Kitobni o'qish: «Привет, Яга! – 3»
Пролог
Жаркий августовский день полнился солнцем и ветром, к обеду на небольшом городском пляже было не протолкнуться.
Мужской голос из невидимых динамиков оглушительно сокрушался «…потому что есть Алёшка у тебя…», на огромной пыльной растяжке, забытой тут с нового года, синхронно колыхались надпись «2000 – ВСТРЕТИМ МИЛЛЕНИУМ» и поблекшая от солнца красотка, знающая секрет, как повысить понимание с помощью свежего дыхания. По всему городу полосатые десантники отмечали свой главный праздник – день Перуна-громовержца, переименованного тысячу лет назад в Илью-пророка, а мирное население просто стремилось к воде, объясняя это жарой.
Компания из трех девушек с трудом нашла свободное место. Наконец им удалось растянуть общий плед не слишком далеко от воды, но подальше от семьи с шумной кучей детей.
– Ужас какой-то, – пробормотала белокурая Яночка, отряхивая песок, который сразу оказался почему-то не под пледом, а во всех его складках, и целеустремленно принялся забираться в пляжные сумки.
– И зачем их столько-то? – согласилась Кристина не в тему. Она тоже была блондинкой, но ее ярко-белый цвет волос являлся результатом длительной и упорной работы. – Ну родили одного, ну двух, ладно. Но тут… их даже не посчитать!
Девушка быстро избавилась от лишней одежды и оглянулась по сторонам. Новый купальник, который выглядел гораздо шикарнее своей цены, требовал немедленного внимания окружающих.
Внимание было обеспечено – толстая пожилая тетка на соседнем лежаке неодобрительно покачала головой и отвернулась. Тонкая, затерянная в выпуклостях тела полоска ткани на том месте, где раньше у приличных девушек были трусы, ее раздражала. Пару лет назад она бы сделала молодой ссыкухе замечание, но сейчас времена наступили не те. Новое тысячелетие! Молодые ссыкухи почему-то начали огрызаться в ответ. Поэтому в несостоявшемся словесном поединке Кристина одержала техническую победу.
– Маш, ну ты чего? – поторопила она третью подругу, которая не спешила раздеваться.
– Манюнь, ну правда, давай, – поддержала Яночка. – Траур у тебя уже кончился. Можно же так считать?
Маша стянула с головы темную повязку.
– Девять дней позавчера отметили… – протянула она.
– Пришла на пляж – загорай. Уже август, а ты бледная как смерть! – категорично и бестактно подвела итог Кристина и направилась к воде, уверенно покачивая тем местом, которое большинство загорающих все-таки предпочитали прикрывать, даже в начале третьего тысячелетия.
Яночка побежала вслед за подругой.
– Я посторожу вещи! – крикнула Маша и вздохнула с облегчением.
Она была постарше подруг, и порой это напрягало. Вот как сейчас, например. Маша вообще не хотела никуда идти, и теперь жалела, что дала себя уговорить. Яркое солнце, серебряная рябь воды, сырой запах и гулкие звуки летнего пляжа напоминали детство. На речку ее всегда водила Тётьнастя. Как и в кино, и в музыкальную школу… Маша растерла на щеке прохладную соленую дорожку.
Из-за кустов за пляжем следила пара черных выпуклых глаз-бусинок. В них отражались солнце, играющие дети и худенькая девушка, которая все-таки решилась снять джинсы и черную футболку. Странная современная трактовка траурного наряда никого не удивляла. Маша вообще поняла недавно, что людям все равно. Даже когда кто-то уходит, раны от исчезновения затягиваются быстро. Не как на теле, а как на воде… на густой и темной воде.
Черная птица вылетела из-за куста и начала бочком подпрыгивать к пледу. Маша кышнула на нее. Не любила она всех этих галок и сорок.
– Вкусного нет! – сообщила она птице.
Круглые черные глаза ничего не выражали.
