Воздушные ванны. Истории, от которых дышится легко

Но именно Януш Корчак вот что сказал об отношении к детям – а он, напомню, их любил очень. Он сказал, что сначала мы бежим на крик ребенка и все для него делаем. Днем и ночью мы обслуживаем ребенка. Несмотря на усталость или болезнь, вопреки собственным интересам и нуждам. Так и должно быть: молодая жизнь криком требует заботы и внимания. Полного нашего самопожертвования и самоотречения. Но однажды на циферблате времени неизбежно пробьет час, когда мы будем иметь полное право сказать: «И я устал. И мне больно. И мне нужно отдохнуть!» Главное – не пропустить этот час… Ребенок должен ограничить свои требования; должен в этот час понять, что мы тоже живые люди и имеем право на жизнь.

И этим словам гуманиста можно верить – он доказал свою любовь к детям. Разделил с ними страдания и гибель. Но так важно помнить его слова о важном и неизбежном часе на циферблате времени. О часе, когда нужно объяснить ребенку, что мы тоже живые. И тоже имеем право на жизнь и счастье…

Умный и воспитанный человек

всегда обижает намеренно. Так сказала Ахматова – и была совершенно права. Потом она пригласила в гости подругу, но вдруг вспомнила, что срочно надо идти по делу. Оделась и ушла. И подруга тоже вспомнила – вот эти слова. Умный и воспитанный человек всегда обижает намеренно. Даже если вздыхает, разводит руками, приносит извинения за досадный промах – не надо обольщаться. Умный это делает намеренно. Говорит то, что говорить не надо. Делает то, что причиняет вам боль. Критикует, задевает или просто забывает о вас; пригласит в гости и уйдет. Или скажет что-то неприятное, ядовитое. Или передаст вам гадости, которые о вас говорят. Умный и воспитанный человек отлично знает, как делать не надо. И если делает как «не надо», то делает с умыслом. Та подруга Ахматовой надоела. И она ее «нечаянно» обидела. Десять лет они не общались после того случая, только здоровались; подруга тоже была умная и все поняла.

Поэтому извинения надо принять, конечно. Если они последуют. И здороваться надо, конечно, – мы же воспитанные. Но отношениям приходит конец, и это нормально. Потому что мы тоже умные. И все отлично понимаем. Умный человек всегда обижает намеренно. И другой умный человек должен свернуть контакт и отойти на дистанцию…

А глупые – они все время обижают. Но на них и обижаться грех. Если, конечно, это не умные люди, которые намеренно притворяются дурачками. Так тоже бывает…

Сначала скажут: тебе надо по-другому одеться

Потом скажут, что надо похудеть. Потом – что надо энергичнее двигаться и смотреть веселее! Оптимистичнее. И не жаловаться. Сменить прическу надо. Прочитать модную книгу и фильмы для саморазвития посмотреть. А когда похудеешь, сменишь прическу, наденешь другие вещи и начнешь оптимистично улыбаться, скажут, что ты слишком старый. И что тогда делать? Так один муж сказал жене, с которой двадцать пять лет прожил. Когда она в спортивном модном костюмчике шагала с ним в трудном походе с тяжелым рюкзаком за спиной. Всю жизнь она худела, надрывалась в спортзале, качала пресс и делала стрижки, как мужу нравилось. И смотрела фильмы, которые ему нравились. И читала книги, которые он рекомендовал. А в отпуске сплавлялась по рекам и ползала по горам. И вечерами у костра, отмахиваясь от комаров, пела бардовские песни под гитару. Муж любил именно так проводить отпуск. Вот жена все делала так, как ему нравилось. Внимала критике. Старалась. А потом он рассердился, что она медленно идет с рюкзаком. И сказал: ты слишком старая!

