поднимая их высоко над землей. А я с сожалением поняла, что сейчас нас с Яном ждет полный провал. Меня так мальчишка точно подбросить не сможет, и пусть и не пытается, а то еще надорвется. На одну секундочку стало жаль покидать танцующих, а на вторую крепкие мужские ладони обхватили мою талию, чтобы с легкостью поднять вверх, словно я пушинка.

“Вот это силища” – умела бы, присвистнула от восторга.

Когда наконец незнакомец опустил меня на твердую землю, я обернулась, чтобы посмотреть на выбравшего меня партнера. Ратмир, как и все остальные мужчины перед своими дамами, склонил голову в легком поклоне передо мной. Прикусив язычок, который уже так и норовил ляпнуть какую-нибудь колкость, я склонила голову в ответ. Ради такого веселья, можно хоть на один вечер изобразить мировую.

Я очутилась в плотном кольце рук мужчины, возвышавшемуся надо мной чуть ли не на две головы. Во всяком случае, в запале танца его фигура казалась мне необъятной. Каждые несколько фигур мы менялись партнерами, и каждый раз я не могла дождаться, когда вернусь к своему. Только хмырь мог подбросить меня так высоко, что казалось еще чуть-чуть и я взлечу, только Ратмир мог закружить на руках так, что все лица вокруг смазывались, а душу наполнял восторг.

Когда мы наконец остановились, я подошла к забору, чтобы снять куртку и повесить на колышек, которых осталось не так уж много свободных. От танцев и тепла костров было жарко, да и лопатки сводило от зуда. Казалось, что куртка только раздражает нежную кожу спины. Оставив веселящуюся толпу позади, пыталась отдышаться и сделать глоток свежего воздуха.

– Агу, – донесся до моего тонкого слуха младенческий лепет, и я без труда обнаружила рядом люльку с малышкой.

– Здравствуй, маленькая красавица, – я склонилась над пухлощекой голубоглазкой, которая тут же схватила мою прядь волос и намотала на свой детский кулачок.

– Нет, милая, они мне еще тоже пригодятся, – отвлекая девчушку прибаутками, я осторожно освободила свой локон из цепких пальчиков. – А хочешь, я и тебе такие подарю? – заговорщически шепнула я крохе, как и любой другой фее мне было сложно устоять перед младенцем и не одарить хоть чем-то.

Малышка залепетала в ответ, а моя спина снова отозвалась зудом.

“А ведь куртку я уже сняла” – только и успела я подумать, как за спиной распахнулись крылья и меня сильным махом снесло с ног.

Люлька, которую я нечаянно задела рукой, опасно накренилась и я, тут же спохватившись, подскочила к ней, чудом успев подхватить малышку, выпавшую из своей кроватки. Голубоглазка, напуганная резким падением, заплакала, от чего на нас тут же обратили внимание.

– Фея! – едва не оглушил мои чуткие барабанные перепонки женский вопль.

– Помогите, люди добрые! Ребенка крадут! – подхватили визг предшественницы еще несколько голосов, а я стала суматошно озираться в поисках того злодея, что собирался украсть малышку.

Горе-мамаша, бросившая ребенка одного ради танцев, подскочила ко мне и выхватила малышку из рук, отчего та испугалась еще больше.

– Околдовала ее, от того и плачет, – тут же нашлась с ответом родительница, а толпа ее только поддержала.

– Гнать ее взашей, похитительницу!

– Крылья бы ей оборвать!

Со всех сторон на меня сыпались обвинения, а я никак не могла понять, что же случилось с людьми, что еще минуту назад приветливо мне улыбались. Слезы подступили к глазам, а людская толпа продолжала надвигаться на меня, грозясь скорой расправой.

– Скорей, – резко дернул меня в сторону, в миг оказавшийся рядом хмырь.