Как только Маша прикрыла лицо платком и попыталась все-таки позагорать, крупный ворон, раскинув черные крылья, спланировал к ее вещам и быстрым движением выхватил из кучки одежды пояс от джинсов, металлическая пряжка которого призывно сверкала на солнце.
– Ой, птица-то! Ворона, гляди, чёта стащила! – завопили вдруг с соседнего лежака.
Ненадолго поднялся небольшой переполох. Дети кидали в ворону песком, но птица спокойно улетела, зажав в клюве добычу.
Маша слишком поздно открыла глаза и подумала, что шум ее не касается.
Никто из людей не заметил, как именно в эту секунду лето передало свои права осени. По зеленым листикам потянулись первые золотые жилки, ветер едва уловимо стал холоднее и взъерошил кусты, в которых спрятался ворон.
– И где, интересно, мой пояс?
Маша еще раз обшарила оставшиеся на пледе вещи и подозрительно глянула на подруг. Те уже давно собрались и теперь заворачивали мокрые купальники в полотенца.
– Мы-то тут при чем? – вскинулась Кристина. – Ты же вещи караулила.
– Ну да, точно, – пробормотала Маша и решила, что больше с этими засранками молодыми общаться не будет. Все, хватит. Ей, в конце концов, уже двадцать шесть лет, пора и о семье подумать, мама права. Иногда бывает права.
– Девушка, это не вы потеряли? – раздался над ней густой приятный голос.
Маша еще раз обшаривала сумку, поэтому смотреть на молодого человека была вынуждена с колен. Она быстро вскочила и попыталась взять свою вещь, но пояс просто так в руки не дался. Маша удивленно подняла глаза. Юноша, хотя был полностью одет, почему-то напомнил ей античную статую – бога или героя. В руках незнакомец комкал злосчастный пояс. Но не отдавал.
– Спасибо большое… Да, это мой… А я думала, потеряла…
Маша не знала, что еще сказать, чтобы вещь вернулась к ней.
– Я отдам вам его… – мялся парень. – Только давайте еще встретимся.
За спиной у Маши громко и выразительно фыркнули.
– Мы пошли, а ты оставайся, если хочешь, – проговорила Кристина и потопала по песку, увлекая за собой Яночку.
– Вы хотели остаться? – спросил оживший греческий бог с надеждой.
– Ну, не знаю… я еще не купалась, – неожиданно для себя ответила Маша.
Юноша воспринял это как согласие и протянул ей пояс.
– Кушак ваш. Держите.
– Что? – Маша рассмеялась.
Ей вспомнилась сказка про каких-то принцесс, которые купались в пруду… Дальше она не помнила, но вышитый кушак был важной частью знакомства героев.
– Да только купаться поздно уже, – неожиданно заявил юноша и сел прямо на песок.
Маша пристроилась рядом и подобрала с земли черное птичье перо.
– Почему поздно? – удивилась она.
– Лето кончилось, холодно будет, – ответил парень.
– Слушай, как тебя зовут-то? – Маша решила взять инициативу в свои руки.
Молодой человек прислушался. Невидимый диджей как раз завершил музыкальный круг песней из «Титаника» и снова врубил про Алёшку.
– Алексеем меня кличут, – сказал незнакомец и осторожно обнял Машу одной рукой.
Она подумала, что это, пожалуй, лишнее, но ветер и правда начинал холодать, а рядом с парнем ей вдруг стало очень тепло. Мелкие неприятности почему-то забылись, будто отодвинулись на много сотен лет. Даже боль от смерти тёти Насти стала вдруг не такой острой.
– Привет, Алёшка! – ответила она серьезно.
Глава 1. Полет нормальный
Пренатальная память, также называемая памятью плода, важна для развития памяти у людей. Есть некоторые свидетельства того, что память плода может начаться во втором триместре после зачатия.