И что делать с такой критикой? Это не вес и не прическа. Не новый фильм о космическом сознании, который можно посмотреть. Пятьдесят пять лет никуда не денешь. И становится тяжело тащить рюкзак и переть по чащобе, распевая песни… Четверть века человек все делал, как хотел другой человек, – ради сохранения брака. Чтобы любили. Чтобы понимание было! А потом муж широкими быстрыми шагами ушагал далеко вперед. А она сидела на рюкзаке и плакала – она очень устала. Как маленький седой гномик, сидела в лесу и плакала. Без всякого оптимизма. Потому что прожила не так, как хотела: морила себя голодом, потела в спортзалах, бродила по тайге и ползала по горам в отпуске. А хотела совсем другого: тихих вечеров на море, пирожки печь, ходить иногда в кино на мелодрамы, носить длинные волосы, на диване лежать изредка с книжкой, в театр ходить в красивом платье…

Она прожила не свою жизнь. Она делала, как мужу нравилось. Она не хотела его потерять! А он назвал ее старой и бросил в лесу – зачем она так медленно тащится?

Она дошла до электрички; бросила в лесу тяжеленный рюкзак. На билет хватило, и то хорошо. Ехала, смотрела в мутное стекло на мрачный лес, из которого выбралась чудом…

Она выбралась. А кто-то нет. И до сих пор худеет, стрижется, отдыхает и ест не так, как хочется, а так, как надо другим. Это зря. Потому что потом все равно могут бросить в лесу, потому что мы слишком старые и медленно тащим рюкзак…

Когда человек с нами спорит,

он становится нам неприятен. К сожалению, это всегда так. Потом, после спора, мы можем снова хорошо общаться и дружить, любить друг друга; но для этого придется приложить усилие. Пусть небольшое, но усилие. И каждый спор отнимает часть энергии любви и дружбы. Словесный спор мало чем отличается от первобытной драки. Недаром раньше даже богословские споры переходили в массовое побоище. А у многих народов спор решался дракой или даже дуэлью. Борьбой нанайских мальчиков или хлестанием друг друга плетью до смерти. Кто выжил – тот и победил…

Спорить и отстаивать свою правоту надо, конечно. Если речь о защите наших интересов, о справедливости, о чести. Но спорить надо с чужими, а со своими надо как-то аккуратнее, мягче обращаться. Когда человек спорит с нами, подсознание немедленно выстраивает против него защиту; не против его аргументов, а против самого спорщика. И он становится враждебным объектом, даже если он прав. И мы соглашаемся иногда с неопровержимыми аргументами. И признаем неправоту, ошибку. Но внутренне продолжаем фразу так: «Да, вы правы. Какой вы неприятный тип все-таки!»…

Так что в спорах мало полезного – в спорах между близкими. И выходишь из дискуссии разбитым и утомленным – это энергия растратилась бесплодно. И на душе нехорошо, настроение снизилось, даже если мы наповал убили оппонента своими верными аргументами. Вот именно – «наповал убили»; но это же наш близкий человек, наш друг! Или он нас наповал убил. Или мы оба надавали друг другу тумаков, сцепившись из-за пустяка, в сущности…

Так что спорить надо с врагами. Или с посторонними людьми, которые нарушают наши права и границы. Это нормально и хорошо – отстаивать свои интересы. А вот со своими спорить не надо – по возможности. Каждый спор отнимает частицу любви и доверия, а их так трудно восстановить потом…

Стать фотографом

очень просто. Надо купить отличный фотоаппарат. И начать фотографировать желающих за хорошую оплату – фотоаппарат ведь дорогой. Фотографы меня поймут сейчас – стать хорошим и востребованным мастером очень трудно. Не только фотоаппарат нужен. Обучение долгое, реклама, студия, осветительные приборы – и талант. Главное – талант…

И так со всеми профессиями. Поэтому решение изменить жизнь, все бросить и начать новое дело – это серьезное решение. Не все так просто – но часто человек это понимает потом. Как дама у Чехова, которая полагала, что надо просто уехать от опостылевшего мужа на море, открыть библиотеку и этим жить. Но оказалось, что библиотека никому не нужна, с жильем проблемы и вообще: на юге много разбойников и могут ограбить. И надо работать каждый день с утра до вечера, если хочешь хоть копейку заработать.