За его широкой спиной мне стало легче, словно он отсек своей фигурой всю опасность. Крепко схватив меня за руку, он быстро повел меня прочь от площади к домику травницы на отшибе. Странно, но толпа не спешила нас преследовать, куда больше им нравилось обсуждать, как именно они учинят надо мной расправу.

Вновь игнорируя всяческие манеры, Ратмир сходу распахнул дверь и втолкнул меня внутрь.

– Берегиня за тобой присмотрит. Я узнаю, сможешь ли ты уехать прямо сейчас, – сказал хмырь и тут же закрыл дверь прямо у меня перед носом. Без его защиты стало сразу неуютно и страх быстро напомнил о себе, покрывая мурашками мои руки.

Глава 8

Я обернулась назад, чувствуя спиной пристальный взгляд. Сгорбленная старушка стояла в дверном проеме, глядя куда-то поверх меня своими подслеповатыми глазами, но меня не покидало ощущение, что, чтобы я сейчас ни сделала, это не укрылось бы от ее внимания.

Вот ведь удивительный народ! Живут по соседству и дружат с хмырем, с ними в деревне живет настоящая ведунья, а спустить всех собак решили на меня. Словами не передать как же это…

– Обидно? – внезапно спросила бабушка, словно прочитав мои мысли.

– За что они так со мной? – я обняла себя за плечи и прислонилась к стене, даже не думая, что Берегиня станет отвечать на мой вопрос. – Я же не нарочно, – тихонько сказала я. – Я не хотела напугать ребенка, только поймать, не дать упасть, успокоить…

– Ясно за что, – не раздумывая, ответила старушка. – Ты же фея. А все с малых лет знают, что феи могут украсть человека и держать в своем дивном городе несколько сотен лет, а уж больно падки они до детей.

– Но ведь глупости все это! Сейчас такого и подавно нет. Разве можно вот так запросто обвинить живое существо в преступлении, которое он не совершал? – я все продолжала возмущаться, не замечая улыбки старушки. – Да они просто темные люди, не видят дальше собственного носа, да и тот у них застрял на дне чекушки…

– А сама ты значит больно светлая? – резко пресекла меня бабушка. – И на хмыря смотришь с пренебрежением лишь потому, что цвет глаз не по нраву?

– Но его-то они не боятся, – обиженно насупилась я.

– Не боятся, – легко подтвердила старушка. – Так ведь и знают его много лет в отличии от тебя. Если бы не он, ни один деревенский мужик охотится бы не смог, не знали бы ни одной тропинки через болота, умерли бы от хворей, если бы он мне лекарственные травы не носил. Потому его и уважают.

– Ага, видела я, как его уважают, – тихонько фыркнула, вспомнив висевших на нем трещоток, а Берегиня рассмеялась в ответ. – Все знают, что хмыри – душегубы: людей в болото утаскивают, – не отступала я, пытаясь доказать свою правоту.

– Так ведь все знают, что и феи крадут людей и дурманят сознание, – не растерялась старушка.

Я отвернулась к маленькому окошку, разглядывая связку чеснока так, словно нет картины занимательнее этой.

– Хоть не веришь, голубка, но не заслуживает хозяин болот твоего презрения.

Я тактично промолчала, не готовая сиюминутно выдавать амнистии и посвящать хмыря в статус великомученика, зато мне представился отличный шанс, выведать у всезнающей старушки интересующие подробности.

– Бабушка Берегиня, а как так вышло что Ратмир с Яном стали родными братьями?

– Ежели свинью гусем назовешь, она птицей не станет, – фыркнула старушка. – Никакие они не братья. Лет десять почти как угодил Ян в топь, верная смерть его там ждала. Но Ратмир на подмогу пришел и вытащил мальчишку, отогрел, накормил, потом в деревню обратно привел. А на следующее утро мальчишка взял и обратно на болото пошел доброго друга искать. Сколько раз его из болот Ратмир тянул и не сосчитать, сколько бы раз не возвращал в деревню, тот за ним обратно в чащу тянулся. А как узнал наш хмырь, что ребенок как былинка в поле, от дома к дому мается, никому ненужный скитается по деревне, так и забрал к себе, приютил, братом названным сделал.