(Википедия)
Возможно ли для человека существовать и не существовать одновременно? Когда твоя жизнь начинает разматываться в обратном направлении как клубок ниток, инстинктивно хватаешься за моменты воспоминаний. Будто тебя тащат за ноги по песку, а ты пытаешься ухватиться пальцами хоть за что-то…
Полет по трубе колодца закончился слишком быстро. С громким плюхом я ушла под воду, которая сразу оказалась везде – во рту, в горле, в ушах и глазах. Однако по-настоящему стало страшно, когда полет продолжился… в другой плоскости.
В памяти начали по очереди всплывать и исчезать куски жизни:
Василий, который утянул меня в колодец, хоть бы нос дал зажать!… – … Институт, опять Васька, теперь он преподаватель, орет на меня… – … Темноволосый охранник в неизвестном домике… – … Фонарь в темном парке… – … Поступила в институт (радость-то какая!)… – … Школа задолбала…. – …Первый класс (хочу учиться!)… – … Детский садик и мальчик из группы (вот она, любовь!)… – … Куда-то едем всей семьей… – … Я чего-то хочу! Почему никто не понимает?… – … Ярко! Давит! Давит… – … Спокойно. Тепло… – … Мертвые темные деревья и кто-то бледный: «Договорились!»… – … Опять Васи… А он-то тут отку… – … Мягкое, покойное тепло… – … Я кричу и двигаюсь!… – … Дет сад и злая нянька… – … Школа задолбала… – … Красивый однокурсник (вот она, любовь!)… – … «У тебя тут что-то на лбу!»… – … Меня вытягивают за руку из воды и кричат: «Только не глотай ее!». Судороги по всему телу. По моему новому телу, старое только что отмоталось до самого начала и исчезло, а потом появилось вновь, вот только то же самое или другое?
Я плевалась и дышала. И хваталась за траву. За мертвую траву Той Стороны. Рядом хрипел кто-то знакомый, а в зубы мне тыкалось стеклянное горлышко.
– Давай-давай, дыши! На вот, хлебни чутка.
Я разлепила глаза и смогла рассмотреть лицо. Незнакомое, сморщенное. В рот полилась влага. Она удивительным образом смочила горло, которое раздирала сухость, и залечила потрескавшиеся губы. Невероятно свежая и вкусная жидкость!
– Хватит! Ишь, понравилось. Не пила ее до сих пор, что ли?
– Кого? – выдавила я.
– Живую воду, конечно. – Старушка растянула рот в улыбке, но лучше бы она этого не делала. – Не признала меня? – осклабилась старая ведьма еще шире.
Я отшатнулась и огляделась. Васька корчился рядом, ему было хуже, чем мне. Я на карачках подползла к своему помощнику и подняла его поседевшую голову. Память и понимание возвращались скачками. Что это за старая карга? Ее волосы свисали из-под платка серыми космами, кожа напоминала старую бумагу, веки и брови нависали, но глаза сверкали хитро, и в целом вид она производила весьма бодрый
– Тетя… Валя? – произнесла я, наконец, очевидное решение загадки.
– Тетя-тетя, – пробормотала старушка и ловко нажала на скулы Василия, открывая потрескавшиеся губы. – Ты зачем мертвую воду под конец глотал, дуралей? Будто не знал!
Из маленького сосудика тетка Валя начала капать ему в открытый рот слабо светящуюся жидкость, отсчитывая капли. Когда Васька начал выглядеть чуть получше и зашевелился, она отдала мне бутылек со словами:
– Как очухается, сам пусть возраст доведет до нужного.
Я ощутила желание напоить помощника сразу по полной, сделать его своим ровесником, но не стала, вдруг переборщу. Василий открыл глаза и сразу нашел меня.
– Привет, – проговорила я невесело. – Прилетели. Не мог, что ли, предупредить перед прыжком? Хоть бы нос дал зажать…
Я поняла, что сморозила глупость. Ну какой тут нос, когда твое время начинает неумолимо капать сначала назад, а потом вперед, отсчитывая метры полета как годы.