А как же бабушка Мозес, которая рисовать на восьмом десятке начала? Почему бы не начать рисовать? А бабушка Мозес всю жизнь вышивала, кропотливо и талантливо. Вот на этом навыке она построила свое новое дело – рисование. Это сходные навыки и профессии. Ну и талант у нее был. От Бога талант. И громадное трудолюбие.

А как же Маргарет Митчелл, простая домохозяйка, написала «Унесенных ветром» и прославилась? А вы прочитайте, сколько она до этого написала. Она была журналистом в юности и всю жизнь писала тексты. И читала очень много…

И так со всеми профессиями. В зрелом возрасте добиться успеха на пустом месте нельзя. Начать проектировать дома, писать картины, лечить людей или философией заниматься можно только имея навыки и знания. Опыт. Фундамент. Покупка дорогого рояля ничего не решит, если нет начального музыкального образования и слуха. И начать танцевать можно! Но только если есть одаренность и навыки. Базовые навыки. Если хотите танцевать за деньги, конечно. По-настоящему.

Строить новый бизнес и новый успех лучше всего, опираясь на опыт и талант. Начинать нужно не с покупки дорогого инструмента – с обучения и практики. Иначе фотоаппарат будет пылиться в шкафу, краски высохнут, а три страницы текста будут напоминать о попытке написать роман и прославиться. Или вот одна дама решила разбогатеть, став блогером-путешественником. Но денег с пенсии хватает на билет в плацкартный вагон до соседнего городка. А интернетом она пока пользоваться не умеет. Это придет потом! – так она решила. Нет. Надо начинать прямо сейчас, немедленно. С обучения и получения полной информации о том, что мы собираемся делать. Нам давно не пятнадцать лет. И кормить нас некому обычно. А библиотека на юге – вещь хорошая. И фотоаппарат. Их хотя бы продать потом можно и вернуть деньги. А время не вернешь…

Давным-давно ничего не знали

об устройстве мозга. О влиянии негативных мыслей и образов с точки зрения психофизиологии. Но знали про лявру – от этого слова потом произошло ругательство. На самом деле лявра – это такая впивчивая пакость, невидимый паразит, который присосался к человеку и отнимает его силы и энергию. Ляврой еще называли личинку насекомого или маску карнавальную, скрывающую лицо, – у этого слова много значений. Лявра – это негативная мыслеформа; она впивается в человека и паразитирует на нем – как личинка. Или личина, маска; лявру трудно распознать.

Не было современных научных терминов и сложных объяснений; науки еще почти не было. А понятие лявры – было. И ее легко представить – как в фильме про мерзкую инопланетную сущность, такая студенистая прозрачная гадость, которая растет и растет за счет энергии человека. Лявру можно подцепить от дурного злого человека – он умышленно подселяет этих слизней другим людям. Злые пожелания, ненависть, мрачный бред, тайная зависть порождают лявр-личинок. Или можно приманить лявру самому, если злиться, завидовать, ныть и представлять мрачные образы. А потом паразит начнет жить самостоятельной жизнью. И отнимать силы, вызывать тоску и гнев, принуждать пить или совершать плохие поступки. Вот что такое лявра. Мыслеформа, так ее называли.

Сейчас эти процессы описывают научным языком. Используют термин «подсознание» и другие. Но одно ясно: что-то внутри работает против нас иногда. Что-то впилось и мучает, плохая мысль или смутный мрачный образ. Можно назвать это негативной программой, нет точного названия. Личинка. Лявра. Которую надо найти и устранить как можно быстрее. Это Чужой в нашем теле и в сознании. Вот так считалось в древности, и в этом есть смысл. Что пугает, мучает, тревожит, вызывает гнев и тоску? То и отнимает силы. Образ ли это плохого человека, ложная вина или страх – надо искать и найти. И приложить усилия, чтобы избавиться, как те астронавты в космосе. Иногда это очень трудно, но другого выхода нет…

Эдит Пиаф стала знаменитой так:

она стояла на углу улицы и пела песенки. Мимо проходил импресарио. Заслушался. И предложил ей контракт на выступления. Так начался ее путь к славе и богатству.