– Значит, Ян сирота? – спросила я, смахивая непрошеные слезы, которые так и норовили сорваться с глаз.

– Нет, голубка, не сирота, – тихо промолвила бабушка с горечью в голосе. – Ходит мать его по деревне, все глядит исподлобья на дитя свое нагулянное, нежеланное. Смотрит на удаль его молодецкую и кается.

– Почему же не примет его? – рассказ старухи поразил меня до глубины души.

– Перед людьми стыдно, что нагуляла да скрыла. Перед собой стыдно, перед ним и перед Богом, что избавиться хотела и убить. У меня помощи искала, но не по адресу пришла.

– Почему? – спросило мое неуемное любопытство. От подружек-наяд давно слышала, что ведьмы, травницы всякие помогают женщинам предотвратить нежелательные беременности.

– Как же я могла? – пожала плечами старушка. – А кто тебя из болота бы вытащил, коли б Ян не родился? Ждут его подвиги великие, не мне ему на пути становиться.

– Откуда вы все знаете?

– А вот птицы на хвосте принесли, – отшутилась бабушка. – Сказали, фея придет, все про всех выпытывать станет.

– А вы знали невесту Ратмира? – спросила я из женского любопытства, нисколько не обидевшись на слова старухи.

– Не знала такой, – пожала плечами она, от чего из моей груди едва не вырвался вздох разочарования. – По крайней мере, в деревне у нас такой не было. Погоди, есть кое-что у меня для тебя, – окликнула меня старуха так, словно я куда-то уходить собиралась.

Она зашла в комнату и спустя несколько минут вернулась оттуда, держа в руках крохотный пузырек.

– Как надо будет любые чары снять, тогда и пригодится тебе полынь-зелье. Выпьет человек и все дурное забудет.

Стоило мне только взять у старушки маленький пузырек и зажать его в ладони, как дверь резко отворилась и в сени вошел хмырь. На лице его не было и тени улыбки, а сам он выглядел уставшим и измученным.

– Одевай куртку и пошли, – с порога скомандовал мужчина, а я только сейчас вспомнила, что куртка моя осталась на площади. Не до нее как-то было, хотелось свою собственную шкуру спасти. Ратмир все понял, казалось бы, без слов, вздохнул горько и потянулся к вешалке, где висела его старая куртка. Та самая, в которой я и пришла. – Держи, принцесса. Потеряешь и эту, будешь две новых должна, – ухмыльнулся хмырь.

Наскоро попрощавшись со старушкой, я вышла вслед за мужчиной, который уверенно шагал по тропинке, минуя деревенские дома.

– Я бы хотела и с Яном попрощаться, – попыталась я остановить Ратмира, что было не так-то просто.

– Незачем, это лишнее, – скупо бросил мне через плечо хмырь, а я только вцепилась в его рукав посильнее, призывая остановиться. – Ты здесь всего один день и никогда не вернешься. Так зачем привязывать мальчишку к себе? – зло проговорил он.

Но если раньше я бы восприняла его слова как обычное хамство, то после слов Берегини я понимала, что он просто заботится и оберегает брата как может. Хотелось ему доказать, что я не из тех, кто пользуется доверием и расположением исключительно ради выгоды, но замолчала, подумав о том, что я действительно не собиралась сюда возвращаться.

– Я поеду в Драдн? – вместо этого спросила я.

– Нет, принцесса, у кузнеца, чьего ребенка ты тискала на площади, теперь на тебя большой зуб имеется. Так что в Драдн ты не поедешь, а пойдешь пешком, – Ратмир остановился и посмотрел прямо мне в глаза.

– Почему пешком? – переспросила я.

– Потому что летать ты не умеешь, а у меня с лошадьми очень натянутые отношения, – пожал плечами мужчина и свесил голову набок, рассматривая меня.