– Ты в порядке? – прохрипел мой помощник и закашлялся.
– Вась, выпей еще! – я протянула бутылек, но он отмахнулся.
– Потом. Посчитаю. Сам.
Я не стала спорить и сунула живую воду к нему в сумку. Мой походный рюкзак, реквизированный у Яна Борисовича, был и так битком набит самыми необходимыми вещами. Васькин брезентовый вещмешок, правда, тоже. Интересно, чем?
– Очухались? Ну и скатертью-дорожка! – напутствовала нас тетка Валя.
Справлялась моя заместительница прекрасно. Смогла бы я так быстро прибежать на Обратную Сторону, да еще и запастись живой водой? Наверняка да, если бы только сообразила. Я вздохнула и поднялась на ноги. Действовала живая вода прекрасно. Хотелось уже куда-нибудь идти, что-то разведывать, кого-то спасать. Вася, правда, остался сорокалетним, ну да ладно пока.
Наши вещи оказались абсолютно сухими. Я ощупала себя и с вопросом глянула на помощника:
– А как мы вообще оттуда выбрались?
Гулкая тишина колодца пугала, и было ясно, что от уровня земли до воды расстояние приличное.
– Я тоже сначала боялся этой проблемы, – пояснил он охотно, – перед пробным прыжком даже веревку закрепил и вниз сбросил на всякий случай.
– Ты прыгал тайком от меня! Это когда еще? – переспросила я подозрительно.
– Пока ты со своим рыбом-переростком игралась.
Я вспомнила Хоря и улыбнулась, а Василия понесло:
– Так вот, если тебе интересно, тут какая-то обратная инерция действует. На Светлой Стороне ты скорость при полете набираешь, а потом этот же импульс тебя из колодца выкидывает. Понимаешь?
Я кивнула с умным видом.
– Идите уже! – вмешалась тетка Валя. – Или решили тут до Черного Рассвета рассуждать?
Прям не дождется, чтобы мы свалили! В сердце кольнула тревога, и я глянула на свою избушку. Старенькая и покосившаяся в этом мире, она выглядела потерянной, будто уже грустила без меня. Я подошла к крыльцу и провела рукой по перилам.
– Скоро вернусь, – пообещала я домику, и тот в ответ скрипнул ступенькой.
– Действительно пора, – проговорил Василий, забрасывая свою увесистую котомку за спину.
Он помог мне нацепить рюкзак и взялся было за прутик, чтобы сделать дорожку.
– Погоди! – остановила его тетка Валя. – Может, по пути к Маринушке, ученице моей, зайдете да привет передадите? Она вам, поди, еще и поможет. Так-то она девка умная, даром что перевертыш.
– Лишняя помощь никогда не повредит, – протянул Василий и глянул на меня.
– Давай, – согласилась я. – Только у нас времени до рассвета мало. Успеем?
– Да это ж по пути! – заявила тетка Валя и быстро раскатила нам удобную и широкую тропинку. – Тут недалеко!
– Я смотрю, тут все недалеко, – проворчала я, но не придумала причины отказаться. Кроме того, появилась надежда узнать что-нибудь про Ивана, который эту самую Маринку отправился искать. Парень на Обратной Стороне уже несколько месяцев мыкался. Вдруг ему тоже требуется помощь?
Мы с Василием вместе вступили на дорожку. Путь перед нами лежал прямой и ровный, будто звал прогуляться по Темной Стороне, узнать ее получше, понять все тайны.
– Привет передать не забудьте! – крикнула тетка Валя на прощание и замахала рукой.
Хорошо, все-таки, что заместительница на пост Яги так вовремя нашлась! Бывает сложно найти помощника на время отпуска, чтобы цветочки полить, а уж тем более – доверить избушку-переход.