А если бы она стояла на углу улицы и жаловалась, ей бы подавали милостыню иногда – мелкие монетки. И делали бы неприличные предложения. Даже импресарио. Так прошла бы ее жизнь.

А если бы она стояла на углу улицы и всех критиковала, ей бы просто напинали клошары и апаши. Или как там называют французских хулиганов. И недолго бы она простояла на углу улицы.

Вот три стратегии жизни. Она выбрала правильную. Стояла и делала то, что умела хорошо. И то, что нравилось людям. И это принесло плоды.

Это все, что нужно знать о трех стратегиях жизни. Если уж оказались на улице, если уж вышли в люди – лучше применить первый способ. Гарантий нет. Но два других способа результат гарантируют – именно такой, как написано. А петь или делать то, что умеете, – это правильно. Если люди довольны и слушают пение…

Ненависть губительна

Она только на войне хороша, в битве – справедливая ненависть придает сил для победы. А в обычной жизни ненависть убивает. Ненависть к тем, кто причинил и причиняет зло. Иногда это бывшие близкие люди. Кто угодно; и ненависть не проходит. Мучает и заставляет вновь и вновь возвращаться мыслями к объекту ненависти. Да и сам враждебный объект напоминает о себе – ему нужно, чтобы его ненавидели. И тратили на это все силы. Отравляли себя ненавистью. Ненависть выжигает душу и заставляет все время быть в состоянии боевой готовности. Постоянно драться; даже во сне.

Есть средство от ненависти. Не любовь – больно жирно любить врагов и истязателей. Хотя святые люди могут любить ненавидящих. Но это долгий путь; иногда вся жизнь на такое уходит. А мы не святые. Есть хорошее средство: отвращение. Отвращение в полной мере способен испытывать только развитый человек. Это нравственное чувство – отвращение. К мерзкому, дурно пахнущему, липкому, слизистому… Отвращение – компонент ненависти. Вот на нем и надо сосредоточиться. Дурной человек отвратителен нам. Он мерзок. Думать о нем – это как думать о сами можете представить чем. О грязи или слизняке. И дотрагиваться до него также отвратительно. Отвращение – желание отстраниться как можно дальше, если есть возможность. И психологически здоровый человек испытывает отвращение – и отвращается. Отворачивается. Мысленно уходит от отвратительного объекта.

К отвратительному нет ненависти. И нет желания дотрагиваться до грязи. Или даже палочкой тыкать… Есть желание отвернуться и уйти подальше. Некого ненавидеть, если есть отвращение. Не из-за кого не спать, не есть, плакать или кричать. Это работает – отвращение. И на душе становится чисто и светло. А бороться надо, конечно; но без ненависти. Желательно в перчатках – потому что прикоснуться противно, но прибрать все равно надо. Если грязно, надо или уйти – или прибрать…

Человека просто используют

А он не понимает. Как бы открыть ему глаза и объяснить, что из него просто тянут деньги или бесплатно получают услуги? Это же так очевидно! Очевидно, да. Но здесь вот в чем дело – трудно, почти невозможно признать, что тебя не любят. Это удар по личности человека, по его самооценке, по его духовным ценностям. Мир, в котором он жил, рухнет. Его не любят. Им просто пользуются и питаются. Значит, он не заслуживает любви…

Используют обычно тех, кто в детстве пережил дефицит любви. Кому не давали конфеток. И теперь даже за фантик от конфеты такой человек готов отдавать и жертвовать – он путает истинную любовь и притворную, ради выгоды. И не слышит аргументов и пояснений, продолжая содержать прихлебателей и паразитов. Только потому, что они демонстрируют приязнь и симпатию. И умильно просят глазками: «Дай мне! И еще дай! Изба у нас без крыши, а пол прогрызли мыши!»…