– Так ты пойдешь со мной? – я обрадовалась, что не осталась одна в такой час.

– Разве можно тебя одну оставить, горе ты луковое?!

Глава 9

Ратмир уверенно шагал по проселочной дороге, а я вновь едва поспевала за ним. Казалось, за его огромными шагами не успевало даже солнце и, устав гнаться за хмырем, спряталось за горизонтом. В сумерках я не пропускала ни одного корешка и выбоинки, чтобы переступиться или споткнуться.

– А мы точно не могли остаться на ночлег в деревне? – не выдержала я и двадцати минут забега с препятствиями.

– Точно, – односложный ответ Ратмира.

– А куда мы идем?

– Прямо? – предположил хмырь с издевкой.

– Я уже устала, – принялась канючить я, на минуту забыв с каким бесчувственным созданием приходится иметь дело.

– Устала идти, так полети, – Ратмир махнул рукой в мою сторону, намекая на крылья, что висели словно плети под накинутой курткой.

– Ха-ха, – отозвалась я без единой капельки веселья в голосе.

Ну а чего я ждала? Что он меня на руках понесет? Ха, и еще раз ха! Оставалось только надеяться на скорый привал и ночлег. Не будем же мы идти всю ночь?!

Но и тут меня ждало разочарование. О, нет, мы все же остановились, а не шли в потемках. Вот только нашим постоялым двором оказалась полянка в лесу, в который мы свернули с дороги.

– Мы что останемся здесь?!

– А почему нет? Если хочешь, можешь наколдовать себе роскошные хоромы.

– Ты специально меня подначиваешь?

– Естественно, – хмыкнул хмырь. – Хочу узнать глубину неприятностей, в которые я вляпался.

Я укуталась в куртку по самый подбородок, зябко передергивая плечами от проникающего под нее холодка. Все мы, конечно, дети природы, но столь близкого единения с ней мне сейчас не хотелось.

– А здесь точно никто не водится? – спросила я, испуганно озираясь по сторонам.

– Здесь много кто водится, о ком конкретно ты спрашиваешь? – невозмутимо ответил Ратмир.

А я вдруг поняла, что даже уточнять, кто именно, не хочу, чтобы лишний раз себя не накручивать. И еще успокаивала себя мыслью, что, если и водятся здесь хищники, то свою трапезу они начнут с более крупного мужчины, а меня оставят на десерт. А я? А я тем временем убегу далеко-далеко. Немного успокоившись насчет своей будущей участи, я присела рядом с костром, который очень быстро разжег хмырь. Сухие ветки, которые нашлись тут же на поляне, весело потрескивали в красных языках пламени. Костер дарил тепло и наполнял полянку живыми тенями. Лицо Ратмира, освещенное яркими бликами, казалось чуть более хищным, но не менее привлекательным. Возможно, всему виной была интимная обстановка полумрака, которая словно сближала.

– Почему именно принц Терен? – вдруг спросил Ратмир, сжимая в зубах маленькую травинку и поглядывая на меня.

– В смысле почему? – не поняла я вопроса.

– Ну, почему ты решила выйти замуж за Терена?

– Я и не решала, – вздох сам вырвался из моей груди. – Наши родители устроили договорной брак.

– Что за болотная дичь?! – Ратмир выплюнул травинку на землю. – Тебе что пять лет, что твою судьбу решают за тебя родители?

– Но это правда, – я пыталась доказать мужчине напротив свои слова. – Был заключен мирный договор между двумя государствами…

– И ты, значит, выступаешь в роли гарантии? Или тебя продали, как племенную корову? – перебил меня хмырь.

– Знаешь, что! Это не смешно совсем. Сам ты племенная корова. Такому, как принц Терен, я уверена, не нужны никакие гарантии в виде невесты. Мы скрепим союз двух государств. Никто никого не продает, – пылко произнесла я на одном дыхании.