Василий взял меня за руку, и мы бодро зашагали вперед. Скоро нас обступили мертвые деревья, которые под спокойным светом огромной Луны выглядели тихими и мирными.
***
Старой ведьме я не верил, так как слишком хорошо понимал ее горести. Сначала быть избранной, а потом знать, что тебя бросили, много лет копить обиду… Никто после такого не остается прежним, не помогает своим удачливым соперницам искренне. Пока, впрочем, тетка Валя проводила нас идеально. Будем надеяться, что с возвращением проблем не будет, хотя свой план “Б” я считал более вероятным и готовил его так же тщательно, как и основной.
Переход через колодцы дался моей хозяйке тяжело, ведь девчонка совсем! Я быстро очнулся, а ее долго еще покачивало. В один момент она даже за перила схватилась, чтобы не упасть, но потом пришла в норму. Я решил, что дорогу она выдержит.
Сейчас мы вместе шагали по тропинке, и мир Обратной Стороны выглядел вполне мирным. Я-то знал, что это только под светом Луны. Вот взойдет Черное Солнце, и нам без укрытия придется туго. Будем надеяться, что эта Марина-перевертыш действительно недалеко. В любом случае, шансов благополучно «передневать» у нее было больше, чем в логове Двоедушника, до которого мы должны были в конце концов добраться.
– Ну, и как ощущения? – попытался я начать разговор.
Хозяйка глянула на меня открыто и радостно.
– Нормально. Я думала, тут страшнее будет. А к Древу мы пойдем?
– Не за чем. Оно советы просто так не раздает, да и времени у нас нет загадки разгадывать.
Я был все еще зол на Древо. Могло бы нормально подсказать мне путь на Светлую Сторону! И ведь шелестело, вроде, но разве поймешь: «Вырастить путь», «Источник влаги – это путь». Нет бы прямо сказать: «Прыгай в колодец или сажай шишку – будут тебе пути. Целых два»… А вот при возвращении нам, похоже, придется пользоваться третьим, о котором я сумел узнать из Книги. Правда, судя по прочитанному, путь этот будет гораздо опаснее схватки с обиженной старой ведьмой. Надеюсь, все-таки, что на него ступать нам не придется.
Дорожка под ногами постепенно начинала вихлять то в одну, то в другую сторону. Сначала еле заметно, а потом все сильнее. Обходит опасные места и болота?
– Ой, Вась, гляди, какая березка прикольная, как будто две срослись!
Я молча кивнул. Пока нас никто сожрать не пытался, но вести себя как турист на экскурсии я не мог. Хозяйка – другое дело.
Наверное, если бы она не заставила меня смотреть на эту давно мертвую березку, я бы ничего не заметил, но тут успел разглядеть, как у белых корней мелькнула светлая тень. Я начал поглядывать по сторонам внимательнее. Вот еще серебристый отблеск в густом подлеске, за нами явно кто-то увязался. Хозяйка, тем временем, болтала без умолку:
– Не, ну правда, здесь не так уж и плохо. А ты заметил, что мы сейчас Темную Сторону немного по-другому видим? Я вот точно. Может, у меня в старом виде зрение не очень? Интересно, а у тети Вали зрение в порядке? Ну, когда она старушка?
Я был уверен, что у тетки Вали абсолютно все будет в порядке со здоровьем и в сто лет, она выглядела и действовала в этом мире гораздо более уверенно, чем моя хозяйка. Да и в Светлом тоже. Это вызывало опасение. Светлая тень мелькнула еще раз, гораздо дальше, и больше не появлялась. Надеюсь, что отстала. Я понял, что тело кота имеет свои преимущества. Будь у меня четыре лапы, я бы не постеснялся полезть в кусты, чтобы разобраться с неведомой зверушкой. Кто же это? Еще один лазутчик Двоедушника? Если его предупредят о нашем визите, будет плохо.