Так вот, один старый приятель использовал успешного мужчину. Лучшим другом его называл. И постоянно что-то брал и просил, получал щедрые подарки и дармовую помощь для себя и для всей своей семьи. Да, он обзавелся семьей; не работал толком, жена тоже не работала, двое детей у них было. И вся семья очень любила доброго дядю Толю. Который был то ли Доброй Феей, то ли Санта-Клаусом, то ли глупым ослом для всей этой семьи. Долго рассказывать, как эти друзья строили свое благополучие на дяде Толе. И к каждому празднику получали конверт с деньгами. Но они ничего не просили. Просто рассказывали дяде Толе, как им хотелось бы на море поехать. Или машину поменять – для детей, исключительно для детей. Или как удобно зимой носить легкую шубку. Теплую. А то простываешь все время…

Дядя Толя выкинул вот какой номер. Познакомился с хорошей девушкой и влюбился. И решил жениться. Семья друга была в панике и всячески этого Анатолия настраивала против девушки. По понятной причине. И правильно! Предчувствия их не обманули. Девушка Марина не стала Толику объяснять его незавидную роль. А внимательно выслушала рассказ о том, что семья друга мечтает совершить полет на воздушном шаре и полетать на самолете. И прыгнуть с парашютом. Всей семьей они об этом мечтают и даже составили калькуляцию, сколько это стоит, – двести тысяч. На день рождения младшего ребенка они мечтают получить этот подарок. Не в деньгах дело, а в романтике! Воздушный шар и самолет! Радость в глазах детей!

Короче говоря, умная Марина взяла и обо всем договорилась сама. О воздушном шаре и парашюте для главы семейства. И даже о самолете. Вышло это в четыре раза дешевле. И хлопотать не надо. И на день рождения Марина и радостный Толик вручили конверт. Только в нем не деньги были, а оплаченные квитанции и счета. И красивые билеты! Это вам, дорогие друзья! Мы обо всем позаботились!

Ну и все. Описывать разочарованные лица даже не буду. И слова повторять, которые выпившие хозяева потом кричали вслед Толику и Марине, тоже не буду. Может, они все-таки полетели на воздушном шаре. Или на белом катере уплыли – не знаю. Но дружба кончилась. Как-то сошла на нет. А дядя Толя, которому было всего-то тридцать с небольшим, завел свою семью. И теперь ему есть о ком заботиться. Своих трое.

Так что иногда бесполезно объяснять человеку, что его просто используют. Это очень обидно и больно понимать. Но билет на воздушный шар или на белый катер можно посоветовать подарить прихлебателю – и все станет понятно очень быстро…

Король Фарук украл у Черчилля часы

А когда его разоблачили – ужас какой и позор! – он глазом не моргнул и сказал, что часы нашел. Только не добавил, что в кармане у Черчилля.

Вот, казалось бы, пустяк какой. Мелочь, право. Подумаешь, часы украл. Может, он клептоман, бедняжка. Что-то с психикой. Тем более когда этого короля свергли, во дворце обнаружили полным-полно наворованных вещей. Он даже зубную пасту крал. И саблю с медалями. Саблю и медали он украл из гроба одного военачальника. Пошел на похороны и украл. Вернее, нашел. В гробу. И взял себе.

Конечно, каждый может ошибиться и дурной поступок совершить. Но этого Фарука правильно свергли. Он горячо приветствовал Гитлера в начале войны. И даже послал ему приветственную телеграмму со словами восторга и одобрения. И все остальное становится совершенно ясно: никакой он не клептоман. И не ошибку он совершил. Обычный вор. Плохой человек. Ошибка однократна. И человек в ней всю жизнь кается. И Гитлера не приветствует телеграммами. А вместе со всеми с фашистами воюет, как сын Цветаевой – он тоже часы украл на заре юности. А потом попал на фронт и стал воевать, как все. И геройски погиб в девятнадцать лет.

Так что не в часах дело. Не в одной ошибке или заблуждении. С этим королем все, кстати, кончилось довольно хорошо – он уехал в Монако и там проматывал остатки своего состояния баснословного. И соблазнял женщин. И, возможно, продолжал красть – дурные люди не меняются. Меняются только те, кто совершил ошибку. У кого душа хорошая по сути. И к таким людям надо относиться мягче и добрее. Прощать.