– Погоди-погоди, а ты его хоть видела? – вдруг развеселился хмырь, а я покраснела и отвернулась в сторону, надеясь, что сумрак скроет мое смущение. – Не видела! – обрадовался хмырь.

– Принц как принц, – нервно дернула я плечами. – Ничего нового не увижу.

– Ну, тут ты права. А может оно и к лучшему, чего лишний раз себя расстраивать. На свадьбе и увидишь, – слишком легко согласился со мной Ратмир, чем естественно вызвал интерес.

– А ты знаешь, какой он? – спросила я так, будто мне это безразлично, но на самом деле изнывала от нетерпения узнать больше подробностей о будущем супруге.

– Ну, он невысокого роста. Хотя для такой мелкой феи, как ты, в самый раз. Ведет не очень активный образ жизни, что весьма сказалось на его фигуре и одутловатом брюшке. У него длинный крючковатый нос, и жиденькая бороденка. Еще он любит всяческие украшения, особенно серьги. Их в его ушах помещается огромное множество. Иногда он ходит по коридорам замка и звенит словно колокольчик, – Ратмир все говорил и говорил, а мне с каждым его новым словом становилось все хуже и хуже.

– Врешь ты все, – буркнула я под нос, отказываясь верить сказанному.

Зато не в меру живое воображение тут же подкинуло мне портрет жениха, отчего захотелось сбежать в обратную сторону.

– А какой мне с этого прок? – засмеялся хмырь.

– Мне все равно, – я упрямо вздернула голову. – Главное, чтобы у него было доброе сердце.

– Есть только один способ это проверить. Доберемся до Альмиры и узнаешь.

Погруженная в свои мысли, каждая из которых крутилась вокруг предстоящей встречи с нареченным, я за весь вечер больше не проронила ни слова. Мы в полной тишине покончили с нашим скупым ужином, Ратмир затушил кострище и начал укладываться прямо на землю рядом с ним. Мне не оставалось ничего другого как повторить это нехитрое действо.

Я постелила куртку на траву, боясь утром проснуться мокрой от росы или, чего доброго, застудиться, и легла сверху. Сон никак не шел. Твердая земля и промозглый ветерок не были в этом помощниками. Я вертелась с боку на бок, пытаясь устроиться поудобней, но мне то кочка попадалась под ребра, то мешали крылья, которые некуда было деть.

– Да когда ты уже угомонишься?! – не выдержал Ратмир, привстав на локтях.

Я обиженно насупилась и замерла, стараясь не шевелиться и обняв себя руками. Мои зубы уже начинали отбивать чечетку, а крылья, ощущая тревожность хозяйки, беспокойно елозили по земле.

– Ну, что ты за фея такая неправильная… – послышался шорох и я поняла, что Ратмир встал со своего места. – Тебя же природа наградила самой лучшей защитой, – проговорил он, подходя ко мне ближе.

Хмырь присел рядом со мной и аккуратно взялся за мое крыло. Ощущение было такое, словно тебя гладят по волосам. Вот только приятные мурашки несутся не к твоей голове, а к спине и особенно лопаткам, наполняя тело теплом и негой. Крылья, послушные в его руках, покорно сложились накрест, обвивая меня и пряча от холода в теплый кокон. Сам он лег рядом, позади меня, накрыв нас двоих сверху своей курткой.

– А ты не боишься холода? – спросила я, понемногу отогреваясь благодаря теплу собственных крылышек, куртке и его близости.

– Холод не самое страшное в жизни, принцесса.

– А что страшнее? – спросила я, разглядывая звездное небо, видневшееся между крон деревьев, но Ратмир мне не ответил. Вместо этого я услышала его мерное дыхание.

Везет ему, хотела бы я также быстро уснуть и не думать о том, как же страшно выходить замуж за маленького толстенького эльфа с жиденькой бородкой и серьгами в ушах, которые звенят при ходьбе как колокольчики…