– Интересно, какая она, эта Маринка. Я ее почти не помню. Вроде вместе сидели на лекциях пару раз, но я больше смотрела на одного… ну, в общем, не важно. Интересно, если мы ей привет передадим от тёть Вали, она нас не выгонит? ПРИВЕТ!
– Привет, – ответил я автоматически и глянул на хозяйку, ожидая пояснений. Последнее восклицание я не понял.
Однако хозяйка так же непонимающе глядела на меня. Ее глаза при свете Синей Луны казались огромными и темными, не разглядишь, что в них. Кожа – слишком бледная. И правда, я ведь ее такой здесь вижу впервые. Сердце защемило от нежности и беспокойства, очень уж моя девочка была похожа на русалку. Прекрасную, но неживую. Особенно сейчас, когда замерла неподвижно.
– Чего это? – прошептала она.
– Что? – не понял я.
– Не слышал?
– Ты сказала про Маринку и еще привет.
– ПРИВЕТ!
Теперь мы оба подскочили. Голосок донесся из ее рюкзака, и я только по своей неискоренимой дурости мог принять его за женский. Хозяйка запищала, будто увидела мышь, и скинула с плеч поклажу. Рюкзак шлепнулся на тропинку и едва уловимо зашевелился.
– Кто бы ты ни был, выдь, покажись! – произнес я старинную формулу вызова. Сделал это как можно строже – на «невесть кого» уверенные голоса действуют лучше. Нежити уважают силу, да, впрочем, и живые тоже. Что уж тут поделать!
Неведомая тварь не заставила себя ждать. Из кармана рюкзака на свет Луны быстро выползло нечто мохнатое. Было оно небольшим, и я вздохнул с облегчением, с таким зверьком справлюсь при любом раскладе.
– Кто таков? – продолжил я допрос. Если скажет по неосторожности свое имя, то, считай, вопрос решен.
– Привет! – донесся от рюкзака писклявый голос.
Я подошел чуть ближе, хозяйка за моей спиной не отставала.
– И тебе не хворать. Как звать-то, спрашиваю?
– Привет, – пискнул пришелец еще раз.
– Назови свое имя!
– Да говорю же, Привет. Не слышишь, чоль? – запищало мохнатое нечто.
– Может, его так зовут? – вмешалась хозяйка. – Давай попробуем… Привет, если это твое имя, то иди сюда!
Лохматая тварь начала медленно подползать к нам.
– Вот видишь, и нечего на него орать… Не бойся, маленький!
– Да я-то ничаво, – пропищала мелкозявка, – а энтот чаво?
– Да он тоже ничего. Это он просто опасается. А ты кто?
– Да Привет же я! Говорю-говорю, хоть бы хто услыхал. Как ухи все позакладывали!
– Откуда взялся? – спросил я строго, пока хозяйка не начала этого лохматого гладить и сюсюкать, с нее станется.
– Дак меня жеш с вами занаправили. Для Марины тьма Соболевны, от Валентины свет Иванны, личностно в руки, передать с поклоном и наилучшими пожеланиями. Вы, чоль, забыли?
– Мы не забыли, – уверила его хозяйка и хихикнула. – А ты живой, получается?
– Милая, мы с тобой хде? Тут нету живых, очнись! – немного хамовато ответил Привет и подкатился к нашим ногам.
– Нда, ну ладно. Значит, ты можешь… Вась, он может с нами идти? – спросила она растерянно.
Существо, и правда, сбивало с толку. На попутчиков незваных мы не рассчитывали.
– Да пусть уж идет, коль появился, – решил я и попытался схватить лохматого.
Тот ловко вывернулся и скакнул в руки к хозяйке. Та от неожиданности охнула, но уже через секунду вовсю гладила нахала и ворковала «Ой, какие глазки!». Привету, надо отдать должное, это быстро надоело, и он забрался назад в карман рюкзака. Нам стоило поторопиться, мы и так неоправданно задержались.