Интимные отношения —

это не «неприличные отношения». Это самые сокровенные отношения между людьми, самые близкие, самые тонкие и нежные. Обычно между любящими людьми такие отношения. И разрушение отношений начинается с нарушения интимности. Это закон. Самое страшное нарушение интимности – это измена. Но не с измены все начинается.

Начинается все с обсуждения с другими людьми своего близкого человека. С обсуждения тех секретов и тайн, которые известны только вам. И не обязательно клясться и божиться, что вы ничего не расскажете, а потом рассказывать. По умолчанию мы храним секреты и тайны, даже если нас не просили это делать, а мы – не обещали. Даже если это не считается секретом. Это все равно интимная информация. Которой можно поделиться только с врачом или с другим порядочным специалистом в случае необходимости. Но просто обсуждать с другими особенности близкого человека нельзя. Даже если наш ребенок доверил нам что-то – не взяв слова, что мы никому не расскажем. А мы тут же рассказали, смеясь. Или в сети выложили, приглашая других посмеяться. Это зря. Это разрушает тонкие связи, которые нас соединяют с близким. Это начало краха отношений. И спустя пятнадцать лет не надо ломать голову: почему ребенок от нас отстранился? Потому что доверие его было предано, а интимность нарушена. Как он узнал об этом? Не знаю. Почувствовал. Невозможно объяснить, как люди узнают, что их слегка предали. Слегка выставили на всеобщее обозрение их маленькие тайны и секреты. Слегка нарушили интимность… Но как-то чувствуют и узнают.

И муж или жена, которых обсуждают с друзьями или родственниками, потом тоже нарушают интимность. Или уходят. Потому что тонкие узы порваны давно, и не ими. А теми, кто считал возможным нарушать молчаливую договоренность – не предавать друг друга.

Но это же не предательство! Нет. Это просто нарушение интимности. Но и измена не предательство. А просто нарушение интимности. Почему же тогда так больно? Почему так хочется назвать предателем того, кто изменил? Кто нарушил интимность? А потому, что нарушение интимности – это всегда больно. Сильно или не очень, но больно. Рвутся тонкие узы не сразу, а постепенно. И надо спросить себя: для чего я это рассказываю? Кому? Чего я хочу добиться? Чужие уйдут, свой останется. Но и он потом непременно уйдет, если его доверие было предано. А как он об этом узнает – какая разница…

Муж и жена стали раздельно питаться

Вот дошло до такого. Сначала были ссоры и примирения. Потом ссор не стало. И примирений тоже. Они стали спать в разных комнатах; комнат было две, как раз хватило. Они вместе прожили двадцать лет. А потом стали раздельно питаться. Это окончательное охлаждение, это совсем разрыв – когда люди раздельно питаются.

Они не говорили о разводе. Просто каждый жил своей жизнью. Муж познакомился с приятной женщиной в санатории, куда ездил один, и с ней переписывался. Она его понимала. А жена ни с кем не познакомилась. Она просто жила и молчала. О чем говорить, когда все сказано и все ясно. Когда тебя больше не любят. И ничего не хотят решать…

И вот однажды утром она стояла на кухне в халате. Надо было на работу собираться. Стояла и на маленькой, почти кукольной сковородочке жарила яичко. Одно. Правильно – яйцо. Но сковородочка и яичко были крошечными, как и жена. Уменьшительные они были, эти предметы… Крошечная женщина с не очень красивой «химией», в халате, жарила одно-единственное яичко на сковородочке. И муж зашел в кухню, налить себе чаю. Он тоже собирался на работу. И вообще – собирался он. Уходить. И жена так грустно и виновато посмотрела на него. И спросила, протягивая сковородочку: «Будешь яичко?» Он все вспомнил. Бывали времена, когда только одно яйцо и было на двоих. И из вещей – одна сковородка, две вилки. Стакан. Одеяло солдатское. Общага. И жена была молодая, веселая студентка в халатике. И смотрела не затравленно и виновато, а весело и даже игриво. Как маленький пони, из-под челки…

Он отставил сковородку и обнял жену. И стал говорить, что с ним что-то такое было нехорошее. Помешательство какое-то. Затмение нашло. Он не знает, что это было. И он просил прощения и, может быть, плакал – жена не видела: он был высокий, а она – маленькая. И сковородочка стояла на плите с золотым кружком яичка. Все бывает в жизни. Но иногда можно одуматься и все вспомнить. И прижать к себе близкого человека, особенно если он маленький. Близкие иногда – маленькие. Да и мы тоже. Любовь – это уменьшительное. Но она только кажется маленькой иногда…

Нынешний президент Америки

в девяностые имел крупные проблемы. Очень крупные. Он был должен миллиард долларов. Кругленькая сумма! И на улице он увидел бродягу. Бомжа. Указал на него и сказал: «Этот бродяга богаче меня на миллиард долларов!»

Так что мы богаче некоторых богачей. Потому что главное богатство – не быть должным. Особенно миллиард долларов. А небольшие долги можно постепенно заплатить; это все же не миллиард. Поменьше. Не быть должным – это тоже богатство. Роскошь. Свобода. Когда все, что нам принадлежит, – именно наше, а не чужое.

Так что желаю вам расплатиться с долгами, если они есть. И не иметь их; оставаться свободными и богатыми. Можно сказать, миллиардерами! А будущий президент отдал долги – и вот стал президентом. Плохим или хорошим – не знаю точно. Но деньги у него есть! Пусть и у нас будут.

Каждому достанется кусочек счастья

Кому-то – большой. Кому-то – маленький. Но достанется каждому. Даже если ни на что не надеешься, но без злобы и зависти смотришь, как другие едят угощение.

Ливень нас загнал в пиццерию – пахнет очень вкусно. Тепло. Уютно. Но пиццу мне нежелательно есть. А минеральную воду – желательно. Вместо пиццы. И мы сели за столик с минеральной водой – не будет же мой близкий человек есть пиццу, пока я воду пью. Это как-то нехорошо. Вот точно так же нехорошо, как то, что я увидела тотчас.

Две девушки забежали, совершенно мокрые. Молоденькие такие, даже не девушки, а девочки. Их тоже дождь застиг. И одна девочка, упитанная, плотная, заказала себе кусок пиццы, пирожное, салат и чай. А вторая, мокрая как мышка и такая же крохотная, ничего не заказала. Сказала стеснительно: «У меня денег нет. Я маме отдала!» Робко сказала и тихо, чтобы никто не услышал. Только подруга. Но все отлично слышно в маленьком помещении.

Они сели за столик. И плотная девочка начала есть. Есть и чаем запивать, отдуваясь. Я так изумилась, что даже не знала, что делать. Не подходить же к чужому столику, не раздавать же советы, не покупать же пиццу, чтобы дать девочке-мышке, – это унизительно. Я знаю. Я сама была бедной студенткой. И мокрая девочка-мышка сидела и смотрела, как плотная девочка – морская свинка подкрепляется. Может, и не морская. Просто – свинка. Потому что она без зазрения совести пила и ела с большим аппетитом. Свой большой кусок пиццы ела. И облизывала пальцы. А мышка отводила глаза и старалась смотреть по сторонам, чтобы не смутить приятельницу. Не выдать свое желание откусить кусочек… Она теребила ремешок рюкзачка, смотрела на свои мокрые туфли, на стены, на прилавок…

И тут из-за стойки вышел прекрасный юноша. Принц. Он там месил тесто и раскатывал круги для пиццы. Красивый принц! Немножко угловатый. Немножко руки и ноги ему еще велики. Немножко прыщики на подбородке. Но видный парень. Красивый. Просто очень юный. Наверное, он там подрабатывает. Студент, наверное. И он подошел к мышке-девочке и элегантно подал ей кусок пиццы на тарелке. И чай. И сказал: «Ваш заказ готов!» Этак поклонился, как настоящий принц. И улыбнулся девочке. А она – ему. Она стала лепетать, что ничего не заказывала. А принц отвечал, что это за счет заведения. И от него лично. Просто чувствовалось, как между ними искра пробежала. И юноша прямо весь светился. И девочка тоже. А плотная девочка даже есть перестала. И смотрела довольно завистливо. Она тоже поняла, что теперь другой девочке дают кусочек счастья. Вот прямо сейчас. Прямо при ней! А с ней не поделились…

Дождь кончился, и мы ушли – надо было спешить. Принц вернулся к работе и все смотрел на мышку. И на вторую девочку, которая без удовольствия доедала пирожное. Чизкейк, вот как оно называется. Дорогое! Можно было подруге купить чаю и кусочек пиццы, правда? Вместо пирожного-то…

Но каждый все равно получит свой кусочек счастья. Я верю в это. И своими глазами вижу. Каждый получит. Кто пока просто терпеливо сидит и ждет, пока другие едят. И не догадываются угостить…

Похороните свою бедность

Так одна женщина поступила. Она получала вполне приличную зарплату. И могла бы жить хорошо. Но молодость ее прошла в тяжелых условиях. Она всю жизнь прожила в бедности, унизительной бедности. Когда ничего было нельзя. Когда каждую копейку надо было считать. Когда каждая вещь необходимая покупалась за счет других; надо было выбирать. Лекарство маме – или ботиночки братику. Яблоко сестричке или булка хлеба на всю семью… И вещи она не носила, а донашивала. И потом, повзрослев, покупала одежду в «секонд-хэнде» или на рынке – все самое дешевое и убогое.

Страх бедности преследовал ее. Каждая покупка внушала тревогу. Она просто боялась жить хорошо. И по-прежнему покупала самую дешевую одежду и самую дешевую еду. На всем экономила. Копила деньги, но их пожирала инфляция. Она умом это понимала, но ничего поделать не могла. Пока не похоронила свою бедность.

Просто-напросто взяла все эти страшненькие убогие вещицы, которые хранила на черный день. Сложила в большую коробку. И закопала в лесу, под деревом, на закате солнца. Постояла грустно, вспомнила хорошие моменты, поблагодарила вещи за то, что они ее выручали когда-то. Повернулась и ушла. И стала жить хорошо, нормально, счастливо. Все изменилось к лучшему.

Надо расстаться с печальным прошлым, если оно вредит настоящему и ставит под сомнение будущее. Если оно цепляется и тащит вниз. Отравляет жизнь мрачными воспоминаниями и не дает дышать и жить нормально. Не обязательно так радикально действовать. Можно просто сложить все в коробку, все, что напоминает о плохом, – и убрать с глаз долой. «Положить в долгий ящик» – так раньше говорили. На дачу увезти, в гараже «позабыть», сложить на антресолях. Убрать подальше. Или вовсе выбросить решительно – кому как душа подскажет. И прошлое отвяжется. Постепенно забудется. Останется только хорошее – ведь и его было немало. Но бедность и страх надо похоронить иногда. И навсегда распрощаться с мучительными воспоминаниями…

Картину «Купчиха за чаем» все знают;

приятно на нее смотреть. Хотя продукты вредные, купчиха слишком полная, да и никакого нет драматизма или трагизма. Просто полная женщина пьет чай со сластями. И арбуз ест. Где подвиги и преодоление жизни?

А сама картина – преодоление. И другие радостные, красочные картины Кустодиева – преодоление и победа. «…я иногда удивляюсь своей где-то внутри лежащей, несмотря ни на что, радости жизни, – просто вот рад тому, что живу, вижу голубое небо…» – так писал художник. Он прожил мало – всего сорок девять лет. И большую часть своей жизни жестоко страдал – у него была опухоль позвоночника. И сначала рука отнялась; были жестокие боли. Потом ноги отнялись. И вторая рука еле двигалась. Тогда особо лечить не умели, хотя сделали операцию. Но болезнь не отступила. И художник лежа писал свои яркие и красочные картины. Он не мог гулять, ездить на отдых, любоваться видами природы. Он говорил, что все картины – у него в голове. А он их оттуда срисовывает. Для людей. Для радости и счастья.